На этом радостном моменте время посещения закончилось. Брат едва успел продиктовать мне адрес, по которому проживала его жена с сыновьями, как меня вежливо вывели, предложив явиться на следующей неделе. Заключенные здесь хоть и привилегированные, но все-таки заключенные, и время посещений строго лимитировано.
С лязгом тяжелая металлическая дверь захлопнулась, отрезая меня от родных, и я четко осознала, что больше не приду. Не могу я отнимать это время у жены и детей Никаса. Пусть лучше этот лишний час малыши посмотрят на папу и дедушку, а я подожду. Ждала же пять лет.
За воротами меня преданно поджидал аркрай.
— Пойдем, Скотина, — грустно улыбнулась я своему спутнику. — У нас осталось еще одно дело.
Лариса Рамина проживала в Бурлорге и по иронии судьбы держала ту самую кондитерскую, возле которой вчера топталась Аленка. За прилавком обнаружилась симпатичная стройная блондинка, которая с чувством отчитывала кого-то сидящего под стойкой. На звон дверного колокольчика она обернулась и приветливо мне улыбнулась.
— Могу я вам чем-то помочь?
— Мам, кто там? — из-под прилавка высунул свой любопытный нос рыжий мальчуган, точная копия моего брата.
— Покупатели, милый, — ласково ответила женщина и вновь повернулась ко мне.
Ба-бах! Раздалось из недр магазина.
— Простите, я на минутку. Вы пока выбирайте, — побледнев, пробормотала Лариса и скрылась за широкой дверью, откуда тут же донесся ее рассерженный голос.
— Я обслузу, — крикнул вслед матери малыш и вылез в зал. — Чем я могу быть вам полезен? — учтиво спросил этот юный джентльмен, а я стояла, смотрела на него полными слез глазами, и не могла вымолвить ни слова, в очередной раз понимая, что у меня такого счастья никогда не будет.
— Могу посоветовать сдобу с колицей, — меж тем рекламировал продукцию своей кондитерской малыш. — Или булочка с таком, то есть с маком, тозе очень вкусная.
— Простите, пожалуйста, — вскоре вновь появилась хозяйка. — Выбрали что-нибудь?
— Мама, кыкы, — раздался с другой стороны двери настойчивый стук.
— Простите, пожалуйста, — вновь повинилась блондинка и поторопилась к младшему сыну. На пороге она резко обернулась и, смерив меня подозрительным взглядом, спросила: — Ваше лицо кажется мне знакомым, мы раньше встречались?
И что мне ей на это сказать? Здравствуйте, я ваша тетя, восставшая из мертвых? Даже если она мне и поверит, зачем? Отец и Никас с семьей все равно не переедут жить ко мне на Второй, равно как и я не вернусь на Третий континент, так зачем говорить мальчишкам, что у них есть тетя, если все равно видеться мы будем, даст Богиня-Мать, раз в год.
— Мы знакомы? — вырвал меня из раздумий напряженный голос хозяйки кондитерской. В ее глазах я вела себя крайне подозрительно: пришла грустная девушка и пялится на ее ребенка вместо того, чтобы выбирать булки.
— Возможно, — уклончиво ответила я, делая вид, что заинтересовалась какими-то крендельками.
— Вольдемар, помоги мне, пожалуйста, — позвала Лариса старшего.
— Ну, мама, — разочарованно взвыл ребенок, — ты не видишь, я с покупателем общаюсь?!
— Вольдемар, — чуть повысила голос она и приоткрыла дверь, — мне очень нужна твоя помощь.
В щель тут же просунулась чумазая мордочка такого же рыжего, как брат, карапуза. В чем таком коричневом измазано его личико, я старалась не думать, надеясь, что это шоколад, но шкодный взгляд и хулиганистый вид малыша невольно вызвали у меня улыбку. Грустную улыбку.
— Олег, иди в ванную! — приказала Лариса и, пропустив дующегося Вольдемара вперед, обернулась ко мне. — Простите, пожалуйста, няня сегодня заболела. Я вернусь через пару минут, но если вдруг вы не сможете ждать, то расплатиться можно самостоятельно по слепку через кассовое Окно.
Тяжелая дверь вновь закрылась, отрезая меня от семьи. Чужой семьи.
Выбрав пару сладких булочек и буханку хлеба для собаки, я расплатилась, не дожидаясь хозяйки. Незачем ей раньше времени знать, какую значительную сумму ей оставила за грошовую покупку странная рыжая девушка, так напоминаюшая мужа Ларисы.
Выйдя на улицу, я смахнула горькие слезы, выдала Скотине его пайку и активировала телепорт, дав себе обещание больше не плакать. Жизнь продолжается!
ГЛАВА 23
— Мариночка, с вами все в порядке?
Магистр Валериус прискакал ко мне в общежитие прямо с самого утра перед занятиями. Благо, я хоть успела в порядок себя привести. Сухонький подслеповатый старичок обеспокоенно теребил полы своего камзола, внимательно щуря на меня удивительно ясные для его возраста голубые глаза.
— Я так переживал! Так беспокоился, когда вы не пришли на консультацию, а потом со мной связался Мессир Свэндал и как бы между прочим спросил, что вы делаете на Третьем континенте! Мариночка, а что вы там делали?
— Я случайно там оказалась, — слегка замявшись, ответила ему. Расстраивать старичка очень не хотелось. — Телепорт дал сбой, и нас с Аленой забросило немножко не туда.
— Это тот, что Аленочка у меня брала? — запричитал старичок, сильно огорчившись. — Ай-яй, какая беда. Мариночка, простите старика, кристалл старый был, его давно пора было поменять.
— Все в порядке магистр Валериус, — заверила я его, улыбаясь. — Ничего страшного.
— Ой, Мариночка, слава Богине-Матери! Но почему вы целую декаду не давали о себе знать? Я, пообщавшись с Мессиром Свэндалом, так переживал, письма вам писал, но вы не отвечали. С вами точно ничего там не случилось? Все же целая декада среди драконов, — последнюю фразу он прошептал с благоговейным ужасом. — Если что, вы только скажите!
Вот ведь… дракон! Значит, мою корреспонденцию в Истарионе не только отслеживали, но и еще тщательно фильтровали. Хотя, чего я хотела от Хозяина Золотой Горы, который спустя пять лет заполучил любимую игрушку обратно?
— Не беспокойтесь, магистр, — поспешила я утешить старичка, — все было хорошо, просто мы с Аленой прибыли как раз к началу праздника Солнца, и Мессир был столь любезен, что пригласил нас остаться на торжества.
В добровольно-принудительном порядке, но об этом Валериусу я, естественно, не сказала.
— Тогда зачем же он пятого дня присылал мне письменный запрос на объяснение целей, задач и графика вашей практики?
Как зачем?! Чтобы иметь законные основания обвинить меня в принародном вранье и оставить в Истарионе, на этот раз навсегда. Но тут поток моих гневных мыслей резко оборвался.
— Ка-какой практики? — ошарашенно спросила я старичка, невежливо плюхаясь на кровать.
— Как это какой? — удивился магистр Валериус. — Той самой, о которой я с самого начала еще в прошлый первый день рассказал Мессиру Свэндалу. Уж простите меня, милая, но когда этот странный дракон спросил меня, почему вы оказались на его территории, я сразу же понял, что с вами беда приключилась, и, чтобы помочь вам, придумал эту самую практику, — бесхитростно развел руками старичок. — А что еще мне оставалось, когда Патрон целого континента жаждал подробностей. Пришлось выкручиваться, придумывая все на ходу.
— И что же вы придумали? — против воли в душе вновь завозился липкий страх, и меня прошиб холодный пот, хоть я и знала, что на территории Два-третьего государства я для Свэна неприкосновенна.
— А что в голову пришло, — весело усмехнулся Валериус, присел рядом, положив свою морщинистую ладонь на мои судорожно сцепленные руки, и начал рассказывать: — Учитывая вашу специализацию, первое, что мне пришло в голову, это то, что вы пишете диплом по теме «Влияние переселенцев на психические отклонения драконов», — у меня вырвался нервный смешок. О, да! Некоторые переселенцы своей неуемной деятельностью за одну декаду способны вызвать психические отклонения не только у драконов! А магистр меж тем продолжил: — Я и сказал, что вы были направлены именно к драконам на практику, вот только по ошибке попали на другой континент, поэтому я попросил Мессира Свэндала, раз уж так получилось, предоставить вам в качестве межконтинентального обмена опытом необходимые условия для работы.
— А он что? — недоверчиво спросила я, все еще не до конца понимая, как такое могло быть.
— Он любезно согласился, — расплылся в широкой улыбке магистр. — Единственное, что меня тревожило, это отсутствие вестей непосредственно от вас и последовавший затем письменный запрос, но в итоге, слава Богине-Матери, все в порядке, и вы вернулись целые и невредимые.
Я невесело хохотнула. Чудо уже одно то, что вернулись, несмотря на то, что моя легенда ни по одному пункту не сошлась с официальной письменной версией. Получается, Свэн с самого начала знал, что я вру, но продолжал делать вид, будто верит мне и просто ждет подтверждения, а потом, получив официальный ответ на запрос, он имел на руках неоспоримое доказательство моей вины и, несмотря на все то, что произошло между нами за эту декаду, он меня… отпустил? Подобное просто не укладывалось у меня в голове. Как мог дракон отпустить желанную женщину? Разве что он действительно… любил.
— Как там Алена? — вырвал меня из раздумий вопрос магистра. — Ой, а откуда у вас такой милый песик? — старичок только сейчас заметил вольготно развалившегося на Аленкиной кровати аркрайя. — А вам комендант разрешил? Если хотите, я могу поговорить.
«Какой же он все-таки добрый, этот подслеповатый старичок», — подумала я, с умилением глядя на то, как магистр гладит довольного вниманием аркрайя.
— А как его зовут? — вопросил Валериус, и дальше разговор свернул уже в нормальное русло, переключившись на более приземленные темы.
Когда магистр ушел, не успела я подойти к двери, как раздался требовательный стук.
— Марина Владимировна, — в комнату, не дожидаясь разрешения, вошел посыльный, на ходу протягивая мне пухлый конверт. — Приказано вручить лично в руки, — с этими словами он буквально впихнул мне письмо, больше походившее на посылку, и, вежливо кивнув, вышел.
Покрутив конверт в руках, я не нашла на нем никаких печатей или подписей. Странно, кто и что мне отправил. Впрочем, предположения были, и они подтвердились, стоило только мне вскрыть пустой сургуч. На кровать из перевернутого конверта тут же выпала обменянная на деньги сапфировая диадема, следом друг о друга звякнули несколько колечек и сережек, которые Свэн дарил мне ранее, ну а апогеем стал тот самый гарнитур из лунного камня, который был на мне в день рождения. Вот только на этот раз гарнитур оказался полным: на застегнутом браслете висело золотое кольцо с лунным камнем. Я закрыла глаза и с шумом втянула в себя воздух, стараясь не заплакать. Вот зачем он так? Но это было еще не все. В конверте, сложенные пополам, лежали несколько листов бумаги. Развернув их, я ахнула: это были все документы на право собственности, которые Свэну вручил наш монарх вместе со мной. Сверху же лежало письмо магистра Валериуса, и лишь один лист, выделялся среди этой исписанной массы. Там было всего два слова, выведенных до боли знакомым ровным почерком: «Это твое».
Листок выпал из ослабевших пальцев и плавно опустился на пол, а я все-таки расплакалась, хоть и обещала себе этого не делать.
Прошло два месяца, и жизнь все-таки вернулась в привычное русло. Диплом я каким-то чудом успела написать, потому что тему в последний момент пришлось менять. Аленку все-таки признали частично невменяемой и отправили на принудительное лечение с последующей повторной адаптацией. Отчасти девчонку мне было жаль, но с другой стороны, сколько жизней я спасла этим жестоким по отношению к ней решением?
Тему для научной работы взяла свободную и, работая днем и ночью, написала целый труд о «Дефекте Фантази», как я его назвала. Там я описала все причуды Аленкиного поведения с указанием предпосылок из иномирной литературы. Возможно, какие-то штампы я забыла, о некоторых могла не знать, но, в общем и целом, диплом и так превысил рекомендуемый объем вдвое. В конце я высказала предположение, что если для подобных переселенцев построить отдельный адаптационный центр по принципу лабиринта-квеста, то их вполне возможно не придется принудительно лечить.
Если честно, я тогда совсем не думала, что моя работа найдет такой отклик, но после Аленки каждый первый переселенец был с этим самым дефектом, и правительство, обратившись в Университет с просьбой помочь в решении данной проблемы, согласилось в качестве эксперимента построить по моему принципу один такой центр. Спустя полгода выяснилось, что моя идея, не то что имеет успех, она гениальна!
Переселенцам, чтобы перейти на следующий уровень, требовалось полностью выполнить все задания предыдущего, а в конце каждого такого уровня вместо зачетов, как в обычных центрах, их ждала «финальная битва со «Злом». Девушкам, помешанным на «выйти замуж за принца» тоже подготовили отдельную программу, под видом принцев подсовывая в провожатые по квесту переодетых холостяков из брачных агентств. Но самым любимым у всех адаптологов стал грамматический уровень. Попаданцам, чтобы открыть дальнейший путь, требовалось решить три сотни упражнений, вбивая правильные ответы во встроенное в стену рядом с раздвижными дверями Окно. Неграмотным впоследствии не ушел никто. И на принудительное лечение, кстати, тоже никто не отправился. Переселенцы скидывали всю лишнюю энергию в самом начале, и впоследствии, по мере продвижения по лабиринту, занимавшему давно разрушенный землетрясением город на окраине государственного заповедника, понимали, что привычная жизнь простого обывателя — это не так уж и плохо.
Когда в этот центр после полугодичного лечения определили Аленку, мне сразу же поступило предложение быть ее куратором, но я вежливо отказалась, попросив ближайшие пару лет с подобными просьбами ко мне не обращаться.
Три месяца спустя.
— Маринка, дыши. Дыши!
— Я и так пыхчу, как драный ежик, — с трудом скрипела я между вздохами. Боль скручивала все тело от коленок до плеч, но я упорно цеплялась за голос подруги и… дышала.
— Так, глядишь, через часик кого и напыхтим, — оптимистично заявила Алка и ушла! Эта мерзавка меня бросила!
Полчаса спустя.
— Тужься. Тужься давай!
— Я… не… могу…
— Можешь! Я в тебя верю! Сейчас еще потужишься, и яйцо снесешь, — в очередной раз ввернула свою плоскую шуточку подружка. Как же она меня достала с этими яйцами за последние несколько месяцев!
— Драконы — живородящие, — прошипела я, мгновение подумала и добавила: — твари.
— А кто вас знает, — пожала плечами Алка. — То, что до сих пор ни одного подобного случая не задокументировано, еще ничего не значит. К тому же твой случай вообще особенный. Вот снесешь драконье яйцо и будешь первой женщиной…
— Ал, я надеюсь, ты мой особый случай не задокументировала? — не на шутку испугалась я, даже о боли забыла.
Когда полгода назад я окончательно уверилась в том, что беременна, а не больна неизвестной заразой, счастью моему не было предела. До поры до времени. Ровно до того момента, пока я не осознала, что, узнай Свэн о ребенке, и у меня его отберут. Поэтому первым делом я побежала к Алке, моей подруге с лекарского факультета. Она выпустилась на год раньше, и на тот момент уже имела свою практику. Помочь мне Алла согласилась сразу, правда в обмен на честный рассказ, почему мне так необходимо скрыть беременность аж до момента родов. На осмотры я ходила к ней по ночам, и, как прилежная, даже со схватками приехала в час ночи, и вот мы уже битых два часа рожали.
— Конечно же, не задокументировала! — обиделась подруга. — Что я, по-твоему, совсем дурочка? Не понимаю, что потом и тебя и ребенка затаскают по лабораториям? — у нее были свои мотивы морального толка.
— Фух!
Но не успела я облегченно вздохнуть, как новый приступ боли скрутил меня в букву зю.
— Тужимся, — последовал четкий приказ. — Вот, уже скорлупа показалась. Еще немного. Поднажми.
— Какая скорлупа? — взвизгнула я и попыталась встать. — Ты же говорила, что по всем сканам это обычный младенец! Ал!