Многие думают, что в военных лагерях есть своя прелесть — но так считает только тот, кто никогда не сталкивался с «романтикой походной жизни» на практике. Много усталых мужчин, грубоватых, дурно пахнущих и недобрых: поход был длинным — большинство не было расположено улыбаться.
Фили сам обихаживал своего пони, как и все до единого гномы. Низкорослые лошадки во многом были залогом их успеха на поле боя, хотя и пеший хирд — страшная сила.
Расседлав пони и убедившись, что у него есть корм и вода, Фили отправился на поиски брата. Лошадей гномы не привязывали и не стреноживали — и так не убегут, вышколены.
Над костром трепетали крылышками привлеченные огнем бледные ночные мотыльки. Фили присел у огня, рядом с братом, который завороженно смотрел на пламя, и усмехнулся. Кили, должно быть, опять замечтался о своей ненаглядной. Интересно, надолго ли его верности хватит в этот раз?
— Брат, — позвал его младший задумчиво, — как ты думаешь, мы всегда будем воевать?
— А что? — удивился Фили. — Тебе разве не сладко ввязаться в бой, срубить пару-тройку голов, а потом отметить это с бокалом доброго вина, поданным новыми рабами?
— Сладко, — согласился тот, — но я хочу не только славы воинской. Это мне всегда успеется. Не знаю, тянет что-то внутри, как будто тоскую о чем…
— Жениться тебе пора, — улыбнулся светловолосый наследник тана. — Тогда и тоска пройдет, и интерес появится ко всему. Может, увезешь свою красавицу в поле, по старым обычаям? Помнишь, как дядя Двалин нашу маму похищал?
Юноши развеселились. Дис вышла за нынешнего мужа по всем законам — но прежде свадьбы он, припомнив древние традиции, украл ее прямо из дома, перебросив через седло пони. Даром, что сама Дис изначально была не против кражи, — но потом она основательно ругалась на супруга за то, что помял и порвал ей одежду да грязью перепачкал.
Пока они припоминали эти веселые деньки, со стороны лагеря послышались азартные вопли. Должно быть, опять кто-то состязался между собой. Женщины в походы ходили нечасто — значит, скорее всего, вопрос чести. Не сговариваясь, юноши поспешили туда, чтобы поглядеть.
Оказывается, в круге света от одного из костров происходил не настоящий бой, а лишь шуточный дружеский поединок. Торин вышел бороться с Двалином, они часто так делали, на потеху солдатам и на радость их душам. Оружия в руках товарищей не было, суть схватки сводилась к тому, чтобы повалить соперника на землю и хорошенько повалять в пыли.
Фили и сам порой схватывался с братом, силы у них были почти равны, так что предсказать исход такого боя никто заранее не мог. И поглядеть на подобное веселье было им обоим в охотку.
Краем глаза Фили заметил хоббита. Угрюмый и напуганный парнишка сидел в стороне, отводя глаза от битвы: ему-то все, должно быть, казалось вполне настоящим!
Принц присел с ним рядом, с усмешкой подметив, как дернулся пленник.
— Не бойся, — тихо сказал он. Хотя хоббит и не говорил на кхуздуле, но его могли обнадежить интонации. — Это часть праздника.
Торин и Двалин, по пояс обнаженные, стояли на свету, не столько продолжая схватку, сколько шутливо красуясь перед окружающими. Узбад скалился, готовый в любой момент отразить выпад товарища. Он смотрел на своих друзей, на своих подданных — но, как заметил Фили, ни единым взглядом не удостоил будущего мужа. Интересно, зачем он брал этого паренька, если тот его не интересует?
Принц протянул раскрытую ладонь покосившемуся на него пленнику. Жест его символизировал добрые намерения: вот, я даю тебе свою руку, она открыта, в ней нет оружия.
— Фили, — отчетливо сказал он. Хоббит внимательно прислушался к звукам чужого имени.
— Бильбо, — тихо ответил он. Юноша едва его расслышал за радостными криками своих товарищей по походу. — Бильбо Бэггинс из Бэг-Энда.
Это Фили еще понял, а вот для дальнейших горьких слов парня уже требовался переводчик. К сожалению, Бофура рядом не было, однако общий смысл был понятен: Бильбо не нравилось, что его увезли из родного города и намерены отдать на ложе большому и страшному узбаду.
«Это честь, — мог бы сказать ему Фили. — Торин — великий правитель и отважный воин, он не обижает своих любовников и всегда платит им достаточно, чтобы те не знали бед».
Но он этого не сказал — не только потому, что Бильбо не понял бы его слов. Для того, кто только утром был свободным жителем вольной страны, нет ничего страшнее, чем оказаться к вечеру рабом. Во всяком случае, парень явно считал, что он — раб.
Фили пожал плечами. Даже рабы у великого тана гномов носили золотые ошейники и одевались по случаю праздников в нарядные одежды. Никто не мог бы пожаловаться на дурное обращение: убивали только врагов, своим бояться было нечего. Раб не участвует в битвах, его не вызывают на бой из-за женщины. Пищу, еду и спутницу ему дает господин, так что рабам тана кхазад не приходилось волноваться о том, как не умереть с голоду, в отличие от многих других невольников, принадлежащих другим народам.
Бильбо еще предстоит это понять, подумал Фили. А пока просто протянул ему миску с едой и с улыбкой кивнул — мол, ешь, до завтрака еще далеко. От еды полурослик не отказался — спасибо и на том, как говорится. Молча жевал вареное мясо, сдобренное крупными кристалликами соли. Богат тан, не скупится на хорошую еду для своих солдат — и все в его войске питаются одинаково, от простых воинов до командиров.
Торин и Двалин в конце концов бросились навстречу друг другу, сцепились, твердо упираясь ногами в землю, стояли молча, напирая один на другого, силясь побороть. Детские забавы, которые порой заканчиваются переломами костей и сильными ссадинами, — не о чем и говорить, гномы привыкли и не к такому.
Бильбо смотрел на все это неодобрительно, опасливо. Фили заметил, что парень больше притворяется испуганным, чем есть на самом деле. Перепуганные так не торопятся подкрепиться и не косятся украдкой на близкий лес. Впрок, что ли, наедается, перед побегом? Но вряд ли ему удастся уйти так скоро.
Схватка кончилась. Узбад все же повалил друга на землю — и поднялся, довольно осклабившись. Зубы влажно поблескивали между темных губ, длинные волосы перепутались, на широкой груди поблескивал пот. Фили подумалось, что дядя похож на хищного зверя. Когда он, принц, станет таном, то, скорее всего, будет несколько иным, больше похожим на собственного отца. Впрочем, это и к лучшему. Мать порой упрекает дядю в излишней гордыне и стремлении везде быть правителем.
Гномы постепенно расходились на ночлег, звучали сальные шуточки, многие предвкушали ночь, что проведут с рабынями или с товарищем по походу. Фили потянулся, поднимаясь, и позвал Бофура. Мориец сидел чуть в стороне, покуривая трубку, и на зов принца подошел неспешно, чуть вразвалочку.
— Познакомь нашего нового приятеля с лагерем, — попросил Фили. — Ну и объясни, что никто его не сожрет тут, пусть не дергается. Ужин он уже слопал, так что осталось только прояснить его судьбу. Да смотри поаккуратнее, а то наш шустрый дружок уже бежать вознамерился.
— Ничего, от кхазад еще никто не уходил — по крайней мере, когда проводил с нами хотя бы пару дней, — хихикнул Бофур. Он-то, как никто, знал разные виды поведения пленников. Всякие бывали: и агрессивные, и испуганные, и покорные, и притворщики, что старались выказать послушание, а потом силились отрубить хозяйские руки. Все они теперь — отличные вышколенные рабы.
Оставив нового пленника на попечение Бофура, Фили отправился спать. Долгий поход всех измотал, и даже крепкие и выносливые гномы не всегда скрывали свое недовольство. Впрочем, новые земли оказались плодородными и достаточно богатыми серебром и ресурсами, с них будет неплохой доход, так что проехались не совсем уж зря. Опять же дядя себе новую игрушку нашел…
Юноша забрался в шатер, который делил с братом. Кили здесь не было: то ли намеревался гулять до утра, то ли просто наведался к кому-то и ночь проведет с ним. Так или иначе, опасность ему не грозила. Фили растянулся на мохнатой шкуре, закинув руки за голову. Где-то над шатром, в огромном небе, плавали звезды и стелился легкий молочный туман. Как длинные косы любимой, что приятно перебирать меж пальцев…
Принц прикрыл глаза и задремал. Ему грезились дальние походы, сражения, в которых он прославит себя, — а под конец привиделась девушка со светлыми волосами, такими же, как у него. Она сидела у окна, печальная и задумчивая, и чего-то ждала. А может, кого-то?
Проснулся он от шороха над головой. Одним движением приподнявшись, принц выхватил из-под подушки кинжал, но его запястье перехватила жесткая рука.
— Тише, бешеный! — это был Торин. Дядя довольно кивнул: племянник отреагировал хорошо, даже со сна, не зря его учили… — Лежи, до рассвета еще пара часов есть. Где твой брат бродит?
— Не знаю, — зевнул Фили, сонно потирая рукой лицо. — Остался, должно быть, с какой-нибудь рабыней на ночь. Или опять стихи сочиняет для своей… как ее…
— Ладно, с утра придет, — Торин прищурился, оглянулся на стенку шатра, за которой виднелось зарево угасающего костра. — Завтра справим помолвку между мной и этим хоббитом. Ты не узнал, как его зовут?
— Вроде Бильбо Бэггинс, — Фили напряг память. — Да, точно, так. Симпатичный парнишка, только хитрый не в меру. Я видел, как он глазами зыркал на лес, — наверняка сбежать хотел.
— Дурак, — бросил Торин холодно. — Его побег не принесет ничего, кроме смерти для него и его народа. Надеюсь, он это понимает. Приготовься, сын сестры: сразу после помолвки мы выступим обратно к Эребору.
— Ай, дядя, мы идем домой? — юноша не сумел скрыть радость. — Вот хорошо! Мама давно мечтает вернуться, говорит, хватит уже по чужим краям лазить, грязь собирать. Значит, в следующую луну пойдем, эта на исходе…
Торин кивнул.
— Помнишь тот камень, что вы с Кили нашли когда-то в горах? — он внимательно посмотрел на племянника. — Дай его мне. Хочу подарить завтра хоббиту вместе с остальными дарами. Ты говорил Бофуру, чтобы он научил его нашему языку?
— Сам сообразит, опыта у него в достатке, — принц снова улегся на шкуру и завозился, умащиваясь. Торин выскользнул из его шатра, и оставалось еще время, чтобы духи ночных грез подарили немного покоя.
========== 6. Драгоценные дары ==========
Варвары, настоящие дикари, все до единого!
Бильбо сидел у костра и смотрел в огонь, не в силах поверить, что все это происходит с ним на самом деле. Еще утром прошлого дня он был таким же хоббитом, как все его сородичи, — и самой главной проблемой для него были вредоносные жучки, что порой заползали в сад и подтачивали розовые кусты.
А розы-то, бедные розы! Они ведь теперь остались там, далеко в усадьбе, куда никак не вернуться! Бильбо испытывал невероятную злость на грубых гномов, что так нагло разлучили его с родным домом.
Один из этих гномов приблизился к нему, улыбаясь и блестя темными глазами.
— Здравствуй, — с легким акцентом приветствовал он мистера Бэггинса на Всеобщем. — Меня зовут Бофур, а ты Бильбо, так? Не желаешь пирога с мясом?
— Спасибо, — удивленно откликнулся хоббит. — Я думал, гномы не учат Всеобщий.
— Ну, во-первых, не такой уж он и всеобщий, если мы на нем не говорим, — подмигнул кхузд, присаживаясь рядом и отдавая Бильбо миску, доверху полную длинных пирожков. Он цапнул оттуда парочку, откусил сразу половину и, жуя, продолжил: — Хотя я — приятное исключение. Я буду тебя сопровождать повсюду, кроме тех моментов, когда ты будешь с узбадом, и пригляжу, чтобы с тобой не случилось ничего плохого.
— Тюремщик? — прямо спросил полурослик, глянув ему в глаза.
— Охранник, — поправил мориец, отправляя в рот остаток пирога. — Вкусно… Дис, сестра нашего узбада, сама их пекла, а она знает толк в готовке. Так вот, о чем я… Ты — не пленник, не бойся. Можешь бродить где вздумается, только вот домой тебе путь заказан. Знаю, это выглядит так, как будто тебя тут в рабство взяли, но тебе и впрямь лучше не возвращаться. Понимаешь, если ты убежишь, Торин явится с несколькими своими воинами к вам в Хоббитон. Тебя опять поймают и увезут, а заодно могут сжечь что-нибудь.
— Да вы просто бандиты! — вырвалось у Бильбо. — Разбойники с большой дороги, которые каким-то образом стали рабовладельцами! Я ни минуты здесь не останусь!
— Успокойся, я просто обрисовал тебе худший вариант развития событий, — гном ухватил его за плечо. Руки у него были невероятно сильные, и Бильбо с досадой понял, что ему никак не вырваться. — Есть и лучший. Узбад намерен взять тебя в мужья, и после этого у тебя будет все, что необходимо для счастливой и сытой жизни.
— К-как в мужья? — Бильбо подавился пирожком и закашлялся. Бофур услужливо похлопал его по спине. Отдышавшись и отерев выступившие слезы, полурослик в ужасе уставился на собеседника: — Я не хочу… то есть что за глупости? Я ведь мужчина, я не могу ложиться в постель с этим варваром!
— Ну, строго говоря, постели как таковой в походе и нет, — Бофур ослепительно улыбнулся. — Но мягкие шкуры я тебе обещаю, мы все на таких спим. Да не мечись ты, что ж такой пугливый… Ничего тут страшного нет. Ты, конечно, не очень высокий, ну так есть у нас юноши и поменьше, и никто еще не умер. Узбад не злой, к своим любовникам относится ласково — по большей части.
— Ой-ей, — Бильбо обхватил голову руками и тихонько закачался взад-вперед. — Я-то думал, меня сюда как раба привезли, еще гадал, почему только меня одного сцапали, неужели остальные настолько негодящие? А может, я как-нибудь в шахты пойду?.. Ну вот что ты смеешься?
Бофур не просто смеялся — он хохотал, да так, что проходившие мимо воины на него покосились, улыбнувшись в ответ.
— Ой, глу-упый, — протянул гном, успокоившись. — Бильбо, ты должен понять: у тебя нет обратного пути. Работу в шахтах не всякий выдержит, и уж подавно не такой кроха, как ты — без обид. Пойдем-ка, я отведу тебя к Дис. Она лучше знает, как готовить к помолвке. Завтра вы с Торином обручитесь, а свадьба состоится позже.
Как ни странно, его слова немного успокоили полурослика. Не зная обычаев народа гномов, он представлял, что так пугавшая его брачная ночь должна состояться гораздо позже. Бильбо не был готов лишиться мужества и стать куклой на ложе у жестокого правителя народа кхазад.
Бофур отвел его к большому шатру, который охраняло несколько стражей, стоящих возле входа. Бильбо поразило, как неподвижно замерли эти гномы: как будто были не живыми, а статуями, изваянными с редким искусством. Он даже сделал шаг в сторону, чтобы осторожно потрогать стальной нагрудник одного из них. Гном скосил на него глаза и внезапно широко улыбнулся, почти дружелюбно — по крайней мере, по меркам этого народа.
Хоббит поспешно пробормотал извинение и заторопился за Бофуром внутрь шатра.
— Наигрался? — мориец покачал головой и приподнял полог перед ним. — Иди сюда. Госпожа Дис будет рада тебя видеть.