Пообижавшись немного, Кондрашова шмыгнула носом, оправила короткую юбочку и вновь пошла вокруг здания. Окон в этой библиотеке много, в какое-нибудь она обязательно влезет.
Но все поиски оказались безрезультатными, открытых форточек больше нигде не было.
Оставалось одно: сесть на лавочку у входа и ждать, когда что-нибудь произойдет. Ждать пришлось недолго.
У темного подъезда остановилась длинная черная машина. Из нее вышел сухонький старичок и направился к парадному.
Звонок в этот раз прозвенел громко и настойчиво. Казалось, здание вздрогнуло от такого бесцеремонного вмешательства. Любка к этому времени благополучно соскользнула с лавки и спряталась в кустах.
Старичку пришлось позвонить еще два раза, прежде чем ему открыли.
На пороге стоял библиотекарь, отвечающий за ноты. Кондрат его много раз видела.
Это был, конечно же, Виктор Львович.
— Вы заставляете меня ждать! — недовольно пробурчал старичок, не двигаясь с места. — Или я напрасно приехал? Я могу и уйти, — предупредил он, делая шаг назад.
— Нет! — заторопился дядя Витя. — Что вы! Что вы! Проходите! У меня все готово.
— Учтите! Я устрою проверку! — Старичок топтался на пороге.
Все, что захотите! — прижимая пятерню к груди, заверил его «ответственный Немец В. Л.».
— Смотрите, если вы меня обманули! — потряс маленьким кулачком старичок и наконец вошел.
Дядя Витя так спешил показать старичку дорогу, что забыл запереть дверь.
Любка вылезла из кустов, прислушиваясь к удаляющимся голосам.
Дверь перед ней сама распахнулась.
Кондрашова хорошо знала эту библиотеку. Все книжки по школьной программе она брала здесь. Да и ноты для сольфеджио и других предметов приходилось доставать именно в отделе нот и пластинок. Так что ориентировалась в здании Любка свободно.
Судя по звукам, старичка повели в концертный зал, небольшую комнатку с крошечной сценой и пятью рядами кресел. Кабинет, куда влезали Гошка с Наташкой, был в другой стороне. Любка бесшумной рысью пронеслась по коридору, заглянула за дверь. На столе лежала лишь ее одинокая скрипка.
Прихватив футляр, Кондрат вернулась в коридор.
Тыркаться во все двери занятие неблагодарное. Что же делать? Она пошла обратно к выходу, внимательно глядя на пол — не блеснет ли из-под какой-нибудь двери лучик света.
Мимо отдела нот и пластинок она прошла, ничего не заметив и не услышав. Ниша была довольно темной, чтобы в ней можно было вообще хоть что-нибудь рассмотреть.
В концертном зале громко спорили.
— Где же ваш товар? — От волнения старичок сжимал и разжимал кулачки. — Я здесь сижу уже полчаса!
— Подождите еще минуту, и вы все получите.
Виктор Львович нервно мял пальцы, хрустя суставами.
— Вы что, надеетесь, что она появится перед вами в воздухе? — не унимался старичок. — Идите! Несите!
— Да-да! Ее сейчас принесут! — заверял дядя Витя, с опаской поглядывая куда-то в глубь сцены. — Вы же хотите услышать голос инструмента?
— Так поторопите своих помощников! Я спешу!
Кондрат с трудом втиснулась между рядами и поползла к дальней стене, чтобы ее не заметили.
Виктор Львович скрылся за занавесом, чем-то там грохнул и выволок к первым рядам заплаканную Наташку. Под мышкой он нес темный сверток.
— Прошу любить и жаловать — моя хорошая знакомая. — Дядя Витя с такой силой сжал запястье Цветочницы, что та еле слышно ойкнула. — Друг мой, сыграй нам что-нибудь. — Повернувшись к старичку, Виктор Львович добавил: — Очень талантливая девочка, лучшая ученица школы. Вам обязательно понравится.
Он развернул тряпку и достал скрипку.
— Вид не очень убедительный, — проскрипел старик, усаживаясь удобней. — Ну-с, я слушаю.
Дядя Витя протянул Наташке инструмент. Та зажмурилась и замотала головой.
— Играй! — приказал он. Но Цветкова только еще больше затряслась. — Ты же хотела попробовать, — настаивал Виктор Львович. — Пробуй! — И зловещим шепотом добавил: — А то кое-кому не поздоровится!
— Не хочу!
Наташка оттолкнула Виктора Львовича и бросилась обратно за занавес. Скрипка вырвалась из дяди-Витиных рук, перелетела через первый ряд и упала около стены.
— Как вам не стыдно! — возмутился старичок, вскакивая и кидаясь за инструментом. — Это же раритет! Ценнейшая вещь! Она может обидеться!
Но первый ряд слишком близко стоял к стене, так что старичок смог только залезть на крайнее сиденье да так там и остаться.
Я сейчас все улажу! — заторопился Виктор Львович. Поначалу он растерялся — то ли ему бежать за Наташкой, то ли ловить скрипку. Но решив, что инструмент важнее, спрыгнул со сцены.
— А давайте, я сыграю!
Старичок замер с поднятой ногой, он все еще пытался перелезть через высокое кресло. Дядя Витя застыл за его спиной. Оба они уставились на невысокую пухлую девочку, стоящую около последнего ряда. К груди она прижимала скрипку.
— Вы здесь собрали детский ансамбль? — недовольно пробурчал старичок, слезая на пол. — Не поздновато для их возраста устраивать концерты? Им пора спать.
— Ничего-ничего! — заверила его Любка. — Современная молодежь ложится поздно. А потом — старым нужно помогать.
Старичок поморщился, но ничего не сказал.
Кондрат залезла на сцену, одернула юбку, тронула пальцами струны, проверяя их настрой.
— Мне смычок дадут? — повернулась она к библиотекарю.
Виктор Львович скрылся за занавесом и появился со смычком.
— Ты кто такая? — шепнул он ей на ухо.
— Вам же нужна помощь, — бесстрашно ответила Любка и провела смычком по струнам. Скрипка была настроена идеально.
— Не надо! — прошептала из глубины сцены Наташка.
Но Любка смело вскинула инструмент к плечу. Хотя на самом деле она смертельно трусила. У нее колени дрожали — вот до чего она боялась. И делать вид, что ничего не происходит, ей было очень сложно.
— Что играть? — повернулась Любка к зрителям — дядя Витя сел рядом со старичком.
— Что-нибудь классическое, — разрешил старичок.
Кондрашова глубоко вздохнула и, от волнения путая пальцы, начала играть Моцарта.
— Неубедительно, — скривился старичок, когда музыка смолкла.
— Она просто бесталанна! — вскочил Виктор Львович — Скрипка раскрывает истинный талант. Наталья!
Любка повернулась к Цветочнице.
— Давай, сбацай что-нибудь.
Цветкова замотала головой.
— Не бойся! Хороший инструмент.
— От него все умирают, — прошептала Наташка.
— Только не сегодня.
Кондрат насильно вытащила Цветкову из-за занавеса, сунула в руки скрипку и подтолкнула ближе к краю сцены.
Не помня себя, Наташка начала играть.
— Это уже лучше, — проскрипел старичок. — Позвольте ознакомиться с предметом.
Виктор Львович подхватил свою тряпку и понес скрипку старичку.
«Боится брать ее в руки», — догадалась Любка, глядя на странные манипуляции с тканью.
— Откуда ты здесь взялась?
Девчонки устроились на корточках в дальнем углу сцены. Наташку трясло от страха.
— Где Георгий? — Любка сделала вид, что не слышала вопроса Цветочницы.
— Кто?
— Парень, с которым я пришла.
— Гогочка? Там он, вместе с Валеркой. Он их запер.
— Он — это твой знакомый?
— Никакой он мне не знакомый, — огрызнулась Цветочница. — Зачем ты сюда пришла? Кто тебя просил вмешиваться в это дело? Не могла тихо посидеть и не высовываться со своими предложениями?
— Все нормально, — заверила ее Кондрашова. — Пошли к мальчишкам.
— А как же скрипка?
— Ну ее! Потом заберем!
От такого заявления у Наташки открылся рот, и она послушно пошла следом за Кондратом. Вдвоем они выскочили в коридор.
— Что ты с ней такое сделала, что она перестала быть опасной? — не отставала от Любки Наташка.
Кондрашова, конечно, хотела еще потемнить, побыть королевой положения. Но ее болтливость взяла верх.
— Я поменяла скрипки местами. Их инструмент лежит там, куда он упал. Где-то между креслами. Кстати, прочная штука. Судя по звуку, ничего с ней не сталось.
— Это вообще не скрипка, а проклятие какое-то. — Наташка вспомнила свои видения в трамвае. — Все, кто с ней связывается, умирают.
— Так уж и умирают, — легкомысленно пожала плечами Любка.
— Где эти мерзавки?!
Крик прокатился по коридорам. И был он такой громкий, что звякнули стекла в окнах.
— Заметили! — ахнула Любка и бросилась наутек. Пометавшись по коридору, она кинулась к женскому туалету.
— Нашла, куда бежать! — возмутилась еле догнавшая ее Наташка.
— Спокойно. — Кондрат затащила Цветочницу в кабину и задвинула защелку. — Это верное место! Сюда он не сунется.
Наташка хотела еще что-то возразить, но Любка закрыла ей рот ладонью. В коридоре забухали шаги.
Если для мальчишек женский туалет был запретной территорией, то для Виктора Львовича этого табу уже не существовало. Не задумываясь, он рванул дверь с буквой Ж и вбежал внутрь.
Дальше все произошло, как в хорошем американском боевике. Дядя Витя стал дергать двери всех кабинок. Дойдя до единственной запертой, он потрогал ручку, а когда дверь не шелохнулась, с разбегу влетел в нее плечом. К удивлению девочек непрочная конструкция устояла. Тогда Виктор Львович залез на бар чтобы посмотреть, что происходит внутри. Но разглядеть ничего не успел. Ему в лицо полетело мусорное ведро.
Что сильнее загремело при падении — ведро или Виктор Львович, сказать сложно. Но пока дядя Витя приходил в себя и пытался встать со скользкого кафеля, девчонки выскочили за дверь и вновь оказались в коридоре.
— Сюда! — Наташка повлекла Любку к отделу нот. Но в закутке она вспомнила, что дверь заперта. — Я совсем забыла! — зарыдала она, чувствуя, как холодное отчаяние подкатывает к горлу.
— На выход! — скомандовала Кондрашова.
— Правильно! Надо бежать!
Вдвоем они пронеслись мимо старичка, застывшего в дверях концертного зала, выбрались на улицу. По кругу неспешно двигался трамвай.
— Бежим! — подхватилась Цветочница. — Мы еще успеем на остановку!
Любка дернула ее обратно.
— Куда ты? — потянула она Наташку за собой. — В обход.
Только они успели свернуть за угол, как на крыльце появился Виктор Львович.
— Вернитесь! — крикнул он в темноту. Взлетели потревоженные вороны. Воздух заполнился их недовольным криком.
— Ты что, сумасшедшая? — не унималась Наташка. — Я иду домой! Я не собираюсь больше здесь оставаться!
— Где сидят мальчишки? — Любка сейчас была похожа на маленький танк, который двигается вперед, не разбирая дороги.
— В «Нотах и пластинках». Но я туда не пойду!
— Это здесь!
Кондрат, подпрыгнув, заглянула в темное окно, но ничего не увидела. Она быстро изучила землю вокруг себя.
— Тяжелое, тяжелое… — пробормотала она. — Мне нужно что-нибудь тяжелое!
Но под редкими деревьями на утоптанной земле ничего подходящего не было.
— Снимай ботинок! — скомандовала Любка. Ничего не понимая, Наташка потянулась к ремешку.
— Ты что задумала? — спросила она.
— Сейчас увидишь!
Любка размахнулась и запустила ботинком в окно, метя каблуком в центр стекла.
Оглушительный звон потонул в новом всплеске вороньего крика.
— Твой дядька сейчас должен быть занят своим гостем. Концертный зал далеко! Полезли.
Цветочница замотала головой, отступая в кусты.
— Я туда не пойду! Нет! Я не вернусь!
— Ну и черт с тобой!
Любка махнула рукой и полезла внутрь.
В комнате гулял сквозняк. Он поднимал вверх одинокие листочки, которые порхали между стеллажами, как одинокие бабочки.
Гошка сидел на полу около двери.
— Ну, чего расселся? — грубо спросила Любка, включая лампу на столе библиотекаря. — Пошли отсюда!
Снежкин покачал головой, кивая в сторону груды чего-то темного. Кондрат шагнула туда и приглушенно охнула.
— Этим темным оказался лежащий без сознания Валерка.
— Вместе с ним пошли, — решительно заявила Любка. — В окно просунем, а там до трамвая рукой подать.
— Ему нужна скрипка, — вздохнул Гошка. Видимо, говорил он это не первый раз.
— Так давай заберем ее и по домам! У меня время ужина проходит!
Любкина жажда деятельности била через край.
— Как ты ее заберешь? — рассердился Гошка. — Дверь закрыта! Где бродит этот ненормальный дядька, вообще непонятно! Может, он с ней уже куда-нибудь в Уругвай сбежал.
— Не сбежал он никуда! Здесь он, рядом. Какому-то старикану продать ее пытается.
— Мама!
С визгом Наташка перелетела через подоконник, в два прыжка пересекла комнату и замерла перед ребятами, прижимая к груди подобранный ботинок.
— Там собаки, — посиневшими от страха губами прошептала она. — И ходит кто-то. Мне сначала показалось — человек, а потом смотрю — он в воздухе медленно тает…
— Надо что-то делать! — Любку завертело на месте от возбуждения. — Наташкин дядька все знал про эту скрипку?
— Знал, — кивнула Цветочница. — Он же мне про нее и рассказывал. Я когда увидела, как Валерка эту скрипку в сквере нашел…
— Погоди! — Слушать Наташкину болтовню времени не было. — Он работает в отделе нот. Значит, он где-то здесь и нашел эту легенду.
Кондрашова подбежала к ближайшему стеллажу.
— Ему могли эту легенду рассказать, — заступилась за Виктора Львовича Цветкова.
— Ладно, — Любка вернулась обратно. — Тогда здесь должна быть инструкция по ее применению.
— Какая инструкция? — застонал Гошка, который уже порядком устал от трескотни девчонок.
— Как же! — Любка уже копалась в бумагах на столе библиотекаря. — У каждой вещи должна быть инструкция, Это я точно знаю! Без нее обязательно что-нибудь сломаешь.
— Эту скрипку сломать нельзя, — вспомнил Снежкин. — Я уже пробовал. Не бьется она. И не горит. Наоборот, еще холоднее становится.
— Мамочка, — заканючила Наташка, — зачем я со всем этим связалась?
— Хотелось очень, — подсказала Любка. Перерыв все на столе, она перешла к бумажкам на полу.
— Только бы все закончилось хорошо, — запричитала Цветкова. — Только бы хорошо. Обещаю, что больше никогда…
— Шла бы ты отсюда, — устало посоветовал Гошка. Он все еще сидел на полу и лениво следил за Любкиными перемещениями.
— Не могу. Там кто-то ходит. — И, как бы подтверждая свои слова, что она никуда не уйдет, Наташка уселась за стол. — А потом мне интересно, чем все закончится, — добавила она более спокойным голосом.
Цветочница надела на нос темные очки, которые нашлись на столе, и с умным видом придвинула к себе ящик с карточками. Пробежала пальцами по торчащим закладкам. Из-под коробки выглянул листок.
— «Сады Франзеума», — прочитала Цветкова.
Где-то это сочетание она уже слышала…
В задумчивости Наташка несколько раз щелкнула выключателем настольной лампы.
— Эй, хватит баловаться! — послышался недовольный голос Кондрашовой, которая ползала по полу где-то около окна. — Здесь и так ничего не видно!
Когда в очередной раз наступила темнота, Наташка вспомнила черную пепельную равнину, иссохшие деревья и предметы, превращающиеся…
Она вскочила. Кресло с грохотом откатилось в сторону.
«Сады Франзеума. Песнь Фрагонара. 2.3.5Ф».
Что такое 2.3.5Ф?
Номер книги, — отозвалась Любка. — Второй отдел, третий стеллаж. На букву Ф пятая книга. Но их обычно не ставят по порядку…
Девчонки одновременно ринулись внутрь комнаты.
— Читай! — прокричала Любка.
На боку темного стеллажа была приклеена бумажка с синей цифрой 2. Стоящие за ним полки тоже были помечены синим цветом.
— Третий! — Наташка уже вела пальцем по корешкам. — Фа… Фе… Фё… Фзу… Фи… Фя… Нету!
Вдвоем они еще раз изучили весь стеллаж. Никакой «Песни Фрагонара» там не было.
— Так он и вернул твою инструкцию обратно, — зло выкрикнул Гошка. — Наверняка с собой прихватил.
— Не было у него ничего с собой!
В Наташке тоже проснулся азарт исследователя. Для очистки совести они просмотрели соседние стеллажи. Любка со всех сторон обнюхала загадочную карточку.
— Это, наверное, какая-нибудь книженция позапрошлого века… — задумчиво пробормотала Цветкова. — А здесь только ноты… С книжками небогато. Значит, карточка из отдела книг. Это рядом. Сходим?