Все-таки в горах красиво. Дикое буйство природы, выживающей на грани, создавало непередаваемы коллажи. Голые камни перемежались густой растительностью на тех участках, где была хоть капелька земли, горные реки спускались к подножиям бурными потоками и водопадами, и было абсолютно непонятно, как и, главное, зачем источники моей родной стихии забрались так высоко от земли. С рассветом ночная жизнь постепенно сменялась дневной. Кто-то прятался в норы и гнезда, кто-то из них вылезал, лениво потягиваясь. Удивительный мир, столь непохожий на природу равнин. Здесь всегда все на грани, будь то жизнь какой-нибудь горной козы или деревца над обрывом, и осознание этой хрупкости жизни придавало ей особую ценность и остроту.
«Живи мгновением, ведь следующего может и не быть», — кричало все вокруг, и хотелось поддаться этому порыву, последовать совету. Но один раз я уже поддалась, и сейчас мне было страшно. Страшно представить себя, запертую в этих стенах среди первозданной красоты, страшно подумать о чувствах, которые медленно, но верно убьют меня, потому что, тьерш, я до сих пор любила это чешуйчатое чудовище, несмотря ни на что! Нельзя мне было вновь оказываться в Истарионе! Нельзя! Ведь я уже смирилась с жизнью без него, а сейчас…
Сейчас мне было больно, потому что чувства с разумом объявили друг другу войну. Умом я понимала, что, несмотря на все попытки Свэна показать мне то, что он изменился и готов поставить мое мнение на один уровень со своим, я все равно не верила в это чудо. Один раз молоком обжегшись, всю жизнь на воду водник будет дуть. Сердце же кричало о любви, побеждающей любые невзгоды, и требовало все-таки поверить, на что прагматичный разум припечатывал: «Один раз поверила. Итог?»
Поняв, что больше не могу так маяться, я встала и взяла с книжной полки зеленый томик Гуги, на обложке которого был нарисован монастырь. Помнится, этот роман я начала читать еще тогда, пять лет назад, но так и не осилила, затерявшись среди, безусловно, прекрасных, но совершенно бесконечных описаний природы, интерьеров и погоды. Самое то, чтобы отвлечься от деструктивных мыслей! Собственно, так с Гугой в обнимку я и закемарила, сидя на подоконнике, чтобы спустя какой-то час проснуться от бесцеремонного:
— Маринка, подъем! Нас ждут великие дела! А кто это у тебя там храпит, как пьяный гном?
— И тебе доброго утра, Линда, — пожелала я сестре Свэна, разминая затекшие мышцы. — И какие же дела нас ждут сегодня?
— Как какие? — удивилась та. — Ты что, забыла, какой сегодня день?
— По-моему, девятый, — зевнула я и поплелась в ванную, заодно раззанавесив окна в спальне. Если Аленка считает нормальным будить меня в любое время дня и ночи, что ж, взаимно.
— Девятый, — презрительно протянула драконица. — А чисто какое?
— Двадцать восьмое? — высунулась из ванной.
— Именно! — обрадовалась Лин. — Сегодня двадцать восьмое лепреля, и в этот день ты просто обязана выглядеть сногсшибательно, ведь вечером будет Бал! — и сказано было последнее слово с таким придыханием, что я сразу же прониклась величиной подставы.
Собственно, я оказалась права в своих подозрениях, потому что, как только я привела себя в порядок, а Аленку в вертикальное положение, Линдала запустила в мои покои шестерых дракониц, которых я прекрасно помнила как жутких садисток, но, надо отдать им должное, дело свое они знали.
— Я против! — тут же попятилась в сторону ванной, где можно было закрыться.
— Марин, не упирайся, — попросила Линда, отрезая мне пути к отступлению. — Это для твоего же блага.
— Можно мое благо, я сама себе устрою, без посторонней помощи? — уперла я руки в бока.
— Такого ты точно не устроишь, — отрезала драконица и кивком головы дала этим крокодилицам с расческами, щетками, кисточками и баночками добро. Дамы разделились, двое направились к струхнувшей спросонья Аленке, четверо ко мне.
— Марина Владимировна, — неожиданно склонились они в поклоне передо мной, — Мессир просил о вас позаботиться, вы позволите?
Понятно! Свэн приказал привести меня в порядок, но насильно они этого сделать не могут из-за того, что после принесения ритуальной жертвы с моим мнением тоже приходится считаться. При этом если я сейчас заартачусь, то приказ Патрона они нарушат, за что могут запросто лишиться работы.
— Позволит она, позволит, — поторопила дракониц Линда. — Ведь правда?
А что мне оставалось делать? Горничные же не виноваты в том, что я терпеть не могу косметические процедуры. Увы, но красота требует жертв. В основном человеческих. Издевались надо мной в общей сложности часа полтора.
Аленку причесали и накрасили довольно быстро, после чего она настолько шустро скрылась в гостиной, что не заподозрить неладное я не могла.
— Скотина, — позвала я аркрайя, и спустя миг из-под кровати нарисовался заспанный пес. — Алену охранять и не выпускать, — приказала ему, на что собака смерила меня жалостливым взглядом, как-то совсем уж по-человечески вздохнула и, поняв, что приказ не отменят, поплелась в соседнюю комнату развлекать переселенку.
— Странное имя, — заметила одна из девушек, но я промолчала. Вступать в разговоры в то время ка меня с одной стороны мазали чем-то жгучим, с другой выдирали и стригли волосы, с третьей пилили ногти (бр-р-р-р!), а с четвертой делали массаж (довольно больной) не хотелось совершенно.
Результат, конечно, был хорош: кожа матовая с нежным румянцем, стрижка аккуратная, а глаза, неярко подкрашенные, будто бы стали больше и ярче. Волосы я попросила не убирать в прическу, все равно из такой длины ничего красивого не получится, а этикет? Да тьерш с ним! Я улыбнулась своему отражению. Из зеркала на меня смотрела красавица.
— Марина, ну ты гараж! — восхитилась заглянувшая Алена. — А ты ходить лахудрой? Мну то-то же хотеть лахудрой! — заявило это недоразумение, и одним ловким движением руки она вынула шпильку, являвшуюся основой высоченной трехуровневой прически. Огненные локоны рассыпались по плечам, переселенка игриво покрутила головой, разлохмачивая волосы, и тут же прилепила несколько прядок к блеску на губах, размазав при этом помаду на пол лица.
У дракониц, наводивших красоту Аленке синхронно задергался глаз.
— Бе-е-е! — протянула попаданка и повернулась к девушкам. — Прибирать обратно.
— Вы свободны, — отпустила я их.
— А где? — завопила Аленка.
— Я сама тебя заплету, — пообещала ей.
— Ты спальцально! — надулась она, но на предложенный стул все-таки уселась. — Ты хотеть на себя весь мужик хапать, а мну?
— Алена! — я аж поперхнулась. — Ни я, ни ты никого, прости-благослови Богиня, хапать не будем! Равно как и лапать и бахать! По возможности я выясню у Мессира относительно нашего статуса, и если он все же подтвердился, то мы завтра же, а лучше вообще сегодня отбудем из Истариона.
— А где же эмиссар? — удивленно выпучила глаза Аленка.
— А что эмиссар? — не поняла я, аккуратно закручивая в причудливую кичку длинные косы.
— Так ты оно выбросать?!
— Не выбросать, а покидать, — мягко улыбнулась я и выпустила по нескольку кокетливых прядок по бокам.
— Оно же ты возлюбить! — возмутилась попаданка, резко разворачиваясь ко мне. Благо, прическу я уже успела закрепить. Намертво. Тридцатью пятью шпильками.
— Оно может возлюблять кого угодно и сколько угодно, — задумчиво протянула я, теперь подправляя макияж, — а я домой. К тому же не ты ли, не далее как этой ночью, заявляла, что не хочешь иметь этой мерзкой ящерицей ничего общего? — напомнила ей.
— Так то я, а не ты. Ты-ты должон его…
— Хватит! — резко осадила Аленку. — Я никому и ничего не должна! Тебе ясно? Еще хоть одно слово про это, и я обещаю, экзамен ты не сдашь!
Переселенка надулась и зло отвернулась от меня. Правда, увидев свое отражение в зеркале, изрядно повеселела, но скользкую тему больше не поднимала. Увы, но если ей я могла рот закрыть угрозами, то с остальными была проблема.
Вскоре появились две горничные, которые принесли на выбор ворох разноцветных тряпок. Аленка, без сомнения, сразу же схватила себе кроваво-красное облегающее платье с открытой спиной. Вот и молодец, — мысленно похвалила я ее, торжественно вручая туфли на десятисантиметровой шпильке. В этой чешуе, да на таких ходулях мы с праздника уйдем еще до его начала.
Какая я была наивная!
Увы, но мне выбора в одежде не предоставили. Единственным подходящим по размеру оказалось светло-кремовое, почти белое, платье с открытыми плечами и пышной многослойной газовой юбкой. Лиф был расшит, как бисером, мелким жемчугом, а по подолу то тут, то там, словно капельки воды и искорки огня, сверкали редкие рубины и сапфиры.
— Марина, ну ты прямо не в тесто! — выдала Аленка, подкрадываясь сзади в то время, пока служанки затягивали мне корсет.
А ведь она права, подумалось мне, будь платье чисто белым, и оно прекрасно подошло бы для свадьбы по человеческим традициям. Интересно, со стороны Свэна это намек или тонкая издевка?
— Украшения, леди, — мне протянули раскрытую коробочку, в которой находился комплект из сережек, ожерелья и браслета. Как думаете, из какого камня?
— А мну? — снова влезла Аленка, бесцеремонно утягивая браслет.
— А вам не положено! — огрызнулась горничная, которая как раз закончила выдавливать из меня воздух, и хлопнула Аленку по руке.
— Марина! — возопила та, как обиженный ребенок, прижимая к себе не сильно-то и пострадавшую конечность. — Оно мну…
— Оно сейчас тебя не только помнет, но и сожрет! — с улыбочкой пообещала Аленке Линдала, заходя в спальню. — Маринка, красавица! — резюмировала девушка и услужливо подала мне туфли. Сама она уже была при полном параде: строгое голубое закрытое платье в пол, высокая прическа, легкий макияж и гарнитур из лунного камня, куда уж без него. — А ты уверена, что ее стоит брать? — спросила Лин, невежливо показывая на надутую Аленку пальцем.
— Не тырч в моя, ты, жадная репетиция! — придвинувшись ко мне поближе, гордо заявила переселенка.
— Вот и я о том же, — наигранно печально вздохнула драконица и смерила Аленку снисходительным взглядом.
— Увы, — я развела руками, — один раз я ее уже оставила. Результат был плачевный. А кстати, как там Денис?
— Слава Ветру, хоть этого пристроили, — фыркнула Линда, увлекая меня в гостиную. — Свэн парочку переселенцев на Первый перекинул, а этого под конвоем вниз спустил в ближайший центр. Брат говорит, что этот конопатый рыжик — самородок, и такие кадры отпускать нельзя, — кровожадно улыбнулась девушка, с удовольствием наблюдая за тем, какой эффект ее слова производят на Аленку. Если сначала попаданка удивилась, потом зарделась и заулыбалась, то в конце грозно насупилась и сжала кулачки.
— Да где вы… — начала было она, но я резко ее перебила.
— Алена, хватит! — припечатала девчонку и обернулась к Линдале. — А ты прекрати ее провоцировать!
Драконица открыла уже рот, чтобы возмутиться, но тут же закрыла.
— Хорошо, прости, — повинилась она, а я порадовалась, что хоть какой-то толк с того чудовищного ритуала есть.
Громкий уверенный стук заставил всех вздрогнуть. Дверь отворилась, и, не дожидаясь разрешения, на пороге показался он. Сердце мое испуганно вздрогнуло и забилось с удвоенной силой. Глядя на этого великолепного блистательного мужчину, я зажмурилась. Потому что эта сорока в брюках опять напялила свой любимый бриллиантовый пиджак, и сейчас дракон светился в лучах медленно клонящегося к закату солнца, как кусок хризофора.
— Мессир! — присела я в глубоком реверансе, и моему примеру последовали все присутствующие, кроме Аленки, естественно.
— Миледи, вы великолепны, — склонился передо мной в поклоне Свэн, а я обомлела. Это как понимать?! Вместе со мной также удивленно хлопали глазами и Линда с горничными. Кажется, подобного поворота не ожидал никто, чтобы Патрон, который на всем Третьем континенте первый после Ветра, перед кем-то склонил голову! А в это время дракон подхватил мою безвольную руку и прильнул к тыльной стороне ладони долгим поцелуем. По коже побежали мурашки, а Свэн, заметивший это, слегка улыбнулся и предложил мне локоть. Дрожащими пальцами я уцепилась за руку мужчины, и мы вышли в коридор.
— Эй! А мну! — вякнула было Аленка, но, судя по звуку, была явно ткнута под ребра Линдалой, которая в свою очередь злобно зашипела на переселенку:
— Стоять! Сегодня ты — моя головная боль, поэтому только попробуй что-нибудь выкинуть!
— И кто ты? — воинственно ответила попаданка. Я уже даже начала оборачиваться, чтобы прекратить зарождающийся спор, но поймала в зеркале наше отражение и на миг замерла. А ведь мы могли бы быть красивой парой, горько подумала я. Невысокая рыжая девушка с распущенными волосами до плеч, одетая в пышное бальное почти белое платье прекрасно смотрелась рядом с высоким, демонически привлекательным брюнетом в белом костюме, щедро расшитом бриллиантами. Отодрать бы половину камушков, и Свэн был бы сногсшибателен, но все драконы такие сороки, что будь их воля, увешались бы драгоценностями с ног до головы. Сегодня Мессир вновь заплел волосы в сложную косу, правда, в отличие от нашей первой встречи в Истарионе, лезвий в волосах не было.
— Не переживай, — шепнул мне на ушко дракон, щекоча кожу теплым дыханием, — Лин за нее головой отвечает. Сегодня можешь расслабиться.
«Ага! И получать удовольствие», — зябко поежилась я. Плавали, знаем.
— Мессир Свэндал Амиррен, Патрон Третьего континента и властитель Конгломерата Одиннадцати дистриктов, — громогласно объявил герольд, когда двери в бальный зал отворились. — Миледи Марина Рамина.
Назад пути нет! Я крепко зажмурилась и, резко выдохнув, как перед прыжком в холодную воду, шагнула под руку с драконом в освещенный тысячами свечей и хризофоровых светильников зал.
— Не бойся, все будет хорошо, — повернувшись ко мне, тихо пообещал Свэн.
Хотелось бы мне ему верить, но…
ГЛАВА 19
Первым танцем, открывающим бал, традиционно был льяльз. Под нежную медленную музыку, как раньше, мы кружили по залу в тесных объятиях среди сотни внимательных взглядов. Поворот, дорожка шагов, а следом поддержка, когда я откидывалась назад так сильно, что волосы почти касались паркета, а дракон в это время, крепко держа меня за талию, склонялся к моим губам, словно в поцелуе. Долгое, томительное ожидание в целых три такта, и я с облегчением выпрямлялась, чтобы, отойдя от партнера на три шага, быть пойманной вновь в крепкие объятия. Резкий разворот, и вот мы снова плывем по кругу в плавном ритме. Ритме самой любви.
Льяльз, хоть и был официальным танцем обязательной программы, но танцевали его по традиции только семейные или обрученные пары. Тьерш! Вот это подстава! Если пять лет назад я об этом даже не задумывалась, считая себя неофициальной женой, а по факту являясь наложницей Свэна, то сейчас нас с ним ничего не связывало. Во всяком случае, я на это очень надеялась, поэтому и лишняя слава его пары мне была неприятна.
— Благодарю вас, Марина Владимировна, — когда музыка закончилась, склонился передо мной дракон.
«Тьерш! Прекрати уже этот балаган!» — хотелось закричать мне, но вместо этого я присела в глубоком реверансе, также благодаря его за танец.
Мгновение гробовой тишины, и зал взорвался бурными овациями. Драконы, люди, эльфы, орки, гномы и прочая нелюдь аплодировали, свистели и улюлюкали, а некоторые особо сообразительные начали даже выкрикивать поздравления. Свэндал сдержанно улыбался, а я стояла посреди этого буйства красок, света, радости и веселья и чувствовала себя, наверное, даже хуже, чем когда меня, разодетую, как портовая шлюха, передавали, а фактически продавали дракону в качестве залога мира. Я резко вскинула на него полные слез глаза. Он специально! Специально принародно признал меня равной себе, а теперь разрядил как куклу и выставил на всеобщее обозрение, мол, любуйтесь все, какая у меня игрушка. В глазах всего цвета общества Третьего континента я теперь его. А меня спросили?! Чего я хочу на самом деле?!
Видимо все эти мысли столь явно отразились на моем лице, что улыбочка медленно сползла с лица дракона. Взгляд его вмиг стал серьезным, и Свэн тут же поспешил увести меня с всеобщего обозрения. Монарх свой льяльз отплясал, бал открыл, теперь дальнейшее веселье может проходить без него.