— Отличненько, — Рон потер руки. — Ну, план на неделю есть? Гарри, ты откуда это взял?
— Вашими стараниями, — по–доброму усмехнулся Поттер, — у меня сегодня было время подумать. В общем, я думаю, для начала этого достаточно.
— Спасибо вам, мальчики, — Гермиона, радостно улыбаясь, кинулась на шеи парням, и те подхватили ее, обнимая в ответ.
На улице зазвонил колокол, извещающий учеников, что пора возвращаться в замок. Вереницы детей потянулись по дороге обратно. Сумерки сгущались, и когда последний ребенок вошел в школу, они окончательно поглотили мир.
Школа Чародейства и Волшебства снова приняла в свои объятия запутавшихся волшебниц и волшебников, у которых на душе было много всего: счастье, горечь, обида, злость. И снова Хогвартс укрыл всех под своим крылом, давая защиту от всего, но не от самих себя.
========== Глава 7, в которой мир продолжает сходить с ума, а Гарри шокированно за этим наблюдает. ==========
С момента похода в Хогсмид прошло две насыщенных событиями недели. Помимо того, что учителя будто бы посходили с ума и принялись заваливать бедных студентов всевозможными рефератами, докладами, конспектами и дополнительными работами, так что у детей почти не оставалось свободного времени, некоторые особо умные личности, казалось, присоединились к этому учительскому сумасшествию. Наблюдая за всем этим, Гарри недоумевал, какие полюса вдруг поменялись местами, что жизнь снова идет под откос.
Поттер раз за разом подвергался странным попыткам соблазнения. По странности лидировал, конечно, Снейп, потому что сам факт того, что профессор положил глаз на Гарри, был странным. На втором месте шли близнецы, которые закидали бедного Поттера различными игрушками и грязными намеками на ночь с ними под одним одеялом. Малфой лидировал в области идиотизма, потому что у Поттера в голове никак не укладывалось: неужели он действительно любит его, раз терпит все эти бессчетные удары в челюсть?
Но обо всем по порядку.
Профессор Снейп, откровенно говоря, уже надоел со своими бесконечными отработками. Гарри не мог поверить, что он действительно так сильно нарушает дисциплину на уроке. Доходило до абсурда: однажды его оставили после занятий за то, что он повернулся к своей сумке, где искал запасное перо. Видите ли, это сбивает учителя с мысли. Можно подумать, что Снейпа что-то вообще может сбить с мысли.
Задерживал профессор допоздна, а потом провожал до портрета Полной Дамы, потому что “уже поздно, Поттер. Я не хочу, чтобы вы убились где–нибудь в темном коридоре”. Гарри только хмыкал на это и перед каждой отработкой просил Рона ждать его у портрета, чтобы профессору не взбрело в голову снова обнять его или, чего хуже, поцеловать. Один раз, правда, Снейпу почти удалось поцеловать его, потому что Рон задержался на свидании с Пэнси, но хорошо, что он все-таки успел прийти до того, как губы профессора коснулись губ Гарри.
У Рона и Пэнси, кстати, все было хорошо. Они были полностью поглощены друг другом, даря только положительные эмоции. Их отношения были теплыми и уютными, и даже Гарри и Гермиона взглянули на слизеринку под другим углом, потому что Рон был счастлив от ее близости. А друзья не могли не радоваться его счастью.
Фред и Джордж тоже поддерживали братишку, правда, в своем духе. Казалось, их пошлость не знает границ, потому что Рон уже устал объяснять им, что его отношения — не почва для их идиотских шуток, но кто бы его слушал. Шуточки продолжались, а Пэнси только хихикала, глядя, как Рон в очередной раз звереет из-за проделок своих братьев.
Близнецы не отставали и от Гарри. Как писалось выше, они завалили его различными игрушками и недвусмысленными намеками. И сколько бы Гарри ни пытался им объяснить, что они своего не добьются, результата это не имело. Они лишь отшучивались, что целеустремленности им не занимать, на что Поттер просто крутил пальцем у виска.
Идиотизм тем временем захватывал все новые и новые умы. И хотя Поттер давно подозревал склонность к этому в Малфое, на сей раз все его догадки оправдались. После очередного поцелуя в одном из коридоров Хогвартса, Гарри попытался разъяснить ему, что его это не устраивает. Он даже попросил оставить его в покое, хоть это и шло вразрез с его ощущениями и чувствами. Он с ужасом понимал, что ему начинают нравиться все эти непонятные действия, но старательно отгонял мысль на задворки сознания. Для полного счастья ему не хватало только влюбленности в Малфоя.
Еще идиотизму подвергся Невилл. Гарри забавляла эта ситуация, потому что с одной стороны Невилл всячески пытался обратить внимание Гарри на себя (по совету Рона он даже начал активно интересоваться квиддичем), а с другой — Гарри старался выставить в выгодном свете Гермиону, потому как очень хотел счастья для подруги. Это походило на замкнутый круг, и посвященные в тайны этого круга — Рон, Гермиона и Гарри — тихо с этого хихикали. Хотя Гермионе было особо не до смеха, так как с Невиллом у нее ничего не получалось, а мучиться от своих же чувств девушка устала.
Жизнь шла своим чередом, сплетая нити судеб между собой.
***
Гарри ненавидел, когда что–то выходило из–под его контроля. И ситуация с Малфоем становилась совершенно неуправляемой. Мало было влюбленности в неприятеля. Теперь, когда Малфой вдруг начал старательно избегать его, Гарри не находил себе места. «Я не буду опускаться до выяснения отношений, которых даже нет», — твердил себе Поттер, но сердце, которое, как выяснилось, успело привязаться к этому невыносимому блондину, все равно чувствовало себя не на месте, каждый раз пропуская удар, как только на горизонте появлялась светлая макушка. Он даже хотел сам подойти, спросить, в чем дело, но гордость вовремя тормозила эти порывы, и Гарри понимал, что, если он и признался себе, то Малфою — никогда. Он рассудил, что если не развивать в себе эту влюбленность, не обращать на нее внимания, то она, как слабый огонь, за которым не следят, затухнет и сердце перестанет рваться к этому человеку.
Время шло. А Малфой не покидал мыслей Гарри, отчего тот почти перестал спать, лишь на пару часов забываясь сном, потому что, когда он спал нормально, приходили сны с содержанием «До 18 лет не рекомендуется». Разумеется, в главных ролях были Малфой и Поттер. И это сводило с ума.
Единственным, что отвлекало от сумасводящих раздумий, был квиддич. Сборная Гриффиндора активно готовилась к предстоящему матчу с Когтевраном, и Гарри был благодарен этому. Он старался уйти в тренировки с головой, задерживаясь после, раз за разом оттачивая свое мастерство. Это спасало, хоть и не надолго. А когда в графике тренировок он увидел, что после них должен тренироваться Слизерин, все равно задержался на поле. Как чокнутая влюбленная третьекурсница, он спрятался в тени трибун и следил за тренировкой. Точнее, за ловцом сборной. Сама тренировка прошла мимо измученного сознания, которое сохранило лишь полеты Малфоя. Гарри благодарил Мерлина за то, что остался незамеченным, а то позора хватило бы до конца своих дней.
Малфой чувствовал пристальный взгляд на себе всю тренировку, и это причиняло ощутимый дискомфорт, потому что отвлекало. И потому, что он никак не мог найти источник. Он даже подумал, что у него начала развиваться паранойя, но когда кто–то из охотников пропустил бладжер и тот впечатался в Малфоя, он смог, наконец, сконцентрироваться на игре.
В тот день Гарри долго не мог уснуть, потому что услужливая память подкидывала моменты тренировки, а воображение старательно развивало эти эпизоды дальше. Например, показывало Малфоя топлес, влажного, разгоряченного после активных полетов. В конце концов все дошло до дрочки в общей ванной.
***
День игры приближался неумолимо. Команды тренировались изо всех сил, как будто это была игра на Кубок мира по квиддичу, а не обычный школьный матч. Гарри таскал своих ребят по большей части не из-за волнения от предстоящей игры, а из-за бессмысленных попыток заглушить свои тяжелые раздумья. Тренировки выматывали, и он радовался, что, только коснувшись головой подушки, отключался. Времени на надоедливые мысли не оставалось, и это не могло не радовать.
Когтевранцы, которые и должны были стать соперниками гриффиндорцев по игре, с немым удивлением наблюдали за остервенелыми тренировками противников. Роджер Дэвис, капитан сборной, уже заранее осознавал, что против такого напора они вряд ли смогут выстоять, но старался не терять веры в своих игроков и поддерживать командный дух. Однако команда сама все прекрасно понимала.
Поэтому на игру сборная вышла в катастрофичном положении, которое так и не смогла изменить. Заранее настроенные на провал, игроки, кажется, даже не старались проявить чуть больше напора, усердия, чтобы хоть как-то исправить общий ход игры. Они будто бы нехотя отбивали какие-то не слишком сложные атаки гриффиндорцев, но на большее силы духа не хватило.
Оглядывая поле с высоты, Поттер удивлялся поведению когтевранцев. Хотя еще больше он удивлялся поведению своей команды: эта игра не была ключевой, от нее не зависело положение Гриффиндора в турнирной таблице, потому что это был почти товарищеский матч, просто возможность испытать свои силы и посмотреть на подготовку соперников, но гриффиндорцы рвали и метали, практически не отлетая от колец сборной Когтеврана, один за одним отправляя в них мячи, прибавляя ценные очки в счет команды. Гарри гордился собой, потому что смог вселить такой твердый настрой на победу своим игрокам. В этот раз на поле они были действительном Львами, с большой буквы, потому что сумели обыграть когтевранцев даже при том, что в конце концов Чжоу поймала снитч. Разрыв в очках был небольшим, всего лишь 40 очков, — но этого хватило, чтобы гриффиндорцы получили триумфальную победу.
После матча победителей не хотели отпускать с поля. Беснующаяся толпа на трибунах раз за разом заставляла их подниматься в воздух, проделывать круги почета. Даже когтевранцы, которые всегда были дружны с ними, радовались их победе и, казалось, совсем не переживали из-за досадного проигрыша. Но усталость брала свое, а потому вскоре игроки все же разошлись по раздевалкам. Конечно же, в гостиной факультета их ждало празднование, но сейчас важнее всего было добраться до душа.
Гарри медленно брел из раздевалки в сторону замка. Вся команда давным-давно находилась внутри и, наверное, уже получила очередную дозу шумных поздравлений, но после сильного эмоционального всплеска моральные силы окончательно оставили его, а мысли последних дней, как цунами, ворвались в голову и прочно закрепились там. Снова самой популярной темой внутреннего монолога стал Малфой и отношение к нему Поттера.
Погрузившись в свои невеселые раздумья, Гарри не заметил, как врезался в кого-то.
— Извини, Гарри, — виновато прозвучал голос Невилла, в которого и впечатался Поттер.
— Это ты меня извини, я тебя не видел, — тихо произнес Гарри.
— Поздравляю с такой шикарной победой. Вы были сегодня на высоте, — Невилл порывисто обнял Гарри и быстро отскочил, будто бы ожидая удара.
— Больше не целуешь? — Поттер усмехнулся. — Спасибо.
— Я не имею привычки топтаться на граблях. Хотя соблазн поцеловать тебя все еще велик, — Невилл сунул руки в карманы, и парни двинулись в сторону замка уже вдвоем.
— Ты хотя бы отдаленно понимаешь, что я никогда не смогу ответить тебе взаимностью? — выделяя голосом слово “никогда”, Гарри решил попробовать воздействовать на Невилла путем нормальных объяснений, а не физического воздействия.
— Понимаю.
— Ты просто придумал себе это. Влюбленность, увлечение. Я не знаю, что толкнуло тебя на резкое проявление внимания ко мне, хотя ты знаешь, что рука у меня тяжелая. Но я хочу, чтобы ты понял, Нев. У нас ничего не получится. Для этого есть множество причин помимо моей ориентации. Конечно, это играет далеко не маловажную роль, но и это не главное. Главное, что ты обманываешь сам себя. Пойми, это не нужно никому. Тебе — в первую очередь. К тому же, тебя давно и крепко любит один человек, и я бы был безмерно рад, если бы у вас что-то получилось. Ты просто сам не понимаешь своих чувств.
Невилл усмехнулся.
— Я понимаю, что это звучит довольно глупо, особенно от меня, потому что никто не может знать о твоих чувствах лучше, чем ты сам. Но, Нев, просто послушай меня и подумай над этим. Я надеюсь, что ты сделаешь правильные выводы.
— А если выводы не изменятся? — спросил Невилл.
— То я ничем не смогу тебе помочь. Вообще ничем.
Гарри ускорил шаг и вскоре скрылся в дверях замка. Невилл двинулся за ним.
***
Зайдя в Большой Зал на ужин, Гарри первым делом наткнулся на внимательный взгляд Малфоя. Он мысленно возликовал, потому что заинтересованность в серых глазах рассмотреть смог, а значит, не все так плохо. А значит, Малфой не остыл к нему. Возможно даже, что недолго осталось сходить с ума от отсутствия поцелуев.
Поттер помотал головой, отгоняя непрошенные мысли. Чертов Малфой. Почему он вызывает такую реакцию, хотя должен вызывать отвращение и ненависть? Куда делись привычные и знакомые презрение и цинизм? Что пошло не так, что Поттер умудрился влюбиться в своего главного школьного врага? Стокгольмский синдром, чтоб его.
Малфой отвернулся, и Гарри почувствовал неприятное чувство где-то внутри. Приехали. Приплыли. Догребли.
— Поздравляю, Гарри, — рука Гермионы коснулась его, но он смог только натянуто улыбнуться. Сейчас его мысли совершенно не способствовали веселому настроению, даже на улыбку сил не хватало. Тотальная усталость заполняла каждую клетку его тела, но приходилось держаться, потому что спать за ужином — верх неблаговоспитанности.
— Спасибо.
— Ты устал?
— Если честно, до дикости, — признался Поттер, вновь чувствуя на себе взгляд серых глаз. — Знаешь, я, пожалуй, сегодня без ужина, — он предупредил Гермиону о своем уходе. Рон был где-то с Пэнси, которая, наверное, единственная из Слизерина радовалась за победу факультета-соперника.
— Может, тебе принести?
— Я усну раньше, чем ты встанешь из-за стола, — улыбнулся и, чувствуя, как его провожают долгим взглядом, направился к выходу из Большого Зала.
Выйдя за дверь, он добрел до ближайшего подоконника, где уперся лбом в стекло, пытаясь прийти в себя.
“Чертов Малфой, — думал Гарри. — Если тебе есть, что сказать, то прекрати буравить меня взглядом!”
Эти мысли выматывали хуже, чем все предыдущие, потому что это подливало масла в костер неопределенности, который изнутри жег душу. Взглянув на себя в зеркало в спальне мальчиков, куда он все-таки добрался, Гарри понял, что его тотальная усталость видна невооруженным взглядом, но сделать ничего не мог. Поэтому принял единственное в данной ситуации верное решение: выспаться. Забравшись под полог, он мгновенно уснул, едва только голова приняла горизонтальное положение.
***
Наблюдая за игрой, Малфой ловил себя на мысли, что оторвать взгляд от Поттера — просто выше его сил. Последние недели почему-то давали знать о себе с особенной силой именно сейчас, наваливаясь всем своим тяжким грузом на душу Драко, изматывая его, почти выводя из себя.
Избегать Гарри было невероятно тяжело. Постоянно хотелось плюнуть на все, получить этот гребанный очередной синяк и снова вернуться на стартовую позицию с ужасным осознанием, что все труды напрасны. Честно, он готов был и на синяки, и на все, что угодно, только бы это от Поттера. Пэнси тихо недоумевала по этому поводу, потому что, хоть и знала, что Малфой влюблен, в таком виде видела его впервые.
— Может, тебе стоит прекратить так мучить себя и вновь подойти к нему? — спросила как-то Паркинсон. — На тебя смотреть страшно, ты в курсе?
Малфой тогда кивнул и ничего не ответил. Он все думал: это ему показалось из-за морального напряжения или Поттер действительно удивлялся из-за его поведения? Провожал его взглядом, будто бы ждал, что он вот-вот подойдет и все снова будет развиваться по привычному сценарию. А когда он на тренировке почувствовал на себе чей-то долгий, пронзительный взгляд, вообще все спихнул на паранойю: видимо, отсутствие Поттера в его жизни поспособствовало окончательному смещению его крыши в сторону бесконечности.