Одного только никак не мог понять. Как же он умудрялся несколько лет до шестого курса жить без него, довольствуясь одними лишь взглядами и мечтами о гриффиндорском герое? Почему теперь, за такое короткое время, он настолько сильно привязался к Гарри, что малейшее движение в обратную от него сторону — смерти подобно? И это притом, что у них и отношений-то нет. Так, ненависть, омраченная гомофобными со стороны одного и идиотскими со стороны другого поступками. Хотя Пэнси на такие размышления раз за разом утверждала, что ненависти давно нет. Ведь если Поттер отвечает на его поцелуи, то какая тут ненависть? Малфой тогда грустно усмехался, мол, “между нами даже ненависти нет”.
Никто, конечно, не говорил, что будет легко. Но никто и не говорил, что все будет настолько плохо.
Видя Поттера в любом уголке замка, Малфой готов был сорваться и бежать к нему, но вовремя тормозился остатками рациональности, которые требовали идеального выполнения придуманного ранее плана. “Идеальное выполнение” было провалено уже в первые дни, когда ощущение скуки и отсутствия в жизни чего-то важного и нужного захлестнуло с головой. Хотелось выть и лезть на стенку, хотя причины до конца так и не были известны даже Малфою.
Но этот матч просто добил, разломав все предыдущие планы. Малфой твердо решил, что пора завязывать с этими играми, потому что дольше мучиться в неведении он просто не в состоянии. Стало вдруг очень важно узнать именно сейчас: имеет ли смысл его нелепое страдание и он действительно может надеяться на взаимность со стороны Поттера, или нужно поскорее расставить все точки над “i” и перестать питать свою душу ложными надеждами на светлое будущее. Смотря на мечущегося по полю Поттера, видя просто взрывной настрой гриффиндорцев на победу, Малфой понимал, что в нем нет и сотой доли этой отваги и смелости. И почему-то сейчас он вообще был не уверен, что правильно составил свой план. Сейчас он не был уверен вообще ни в чем.
После игры Драко постарался удержать в себе решительность, которая провоцировала в нем желание все обсудить с Поттером. Поэтому, пока не передумал, он попросил Пэнси помочь ему осуществить его план: попросить Рона сказать Гарри, что Драко ждет его возле лестницы в подземелья. Она обещала помочь, и Драко верил ей.
Оставалось только дождаться завтрашней перемены между первым и вторым уроками. Это казалось просто нереальным, но другого выхода не было.
***
Рон, по просьбе Пэнси, передал Гарри желание Малфоя, когда пришел в гостиную после ужина. Гарри уже спал к тому времени, но из-за неловких движений друга проснулся, в удивлении уставившись на него.
— Который час?
— Отбой через полчаса, — ответил Рон. — Слушай, меня Пэнси просила передать… В общем, Малфой ждет тебя завтра между первым и вторым уроком возле лестницы в подземелья. Я честно не знаю, что ему от тебя нужно, но… — Рон осекся, заметив выражение лица друга. — Все в порядке?
— А? — Гарри вынырнул из своих мыслей. — Да, все хорошо. Я просто устал. Спасибо, что передал все. Поговорим завтра, хорошо? После игры я вообще не в себе.
— Конечно. Спокойной ночи.
— Спокойной.
Гарри отвернулся от Рона, накрывшись одеялом. И, закрыв глаза, с неудовольствием отметил, что сон как рукой сняло, а вот мысли о Малфое вновь заняли привычные позиции.
Мир сходит с ума. И, кажется, играть роль незаинтересованного наблюдателя становится все труднее.
========== Глава 8, в которой Гарри делает серьезный шаг, а жизнь Гермионы принимает неожиданный поворот. ==========
Утро встретило Поттера не самыми уютными объятиями. Пол вообще можно было назвать уютным с натяжкой, но именно он первым дотронулся до Гарри в этот день. Просто потому, что из–за беспокойного сна он свалился с кровати, больно приложившись затылком об пол. Боль разбудила его, и это было очень вовремя, потому что он едва не проспал Прорицания. Окрыленный вчерашним успехом, Гарри не дал утренней неприятности испортить настроение, но немного омрачился тем, что вновь придется выслушивать, будто ему в очередной раз грозит смертельная опасность. Он так устал от всего этого, что словами не передать. Но, отогнав от себя негативные мысли, он с улыбкой умылся, оделся и спустился в гостиную факультета, где его уже ждали Рон и Гермиона. Рон тактично напомнил ему, что сегодня его ждет Малфой, и эта новость разом разогнала все сомнения Гарри относительности удачности дня (все из–за Прорицаний, все из–за них). Гарри улыбнулся, поблагодарил Рона за заботу, и друзья, обсуждая последние новости, неспешно двинулись на завтрак.
Как ни старался он себя пересилить, Поттер так и не смог оторвать взгляд от фигурки Малфоя за столом Слизерина. Тот на Гарри не глядел и вообще делал вид, что важнее овсянки в тарелке и тоста в руках ничего нет. Изредка он перекидывался фразами с Блейзом и Пэнси, чтобы выглядеть непринужденно, но Гарри знал, что слизеринец чувствует его взгляд каждой клеткой тела.
Невилл сидел тихо, будто старался сделаться незаметнее или вообще исчезнуть. Вчерашний разговор с Гарри, а точнее, почти монолог, пошатнул прежние устои, и теперь в душе Лонгботтома творилось черт знает что. Единственное, что он четко осознавал после почти бессонной ночи, — это отсутствие большой любви к Поттеру. Неопытный Невилл принял уважение и сострадание за влюбленность и по собственной глупости возвел их в ранг любви. От своей же ошибки он и страдал, не находя себе места. Сейчас, когда он разложил все по полочкам, стало невыразимо легче. Невилл чувствовал, что теперь в его жизни начинается новый этап и успешность зависит от стараний Лонгботтома. Также, по совету Гарри, он старался проанализировать поведение его знакомых в надежде выявить влюбленного в него человека. Но все попытки проваливались с треском.
Прорицания по расписанию были совместно с Когтевраном, поэтому со столовой в сторону кабинета потянулись два ручейка учеников. Перемешиваясь между собой, ученики особо не спешили на урок, потому что особой любовью профессор Трелони не пользовалась. Скорее даже наоборот. Чудаковатая, она пугала детей своей манерой разговора и преподавания, а своих «любимчиков» вроде Поттера пугала еще и смертельными предсказаниями.
Сейчас возможность выслушать очередную дозу негативных прогнозов на будущее пугала Гарри едва ли не больше предстоящего разговора с Малфоем. Он не хотел портить себе настроение, но и не идти на урок нельзя было, потому что тогда ему светит утроенный размер домашнего задания. Он все время жалел, что не поступил как Гермиона, когда она бросила этот курс лекций, но никак не мог объяснить даже самому себе, что его еще держит здесь.
Придя на урок, Рон и Гарри привычно расположились в конце класса. Совершенно не важно было, где они сядут, — профессор Трелони в любом случае заметит Поттера. Так случилось и в этот раз.
— Гарри, мой мальчик, — срывающимся голосом произнесла она, смотря на него. — Выйди сюда, у меня видение.
Оба факультета тихо прыснули. Гарри тоже улыбнулся, но к профессору спустился. Ее лицо изменилось, глаза закатились, а вместо обычного трескучего голоса теперь были надсадные хрипы:
— Открой свое сердце, услышь голоса.
Решение приняли Небеса.
И как бы ни странен был этот расклад,
Открой свое сердце и будешь ты рад.
Забудь предрассудки во веки веков,
Забудь про обиды и тяжесть от слов.
Поддержку, защиту и новую силу
Сулит тебе нового чувства светило.
Профессор Трелони так же резко вернулась к своему привычному состоянию.
— Поттер, почему вы здесь стоите?
— Эмм, вы меня вызвали, профессор.
— Да? Должно быть, я что–то напутала. Ступайте.
И она как ни в чем не бывало продолжила урок. Гарри вернулся на свое место, где опешивший Рон пытался прийти в себя.
— Я даже не знаю, что меня больше удивляет: значение пророчества или то, что она не видит твоей скорой смерти, — поделился мыслями рыжий.
Гарри прыснул в кулак. Ведь действительно, впервые за долгое–долгое время профессор и слова не сказала про его смерть. Значит ли это, что этот год может быть спокойным? А какую новую силу она имела в виду? И на что нужно открыть свое сердце?
Раньше Гарри никогда не разбирал пророчества учителя Прорицаний, но сейчас оно было слишком точным. Значит ли получение новой силы успех дурацкого плана Дамблдора, по которому Гарри должны были соблазнить? И если план удастся, то кто будет тем самым человеком?
В голове было слишком много вопросов для одного урока, поэтому Гарри очень обрадовался, услышав звонок. Они с Роном в числе первых выбрались из люка, едва не запутавшись ногами в веревочной лестнице (даже годы практики не спасают), и рванули навстречу Гермионе. Она на Прорицания не ходила, предпочитая отсиживаться в библиотеке. Там ее и нашли друзья.
— Герм, эта старая дура совсем головой повернулась, — улыбаясь, заявил Рон. Он вообще сегодня будто горел изнутри, светился и безудержно улыбался.
— Не удивил, — фыркнула Гермиона, поднимая взгляд от книги.
— Представляешь, она впервые не предсказала мне смерти, — сказал Гарри и объяснил всю ситуацию, случившуюся на уроке.
Гермиона, будучи умной девушкой и знавшей о плане соблазнения, без труда сопоставила два и два. В ее голове мигом сложилась верная картинка, из которой следовало, что данный план увенчается успехом, да и вообще не принесет Гарри неприятностей. Как Гермионе хотелось верить, что результатами возможно будет оправдать нынешнее поведение.
— Знаете, — начала Грейнджер, — я думаю, что это хорошо. Ну, что без смертей в этом году. У нас есть небольшой шанс пожить спокойной жизнью.
Гарри грустно усмехнулся, но ничего на вопросительные взгляды друзей не ответил. Спокойная жизнь? Как бы не так! Вместо Волан–де–Морта на его голову свалился Малфой, влюбленный Невилл, близнецы Уизли и странный Снейп. А еще Дамблдор с его вечными придумками. Да, спокойная жизнь «нравится» Гарри Поттеру.
— Не знаю, что там насчет спокойной жизни, но, Гарри, ты не забыл о встрече с Малфоем? — напомнил Рон.
Гарри вздрогнул, осознав, что из–за пророчества вообще все вылетело из его головы.
— Черт, — прошипел он. — Не ждите меня, наверное, я опоздаю на Зелья.
И Гарри пулей вылетел из библиотеки, мчась в сторону лестницы в подземелья.
***
Малфой ждал уже пять минут и не находил себе места. Неужели Поттер забыл? Хотя тут ничего удивительного и нет. Или Уизли, этот чертов рыжий, не передал его просьбу? Это было более вероятно, но воспоминания о пожирающем взгляде Поттера за завтраком разрушало и эту теорию. Нельзя выглядеть настолько заинтересованным в ком–то просто так. Поэтому Малфой, перебирая в голове возможные варианты, мерял шагами нишу возле спуска в подземелья. За это короткое время он уже дважды порывался убежать, но природное упрямство, слава Мерлину, не давало этого сделать.
Но вот на лестнице, ведущей с верхнего этажа на нижний, показалась знакомая темная макушка. Сердце пропустило удар, а потом и вовсе замерло. Он пришел. Чертов Поттер, который столько времени не давал ему покоя, сейчас здесь. Потому что его позвал Драко. Значит ли это, что он ему небезразличен?
Малфой тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. «Не надейся, — твердил он себе. — Никогда не надейся». Своеобразная мантра, естественно, результатов не приносила. Ни желанного успокоения, ни нужного хладнокровия.
— Ты меня звал? — спросил Гарри, останавливаясь возле Малфоя и засовывая руки в карманы мантии.
— Да… — Малфой замялся. Столько раз за эти недели он представлял встречу, но теперь все почему–то вылетело из головы. — Я хотел сказать тебе… В общем, Поттер, не обнадеживайся, но ты мне нравишься.
Гарри иронично хмыкнул, не выказывая истинных эмоций. Он был рад это услышать. Он хотел это услышать, но теперь… Это все казалось ему глупой игрой или не менее глупым розыгрышем. Драко, увидев реакцию, внутренне сжался, но на поведении это отразилось лишь увеличением напыщенности и уверенности.
— Ха, да ты, я смотрю, не удивлен? — Драко ухмыльнулся, переходя в режим сволочи. — Ну, естественно. Ведь каждый в этом чертовом мире сходит с ума по чертову Поттеру. Почему бы и мне не присоединиться к армии восторженных фанатов нашего Золотого Мальчика?
Из Малфоя сочилась желчь, будто он только из нее и состоял. Хотя в каком–то смысле так и было.
— Малфой, что ты несешь? — недоумевал Поттер. Этот белобрысый придурок не дает ему вставить слово с ответным признанием. А Гарри был уверен, что это значительно облегчит их общение. — Ты звал меня для того, чтобы вылить на меня очередную порцию грязи?
За перепирательствами они прошли в глубь ниши, скрывшись от посторонних глаз. Заметив это, Малфой решил продолжить осуществлять свой дурацкий план. Он рывком преодолел расстояние между ними и накрыл своими губами губы Поттера. Драко уже смирился с тем, что теперь ему вновь придется просить Пэнси, чтобы она обезболила место удара и скрыла синяк, но спустя несколько безумно приятных мгновений удара не последовало. Поттер самозабвенно отвечал на предоставляемые ласки, зарываясь пальцами в светлые волосы и прижимаясь телом к Малфою. От осознания пусть и не озвученной взаимности сносило крышу, выбивая из–под ног землю. Было хорошо. Было чертовски хорошо.
До парней долетел звук чьего–то тактичного покашливания. Оторвавшись друг от друга, они увидели улыбающихся во весь рот близнецов Уизли.
— Гарри, тебя там Снейп искал. Сказал, что что–то важное, — сказал Джордж, не дожидаясь, пока кто–нибудь заговорит.
— А почему он вас послал? — первым в себя пришел Гарри. Он не совсем понимал, почему так срочно понадобился профессору, ведь Зелья у них сегодня шли вторым уроком. Решив, что это просто какая-то бредовая идея, стукнувшая Снейпу в голову, Гарри проигнорировал вызов.
— К его неудовольствию, мы попались первыми, — Фред улыбнулся. — Драко, выйди, пожалуйста, на минуту.
Удивленный Малфой вышел из ниши, зашел за стену, скрывшись от глаз Поттера. Он помнил, что близнецы вроде как участвовали в операции по соблазнению Героя, так что у них было, о чем поговорить, но не думал, что когда–нибудь им придется пересечься.
— Чего хотели?
— Поздравляем с потрясающими результатами, — Фред кивнул в сторону ниши. — Ты ведь это делаешь не потому, что Дамблдор попросил?
Малфой мотнул головой.
— Это видно, — заявил Джордж. — Вот что. Мы больше в этом не участвуем, потому что…
— Хоть мы и шутники, но ничто человеческое нам не чуждо, — подхватил Фред. — Видно, что между вами все по–настоящему. И мы хотели пожелать тебе удачи.
— Спасибо, — на автомате выдал Драко, забывая свое презрение относительно семейства Уизли. Он был настолько шокирован, что сейчас никак бы не среагировал на пьяного Дамблдора или Хагрида на метле. Он двинулся обратно в нишу, чтобы договорить с Поттером. Уже завернул за угол, когда близнецы снова его окликнули.
— Малфой, если тебе понадобится помощь, — они интонационно выделили это слово, — обращайся!
И, улыбаясь, близнецы скрылись среди снующих туда–сюда студентов.
Драко, совершенно обалдевший, вернулся к Поттеру.
— В общем так, Поттер. Ты согласен со мной встречаться или как? — рванул он с места в карьер, потому что устал ходить вокруг да около. Нужно было что–то решать, причем немедленно.
Поттер замялся. С одной стороны все в его душе трепетало от мысли, что он небезразличен Малфою. Но с другой — отношения… Это же ведь серьезно. И не «серьезность» пугала Поттера, а некоторые отдельные аспекты. Например, постельный вопрос. Однако поколебавшись, он все–таки решился:
— Согласен.
— Отлично, — ни один мускул не дрогнул на лице Драко, но в душе взорвался фейерверк эмоций. — Тогда я жду тебя завтра вечером на Астрономической башне.
Малфой, не дождавшись ответа, вышел из ниши и двинулся в сторону подземелий, где у Слизерина сейчас должны были быть Зелья. Гарри, выждав пару минут, двинулся туда же. Совмещенные Зелья — это всегда ад.
***
Кажется, впервые за время обучения в Хогвартсе Зельеварение, совмещенное со Слизерином, прошло спокойно. Единственным возмущением спокойствия на Зельях было опоздание Поттера, которого в очередной раз оставили на отработку вечером. Но Гарри находился в приподнятом настроении, так что этот факт ничуть его не огорчил.