На деревья налетел резкий порыв ветра. Эйприл поискала глазами пальмы.
— Ты что? В Огайо пальмы не растут, — шепотом напомнила она сама себе.
Она пробежала по лужайке мимо площадки для софтбола. Жесткие стебельки травы щекотали пальцы ее ног.
Искусственная каменная горка была облита лунным светом. Казалось, она сложена из слоновой кости. «В последний раз я забиралась на эту горку, когда мне было шесть лет», — вспомнила Эйприл.
Она взглянула на черневшую маленькую дыру пещеры, вырезанную в верхней части горки. «Точно! Ты залезаешь в эту пещеру и скатываешься по гладкому полотну вниз, к подножию горки», — вспомнила она.
Помогая себе руками, она стала карабкаться наверх. Камни, еще сырые после дождя, были гладкими и холодными на ощупь.
— Йааааай! — Счастливый детский крик вырвался из ее горла, и она еще проворней полезла наверх.
«Когда я была маленькая, горка казалась мне ужасно крутой и высокой, — подумала Эйприл. — Теперь же мне забираться по ней легче легкого. Вот я уже и залезла!»
Протянув руку, она ухватилась за нижний край дыры — и подтянулась. И вот она оказалась перед круглым, черным отверстием пещеры.
«Теперь мне надо лезть в нее. В каменную пещеру… в ее черный мрак…»
Она остановилась в нерешительности. Она колебалась. «Пещера унесет меня прочь отсюда. Если я залезу внутрь, я буду падать и падать целую вечность… Я буду лететь во мраке, и меня больше никто и никогда не увидит».
В дыру дул ветер. Получался негромкий свистящий звук.
Эйприл почувствовала, что ее тело вновь сотрясает дрожь — то ли от холода, то ли от ужаса.
— Пожалуйста — пожалуйста, не нужно заставлять меня лезть в эту пещеру! — взмолилась она, обращаясь неизвестно к кому.
Тут она увидела неподалеку от себя вспышку света.
Сначала ей показалось, что это горит фонарик.
«Кто-то идет с фонариком через лес, — подумала она. — Может, это кто-нибудь из моей команды?»
И тут она увидела, что по другую сторону невысокого каменного забора остановилась черно-белая патрульная машина. На ее крыше вспыхивали огни — красный-синий, красный-синий, красный-синий…
Двое полицейских в темной форме перепрыгнули через стену Франклин-парка и побежали к детской площадке.
— Эй! — крикнул один из них девочке.
Эйприл увидела, что он очень молодой, с маленькими темными глазками и щеточкой темных усов.
— Девочка, что ты там делаешь? — спросила его напарница, женщина.
— Залезаю на горку, — ответила им Эйприл.
Полицейские остановились у подножия горки и, запрокинув головы, строго посмотрели на девочку.
— Уже поздно, — осторожно сказала женщина-полицейский. — Парк уже закрыт.
У Эйприл неожиданно закружилась голова.
— Зачем ты туда забралась? — спросила женщина.
Ее слова зазвенели в ушах девочки.
— Зачем я залезла по этому склону к пещере? — громко переспросила она. После этого она издала удивленный возглас: — Не знаю.
— Ты ведь одета в пижаму, — напомнила ей женщина-полицейский. — Да к тому же босая. Уже осень. Разве тебе не холодно?
Эйприл посмотрела на свою красно-белую полосатую пижаму. «Неужели я вышла на улицу в пижаме? Зачем?» — спросила она себя.
— Я… мне казалось, что я дома и лежу в постели, — сообщила она полицейским. — Я… Я не знаю… Я… думала… что мне это только снится…
Тут она заметила долговязую фигурку, прятавшуюся в тени патрульной машины.
Пам!
— Пам, что ты здесь делаешь? — крикнула Эйприл дрожащим голосом.
Пам подошла к ним на несколько шагов, засунув руки в карманы куртки. Ее светлые волосы развевались на ветру.
— Я… я шла за тобой, — ответила Пам. — Я видела, как ты вышла из дома. Я беспокоилась за тебя, вот и пошла следом. Что ты здесь делаешь? И почему отправилась сюда среди ночи?
— Не знаю, — ответила ей Эйприл. — Не знаю, не знаю, не знаю, не знаю, не знаю…
Глава XXI
ГОЛОС В НАУШНИКАХ
И вот она снова оказалась на острове. Ведь это всего лишь сон, верно? Но почему же краски такие живые? Почему все представляется настолько реальным, что можно протянуть руку и потрогать деревья, песчаную дорожку, голубые скалы?..
Она испытывала такой ужасный голод, что у нее заурчало в животе. Ее желудок требовал еды. Слишком ослабев, чтобы идти, она ползла по скалам. Ее горло пересохло от жажды и болело, словно она наелась песку.
«Мне нужно найти себе пишу, — думала она. — Мне нужно что-нибудь поесть, иначе я умру от голода».
Она подняла с земли бурый кокосовый орех. Ура! Она ударила орехом о ствол дерева. Ударила еще раз. И еще. И еще…
«Я слишком слабая, — поняла она. — Слишком слабая, чтобы расколоть его. Оказывается, это не так просто».
Она уставилась на некрупный кокосовый орех, лежащий в ее ладонях. Она будто ощущала вкус его сладкого молочка, вкус сладкой и пряной мякоти…
«Как это похоже на загадку, которую я пытаюсь разгадать, — подумала она во сне. — Так близко… Я так близко к ее разгадке… Но никак не могу добраться до ее сути. Она по-прежнему закрыта для меня».
Потом появился Марлин. Он сел перед ней, скрестив ноги.
Сколько времени они не виделись?
В его темных глазах отражался свет луны. Эйприл увидела в его зрачках два лунных серпика.
— Марлин, где ты был? — спросила она.
— Я исчез, — ответил он басовитым, невыразительным голосом, совсем не похожим на его собственный.
— Где же ты исчез? — удивилась она.
— Я исчез тут, на острове, — сообщил он ей. — Теперь я останусь тут навсегда.
Эйприл увидела вспышку синего цвета внутри пещеры. Неужели за ними кто-то наблюдает?
— Тебе пора возвращаться домой, — напомнила она Марлину.
— Нет, не могу. Я исчез здесь, — ответил он.
— Нет, ты должен вернуться домой, — уговаривала его Эйприл. — Ты обязан вернуться домой! Немедленно!
Он равнодушно смотрел на нее. Она видела полумесяцы в его зрачках, кроме них, там ничего не было. Никакой жизни.
— Давай вернемся домой, Марлин, — снова попросила она.
Потом она подошла к нему. Схватила его за руку и потянула, чтобы он встал.
Но рука Марлина оторвалась и осталась в ее ладонях.
«Он каменный, — сообразила она. Он сделан из голубого камня».
И тут голова Марлина покатилась с его плеч. Каменная голова упала на каменистый грунт и раскололась пополам.
Оторвалась другая рука Марлина. Все его тело пошло трещинами и развалилось на каменные обломки.
Эйприл пробудилась от собственного крика. Потом закричала снова.
Ей приснился еще один кошмар про остров.
— Что-то ты сегодня рано проснулась, — с удивлением сказала миссис Пауэрс. Она стояла возле плиты, наливая кофе в свою кружку.
— Не спится, мама, — ответила Эйприл, зевая. — Снова приснился кошмарный сон.
Она села на высокий деревянный табурет, довольно дорогой, из натурального дерева, стоявший возле кухонной стойки. Пол в кухне тоже был дорогой, деревянный — гордость ее матери.
— Мы с палой ужасно беспокоимся за тебя, — сказала миссис Пауэрс. Она подошла с кружкой к стойке и села напротив дочери.
«Мама выглядит более усталой, чем обычно, — подумала Эйприл. — Темные круги под глазами…»
Эйприл даже заметила в светлых, волнистых волосах матери первые серебряные ниточки седины.
— Нас очень обеспокоил твой странный поступок сегодняшней ночью, — сказала мама, пристально глядя на нее.
«Она изучает меня, как своего подопытного кролика», — с досадой подумала Эйприл.
Ее мать работала научным сотрудником в лаборатории, проводившей эксперименты на животных.
— Полицейские сообщили нам, что ты не сознавала того, что вышла на улицу в пижаме, — сказала мама. — По их словам, ты не могла даже ответить на их вопросы. И вообще, ты казалась остекленевшей.
Эйприл печально кивнула головой, не опровергая ее слова.
— Хорошо еще, что Пам пошла за тобой, — продолжала миссис Пауэрс. — По крайней мере, теперь у тебя есть надежная подруга, присматривающая за тобой.
— Угу, — пробормотала Эйприл.
— Все это ужасно пугает нас с папой. Я позвоню сегодня доктору Джексону и попрошу, чтобы он тебя осмотрел, — сказала миссис Пауэрс. — Зайдешь к нему после школы, хорошо?
Она ласково провела ладонью по волосам дочери.
— Еще мы отменили твое сегодняшнее интервью для телевизионного шоу. Ты ведь не огорчишься из-за этого, верно?
— Хорошо, — прошептала Эйприл. Она закрыла глаза и снова увидела, как покрывается трещинами каменное тело Марлина.
— Я знаю, что тебе очень нравится давать интервью для телевидения, — сказала миссис Пауэрс, наливая дочери стакан виноградного сока. — И все-таки, может, имеет смысл отказаться пока от всех интервью?
— Хорошо, — безучастно повторила Эйприл.
Миссис Пауэрс покачала головой.
— Ты ведь просто потрясающе провела эти две недели на тропическом острове. И я не могу понять, почему тебе снятся теперь кошмарные сны, и ты совершаешь какие-то безумные поступки.
— Я тоже ничего не понимаю, мама, — тихо произнесла девочка и отхлебнула маленький глоток сока.
— Может, тебе лучше остаться сегодня дома? — предложила миссис Пауэрс. — И не ходить в школу?
Эйприл покачала головой.
— Нет, мама, лучше я пойду. Все будет нормально, не волнуйся.
Она взглянула на часы.
— Правда, сейчас еще слишком рано. Знаешь, что я сделаю? Немножко пробегусь, а потом стану собираться в школу.
— Ты уверена, что это пойдет тебе на пользу? — спросила миссис Пауэрс.
— Да. Моя голова прояснится, — ответила Эйприл. — Я всегда лучше себя чувствую после пробежки.
Поднявшись к себе в спальню, она переоделась в шорты, коротенькую майку и кроссовки. Потом прицепила к талии плеер и спустилась вниз.
Возле входной двери она столкнулась с Пам. Та зевнула.
— Кажется, я чуточку проспала, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь? Нормально? Что, решила побегать?
Эйприл кивнула.
— Вчера я брала твой плеер, — продолжала Пам. — Надеюсь, ты не возражаешь… Я оставила в нем для тебя компакт-диск с новой записью. Совершенно классной. Скажешь мне потом, понравилась ли она тебе.
Эйприл снова кивнула. Ей не хотелось разговаривать с Пам. Распахнув дверь, она выбежала на улицу.
Было ясное осеннее утро. Под лучами красного солнца, выглянувшего из-за деревьев, роса на газонах сверкала самоцветами.
Возле дома Эйприл выполнила несколько разогревающих упражнений. Потом надела на голову наушники и приготовилась к бегу.
На другой стороне улицы Миллеры садились в свою машину, отправляясь на работу. Они дружески помахали Эйприл руками. Она помахала им в ответ, затем повернула за угол и прибавила темп.
Утренний воздух был свежим и бодрящим.
Она нажала на кнопку плеера и покрутила ручку громкости.
Ее кроссовки мягко касались тротуара. Эйприл почувствовала, как начинают расслабляться напряженные мышцы ног.
Музыка все не начиналась. Эйприл снова покрутила регулятор гром кости.
Тут она услышала пение. Несколько мгновений она еще бежала быстрым и ровным темпом.
«Что за странный компакт-диск?» — недоумевала она.
Внезапно Эйприл остановилась как вкопанная и ахнула — и снова вслушалась в женский голос, звучащий в наушниках.
Это был тот же самый жуткий голос, который она слышала на острове.
— Нет! Нет! — закричала Эйприл. — Прошу, пожалуйста, оставь меня в покое!
Глава XXII
В АКТОВОМ ЗАЛЕ
Гортанный женский голос звучал в ушах Эйприл.
Та же самая песня, медленная и печальная, на каком-то странном языке. Та же самая женщина с ее низким и звучным голосом.
— Нет! Нет! Так не бывает! — причитала Эйприл. — Это невозможно! Такого не может быть!
Сорвав с талии плеер, она швырнула его на землю. Ее колени дрожали. Она больше не могла бежать.
Схватившись за мачту освещения, она пыталась успокоить свое бешено стучащее сердце. Потом повернулась и неуверенной походкой побрела к дому.
Час спустя Эйприл уже стояла в вестибюле школы и спорила с Пам.
— Пам, я ведь просила тебя отменить сегодняшнее собрание! — воскликнула Эйприл. — Мне… мне в самом деле не хочется вспоминать про остров. Ты ведь знаешь, что я… Я…
Пам закатила глаза под лоб и с досадой поморщилась.
— Эйприл, вся школа ждет встречи с тобой и хочет услышать твой рассказ про Игры жизни, — заявила она. — Нельзя же так пренебрегать интересами стольких ребят.
Взяв Эйприл за руку, она потащила ее в актовый зал.
— К тому же я так долго хлопотала, устраивая эту встречу, — сказала она. — И все ради тебя…
— Но я… я просто не в состоянии, — протестовала Эйприл. — Ты ведь знаешь сама, что у меня сейчас возникли проблемы с нервами. И еще…
Пам, казалось, ее не слышала. Она упорно тащила Эйприл к зрителям.
«Мне нужно было и в самом деле послушаться маминого совета и остаться дома, — промелькнуло в голове у Эйприл. — Правда, я надеялась, что школа поможет мне отвлечься от мыслей об острове… И я совсем забыла про собрание, организованное Пам… Как я справлюсь с этой встречей? Что, если со мной случится что-нибудь неприятное перед всей нашей школой?»
— Все будет очень просто, — заявила Пам, открывая дверь актового зала. — Сначала ты расскажешь, что из себя представляют такие игры на выживание и что ты делала на том тропическом острове. Потом миссис Харпер хочет вручить тебе какую-то памятную медаль или что-то подобное.
Она буквально силой втолкнула Эйприл в актовый зал.
Эйприл сглотнула от страха, увидев, что все места заняты. Здесь собралась вся школа. Какой-то мужчина поднял фотоаппарат, когда они вошли, и щелкнул. Моргая от неожиданно яркого света, Эйприл проследовала за Пам на сцену. При виде ее все ребята разразились аплодисментами.
— Ну вот и пришла наша особенная гостья, — сияя, объявила миссис Харпер, заместительница директора. Она показала рукой на Эйприл, и аплодисменты сделались еще громче.
Она стояла в центре сцены. Ее окружали четыре высокие пальмы, вырезанные из картона.
— Мы соорудили эти декорации специально для тебя, Эйприл, — сказала миссис Харпер. — Чтобы ты почувствовала себя в своей стихии. Как дома.
Эйприл покосилась на ярко раскрашенные пальмы. По ее спине пробежал холодок. Она набрала в грудь воздуха и прошла через сцену к пальмам.
— Я думаю, что Эйприл Пауэрс знакома многим из вас, — произнесла миссис Харпер, наклонившись к микрофону. — Вам всем известно, что Эйприл недавно вернулась из восхитительной поездки на тропический остров, где она участвовала в увлекательнейших играх на выживание. И сегодня мы попросили ее рассказать нам о своих приключениях.
Раздался новый взрыв аплодисментов, когда Эйприл поднялась на сцену. Она испытывала легкое стеснение в груди. От волнения ее губы слегка пересохли.
Впрочем, она всегда была хорошим оратором и никогда не испытывала страха перед аудиторией.
Когда-то она и Пам состязались в дебатах, чтобы выяснить, кто из них лучше говорит. Конечно, Пам выигрывала любые соревнования. И все-таки Эйприл верила, что она тоже умеет хорошо рассказывать.
Схватившись за края трибуны, она наклонилась вперед и начала описывать свой приезд на остров. С самого начала, когда получила пригласительное письмо, которое ей прислала организация под названием «Академия».
Она рассказала своей аудитории про плавание на катере к острову. Про встречу с Дональдом Марксом, директором академии. Про своих товарищей по команде и про соревнования под названием «Игры жизни».
Во время своего доклада Эйприл начала расслабляться. «Все идет нормально, — сказала она себе. — Думаю, что ребятам понравятся мои истории».
Рассказывая про гонки на каяках вокруг острова, она взглянула на часы, висевшие сбоку от сцены. «Неужели я проговорила двадцать минут?» — удивилась она.
Она попила воды из стакана, стоявшего на столике возле нее.
— Пожалуй, самой странной вещью на этом острове были голубые скалы, гладкие и темно-голубые, — продолжала она. — Их было много, целый массив. И самым странным в них было то, что они всегда оставались холодными, если их потрогать, даже под обжигающим тропическим солнцем. У нас состоялось соревнование — кто быстрее заберется на эти скалы, — продолжала Эйприл. — Нужно было добраться до пещер, которые находились близко от их вершины. И я…