Дебора горько засмеялась.
— Ты ведь сама знаешь, что я не владею никакой силой. Ведь это ты ведьма — а не я…
Тут голос девочки дрогнул, и она всхлипнула от обиды.
— Я не понимаю, мама. Зачем ты сделала так, что все деревенские стали меня ненавидеть? Зачем ты заставила их поверить в то, что я колдунья?
Кэтрин глядела прямо перед собой, словно не видя дочь. Она не ответила.
— Зачем? — повторила Дебора. — Всю мою жизнь меня проклинали за чары, которые наводила ты. Как ты могла причинить мне столько горя? Я-то думала, что ты единственная на этой земле, кто меня любит.
Ледяное выражение лица Кэтрин не изменилось.
— Не могла же я допустить, чтобы они заподозрили меня, — верно? — заявила она наконец. После этого она добавила сквозь стиснутые зубы: — Я никогда тебя не хотела. Никогда. Но раз уж ты родилась, я решила сделать тебя полезной для себя.
Эти слова ужалили Дебору. Но они были настолько холодными, настолько страшными, что она никак не отозвалась на них и словно застыла от ужаса. Все еще не осознавая их до конца, она смотрела на мать, и сердце готово было выскочить из ее груди.
— Эти деревенские глупы, как коровы, — продолжала Кэтрин, презрительно роняя слова. — Я их ненавидела! Все они считали себя выше меня. Но я им показала, что к чему. Я заставила их дорого заплатить за свое презрение ко мне, а они так и не догадались, кто виноват в их бедах.
Дебора всхлипнула от ужаса. Но слез у нее уже не осталось.
— Ты все спихнула на родную дочь…
Кэтрин кивнула.
— Дочь родилась с голубым полумесяцем на виске. Это родимое пятно облегчило мою задачу. Деревенские сразу поверили, что ты колдунья.
«Она даже не жалеет об этом, — подумала Дебора, глядя в каменное лицо матери. — Она улыбается. Довольна собой!»
Девочка отвернулась. Ей было невыносимо горько смотреть на свою мать. Она свернулась калачиком на жесткой койке, прогоняя слезы.
«Хватит плакать. Слезами тут не поможешь. Эта женщина слишком отвратительная и подлая, чтобы тратить на нее слезы. А я самая несчастная девочка на свете! За что? Только продержаться, — решила она. — Только продержаться…»
Запертые в одной каюте на все время долгого плавания, Дебора и ее мать больше не разговаривали друг с другом. Дебора не поднимала глаз от пола и делала вид, что Кэтрин рядом с ней нет.
Днем Кэтрин читала старинную книгу, которую захватила с собой. Дебора всегда думала, что это молитвенник. Но теперь она поняла, что в книге описываются различные проклятия и заговоры. Ночью Кэтрин спала, не выпуская этой книги из рук.
Моряки, приносившие еду, разговаривали только с Кэтрин. Когда Дебора пыталась задавать им вопросы про плавание, они отводили взгляды и не отвечали.
В конце концов девочка поняла, что они ее ужасно боятся.
«Они в самом деле верят, что моя мать удерживает меня и не дает их заколдовать».
На третью неделю их плавания корабль попал в грозу. Его страшно швыряли огромные волны. Грохотал оглушительный гром. Дождь барабанил по палубе, проникал сквозь шов иллюминатора.
Много часов маленькая каюта ходила ходуном. Дебора хваталась за койку, но от бешеной качки она и ее мать летали от стены к стене. Стол и стул опрокинулись, скользили взад и вперед по полу. Деборе стало плохо, но она изо всех сил бодрилась, чтобы ее мать не заметила этого.
Она дала себе слово, что больше никогда не проявит перед ней свою слабость.
Никогда!
Через несколько дней после шторма Дебора лежала на своей койке и безучастно глядела в потолок. Она услышала за дверью мужские шаги, в который раз раздался звук отодвигающегося засова. Затем дверь открылась.
В каюту вошли шестеро моряков в голубых робах.
— Мы доплыли до острова, — объявил один из них Кэтрин. — Пойдешь с нами. Выводи свою дочь на палубу. Мы посадим ее в лодку и отвезем на остров.
— А потом мы сразу же поплывем в Англию? — спросила Кэтрин.
Моряк утвердительно кивнул.
— Да. Когда твоя дочь будет высажена на этот остров.
У Деборы сжалось сердце. Все ее тело напряглось.
«Вот и наступил этот момент, — подумала она. — Вот и подходит к концу мое плавание».
— Нам нужно торопиться, — сказал моряк Кэтрин. — Капитану не терпится избавиться от девчонки и тех несчастий, которые она несет с собой. Сбыть ее с корабля, и дело с концом.
— Дайте мне хотя бы накинуть свой плащ, — попросила Дебора.
Моряки, как всегда, сделали вид, что не слышат ее слов.
Дебора повернулась и аккуратно развернула синий плащ, который держала сложенным на полу возле койки. Она набросила его на плечи и закрыла голову капюшоном.
Кэтрин уже стояла, готовая, в своем черном плаще.
— Этот капюшон не защитит тебя от одинокой жизни, которая тебя ждет, — усмехнулась она.
— Мама, ты еще поплатишься за свою жестокость, — прошептала Дебора.
Кэтрин презрительно захохотала.
Моряки вывели их на палубу. Дебора заморгала от яркого солнечного света. Потом она посмотрела на остров. Его песчаный берег мягко мерцал под жарким солнцем.
«Что за странные деревья?» — подумала она, глядя на высокие, голые стволы, наверху которых виднелся пышный ворох длинных листьев. Никогда еще она не видела пальм и такого яркого и горячего солнца. Вода вокруг нее сверкала, словно россыпь бриллиантов, чистая и зеленовато-синяя.
Один из моряков прервал ее раздумья.
— Мы отвезем твою дочь к берегу на этой шлюпке, — сообщил он Кэтрин, показывая рукой на маленькую лодку. — Ты можешь остаться здесь.
Та согласно кивнула.
— Прощай, дочка, — равнодушно сказала она Деборе. Под черным капюшоном ее лицо сохраняло бесстрастное выражение.
Двигаясь с опаской, готовые к чему угодно, моряки окружили Дебору. Двое из них схватили ее за руки и потащили к маленькой лодке.
Внезапно Дебора почувствовала, как один из моряков отпустил ее руку.
— МОИ ГЛАЗА! — закричал он.
— Оооой! Мои глаза! — завыл другой моряк.
— Я…. Я ничего не вижу!
На обширной палубе все моряки тоже вдруг закричали, завыли от боли и стали хвататься за глаза.
— Я… я ослеп!
— Помогите! Я ничего не вижу!
— Что это за колдовство? Мы все ослепли!
Глава XV
ВОЗМЕЗДИЕ
Пока ослепшие моряки кричали и выли от ужаса, Дебора повернулась к матери.
Прищуренные глаза Кэтрин уставились на дочь. Она сбросила на палубу свой черный плащ и напряглась всем телом, словно в ожидании поединка.
Дебора уловила в глазах матери вспышку страха.
Подбородок Кэтрин дрожал. Она стиснула кулаки.
Теперь пришла очередь ее дочери улыбаться.
— Ты не знаешь, что случилось с этими бедными людьми, мама? — спросила Дебора. — Ночью, пока ты спала, я вытаскивала из твоих рук книжку. Плавание было длинным. У меня оказалось достаточно времени, чтобы выучить несколько вещей.
— Нет! — воскликнула Кэтрин.
— Я не поплыву на тот остров, — заявила Дебора, показывая рукой за борт. — Настоящая колдунья должна на нем жить, а не я!
Ее мать набрала полную грудь воздуха.
— Глупая девчонка! — пронзительно завизжала она и подняла правую руку, собираясь заколдовать свою дочь.
Однако Дебора ее опередила.
Она ударила мать по руке. Потом выкрикнула странные слова, которые прочла в этой странной книге и заучила наизусть.
Кэтрин застыла, словно статуя.
Ее глаза остекленели. Рот открылся. Одна рука откинулась назад. Другая протянулась к Деборе.
Вокруг них по-прежнему завывали и причитали потерявшие зрение моряки. Прижимая ладони к глазам, они бродили по палубе.
Дебора не стала терять времени.
Она знала, что заклинание заморозило ее мать ненадолго.
Она сняла с себя свой синий плащ и набросила его на плечи матери. Потом крепко зашнуровала его дрожащими пальцами и набросила капюшон на голову Кэтрин.
Затем Дебора выкрикнула другое заклинание, дающее ей силу.
Она обхватила руками мать и подняла ее.
Пошатываясь под ее тяжестью, она подошла к рейлингу и подняла в воздух неподвижное тело Кэтрин.
— Прощай, мама, — тихонько произнесла она. — Желаю тебе счастливой жизни на этом сказочном острове.
С этими словами она бросила Кэтрин за борт.
Глава XVI
Я ОТОМЩУ ТЕБЕ, ДОЧКА!
Дебора смотрела, как ее мать с плеском упала в ласковые тропические волны. Синий плащ вздулся пузырем, когда тело женщины погрузилось в воду.
Но оно тут же всплыло на поверхность. И тут Дебора услыхала резкий треск. Треск распространялся во все стороны, словно гром, пробегая по океану.
Дебора с удивлением наблюдала, как теплые волны превращаются в лед.
Только что они мирно и спокойно плескались и набегали на песчаный берег. И вот теперь они трещали, лопались и застывали острыми гребнями.
Кэтрин лежала теперь в большой глыбе льда, а ее окружало замерзшее море.
Наклонившись через борт, Дебора видела, что ее мать оживает, выходит из чар. Кэтрин моргала глазами и глядела сквозь лед. Вот она покачала головой. Пошевелила руками. Вот уже пыталась сделать вдох.
Она билась об лед, но не могла его проломить. Теперь ее кожа казалась ярко-голубой, такой же, как замерзший океан. С трудом дыша, она грозила кулаком кораблю и злобно скалилась на дочь.
Перекрывая вопли ослепших моряков и треск льда, до Деборы долетали гневные слова ее матери.
— Мы еще встретимся с тобой, доченька! Я отомщу тебе за все!
Затем лед стал быстро таять. Волны снова побежали к песчаному берегу тропического острова.
Уносимая течением, глыба льда, внутри которой была заключена Кэтрин, поплыла к острову, туда, где на берегу высились пологие красноватые скалы.
Дебора наблюдала, как тает глыба льда. Вот Кэтрин выползла из океана на скалы. Синий плащ облепил ее спину. Тут Дебора отвернулась. Она видела свою мать в последний раз.
Не обращая внимания на кричащих моряков, Дебора прошла по палубе к тому месту, где лежал черный плащ Кэтрин. Наклонившись, она спокойно подняла его и набросила на плечи. Свое лицо она закрыла черным капюшоном.
Затем она пробормотала слова, возвращающие морякам зрение.
Сквозь ликование осчастливленных бедолаг Дебора крикнула:
— Моя дочь навела на вас злые чары. Но ее все равно настигла участь, которую она заслужила. Глядите — она уже на острове. Теперь мы в безопасности и можем возвращаться домой.
Она старалась изо всех сил говорить голосом своей матери. Впрочем, моряки настолько обрадовались вернувшемуся к ним зрению, что больше не обращали на нее внимания.
Дебора получше закрыла капюшоном голубой полумесяц на своем виске.
Двое моряков проводили ее в каюту. На этот раз они не стали запирать дверь на засов.
«Я снова возвращаюсь в Англию, — со вздохом подумала Дебора. — Но что я там буду делать? Куда я там пойду? В деревню я не вернусь. Это несомненно».
Она прижала к своей груди книжку с заклинаниями.
«Куда бы я ни отправилась, — подумала она, — мне придется пользоваться магией. Выбора у меня нет. Я вынуждена теперь и дальше оставаться колдуньей».
Стоя на скале, Кэтрин смотрела на уплывающий корабль. Она смотрела на него, пока он не скрылся за горизонтом.
Ее волосы все еще не высохли. К юбке прилипли маленькие льдинки.
Она расстелила плащ, чтобы он просох. Как только она это сделала, гладкие красноватые скалы сделались голубыми.
— Ты меня не одолела, Дебора! — закричала она, грозя кулаком в сторону океана. Напуганные яростью, прозвучавшей в ее голосе, с камней взлетели морские чайки. — Ты не одолела меня! — кричала Кэтрин. — Я буду жить здесь долго. Я буду забирать дыхание и саму жизнь у всякого, кому не посчастливится забрести на этот остров. Дыхание будет поддерживать мою жизнь вечно! И я тебя настигну и в Англии. Когда-нибудь я отомщу тебе, дочка! Да, когда-нибудь… когда-нибудь я тебе отомщу!
Часть третья
НАШЕ ВРЕМЯ. СЕНТЯБРЬ
Глава XVII
НАЦИОНАЛЬНАЯ ЗНАМЕНИТОСТЬ
— Остров просто чудесный! — со сдержанным энтузиазмом воскликнула Эйприл. — Настоящий райский уголок. — Она широко улыбнулась в телекамеру.
Журналист, молодой парень по имени Джимми Кларк, поднес микрофон к своему рту.
— А деньги, которые ты выиграла? Что тебе пришлось делать, Эйприл, чтобы выиграть такую большую сумму?
Эйприл прищурилась и посмотрела на огни, горевшие в студии. Джимми снова сунул микрофон ей в лицо.
— Нас разделили на команды, — ответила Эйприл. — Мы участвовали в соревнованиях под названием «Игры жизни». Моя команда выиграла финальное состязание на храбрость. Так что…
— Могу поспорить, что вы все проявили необыкновенную храбрость, чтобы выиграть такую кучу денег! — перебил ее Кларк и засмеялся. — Как же ты все-таки победила в этом состязании, Эйприл?
Девочка задумалась.
— Ну… я… мы…
Почему ей не удается ничего вспомнить?
После своего возвращения она не раз пыталась вспомнить что-то про остров. Например, у нее осталось в памяти, как их бросили на острове Маркс и все остальные. Как она едва не утонула, когда они пытались уплыть в той маленькой красной моторке.
Она помнила, как спасла тонувшего Энтони из океана. Как пропал Марлин. Помнила и про его сломанные ребра.
Но — что было потом?
Как все-таки ее команда выиграла состязание на храбрость?
По какой-то причине эта часть ее жизни на острове была окутана густым туманом.
— Что там у вас было самым опасным? — спросила ее подруга Пам Ларджент, когда Эйприл вернулась домой.
Девочка озадаченно посмотрела на Пам и задумалась.
— Самым опасным?
Почему ей ничего не удается вспомнить?
Она мысленно представила себе голубые скалы, черный зев пещеры, вырезанный в них. Вспомнила запах, отвратительный и ужасный.
Но отчего ей не удается вспомнить, что произошло возле той пещеры?
И вот теперь телерепортер Джимми Кларк с интересом смотрел на нее, дожидаясь ее ответа.
— Нам всем пришлось переходить через ручей по веревочному мостику, — ответила ему Эйприл. — Он был рваный и ветхий, многих перекладин уже не осталось. Если бы мы упали, то прямо на острые камни. Наша команда оказалась самой храброй на этом мостике.
Эйприл знала, что это ложь.
Веревочный мостик вообще не имел отношения к состязанию на храбрость. Но больше она ничего и не смогла бы ответить репортеру. Потому что ничего не помнила.
Может, все там было слишком страшно? И поэтому Эйприл выбросила это из памяти?
— Что ж, еще раз поздравляю, — произнес Кларк, пожимая ей руку. — И спасибо за то, что ты согласилась с нами поговорить. Я знаю, что тебе придется давать еще очень много интервью. А теперь последний вопрос — каково ощущать себя национальной знаменитостью?
«Неужели я знаменитость? — подумала Эйприл. — Глупость какая-то! Просто потому, что я выжила на том острове, и теперь стала национальной знаменитостью?»
— Ну-у-у… это… классно! — ответила она.
Когда Эйприл вернулась домой, там ее уже дожидалась Пам.
— Ты выглядела по телику просто потрясающе! — воскликнула она, подбегая к ней и обнимая. — Полный отпад!
«Эге, — подумала Эйприл. — К чему бы это? Мы с Пам никогда не были близкими подругами. Почему она внезапно налетела на меня с объятиями? Говорит мне комплименты?»
Пам была очень высокая, со светлыми волосами и очень хорошенькая, с большими голубыми глазами и потрясающей улыбкой. Родители обеих девочек дружили. Так что Пам и Эйприл часто встречались помимо школы, хотя и не слишком радовались этому.
Когда Эйприл была выбрана академией среди множества других ребят школьного возраста и приглашена на маленький тропический островок, Пам едва не лопнула от зависти.
— Мои оценки лучше твоих, да и в спорте я тоже намного лучше, чем ты! — воскликнула тогда она, даже не пытаясь скрыть свою ревность.
Но после возвращения Эйприл она изображала из себя ее лучшую подругу.