Орлами звались выпускники. На них смотрели с придыханием и восхищением все остальные «пернатые», а при встрече в узких коридорах уступали дорогу без колебаний. Никто уже не осмеливался бросать им вызов, так как не было желающих именоваться «тем самым идиотом», кто покатил бочку на «орла». За глаза выпускников звали матёрыми хищниками, виртуозами в воздухе и это были лишь немногие прозвища, характеризующие наивысшую касту курсантов Лётной Школы. По праву, надо сказать.
Орлы и Альбатросы всегда находили общий язык между собой, снисходительно выслушивали Страусов и делали всё равно по-своему. Но дружбы между Альбатросом и Пингвином, и уж тем более между Орлом и Желторотиком, не будет никогда. Таковы неписаные законы лётного сообщества. И до сих пор они работали без сбоя, но что-то подсказывало Дженсену, что прецеденту быть ─ это лишь дело времени.
*****
Дженсен сразу догадался, где сидит знаменитый новичок, потому что только за одним столиком было чересчур весело для середины дня. Среди группы сидящих курсантов непривычно выделялся высокий лохматый парень, и Дженсен зло прищурился. Сразу три вещи мгновенно бросились ему в глаза.
Во-первых, курсанты на протяжении всего обучения должны стричься коротко; согласно директиве №28 стандартная стрижка будущих пилотов ─ это короткий полубокс и все новобранцы «оболванивались» в первый же день, без разговоров. Исключения допускались только в отношении курсантов-девушек. Устав запрещал им в урочное время носить волосы распущенными, и, особенно, при пилотировании, но допускался хвост, пучок или коса; в свободное от учёбы время запрет снимался. Новичок точно не девчонка, и уже прошло три недели с начала учёбы. Дженсен недоумевал: почему тот до сих пор щеголял с отросшими патлами, и куда смотрит Администрация Школы?
Во-вторых, Дженсен заметил, как третьекурсник Марк Баризи, местный задрот, тихоня и скромник в одном флаконе, смеялся и весело размахивал руками, словно это не он три года подряд отсиживался в электронной библиотеке Школы, скрываясь от разборок. Дженсен его не любил и не уважал, хотя тот ему ничего такого не сделал, однако, когда они встретились впервые, произошёл неприятный инцидент, после которого они старались избегать друг друга.
В-третьих, шедший рядом Вент слегка толкнул Дженсена плечом и, когда тот обернулся, кивком головы указал на противоположную часть столовой. Там сидела команда Ясуды в полном составе и испепеляла взглядом весёлый столик, но пока вела себя смирно и молчала, что само по себе было Событием. Глядя на их застывшие лица Дженсен догадывался, что на самом деле они в бешенной ярости, по крайней мере, Ясуда так точно, если даже не заметили его появления.
...С Ясудой у Дженсена были свои счёты. Потребовались долгие месяцы противостояния и сотни стычек с настырным японцем и его подручными хомяками, чтобы почувствовать себя в относительном покое. И далеко не всегда (особенно в первое время) Дженсен выходил победителем из битв местного значения, и последствия столкновений чётко фиксировались в его Мед-карте. Но Дженсен не сломался, выстоял, а некоторое время спустя заметил странное: банда Ясуды не задирала пилотов вообще, если в пределах видимости находился Эклз или его друзья.
Это была маленькая, в какой-то мере неожиданная, но значимая победа. Однако, в Школе одновременно обучалось порядка тысячи курсантов, разбросанных по десяткам корпусов и полигонов, и Дженсен физически не мог стать телохранителем каждого «желторотика», нуждающегося в защите. И потому случалось всякое.
Такеши до сих пор не успокоился, просто его укусы стали по-восточному изящными, и действовал он теперь всё больше исподтишка, не оставляя улик. Но, не смотря на всё это, Дженсен считал его необходимым злом. Не выдержавшие прессинга курсанты, по его мнению, совершенно точно не могли бороться с браконьерами на равных... Хотя Вент и с этим выводом был в корне не согласен. Он вообще любил поспорить с Дженсеном, отстаивая свою точку зрения и не ведясь на чужое мнение ─ черта, которую очень ценил в нём Эклз.
Однако же, на памяти Дженсена ещё никому не удавалось поставить местную шпану на место с таким размахом, едва переступив порог учебного заведения, как это сделал новичок. Этот факт заставлял уважать героя, несмотря на его возраст и нарушения Устава в области внешнего вида.
...Марк Баризи снова рассмеялся. Дженсен вдруг подумал о том, что впервые слышит такой его смех: искренний и звонкий. Для Баризи и обычная-то улыбка на лице ─ уже перебор, что уж говорить о громком смехе, который всегда привлекает к себе излишнее внимание. А вот новичку удалось не только растормошить парня, но и заставить себя почувствовать своим среди курсантов.
Дженсен и Вент медленно шли к терминалу заказов, здороваясь на ходу с однокурсниками и курсантами помладше. Дженсен был популярной личностью в Школе, о результатах сдачи его лётной практики перед каникулами шушукались по всем углам: от «желторотиков» до «орлов», а набранное количество баллов в завершающих курс тестах взбудоражило всю Школу. Многие знали его лично, и на отсутствие внимания он никогда не жаловался, но сейчас его появление прошло незамеченным для большинства юношей и девушек, сидящих в столовой. Все затаились и следили за двумя столиками: там, где было весело и там, где хмурой грозовой тучей сидел Ясуда со своими прихвостнями.
Симпатия к новичку, создавшему вокруг себя такой ажиотаж, испарялась на глазах.
И последней каплей для Дженсена в этот день стало поведение Бруни, которая заметив его и Вента, вскочила на ноги (с колен чёртового Джареда, чёрт бы его побрал!) и с визгом бросилась к ним. Дженсен нахмурился, но раскинул руки в стороны, и девушка ловко повисла у него на шее с протяжным стоном:
─ Джееенсееен!
Он невольно рассмеялся, ловко подхватив Бруни под аппетитную попку. А потом взглянул поверх её плеча и почувствовал себя так, словно его шарахнуло по голове тяжёлым пыльным мешком.
Самые пронзительные глаза, которые Дженсен когда-либо видел в своей жизни, сейчас в упор смотрели прямо на него, вызывая странный отклик во всём теле: быстрее забилось сердце, кровь бросилась в голову и горячей волной окатила его с ног до головы, отчего волоски на теле встали дыбом. Что это было, Дженсен не понял, но ему показалось, что его разума коснулась чужая воля, погладила как пёрышком и исчезла. Он первым разорвал контакт их глаз, и, чтобы скрыть замешательство, закружил Бруни, заставив её сорваться на довольный визг. Аудитория с интересом переключила своё внимание на них.
─ Как поживает моя девочка? Скучала?
─ Ужасно!
─ Оно и видно, как ты скучаешь, протирая колени молокососам.
─ Доложил уже, ─ притворившись недовольной, прошипела Бруни и стукнула Вента в плечо, догадавшись, кто стал для Дженсена ходячим выпуском новостей. Сингх не успел отскочить и болезненно охнул; кулаки у девушки только с виду казались маленькими и нежными. Бруни хоть и была хрупкой, как тростинка, особенно в сравнении с ними, но мускулы имела вполне приличные, и знала, что делать с зарвавшимися парнями.
─ А что я? Я ничего такого и не говорил! ─ попытался выкрутиться Вент, наклоняясь над экраном-меню, пока Дженсен с Бруни изображали карусель на ножках.
─ Следи за своим грязным языком. Когда-нибудь тебе его укоротят, ─ немедленно осадила его Бруни.
Вент хихикнул, оторвался на минуту от своего занятия и показал ей озвученную часть тела.
─ Поставь! ─ приказала Бруни, и Дженсен послушно опустил девушку на пол, но рук с талии не убрал. ─ Если ты про новичков, то кроме Джея, это обычная серая масса, пока ничего из себя не представляющая.
Дженсен выгнул брови:
─ Это ты про меня, дорогая?
─ Причём здесь ты? Я о Джее говорю, ─ удивилась Бруни.
─ Бруууни, ─ интимно протянул Дженсен, и без предупреждения надвинулся на неё, заставляя прогнуться назад, словно в танце. Толстая коса Бруни свесилась до самого пола, так ей пришлось изогнуться. «Вот гимнастка» ─ усмехнулся про себя Эклз. ─ В этой школе есть только один Джей, и это ─ я. Ты забыла об этом?
─ Ты же только приехал, откуда столько не сцеженного яда?
─ С прошлого курса осталось.
─ Пфф, ─ многозначительно фыркнула Бруни, театрально закатывая глаза и с силой возвращая себя в вертикальное состояние. ─ Ладно, мистер Я-единственный-Джей-во-вселенной, очень надеюсь, что твоё эго тебя же и растерзает. ─ Она понизила голос, и, приподнявшись на цыпочках, прошептала ему на ухо: ─ Я говорю про этого новенького, он как раз в нашем вкусе.
─ Хм, ─ многозначительно протянул Дженсен. ─ Желторотики в принципе не могут меня заинтересовать.
Сказано это было достаточно громко, кто хотел услышать ─ услышали. Банда Ясуды заколыхалась шестиглавой гидрой, но почти сразу же умолкла, поэтому Дженсен даже оглядываться на них не стал. А вот реакцию новичка, как и его широкую улыбку, он заметил. И дурацкие ямочки на щеках, от которых почему-то невозможно было отвести глаз. Сердце Эклза снова бухнуло сильнее, чем ему следовало.
...Стало светлее в столовой или ему показалось? И шум в ушах... похоже на ветер. Наверно, сквозняк.
Несмотря на свои слова, Дженсен должен был признать: Бруни права. Она знала все его привычки и предпочтения почти так же хорошо, как и Вент. К тому же ещё срабатывал пресловутый закон: сердце женщины не обманешь. И от этого хотелось злиться на новичка ещё сильнее.
Бруни вдруг больно пихнула его в живот и перестала улыбаться:
─ Да что с тобой, Эклз?
─ А с тобой? ─ в отместку выдал Дженсен, с трудом переводя взгляд с новичка на Бруни. ─ С чего вдруг тебя так протащило с «желторотика»?
─ Да потому что он классный парень, с ним интересно, и в отличие от тебя он не сучит!
─ Ого, ─ многозначительно протянул Дженсен и продолжил всё также громко, ─ звучит серьёзно. Он сделал тебе предложение до или после того, как раскрутил на минет?
Дженсен до сих пор так и не научился главному: женщин злить нельзя, тем более, если эта женщина ─ Бруни. Новичок смущал и бесил его до дрожи. Хотелось сделать что-то такое, что стёрло бы ослепительный оскал с его лица. Не к месту Дженсен вдруг почувствовал, что в брюках стало тесно. Странный, слишком взрослый взгляд на детском лице Джареда был тому виной или обычная физиология, Дженсен не знал, но это ужасно нервировало его. И злило.
Пока что незнакомый парень был головной болью и запретным плодом в одном флаконе. Именно поэтому, размышляя и негодуя на себя и на новичка, Дженсен дал слабину, чем Бруни не преминула воспользоваться. Неуловимая для глаза подсечка и, спустя мгновение, Дженсен достаточно жёстко «поцеловался» спиной с полом. Падение выбило дух. Искры из глаз, правда, не посыпались, но было больно и обидно, что он пропустил удар, да ещё и от девчонки. Надо же, «орёл» называется. А потом фейерверк всё-таки настиг его, когда соблазнительное колено жёстко упёрлось в горло и перекрыло доступ кислорода.
─ Не знаю, какая муха тебя укусила сегодня, Эклз, но со мной не надо так шутить. Понял?
Он поднял взгляд и поперхнулся бы, если бы у него была такая возможность. Давно у подруги он не видел таких бешеных глаз.
Дженсен с трудом кивнул и его тут же отпустили. Мгновенно вскочив на ноги, он столкнулся нос к носу с причиной всего произошедшего, с новичком.
Блядь! Всего несколько секунд в стычке с Бруни, и он упустил из виду всё вокруг. И ещё он поклялся себе, что убьёт Вента! Тот не сказал, что «желторотик» такая оглобля. Да он выше всех как минимум на голову! Это просто несправедливо ─ смотреть на него снизу вверх. Дьявольские скунбрики!
Пальцы сами собой сжались в кулаки.
Глаза новичка вблизи оказались ещё притягательнее. Серые и зелёные одновременно, с крапинками у самого центра, отчего под определённым углом они должны казаться карими, но сейчас были чернее ночи из-за расширившихся зрачков. А ещё к глазам прилагались белозубая улыбка, смешной нос, брови, которые, казалось, жили своей жизнью, дурацкая девчачья причёска и слишком высокий рост. Дженсен вспомнил, как Вент говорил ему о неуклюжести «желторотика», который путался в собственных ногах и не знал, куда девать руки, а вот Эклз отдал бы что угодно, лишь бы оказаться на его месте. Отец был очень высоким, и Дженсен надеялся, что унаследует его гены, особенно, когда стал вытягиваться быстрее своих ровесников в подростковом возрасте. Но на определённом этапе он перестал расти, и тогда стало понятно, что до отца ему не дотянуть, не хватало двадцати сантиметров. И хотя Дженсен всё равно был выше среднестатистического человека, у него развился на этой почве неприятный пунктик: он чувствовал дискомфорт, если собеседник был выше ростом, но об этом не знала ни одна живая душа.
Неуклюжесть новичка ─ это временное явление, она пройдёт, а вот рост останется. Дженсену казалось, что стоит закрыть глаза, и он воочию увидит, каким станет в будущем взрослый Джаред, чей тонкокостный скелет обзаведётся аппетитной мышечной массой, ─ занятия и тренировки поспособствуют этому делу, не проблема. Он может даже ещё вытянуться на парочку сантиметров, хотя куда уж дальше!..
Возможно, если брать элементы внешности «желторотика» по отдельности, ничего особо привлекательного в ней не наблюдалось, однако, если всё сложить и посмотреть в перспективе ─ вырисовывалась картинка приятная для глаза. Парень был красив уже сейчас, какой-то своей красотой ─ дикой и нестандартной, на фоне которой и его худоба, и неуклюжесть, и полная рассинхронизация конечностей выглядели изюминкой, которой так не хватало другим, чтобы выделиться из серой массы.
То, что в мире нет справедливости, Дженсен понял, пока «желторотик» направлялся к ним, а потом, встав рядом и нагло возвышаясь над всеми, не обращая ни на кого внимания, поинтересовался у Бруни:
─ Всё нормально?
Девушка оглянулась на него и немного нервно улыбнулась, кивая головой. Дженсен же почувствовал себя отморозком и всей душой пожелал, чтобы столовая волшебным образом опустела. Никогда ещё чужие взгляды в спину так не раздражали.
Он совсем упустил из виду, как трудно было Бруни в первый год учёбы. Девушек почти не брали в Школу. Пилотов-женщин на Земле было навалом, но Бруни мечтала о карьере космического рейнджера, а это погони, настоящие бои с браконьерами и много других моментов, включая возможные пытки, если пилоты попадали в лапы преступников, нередко заканчивающиеся мучительной смертью. Бруни прорывалась в Школу с боем, а потом каждый божий день, каждую минуту доказывала всем и вся, что может вынести многое наравне с парнями.
Вопрос о её выдержке снялся с повестки два года назад. Дженсену тогда было не до Бруни, столкновения с Ясудой становились всё чаще и злее. Поэтому до него доходили только слухи о противостоянии между одной из шавок Такеши и Бруни. Стыдно вспомнить, но было время, когда и Дженсен позволял себе обидные шуточки в отношении девушки, особенно, когда они сталкивались на полигонах. Но подколки скорее носили шуточный характер, чем желание обидеть по-настоящему. Бруни не опускала руки, не велась на провокации и очевидные подставы, но и не пускала всё на самотёк. Задевший её курсант должен был помнить о том, что ответ последует незамедлительно и в таком же ключе. Око за око, другого постулата Бруни не допускала, чем заслужила уважение среди своих однокурсников и курсантов других категорий. А как пилот, она не раз конкурировала с лучшими учениками Школы и сейчас по праву считалась одной из лучших курсантов-девушек. Пару раз на тренажёрах и в учебных полётах обставляла самого Дженсена.
Их дружба началась с того момента, как он спугнул банду Ясуды, которые вдруг решили провести над Бруни заключительную аттестацию. Девушка не боялась парней, она могла и умела драться не хуже любого курсанта, но против шести горилл шансов было мало даже у Дженсена. Он сих пор не мог понять, в чём заключался план Ясуды: запугивать Бруни было бесполезно, она ни чёрта не боялась, а в серьёзной драке, когда намеренно загоняют в угол, могла кого-нибудь и покалечить, поэтому желающих стать пациентом Мед-блока не наблюдалось, другое насилие тем более не удалось бы скрыть. Матричный Т-тест сводил на нет любую ложь, какой бы изобретательной она не казалась. Обмануть Матрицу************ невозможно. Шансов избежать наказания тоже не существовало, и отморозков, которых заваливал Т-тест, ожидал Центр Корректировки Личности на Меркурии ─ милейшее место для преступников.