– Ох, черт! – Кати вдруг вскочила. – Половина пятого. Пора выходить.
– Твою мать, – ругнулся я, подскакивая в кресле. – Лекса, закажи такси.
Кати покачала головой:
– Не нужно, у меня глайд на парковке отеля.
«Глайдом» оказался глайдер, двухместная машина, похожая на… даже не знаю. Лодку? Хотя по принципу работы больше всего напоминало ведьминскую метлу – пассажиры садятся сверху и летят, куда им надо.
Я хмыкнул, когда Кати оседлала глайдер и кинула мне защитные очки. Эдакая современная ведьмочка, даже рыжая. Теперь понятно, почему Кати затянута в летный комбинезон.
– Шлем наденешь? – спросила она.
– Если мы брякнемся, то шлем меня не спасет… да и не нужен он мне.
– Тем лучше, – жизнерадостно улыбнулась Кати. – Садись!
Я сел сзади, надел очки и обхватил девушку руками за талию.
– Если почувствую руки где не надо – сброшу на хрен. Понял? – все с той же жизнерадостной улыбкой заявила она.
Меня передернуло.
– Понял, понял.
– Тогда – от винта! – Она нажала ногой на педаль, и глайдер взвыл высоким жужжащим воем.
– От какого винта? – озадаченно огляделся я и чуть не свалился – машина рванула в воздух, я еле успел уцепиться за Кати.
Мы прождали короткую очередь на скоростную аэромагистраль, и Кати рванула на полной скорости – километров триста в час. Границы магистрали были защищены мощными силовыми полями, которые слегка искажали проходящее через них изображение, что придавало полету совершенно сюрреалистический вид – дома, башни, разные металлоконструкции мелькали так, что сливались в разноцветные калейдоскопические картины.
До места мы добрались очень быстро, и Кати, заложив лихой вираж, аккуратно приземлилась на парковку. Я слез с глайда и восторженно оглядел машину.
– Хочу такой же! – заявила Лекса, а я согласно кивнул.
– Разгребемся с делами – я порекомендую тебе нормальную мастерскую.
– Зачем? Они не продаются, что ли? – не понял я.
– Летать на стоковом? [8] – Кати скривилась. – А смысл? Они же в стоке больше двухсот кэмэ не идут.
Лекса с ехидной ухмылочкой закивала, всем своим видом показывая, какой я идиот.
Я пожал плечами, затем снял очки и задумчиво оглядел небольшой двухэтажный коттеджик, возле которого мы приземлились. Больше всего он напоминал яркий сказочный пряничный домик.
– Марта здесь работает, что ли? – с сомнением спросил я.
– Угу, – ответила девушка, заглушив мотор глайдера.
– Совсем не похоже на клинику.
– Доктор Саммерс работает на дому, у нее на первом этаже обустроен прекрасный медкабинет, а на втором жилые апартаменты.
– Тогда понятно, – кивнул я, расстегивая пиджак: несмотря на то, что по календарю уже началась зима, солнце палило нещадно.
– Ну чего стоишь? – толкнула меня в плечо девушка. – Двинули.
Я посмотрел на Лексу – она пожала плечами и ничего не возразила, поэтому я подошел к двери и провел рукой по сенсору домофона.
Лекса огляделась и растворилась в воздухе.
– Ты чего? – удивился я.
– Лучше я так, на всякий случай, – неопределенно ответила она. – Так проще прикрыть тебя будет.
– Кати, – добавила она из пустоты. – Меня нет, ничему не удивляйся и подыгрывай во…
– Да-а? – ответили из динамиков домофона, и Лекса моментально умолкла.
Черт, опять мурашки по спине от этого голоса!..
– Доктор Саммерс, это Бальтазар Эмрис, мы с тобой договаривались о встрече.
– О-о, разумеется. Сейчас я спущусь.
Я только пожал плечами.
Через несколько минут дверь щелкнула замком, и я едва успел отпрыгнуть: она неожиданно распахнулась наружу. Я в недоумении заморгал, глядя на дверь, – обычная деревянная дверь, но… Это была первая ОБЫЧНАЯ ДЕРЕВЯННАЯ ВХОДНАЯ ДВЕРЬ, которую я увидел в этом времени.
Вам, наверное, покажется странным то ощущение, с которым я осматривал этот совершенно обыкновенный в прошлом архитектурный элемент. Но все остальные виденные мной двери были либо пластиковыми, либо стеклянными, либо металлическими. И все задвигались в стену, уходили в пол, в потолок, да куда угодно, только не открывались по-человечески, как и положено дверям.
– Вас так удивила моя входная дверь? – послышался довольный голос из полутьмы коридора.
– Ну некоторым образом, – кивнул я, переводя взгляд на хозяйку дома.
Проклятье, первым делом мне захотелось проверить, чисто ли я выбрит и нормально ли у меня уложены волосы: передо мной стояла Женщина, которую иначе как с большой буквы и не назовешь. Один лишь взгляд на нее дарил надежду на воплощение столь откровенных эротических фантазий, каких я до этого и представить себе не мог.
Воплощение сексуальности.
Я стоял с раскрытым ртом и, казалось, забыл, как дышать.
– Каждый раз одно и то же! – недовольно воскликнула Кати. – Хватит тебе уже!
– Что хватит? – невинным тоном спросила Марта, и я возмущенно посмотрел на Кати: как она могла сказать такое о… хм, а какое «такое»? Что-то я задумался.
Я вновь посмотрел на хозяйку дома. Симпатичная, конечно, но совершенно не в моем вкусе. А жаль, голос у нее по комму был просто чудесным.
– Добрый день, – кивнул я и протянул ей руку. – Меня зовут Бальтазар Эмрис. И да, твоя дверь просто удивительна, я таких давно не видел.
Обе девушки с недоумением посмотрели на меня.
Я вскинул брови:
– Что-то не так?
– Нет-нет, все в порядке, проходите, – с непонятным выражением лица сказала Марта. – Здравствуй, Кати.
Кати кивнула и прошла внутрь.
– Как ты думаешь, сколько ей лет? – вдруг спросила Лекса.
– Выглядит на двадцать пять, – попытался я угадать. – А грудь у нее просто…
– Я про дверь, кобелина ты эдакий, – перебила меня демонесса. – Хотя с Мартой ты все равно не угадал, тоже мне знаток женской натуры.
– А что дверь? – удивился я. – Ну да, необычная для этого времени, но дверь как дверь.
– Это сикомор, – хмыкнула демонесса. – А этой конкретной двери больше пяти тысяч лет.
Я бросил еще один задумчивый взгляд на дверь. Сикомор – очень любопытное дерево. Насколько я помню, в некоторых религиях считается священным, но любопытна древесина сикомора совсем другим: возможностью накопления магической энергии. Кстати, магический посох Мерлина был сделан именно из сикомора.
– Вы как-то очень заинтересованы моей входной дверью, Бальтазар.
– Это ведь сикомор?
Брови Марты взлетели кверху.
– Вы удивительно проницательны. Кстати, такие двери считались самым настоящим сокровищем в древние времена.
– Почему? – удивился я.
– Например, в Древнем Египте древесина считалась роскошью, признаком достатка. Деревянные предметы перевозили с собой из дома в дом, даже по наследству передавали. А из сикомора, в частности, был сделан пол во дворце одного из фараонов. Но давайте не будем разговаривать в прихожей, проходите. – Хозяйка сделала приглашающий жест рукой.
Как там Лекса сказала? Пять тысяч лет? Судя по тому, как Марта рассказывала об этой двери, не удивлюсь, если они ровесницы. Я окинул ладную фигурку хозяйки взглядом – товар, конечно, пятитысячелетней свежести, но весьма качественный.
Лекса громко фыркнула у меня в голове.
– Садитесь, – сказала Марта, когда мы все зашли в большую уютную гостиную с четырьмя большими, обитыми красным бархатом креслами. В углу весело трещал дровами огонь.
– Каминус! Самый настоящий каминус! – восхитился я.
Хозяйка улыбнулась.
– Вообще эта штука называется «камин», – поправила она. – Но для современной молодежи – так уже неплохо. Вы полны приятных сюрпризов, Бальтазар. Кстати, хотите горячего чаю?
– Нет, спасибо, – отказался я, Кати тоже покачала головой.
– Как хотите. Итак, чем обязана вашему визиту? – Она положила ногу на ногу и сложила ладони на колене.
– Доктор Саммерс… – начал я.
– Просто Марта, – мягко перебила меня она, глядя мне прямо в глаза.
– Марта, – я кашлянул, – мне нужна информация об одном твоем пациенте.
Она бросила быстрый взгляд на Кати и ответила:
– Сведения о пациентах – конфиденциальны.
– Только пока пациент еще жив, верно?
Марта встревоженно нахмурилась:
– О ком идет речь?
– О Сирилле Марски.
– Он мертв? – удивилась Марта. – Этого не может быть!
Я вздохнул:
– Даже самые сильные существа легко могут стать жертвой случайности или тщательно подготовленного убийства.
– Только не Сирилл, вы просто не знаете, кто он такой.
– Вампир? – быстро спросил я.
Вновь удивленный взгляд на Кати:
– Он из наших, что ли?
Кати, поколебавшись секунду, кивнула. Марта перевела взгляд на меня.
– Странно. Я не чувствую вашей ауры, Бальтазар. Кто вы?
– Это имеет сейчас значение? – нахмурился я.
– Нет. – Она склонила голову набок. – Мне просто любопытно.
– Я тролль, – объявил я. – На четверть. По дедушке.
– Это, конечно, ваше дело, – сердито тряхнула волосами суккуба. – Но тогда наш разговор закончен. Информация в обмен на информацию – это основа торговли слухами.
– Ну вот, а говоришь, что «просто любопытно». Впрочем, хорошо, – с кривой усмешкой кивнул я. – Давай так – ты рассказываешь мне, что знаешь об этом вампире, а я признаюсь, к какому клану фэйри я отношусь. Идет?
– Сирилл не просто вампир, – покачала головой она через минуту, придя к какому-то решению. – Высший вампир. Поэтому я как-то весьма недоверчиво отношусь к вашему заявлению.
– Хренасебе! – мысленно воскликнула Лекса.
Марта вздрогнула и прищурилась.
– Высшего вампира тоже можно убить, – пожал я плечами, сделав вид, что ничего не заметил. – Сложно, конечно, но не невозможно.
Суккуба засмеялась:
– Убить? Высшего вампира? Я так понимаю, вы весьма молоды, Бальтазар, и никогда не встречались с высшими.
Я неопределенно кивнул.
– Ну тогда я вас немного просвещу. – Марта откинулась на спинку кресла. – Высший вампир – это существо, которое вышло за пределы здравого смысла. Он может жить в космосе без скафандра, убить человека одним прикосновением, пережить взрыв ядерной бомбы, и даже если его расчленить на маленькие кусочки – их воссоединение будет лишь вопросом времени. Даже солнечный свет для него не губителен, он просто доставляет ему множество неудобств.
Я кивнул и спросил:
– Кто может на равных сразиться с высшим вампиром?
Марта задумалась:
– Потенциально из вампиров сильнее только Рожденные, то есть те, которые не были людьми, а уже родились вампирами. Но им надо несколько столетий, чтоб дорасти до силы высших, а учитывая специфику политики вампирских кланов, этого добиться очень сложно. На Норде, насколько мне известно, нет ни одного Рожденного старше века.
– А из других фэйри?
– Демоны, рангом не ниже Лорда, оборотни во время полнолуния… Но демоны такого ранга интересуются исключительно людскими душами, а у высших вампиров нет души. И оборотень даже во время полнолуния не нападет на высшего – инстинкты не позволят.
Кати кивнула, подтверждая.
– Но теоретически возможно, что кто-то предложил демону-Лорду душу в обмен на смерть высшего? – вдруг осенило меня.
– Душу? – хмыкнула Марта. – Тебе бы понадобилась гекатомба, чтобы демон согласился поработать на смертного или фэйри.
– Поня-атно, – разочарованно протянул я, потирая подбородок. А ведь хорошая была версия. Но, возможно…
– А почему вы думаете, что Сирилл мертв? – оторвала меня суккуба от размышлений.
– А что бы заставило вампира уклониться от взятых на себя обязательств?
– Только смерть, – кивнула Марта. – Да, это имеет смысл.
– Кстати, а ты не знаешь, что побудило его работать на людей?
– Понятия не имею. – Она отрицательно мотнула головой.
– Ясно. Ну что ж, это все, что я хотел узнать, – сказал я, вставая.
Суккуба с любопытством смотрела на меня.
– И это все? – В ее голосе послышался оттенок угрозы.
– Я помню, что я обещал раскрыться, – улыбнулся я и стал лихорадочно придумывать, что соврать.
– Так, ладно, подыграю, – сказала Лекса мысленно. – Быстро делай «облик», используя энергии смерти и жизни, в равных пропорциях. Потом объясню зачем.
Я раскинул руки в стороны, активируя заклинание: возражать было некогда, а своему фамильяру я привык доверять.
Так, бесполезное в сущности заклинание облика энергий, форма – «я», жест – «человек», энергия – смерть и жизнь…
Меня окружила плотная черно-золотая аура, один глаз засветился ярко-золотым, другой – обернулся в средоточие тьмы. На пальцах выросли длинные когти, зубы превратились в клыки, а губы раздвинулись в кровожадной усмешке.
– Маг, – хрипло прошептала суккуба. – Демонолог. Вы вернулись… Черт побери!
Я развеял заклинание.
– Твое любопытство удовлетворено?
– Да, лорд маг, прошу прощения за свою настойчивость.
– Только не задавай сейчас вопросов! – быстро сказала Лекса, когда я уже раскрыл рот. – Все впечатление испортишь.
– В таком случае мы квиты? – спросил я совсем не то, что хотел.
– Разумеется. Я провожу вас. – Ее тон заметно изменился, в нем чувствовалось… подобострастие?
Я вышел на улицу и направился к глайдеру.
Кати тихо перебросилась с Мартой парой фраз, попрощалась с ней и подошла к парковке.
– Поехали? – спросила она.
– Угу. – Я кивнул и принялся надевать очки. – Кстати, а о чем вы в конце разговаривали?
– Да она ерунду какую-то спросила. Хотела знать, не собираешься ли ты строить зиккурат на Норде.
– Чего?! – Я распахнул глаза и остолбенело уставился на Кати. Зато Лекса довольно потерла ручки…
– Так, детишки, давайте в отеле поговорим. Есть что обсудить, – заявила Лекса.
– Почему она…
– Все вопросы задашь там, – перебила она.
– Но…
Щелк! Разряд с треском пронзил воздух и вонзился мне прямо в лоб. Кати хмыкнула.
– Ладно, – проворчал я, садясь на глайдер. – Намек понят. Полетели в отель.
Глава 13
Обратно мы летели медленно: на скоростной трассе в результате аварии обломки фрахтовщика повредили генераторы защитного поля, прикрывающие трассу от птиц, насекомых и всякого мусора, и скоростное ограничение для глайдеров составило сотню километров в час.
Кати материлась всю дорогу, я хмыкал в особо удачных местах и продолжал размышлять о деле. Как-то это все крайне странно: высший вампир взял и пропал. Ни тела, ни следов, ни мотива… только призрачный подозреваемый, о котором неизвестно почти ничего, кроме того факта, что он способен справиться с высшим.
Я попытался вспомнить все, что Мерлин рассказывал о вампирах, но получилось весьма немного: бывают Рожденные и Усыновленные, последние не могут иметь детей в человеческом смысле, но могут усыновлять других людей в качестве «потомков». Этакая суррогатная система отцов и детей.
Рожденные – правящий клан, они обладают кровной властью над всеми Усыновленными, кроме высших вампиров.
Высший же вампир – либо существо вне кланов, либо старейшина одного из кланов Усыновленных, потому как Рожденные крайне ревностно следят, чтоб ни один из «младших» кланов не получил больше одного высшего.
Обычно высший вампир – это Усыновленный, который сумел скопить достаточно сил, чтобы избавиться от кровной связи с Рожденными. Официально для того, чтобы вампиру считаться высшим, достаточно освободиться от этой связи, но на самом деле за то время, которое проходит, пока удастся это сделать, – вампир становится очень могущественным. Мало кто из них сумел достичь этого звания, будучи младше тысячи лет, поэтому их в мире – считаные единицы.
По крайней мере, так дело обстояло раньше.
Хотя я сомневаюсь, что сейчас что-то изменится: очень уж жесткие традиции у кланов – как Рожденные, так и Усыновленные тщательно контролируют свою популяцию и, если необходимо, могут даже уничтожить какой-нибудь мятежный клан целиком. Прецеденты бывали.