Силы для финального рывка нашлись. И у него тоже. Мы достигли ленточки почти одновременно. Кажется, я все-таки раньше, но точно не скажу.
Мы, задыхаясь, рухнули на землю. Я сразу перекатился на бок, чтобы не спускать с соперника глаз, но он просто лежал и судорожно глотал воздух. Я положил руку на эфес. Кровь стучала в висках.
Когда я более-менее отдышался, то заметил:
– Не знал, что ты умеешь так быстро бегать, Юрт.
Он хохотнул:
– Ты много чего обо мне не знаешь, брат.
– Это уж точно.
Он утер лоб тыльной стороной ладони. Я заметил, что палец, оставшийся в пещерах Колвира, – на месте. Либо это Юрт с другой временной линии, либо…
– Как Джулия? – спросил я. – С ней все в порядке?
– Джулия? – переспросил он. – Кто это?
– Извини. Ты не тот Юрт.
– А кто тот? – Он приподнялся на локте и устремил на меня здоровый глаз.
– Настоящий Юрт и близко не подходил к Образу Амбера..
– Я – настоящий Юрт!
– У тебя все пальцы целы. А настоящий недавно одного лишился. В моем присутствии.
Он вдруг отвел глаз.
– Должно быть, – ты – призрак Логруса, – продолжал я. – Видимо, он и тут не отстает от Образа – тоже записывает всех, кто его прошел.
– Значит, это… и случилось со мной? Я не могу вспомнить… зачем оказался здесь. Только то, что должен был бежать с тобой наперегонки.
– Могу поспорить, что твои последние воспоминания – как ты проходишь Логрус.
Он снова поднял лицо. Кивнул:
– Верно. И что это значит?
– Точно не знаю, – ответил я, – но кое о чем догадываюсь. Это место – своего рода вечная изнанка мира. Она практически недосягаема и для Логруса, и для Образа. Однако оба могут проникать сюда через своих призраков, искусственно смоделированных по снятым с нас записям…
– Ты хочешь сказать, я – своего рода запись? – Он чуть не плакал. – А все казалось так замечательно! Я прошел Логрус. Все Тени лежали у моих ног! – Юрт потер виски. Потом: – Ты!.. Я попал сюда из-за тебя! Чтоб обогнать тебя в этой гонке, утереть тебе нос.
– Здорово пробежал. Я и не знал, что ты так можешь.
– Я начал тренироваться, когда услышал, что ты бегаешь в колледже. Не хотел уступать.
– Молодец.
– Если б не ты, меня бы в этом дурацком месте не было. Или… – Он покусал губу. – Не совсем так, да? Меня бы вообще не было. Я всего лишь запись… – Он посмотрел в упор. – На сколько мы рассчитаны? Как долго живут призраки Логруса?
– Понятия не имею, – отвечал я, – как они создаются и управляются. Но я встретил нескольких призраков Пути, и у меня сложилось впечатление, что моя кровь может их поддержать, сделать вроде как автономными, независимыми от Образа. Только одному из них – Бранду – достался огонь, и он растаял. Дейдра получила кровь, но ее тут же унесло. Не знаю, успела ли она выпить достаточно.
Он покачал головой:
– У меня есть чувство – не знаю, откуда оно взялось, – что и мне сгодилось бы нечто подобное, и что кровь – для Образа, пламя – для Логруса.
– Я не умею определять, где моя кровь окажется горючей.
– Здесь вспыхнет, – отвечал он. – Зависит от того, кто контролирует данную местность. Откуда-то я это знаю.
– А почему тогда Бранд был на территории Логруса?
Юрт ухмыльнулся:
– Может, Образ решил использовать предателя для какой-то диверсии. А может, Бранд вел свою игру – что-то вроде двурушничества в квадрате.
– Очень на него похоже, – сказал я, наконец-то окончательно отдышавшись.
Я выхватил из-за голенища кинжал из Хаоса, резанул левую руку, убедился, что из нее хлещет огонь, и протянул Юрту:
– Быстрее! Глотай, пока Логрус не отозвал тебя назад!
Он схватил мою руку и почти что вдохнул рвущееся из нее пламя. Я посмотрел на его ноги – ступни, затем и лодыжки стали прозрачными. Логрус, похоже, торопился забрать его, как Образ забрал обратно Дейдру. Внутри призрачных конечностей вспыхнули завихрения. Внезапно они погасли, вновь проступили очертания ног. Юрт все поглощал горючую кровь, но языков пламени я больше не видел – он, как и Дейдра до него, пил прямо из раны. Ноги его начали уплотняться.
– Ты, похоже, стабилизируешься, – сказал я. – Давай еще.
Что-то больно ударило меня в поясницу, я отлетел в сторону и обернулся в падении. Надо мной стоял высокий мужчина – он-то и пнул меня сапогом. На нем были зеленые штаны и черная рубашка, лоб повязан зеленым головным платком.
– Это что за извращения, да еще в святом месте?
Я перекатился на колени и начал вставать, правой рукой прижимая к бедру кинжал. Левую я протянул вперед. Уже не огонь, но кровь капала с нее.
– Не твое собачье дело, – сказал я и уверенно добавил: – Каин.
Он с улыбкой поклонился, скрестил руки на груди и сразу развел их в стороны. За секунду до этого они были пусты, сейчас в правой блестел нож. Видимо, Каин вытащил его из спрятанных в правом пышном рукаве ножен. Надо думать, он долго тренировался – без подготовки такого не сделаешь. Я попытался вспомнить, что слышал про Каина и ножи. Лучше б не вспоминал. На ножах он считался мастером. Черт.
– К сожалению, не могу назвать тебя, – отметил он. – Лицо у тебя знакомое, но не помню, чтобы мы встречались.
– Мерлин, – сказал я. – Сын Корвина.
Он медленно обходил меня, но при этих словах застыл.
– Извини, если скажу, что затрудняюсь поверить.
– Не хочешь – не верь. Но это правда.
– А этот второй – его ведь зовут Юрт?
Он указал на моего брата, который только что поднялся на ноги.
– Откуда тебе это известно?
Каин нахмурил брови, сощурился.
– М-м-м… не знаю, – сказал он, помолчав.
– Зато я знаю. Постарайся вспомнить, где ты и как сюда попал.
Он отступил на два шага. Потом закричал:
– Вот кто!
В то самое мгновение, когда я сообразил и заорал:
– Юрт! Берегись!
Юрт кинулся наутек. Я бросил кинжал – последнее дело, честно говоря, но, к счастью, у меня оставался меч, которым я мог достать Каина раньше, чем Каин достанет меня.
Проворство не изменило Юрту – в мгновение ока он оказался вне досягаемости. Кинжал, вопреки моим ожиданиям, угодил острием Каину в правое плечо и вошел примерно на дюйм.
И тут, не успел Каин повернуться ко мне, его тело разлетелось во все стороны, взорвалось множеством крошечных смерчей, которые в одну секунду поглотили всякое подобие человеческого. Они со свистом вращались, описывая концентрические спирали, потом два слились в один большой и быстро поглотили остальные, причем с каждым захваченным смерчем свист все нарастал. Наконец остался лишь один. Он качнулся было в мою сторону, затем резко устремился ввысь и рассеялся. Выброшенный воздушной струей кинжал упал в шаге от меня. Клинок был теплый и еще несколько секунд негромко гудел, пока я не спрятал его обратно в сапог.
– Что случилось? – спросил, возвращаясь, Юрт.
– Видать, оружие, сделанное во Дворах, сокрушительно действует на призраков Образа, – сказал я.
– Хорошо, что кинжал оказался при тебе. А чего этот тип на меня набросился?
– Думаю, Образ послал его, чтоб помешать тебе обрести самостоятельность, – или убить тебя, если это уже произошло. По-моему, он не хочет, чтоб вражеские агенты в этом месте набирались силы и стабильности.
– Но я ему не угроза. Я – сам за себя и ни за кого больше. Я хочу одного – выбраться отсюда и заняться своими делами.
– Может, это само по себе угроза?
– Как так?
– Кто знает, что ты способен натворить, действуя самостоятельно – учитывая твое несколько необычное происхождение? Вдруг ты нарушишь баланс сил? Вдруг владеешь – или можешь завладеть – информацией, которую стороны предпочли бы не разглашать? Это как с непарным шелкопрядом. Никто и предположить не мог, что он наделает в природе, пока он не расползся из лаборатории. Ты можешь…
– Хватит! – Юрт поднял руку. – Не желаю ни о чем таком знать. Если меня выпустят отсюда и оставят в покое, я их тоже трогать не стану.
– Убеждать тебе нужно не меня, – сказал я.
С минуту он таращил глаза, потом вскочил и описал полный круг. Кроме светлой дороги, все было темно, и заорал он, надо полагать, в пространство.
– Слышите меня? Я не хочу ни во что лезть! Я хочу лишь убраться отсюда! Жить самому и не мешать жить другим. Устраивает вас это?
Я рванулся, схватил его за руку и дернул на себя. Дело в том, что в воздухе над его головой начало сгущаться маленькое призрачное подобие Логруса. В следующее мгновение оно с резким, словно от бича, хлопком молнией упало на место, где только что стоял Юрт, прожгло дыру в дороге и исчезло.
– Похоже, от них так просто не отвертишься, – сказал Юрт. Взглянул вверх. – Может, он готовит новый удар и нанесет его, когда я меньше всего буду ждать.
– Это как жизнь, – согласился я. – Но, думаю, ты вправе счесть это предупредительным выстрелом и на время выкинуть из головы. Важнее другое – поскольку мне дали понять, что это мое приключение, – так вот, знал ли ты заранее, поручено тебе помогать мне или мешать?
– Теперь припоминаю, что надеялся тебя обогнать, а потом мы вроде бы должны были сразиться.
– Тебе и сейчас этого хочется?
– Мы с тобой никогда не ладили. Но мне не по душе быть орудием в чужих руках.
– Готов ты заключить перемирие, пока я не закончу, что мне здесь назначено, и не сумею выбраться?
– А какой мне в этом интерес? – спросил он.
– Я придумаю, как отсюда выбраться. Если поможешь мне – или по крайней мере не будешь чинить помех, – выведу и тебя.
Юрт рассмеялся:
– Не уверен, что отсюда можно выбраться, если Силы сами не соизволят нас выпустить.
– Тогда ты ничего не теряешь, – сказал я, – и, возможно, еще увидишь, как я погибну в попытке отыскать лазейку.
– Ты правда владеешь обоими способами колдовства – и Логруса, и Образа? – спросил он.
– Да. Но в логрусском я сильнее.
– Можешь ты использовать тот или иной способ против его источника?
– Весьма занимательный метафизический вопрос. Я не знаю ответа, – сказал я, – и сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю. Здесь опасно призывать Силы. Так что я остался с полудюжиной заклинаний. Не думаю, что мы выберемся отсюда с помощью колдовства.
– А как же?
– Понятия не имею. Впрочем, уверен, что не увижу полной картины, пока не дойду до конца тропы.
– Черт. М-м-м… Мне как-то не улыбается провести здесь остаток дней. С другой стороны, вдруг это единственное место, где подобные мне могут существовать? Вдруг ты отыщешь дверь, я пройду сквозь нее и растаю?
– Если призраки Образа могут появляться в Тени, то, думаю, сможешь и ты. Призраки Дворкина и Оберона навещали меня до того, как я сюда попал.
– Это обнадеживает. Стал бы ты на моем месте испытывать судьбу?
– Твоя жизнь, тебе и решать.
– Понял. Я пойду с тобой и посмотрю, что из этого выйдет. Помощи не обещаю, но и вредить не буду.
Я протянул руку, Юрт покачал головой.
– Давай не заходить слишком далеко, – сказал он. – Если ты не веришь мне без рукопожатия, то и с рукопожатием не поверишь, так ведь?
– Наверно, да.
– А меня никогда не тянуло пожать тебе руку.
– Извини, что предложил, – произнес я. – Может, все-таки объяснишь, почему? Я всегда удивлялся.
Юрт пожал плечами:
– Разве обязательно должна быть причина?
– В противном случае это сумасбродство, – отвечал я.
– Или личное дело, – добавил он, отворачиваясь.
Я вновь двинулся по тропе. Вскоре меня нагнал Юрт. Некоторое время мы шли в молчании. Когда-нибудь я научусь держать язык за зубами – или вовремя замолкать. Что, в общем, тоже хорошо.
Дорога шла прямо, но чуть впереди, похоже, исчезала. Мы дошли до того места, где она вроде бы кончалась, и тут я понял, в чем дело: она сворачивала за невысокий пригорок. Мы пошли дальше и вскоре оказались перед новым поворотом. Потом тропа начала петлять, и стало ясно, что мы спускаемся по крутому серпантину.
Миновав еще несколько поворотов, я вдруг увидел впереди яркий зигзаг. Он, казалось, висел в воздухе прямо перед нами. Юрт поднял руку, указал и начал: «Что?..» – и тут мы одновременно поняли, что это продолжение нашей же дороги, только уже на подъеме. Все сразу стало на свои места, и я осознал, что мы спускаемся в глубокий ров. В воздухе заметно холодало.
Мы продолжали спуск, и вскоре что-то холодное, мокрое задело мою правую руку. Я посмотрел и увидел тающую снежинку. Вскоре ветром занесло еще несколько. Впереди что-то белело.
«Я тоже не знаю, что это», – сказала в голове Фракир.
«Спасибо», – мысленно отозвался я, решив, что Юрту лучше про мою помощницу не знать.
Вниз. Вниз и кругом. Назад. Назад и снова вперед. Температура продолжала падать. В воздухе реяли снежинки. Камни поблескивали.
Странно, я не понимал, что это, пока не поскользнулся.
– Лед! – воскликнул Юрт. Он едва не упал, но вовремя ухватился за камень.
Вдалеке что-то вздохнуло; сперва тихо, потом все громче, и, только когда порыв ударил нам в спины, мы поняли, что это – ветер. Причем холодный. Он пронесся, словно последнее дуновение ледникового периода. Я поднял воротник. Затем ветер немного потеплел, но дул все с той же силой. Мы продолжали спуск.
К тому времени как мы добрались до самого низа, окончательно подморозило. Ступени либо обледенели, либо были вырублены во льду. Ветер гудел на ровной, скорбной ноте, сверху сыпался то снег, то снежная крупа.
– Отвратительный климат, – проворчал Юрт, лязгая зубами.
– Вот уж бы не подумал, что призраки чувствительны к материальному, – заметил я.
– Призраки! – возмутился он. – Я мерзну в точности как обычно. Тот, кто отправил меня сюда, мог бы по крайней мере предусмотреть такую возможность. И вообще, не такое оно и материальное, это место, – добавил Юрт. – Могли бы проложить нам тропу попрямее. А то пока мы доберемся, куда им надо, от нас останутся ледышки.
– Не думаю, чтобы Логрус или Образ обладали здесь большой властью, – сказал я. – По мне, пусть лучше не мешаются под ногами.
Дорога шла по сверкающей равнине – такой ровной и такой сверкающей, что я испугался, уж не ледяная ли она. Так оно, разумеется, и оказалось.
– Скользко, – пробормотал Юрт. – Я сейчас расширю себе ступни.
– Порвешь сапоги и отморозишь ноги, – сказал я – Почему бы просто не перераспределить вес, не опустить центр тяжести?
– Все-то ты знаешь, – недовольно нахмурился он. – Впрочем, на этот раз ты прав.
Мы простояли несколько минут, пока Юрт уменьшался в росте и раздавался вширь.
– А ты не будешь себя менять? – спросил он.
– Нет. Так быстрее идти.
– И проще плюхнуться на задницу.
– Посмотрим.
Мы вступили на лед и пошли, стараясь не падать. Ветер здесь был еще сильнее. Впрочем, ледяная дорога скользила совсем не так сильно, как можно было подумать, глядя сверху: мелкая рябь создавала хоть какое-то трение. Воздух обжигал легкие. Снег закручивался в могучие торнадо, которые исполинскими волчками вращались у нас на пути. От дорог шел голубоватый свет, и снежинки над ней тоже вспыхивали голубизной. Мы прошли с четверть мили, прежде чем вдоль дороги вновь стали появляться призрачные видения. Сперва я сам, распростертый в святилище на груде доспехов, затем Дейдра под фонарем – она смотрела на часы.
– Что это? – спросил Юрт, когда картинки мелькнули и исчезли.
– Я не знал, когда впервые увидел, и не знаю до сих пор, – ответил я – Когда наша гонка началась, я думал, что ты тоже из них. Они возникают и пропадают – по всей видимости, случайно. И я ума не приложу зачем.
Следующей возникла гостиная. На столе стояла ваза с цветами. Людей в комнате не было. Потом гостиная исчезла..
Нет. Не совсем. Исчезла комната, но цветы остались, прямо на льду. Я остановился, потом ринулся к ним.
«Мерлин, я не знаю, стоит ли сходить с тропы.»
«Ко всем чертям,» – отвечал я, подбегая к несообразной пестроте у подножия ледяной глыбы, напомнившей мне недавний Стоунхендж.
Их было много – розы всевозможных сортов и оттенков. Я нагнулся и вынул одну. Она казалась почти серебристой.