Черная Леди - Резник Майкл (Майк) Даймонд 14 стр.


Открылась двери лифта. Хит подошел, заглянул в пустую кабину, но заходить не стал.

— Я так и знал, что вы шутите, — сказал я, почувствовав огромное облегчение.

— Вовсе нет, — ответил он. — Я просто жду заполненный лифт.

— Почему?

— Потому что тогда мы будем в группе, спускающейся с верхних этажей, а полицейские ищут двоих, поднимающихся из подвала.

— И вы надеетесь этим их провести? — недоверчиво спросил я.

В это время на нашем этаже остановился лифт с пассажирами, и у меня не осталось выбора, как только последовать за ним в кабину.

От ужаса мой цвет стал на несколько оттенков ярче, и когда мы вышли в холл, я почувствовал, что со своей картиной чудовищно бросаюсь в глаза.

Хит завел разговор с каким-то пожилым джентльменом, и продолжал с ним беседовать, когда мы поравнялись с тремя полицейскими у входа. Он даже мило улыбнулся одному из них; к моему крайнему изумлению, полицейский кивнул в ответ и больше не обращал на нас внимания.

Выйдя из здания, группа разделилась, мы присоединились к четверым, которые свернули влево — в противоположную сторону от того места, где моллютеец ждал нас в автомобиле Хита, и движущаяся дорожка унесла нас из поля зрения полиции. Тогда Хит вынул из кармана маленький коммуникатор, дал сигнал моллютейцу, и через минуту его машина подкатила к нам.

— Отличная работа, Джеймс, — заметил Хит, когда мы сели в машину. — Отвези-ка нас, наверное, в космопорт.

— А оттуда? — спросил я. Сердце в груди билось часто-часто.

— Пройдет несколько часов, прежде чем полицейские поймут, как легко мы их провели, и вот тогда они очень обидятся. Я думаю, в этот печальный момент нам следует оказаться где-нибудь подальше — а если так, то почему бы нам не отправиться на поиски Серджио Маллаки?

Он откинулся на сиденье и ухмыльнулся.

— Следующая остановка — Ад!

Глава 10

Первое, что я почувствовал — полное окоченение. Все онемело, суставы казались застывшими, даже пошевелить пальцем стоило немыслимых усилий воли.

Чувства возвращались постепенно, потом пришел голод: нестерпимый, неутолимый, всепоглощающий.

И наконец, свет. Он ударил по векам, и глаза заслезились, не успев открыться. Я попытался вытереть слезы со щек, но руки еще не сгибались и не слушались.

Вдруг в сознание ворвался голос издалека:

— С возвращением! Надеюсь, вы хорошо выспались?

Я попытался спросить, где я, но губы не подчинялись приказам мысли, и получилось что-то совершенно невнятное.

— Старайтесь пока не говорить, — произнес голос, и я понял, что это Валентин Хит. — Вы все еще просыпаетесь. Через две-три минуты с вами все будет в порядке.

Я с усилием открыл один глаз и попытался посмотреть на него, но зрачок был расширен до предела, и я не смог сфокусировать взгляд.

— Где я? — кое-как пробормотал я, начиная приходить в себя.

— На борту моего корабля, — ответил Хит.

— А где корабль?

— Примерно в трех неделях пути от Шарлеманя, или в четырех часах от Ахерона. Все зависит от того, в какую сторону посмотреть.

Наконец я все-таки смог дотянуться рукой до лица, стер слезы и осторожно потрогал голову.

— Что со мной произошло? — спросил я.

— Вы немножко вздремнули.

— Сколько?

— Около трех недель.

— Не понимаю.

— Через пару часов после старта с Шарлеманя я поместил вас в камеру глубокого сна, — ответил он. — У вас начинался эмоциональный паралич. Вы разражались тирадами о позоре и бесчестии и вообще орали до хрипоты.

Когда вы потребовали, чтобы я развернул корабль и немедленно отвез вас на Бенитар II, я решил, что лучшее средство — глубокий сон до самого Ахерона.

Тут я вспомнил все: полиция, побег на грани чуда, и наконец, тот факт, что я теперь — беглец от правосудия. Но вспомнив и осознав это, я остался на удивление спокоен, несомненно, благодаря ослабленному физиологическому состоянию. Я попробовал сесть, и испуганно вскрикнул от резкой боли в голове и спине.

— Подождите двигаться, — успокоил меня Хит. — Тело вернется в норму еще через пару минут. И если мы с вами похоже устроены, вы, наверное, чудовищно голодны. Камера глубокого сна замедляет обмен до минимума, но уже через несколько недель можно сильно проголодаться. Дать команду на камбуз приготовить вам что-нибудь?

— Да, пожалуйста.

— На камбузе только соевые продукты, но он может придать им практически любой вкус, — он подумал. — Поскольку бъйорнны происходят скорей от добычи, чем от охотников, бифштекс, наверное, исключается?

— Вполне подойдет что-нибудь растительное, — ответил я.

— Приправу к салату хотите?

— Нет.

Зрение у меня уже достаточно прояснилось, и я увидел, как он пожал плечами.

— Овощи, так овощи, — и потянулся к панели компьютерного терминала передать указания на камбуз.

В конце концов я смог сесть и с опаской спустил ноги за край пластикового кокона. Голова сразу закружилась, но это скоро прошло.

— Удобная штука, эти камеры глубокого сна, — заметил Хит. — Не могу понять, почему фирмы космоперевозок их не устанавливают. Пассажиры бы не сходили с ума от скуки в далеких рейсах.

Он улыбнулся.

— Свою я настроил, чтобы разбудила меня на шесть часов раньше вас, на тот случай, если вы еще будете в расстроенных чувствах.

Такая прагматичная реакция была типична для людей, и я не смог обидеться.

— Мы все еще беглецы? — спросил я.

— Понятия не имею, — ответил Хит. — Не могу же я, в конце концов, связаться с полицией, и спросить, ищут нас до сих пор или нет.

На терминале загорелась сигнальная лампочка.

— Ага, это, должно быть, ваш салат. Ну как, до камбуза дойдете?

— Попытаюсь, — ответил я, неуверенно вставая на ноги.

К собственному удивлению, чувствовал я себя вполне хорошо, даже немного отдохнувшим.

— Я же сказал, что понадобится всего пара минут, — произнес Хит. — И дополнительная выгода: за прошедшие три недели вы стали старше всего на день или вроде того.

Поскольку бъйорнны думают скорее о качестве жизни, чем о ее продолжительности, я оставил его замечание без ответа, и молча последовал за ним на камбуз, где меня ждал судок с овощной массой. Я был так голоден, что сразу схватил пару больших кусков и жадно набил рот, а уж потом сел.

— Теперь лучше? — спросил Хит, когда я управился с едой.

— Да, — ответил я.

— Прекрасно.

— Мне надо с вами поговорить.

— На здоровье.

— Я должен немедленно вернуться на Бенитар II.

— Вы что, собираетесь начать все сначала?

— Меня осквернило общение с человеческими существами, — начал объяснять я. — Сначала меня опозорил мой наниматель, теперь меня ищет полиция, и я по неведению даже не понимаю, как это все получилось. Я знаю только, что с каждой минутой своего пребывания вдали от Бенитара я рискую навлечь новый позор на себя и новое бесчестье на свой Дом.

— Леонардо, мы уже в четырех часах от Ахерона. И в шести неделях от Бенитара.

— Как бы там ни было, дальнейший контакт с вами действует на меня морально разлагающе. Я должен вернуться домой и вновь окунуться в нормальную жизнь со всеми ритуалами бъйорнна.

Он покачал головой.

— Об этом не может быть и речи. Дело не только в том, что до Бенитара — полгалактики, но именно там полиция будет искать вас в первую очередь.

— Будет искать? — Воскликнул я в панике.

— Будет.

— Этого нельзя допустить! Нельзя, чтобы мою Мать Узора принудили разговаривать с человеческой полицией!

Вдруг мне пришла в голову ужасная мысль:

— Они могут быть уже там!

— Ну, если так, то волноваться уже поздно.

— Вы не понимаете! — вскричал я. — Это полное бесчестье!

— Послушайте, — сказал он. — Как только мы закончим дело здесь, я вместе с вами вернусь на Дальний Лондон. Вы доставите картину Аберкромби, а я объясню ситуацию Тай Чонг, и она все уладит с шарлеманьской полицией. После этого вы свободно отправитесь, куда хотите.

— Но может оказаться слишком поздно! — настаивал я.

Он пожал плечами и заговорил успокаивающим тоном:

— Ну хорошо. Я свяжусь с ней прямо сейчас, на подлете к Ахерону.

Это вас утешит?

Я кивнул, на мгновение потеряв дар речи. Следующие несколько минут Хит занимался отправкой космограммы Тай Чонг, кратко излагая события. Он реабилитировал меня, уверяя, что я ни в чем не виноват, и попросил ее передать это сообщение моей Матери Узора.

— Вы удовлетворены? — спросил он, закончив.

— Почему вы все это для меня делаете? — спросил в ответ я.

— Потому что я исключительно порядочный и заботливый человек.

— Очень немногие люди совершают благотворительные поступки, не ожидая какого-то вознаграждения, — сказал я. — И за все время нашего знакомства вы не убедили меня, что относитесь к их числу.

Хит, похоже, потешался надо мной.

— Каким циником вы стали, Леонардо, — он сделал паузу и добавил. — Собственно говоря, я тоже очень заинтересовался Черной Леди. В ваших устах ее история звучит весьма интригующе.

— Настолько интригующе, что вы везете меня сюда, а затем доставите на Дальний Лондон за свой счет, не думая о компенсации? — с сомнением спросил я.

— Ну, скажем, что я интересуюсь ею не только из человеколюбия, и поставим точку, — ответил он.

Корабль вдруг тряхнуло, и я чуть не упал.

— Тормозим до субсветовой скорости, — объяснил Хит. — Теперь что-то должно быть видно.

Он включил экран обзора.

— Вот он. Даже на вид жарко. Ну-ка, что нам о нем скажут?

Он заказал компьютеру основные данные по Ахерону, красноватой планете диаметром около пяти тысяч миль, с двумя небольшими океанами и почти без облачного слоя. Поверхность была в оспинах ударных кратеров, полюса и экваториальная зона — одного цвета. Единственная луна, не больше двадцати пяти миль в диаметре, быстро неслась по небу, словно желая сбежать от этого неприветливого мира.

— Почему тут вообще селятся? — спросил я, разглядывая странный мир на экране обзора.

— Раньше здесь добывали полезные ископаемые, — ответил Хит.

— Кончились запасы?

Он качнул головой.

— Нет. Просто нашлись миры побогаче, и этот забросили.

— Кто же здесь живет?

Он скользнул взглядом по сводке.

— Почти никто. Население меньше трех сотен. Сейчас это всего лишь окраинный мир, полустанок для шахтеров и торговцев.

— Здесь бывают дожди? — спросил я.

— Нечасто, — ответил он и снова обратился к сводке. — Посмотрим.

Средняя температура на экваторе — 34 С, средняя на северном полюсе 29 С, среднегодовая норма осадков на экваторе 6 дюймов, на полюсах ноль.

Он поморщился.

— Сила притяжения чуть меньше, чем мы привыкли. Не настолько, чтобы кувыркаться при ходьбе, но энергии тратится меньше, это как-то компенсирует жару. Разумных аборигенов — нет. Местной фауны нет. Местная флора — примитивная.

Он поднял глаза и взглянул на меня.

— Удивительно, как здесь согласились жить хотя бы трое, не говоря уже о трех сотнях.

— Каково содержание атмосферы?

Он сверился со сводкой.

— Негусто, но дышать можно. Судя по наличию некоторых элементов, у меня ужасное предчувствие, что воняет здесь, как в клоаке.

Следующие несколько часов мы окончательно приходили в себя после глубокого сна и следили, как красный шар становился все больше, и наконец, заполнил весь экран.

— Мы уже совсем близко, — заметил я. — Разве вам не надо запрашивать разрешения на посадку?

— Похоже, здесь нет космопорта, — ответил он. — Сенсоры корабля обнаружили какой-то городок и пару дюжин кораблей, стоящих к северу от него. Наверное, там и следует сесть.

— Надеюсь, они не примут это за акт агрессии.

Он рассмеялся.

— Кому здесь что может понадобиться?

Несколько минут спустя мы вошли в атмосферу планеты, и вскоре сели на окраине убогого городка из одной улицы. Город состоял главным образом из купольных домов и лавок, наполовину вросших в грязь и обмазанных обсохшей глиной в несколько слоев для дополнительной защиты от всепроникающих солнечных лучей. Входы и жилые помещения были намного ниже уровня почвы, и к ним вели не лестницы, а трапы. Главную улицу некогда пересекали две других, но сейчас они были заброшены, остались лишь скелеты развалившихся зданий.

Выйдя из корабля, мы заметили человека, черноволосого и темноглазого коротышку в пыльном, давно не модном костюме. Он ждал нас.

— Добро пожаловать на Ахерон, — приветствовал он Хита и протянул ему руку, не замечая меня. — Меня зовут Джастин Перес. Я здешний мэр.

— Валентин Хит, — сказал Хит, пожимая его руку. — А это мой коллега Леонардо.

Он посмотрел на тучу пыли, катившуюся к нам по пустынной улице.

— Меня удивляет, зачем Ахерону нужен мэр.

— Не нужен, — кивнул Перес. — Но нам нужны поставки продовольствия, а эти идиоты на Делуросе VIII откажутся их оплачивать, если у нас не будет официального представителя.

Он усмехнулся.

— Что ж, он перед вами.

Ухмылка исчезла.

— И как официальный представитель, я хотел бы знать цель вашего появления, — он посмотрел на Хита, затем на меня. — Потому что на охотников за беглецами вы ничерта не похожи.

— Мы ни за кем не охотимся, — ответил Хит.

— Это уже приятно. Хоть какое-то разнообразие, — сказал коротышка.

— Что у вас здесь за дело?

— Ищу приятеля, — сказал Хит. — Возможно, вы его знаете.

— Если он на Ахероне, конечно, знаю, — ответил Перес. — Его имя?

— Серджио Маллаки, — сказал я.

Он явно удивился.

— Знаешь земной, да? — он уставился на меня. — Глядя по тебе, ни за что не скажешь!

— Что касается Маллаки… — произнес Хит.

— Опоздали.

— Вы знаете, где он?

— Да.

— Вы не поделитесь с нами информацией?

— Вряд ли это вам поможет, — сказал Перес. — Он на кладбище, на южной окраине города.

Мэр пристально посмотрел на Хита.

— Вы точно не охотники за беглецами?

— Я агент по продаже художественных произведений, — ответил Хит. — Продал портрет, который написал Маллаки, и прибыл вручить ему деньги.

— А инопланетянин? — спросил Перес, и не глядя, ткнул в мою сторону пальцем.

— Я уже сказал, он мой деловой партнер.

Перес пожал плечами.

— Что ж, это Граница, — сказал он неодобрительно. — Я не могу вам подсказать, к кому обратиться.

Он минуту помолчал.

— Так вы говорите, что прибыли заплатить ему за картину?

— Именно так.

— Вы уверены, что это тот самый Серджио Маллаки? — с сомнением спросил Перес.

— Абсолютно уверен.

— Охотник за беглецами?

— Да.

— Тогда, думаю, вам придется поохотиться за его семьей и передать деньги родственникам, — сказал Перес и снова помолчал. — Он в самом деле рисовал картины?

— Он нарисовал одну картину, — уточнил Хит.

Перес недоверчиво потряс головой.

— Ну и ну, каждый день узнаешь что-то новое. Готов спорить, это был портрет его любовницы.

— Темноволосая женщина? — спросил Хит, мгновенно насторожившись. — Белокожая, с темными глазами?

— Верно, она самая, — Перес сделал паузу. — Жаль, что вам пришлось зря лететь в такую даль.

— Это часть моей работы, — ответил Хит. — Но раз уж мы забрались так далеко, я, например, с удовольствием бы выпил, прежде чем отправляться в долгий обратный путь. Мы с коллегой будем рады, если вы составите нам компанию.

— Он тоже пьет? — спросил Перес. Похоже, он обдумывал предложение.

— Впрочем, почему бы и нет, — сказал он наконец. — Это уж точно безопаснее, чем торчать здесь.

— Стоять здесь по какой-либо причине опасно? — спросил я, заволновавшись.

— Может стать опасно, — произнес Перес.

Он повел нас к городу, который начинался примерно в четырехстах ярдах.

Несмотря на пониженную гравитацию, жара быстро дала о себе знать, и мне потребовались все силы, чтобы не отстать от двух людей. Внезапно я заметил легкое движение на одной из крыш. Я моргнул, решив, что это просто мираж в перегретом воздухе, затем снова присмотрелся — и увидел на крыше человека в сером, прячущегося в тень от более высокого здания.

Назад Дальше