— Лепесток огня, Баосюй, — поправил его Ань. — Так что не перестарайся.
— Хорошо, — кивнул дракон и пыхнул огнем из пасти. Сгусток огня вырвался и полетел вперед, разгоняя тьму. И так, следуя за этим огоньком, путники миновали темноту и снова вышли на свет. Когда они оглянулись, то оказалось, что позади стоят обыкновенные деревья и никакой тьмы нет.
— Главное — не страшиться и не останавливаться в пути, — решительно сказал Баосюй.
И снова они шли, шли и шли. Покуда не встретило их третье зло. Выглядело это зло как огромный металлический идол с десятками рук. В каждой руке у него был меч, и этими руками идол беспрерывно махал, а на десятке ног беспрерывно передвигался, так что обойти его не было никакой возможности.
— Третье зло победит ключевая вода, — вспомнил Небесный Чиновник Ань. — Не понимаю, как ключевая вода может справиться с этим уродом.
— А я не понимаю, где мы возьмем ключевую воду, — смешался Баосюй.
— Ну это-то проще простого, — заявил Ань. Он развязал свой алый пояс и одним концом его провел по земле. Тут же из земли забил бурливый родник чистейшей воды.
— Так-то, — сказал Ань. — Со мной в пустыне не пропадешь!
Меж тем родниковая вода добралась до ног металлического чудовища. И оно тут же замерло, опустились его руки с мечами. А затем все увидели, как чудище сплошь покрывается ржавчиной и разваливается со скрипом. И водные потоки смыли эту ржавчину так, что и следа не осталось!
— Путь свободен! — воскликнул Ань.
С четвертым злом справилась Небесная Чиновница Юй. И было оно изможденным стариком, держащим на привязи несколько злющих собак. Юй чудесным образом испекла из воздуха хлеб и накормила и старика, и его собак. Те сразу подобрели и беспрепятственно пропустили наших путников дальше.
— У кого есть нефрит? — спросил Ань. — Я это к тому спрашиваю, что пятое зло можно усмирить только с помощью этого живоносного камня. И думаю, что пятое зло не за горами…
Чиновник оказался прав. Пятое зло предстало перед ними в образе громадного маятника, висящего в пустоте и беспрерывно качающегося туда-сюда.
— Как же здесь поможет нефрит? — удивились все.
Один из драконов снял с шеи длинное ожерелья из нефритовых бусин и, исхитрившись, набросил его на мерно раскачивающийся маятник. И маятник тут же замер, дрожа словно от напряжения.
— Скорее! — поторопил всех Баосюй. — Бежим, пока нефрит его держит!
Никто не стал медлить. Потом Юй обернулась и увидела, что маятник порвал нефритовые бусы и снова закачался туда-сюда.
— Как мы вернемся назад? — спросила она у мужа
— Я думаю не об этом, — ответил Ань. — Я думаю о том, что мы уже прошли половину пути, а это немило.
— Про шестое зло сказано, что оно утечет вместе со слезами, — между тем напомнил Баосюй. — Ни у кого нет желания поплакать? Потому что зло — вот оно, по-моему.
Крысы — целое полчище — толпились впереди и не давали прохода. Зверки смотрели на путников злыми алыми глазками и клацали зубами.
— При чем здесь слезы — не пойму, — сказал Баосюй. — Но кто-то ведь должен заплакать!
— Я не могу, — один за другим стали отказываться драконы. — Не получается.
— О бедная моя доченька! — запричитала императрица Нэнхун. — Несчастное дитя! Сколько скорбей тебе пришлось перенести в жизни! Как долго я была разлучена с тобой!
И из глаз Нэнхун полились горючие слезы.
— Я всегда знал, что теща выручит в случае чего, — пробормотал себе под нос дракон.
Едва слезы Нэнхун достигли земли, как превратились во множество рисовых и просяных зерен. Крысы жадно набросились на зерна, похватали их и исчезли, разбежались кто куда.
— Путь свободен, — сообщил Баосюй всхлипывающей Нэнхун. — Вы снова совершили чудо, матушка.
— Путь не свободен! — загрохотал в вышине ужасный голос — Не надейтесь, что уйдете от меня живыми!
Этот голос был таким, что от него стыла кровь в жилах. Все замерли в страхе, даже у Баосюя как-то нерешительно поникли крылья. А голос надрывался:
— Вы не уйдете отсюда живыми! Ого-го-о!!!
— Смехом можно одолеть страх, — вспомнил один из драконов. — Страх — седьмое зло. Смейтесь, смейтесь!
— Подскажи над чем, — хмуро произнес Ань, но тут вмешался Баосюй:
— Я сейчас расскажу вам одну историю про девицу, которая целую неделю не перебинтовывала себе ножки.
— Неделю?
— Ужас!
— Вот вонь-то была от ее ножек!
— Когда к ней пришел поклонник и сделал перед ней поклон, то унюхал этот запах и упал замертво!
— Хо-хо-хо!
— Ха-ха-ха!
— Ой, не могу, сейчас лопну от смеха!
— Потому и говорят: невыносим запах от забинтованных ног! Ой, ха-ха-ха, как от солдатских портянок!
Наши герои вволю посмеялись, а когда насмеялись, оказалось, что ужасный, пугающий голос стих и они спокойно могут идти дальше через рощу Тысячи Призраков. А вспомнив, что восьмое зло можно унять песней, они принялись петь что было сил. Вначале Нэнхун спела песню девушки, выходящей замуж, потом Юй и Ань пропели на два голоса гимн милостивой Гаиньинь, а уж после басом взревели драконы, напевая какие-то свои драконьи частушки. Так, идя с песнями, наши путники миновали восьмое зло, даже не узнав, в чем же оно состояло.
Через некоторое время все стали проявлять признаки утомления.
— Не отдохнуть ли нам хоть немного? — спросила Юй, тяжело дыша и отирая пот. — Становится так душно, нечем дышать…
— Что-то сдавливает грудь, — пожаловалась Нэнхун. — Сверху словно камень опускается…
И тут все наши герои замерли, словно мухи, попавшие в кисель, — ни двинуться, ни дернуться не могут. Стоят не шевелясь и видят, как из рощи выходит им навстречу сухонький старичок в облезлой телогрейке да черных ватных штанах. Обычный нищий, каких много можно увидеть на дорогах, только вот глаза у него нечеловеческие: горят таким ярким зеленым светом, что жуть берет.
— Добро пожаловать! — оскалился старичок. — Наконец-то в мои сети добыча попала! Ох и полакомлюсь!
И тут все увидели, что из-за спины старичка высовываются шесть суставчатых мохнатых лап — как у паука. А изо рта тянутся два клыка со сверкающей на них слюной.
— Погоди, почтенный старец, — подал голос Ань. — Нет такого уговора, чтобы ты нас сразу ел!
— Это верно, — согласился старичок. — Для начала я вас кое о чем поспрашиваю. Правду скажете — так и быть, отпущу.
И начал старик спрашивать:
— Что длиннее всего на свете?
— Ночь, когда ждешь любимого! — ответила Юй.
— Верно. Что вернее всего на свете?
— Материнское сердце! — воскликнула Нэнхун.
— И это верно. Последний вопрос, не ошибитесь: что хуже всего на свете?
Но недолго молчали герои. Баосюй ответил за всех:
— Неволя — вот что хуже всего на свете.
— Вер-рно, — прорычал старик-паук. — Ступайте, ступайте прочь, покуда я не передумал.
И исчезла липкая паутина, и путники смогли продолжить путь…
— Осталось совсем немного, — утешали они друг друга. — Столько мы одолели, неужели на последних шагах не справимся с судьбой?
Вот уже и конец рощи Призраков виден и темнеет за ней волшебное болото… Но вдруг сгустился перед путниками воздух, и из этого воздуха вышла навстречу им прекрасная девушка.
— Остановитесь, путники, — сказала она. — Никто из вас не сможет пройти дальше, не заплатив мне дани.
— Мы дадим тебе все, что хочешь, — пообещал Баосюй. — Лишь пропусти нас к волшебному болоту.
— Я немногого хочу, — улыбнулась девушка. -Хочу крылья, как у дракона, хочу глаза, как у дракона, хочу когти, как у дракона. Дашь ли ты мне это, о дракон?
— Владыка, — вскричали подданные Баосюя. — Позволь нам отдать все это. Мы с радостью пожертвуем даже своими жизнями!
— Нет! — воскликнула девушка. — Я хочу получить это от него!
— Да будет так, — произнес Баосюй. — Ради Фэйянь иду я на это.
И лишь сказал это Баосюй, исчезли у него крылья, пустыми сделались глазницы и с лап пропали золотые когти. А вслед за этим исчезла и девушка, проговорив:
— Ваш путь свободен! Идите и обретите то, зачем шли.
Перед путниками расступилась бамбуковая роща, и они увидели волшебное болото — оно колыхалось, лопались на его поверхности разноцветные пузыри, вспыхивали синие огоньки…
— Как нам забрать оттуда тело Фэйянь? — спросил слепой Баосюй.
— Не волнуйся! — сказали Небесные Чиновники, свистом вызвали своих радужных цилиней и, сев на них, ступили в болото. И произошло чудо: на этом месте не оказалось никакого болота, оно было мороком, обманом, наваждением. Чиновники увидели посыпанную песком поляну, а на ней каменный жертвенник. И на этом жертвеннике лежало тело Фэйянь, ничуть не тронутое тленом.
— Слава богам! — вырвалось у Аня. Вдвоем с Юй они подхватили тело принцессы и вернулись к остальным. Положили тело на траву.
Нэнхун склонилась над дочерью, рыдая:
— Милое мое дитя, очнись!
Баосюй, вертя головой, спрашивал:
— Она не сильно изменилась? Она сможет ожить?
— Нужно немедленно отнести тело в обитель Крылатой Цэнфэн! — воскликнул Ань. — Мы сделаем это!
— Мы будем сопровождать вас! — сказали драконы.
— Нет, — покачала головой Юй. — Останьтесь со своим предводителем, он нуждается в вас, хоть никогда и не признается в этом.
— Еще чего! — возмутился Баосюй.
— Не торопитесь! — услышали все насмешливый голос императрицы Чхунхян. — Никто из вас не уйдет отсюда. Что ж, вы достигли жертвенника. Значит, будете принесены в жертву. Воины мои, взять их!
И на наших героев кинулось целое полчище вооруженных до зубов воинов. Драконы принялись жечь их огнем из пастей, Ань и Юй шептали заклинания, а Нэнхун крикнула:
— Проклятие тебе, Мониен! Твое зло переполнило землю!
Баосюй же приказал Чиновникам:
— Улетайте и спасайте тело Фэйянь. А мы тут справимся.
Чиновники так и поступили. Они взлетели с телом Фэйянь, осыпаемые градом стрел, и исчезли в небесной выси. А драконы и Нэнхун остались сражаться с войском безумной Чхунхян. И неизвестно, чем бы это сражение закончилось, если бы не Баосюй. Чутье не подвело его — он направил струю своего испепеляющего пламени прямо в лицо Чхунхян. Та завизжала, но уже не могла ни отдавать приказов, ни строить заклинаний. Баосюй снова дохнул пламенем, и одежда на Чхунхян загорелась, превратив императрицу Жемчужного Завета в столб огня.
— Это тебе за мою жену! — рявкнул Баосюй. — Проклятая колдунья!
Увидев, что стало с императрицей, воины-сатораи побросали оружие и разбежались. Тлеющие останки Чхунхян драконы втоптали в землю…
Как наши герои возвращались обратно через рощу Тысячи Призраков — рассказывать долго и утомительно. Да и скучно, ведь никто их, победителей злобной Чхунхян, не смел и тронуть.
Драконы понесли своего обескрылевшего повелителя на спинах, а Нэнхун села на цилиня. Все они торопились в Незримую Обитель, где настоятельницей была Крылатая Цэнфэн, древняя, как земля Яшмовой Империи.
Немало прошло дней и ночей, прежде чем путники достигли той прекрасной долины, где таилась Незримая Обитель. Едва они опустились на землю, как из воздуха начали возникать стены, пагоды и башни Незримой Обители. Вот отворились белоснежные ворота, и навстречу изможденным, еле живым от долгого перелета путникам вышла сама настоятельница Цэнфэн. Незапятнанной чистотой сияли ее монашеские одежды, крылья сверкали алыми и лазоревыми перьями…
— Наконец-то! — воскликнула Крылатая Цэнфэн. — Я жду вас с тех пор, как прибыли Небесные Чиновники с телом Фэйянь. О, Баосюй! Как тебя изуродовали!
— Ничего! — храбрился дракон. — Я и такой еще хоть куда!
— Войдите же и обретите покой и исцеление, — молитвенно сложив ладони, сказала Крылатая Цэнфэн.
Когда все как следует отдохнули и подкрепились, Крылатая Цэнфэн пригласила наших героев на некое подобие совета.
— Я осмотрела Фэйянь, — сказала настоятельница. — Тело ее сохранилось, на нем нет ни одного признака тления. Больше того, скажу, что плод в утробе принцессы жив и продолжает расти и развиваться. Это чудо, которое неподвластно моему уму.
— Слава богам, что бывают такие чудеса, — пробормотал Баосюй. — Крылатая Цэнфэн, скажи главное: сможешь ли ты вернуть душу Фэйянь в тело?
— Да, — ответила настоятельница. — Это несложно, но потребует некоторого времени. Не волнуйся, Баосюй, я уже начала подготовку к ритуалу. Сейчас я хочу поговорить о тебе. Ты лишился глаз и крыльев…
— И когтей. Но когти ерунда — вырастут новые
— Да. Глаза же и крылья мы сделаем тебе из волшебных субстанций, неизвестных человечеству. Только звездные феи могут делать их. Ты получишь новые глаза и новые крылья, лучше прежних.
— Благодарю, Крылатая Цэнфэн, — склонил голову Баосюй. — Вечно буду признателен тебе за эту милость.
— Что ж, а теперь не будем терять времени, — сказала настоятельница. — Пора за дело.
…И снова тело Фэйянь лежало на странном длинном белом столе, а сверху его прикрывала крышка из чего-то, напоминающего полированный хрусталь. К рукам, ногам, всему телу принцессы крепились разноцветные нити, и по ним вливалась в тело принцессы жизнь. Но души еще не было. И тогда Крылатая Цэнфэн приступила к ритуалу. Она встала напротив тела Фэйянь, возле ее правой руки стоял жертвенник из белого мрамора, а возле левой — из черного. В обоих жертвенниках курились благовония, от запаха которых голова шла кругом. Крылатая Цэнфэн золотым ножом разрезала вену на своей правой руга и окропила кровью жертвенники и лицо принцессы! После чего рана на руке настоятельницы затянулась сама собой. Волшебница воздела руки вверх и проговорила:
— Созидаю лестницу между небом и землей. Да будет мое тело ступенькой, да будет мой разум дверью! Душа принцессы Фэйянь, снизойди из высот своих и вселись в дом, который дан тебе от века!
Столб света низринулся сверху на Крылатую Цэнфэн, ветер вихрем закружился вокруг… И в этот миг раздался ужасающий крик.
Тело Фэйянь приподнялось в стеклянном гробу и принялось колотиться о прозрачные стенки. Глаза принцессы открылись, но смотрели бессмысленно, рот исказился в гримасе ужаса.
— Остановись, кто бы ты ни был, и не тронь душу принцессы! — крикнула Крылатая Цэнфэн. — Повелеваю тебе именем звездных стихий!
Тело Фэйянь обмякло и упало на стол. А перед Крылатой Цэнфэн возник прекрасный юноша, принц Наисветлейший.
— Никто не отнимет у меня мою возлюбленную, — сказал мертвым голосом Наисветлейший. — Никто и никогда!
— Остановись, неупокоенный дух, — произнесла Цэнфэн заклинание. — Забудь о прошлом своем и отринь земные мечты. Это вовсе не твоя возлюбленная, принц. Ты жестоко обманут.
— Кто ты, чтобы судить об этом? — возмутился Наисветлейший.
— Я та, что дает начало и конец, — ответила Крылатая Цэнфэн. — Осмелься посмотреть мне в глаза, и все поймешь.
Призрак пристально взглянул в глаза Крылатой Цэнфэн и простонал:
— О нет мне, нет мне покоя! Ты отняла у меня жизнь, ты отняла жизнь у моей возлюбленной, так почему не дашь забвения! Ведь имя твое с…
— Тише, — потребовал Цэнфэн. — Не нужно, чтобы эдесь звучало хоть одно из моих истинных имен. Хорошо, принц. Я дарую тебе забвение. Но за это ты оставишь в покое главную душу принцессы Фэйянь.
— Согласен, — сказал принц.
И тогда Крылатая Цэнфэн, чье истинное имя было скрыто от мира, даровала принцу Наисветлейшему вечный покой. Он стал воздухом и ветром и навсегда забыл о своей возлюбленной, ибо ветер не помнит привязанностей.
…А на столе под стеклянным колпаком открыла глаза и ровно задышала принцесса Фэйянь. Крылатая Цэнфэн подошла к ней и спросила мысленно: «Как ты себя чувствуешь, принцесса?» «Крылатая Цэнфэн! Как я оказалась здесь?!» «О, принцесса, годы не изменили тебя. Любопытство в тебе сильнее вежливости».
Цэнфэн чуть улыбнулась и сказала вслух:
— С возвращением в мир живых, принцесса. Душа твоя вернулась в тело. Полежи пока на алтаре врачевания и приведи в гармонию все свои чувства и мысли. А потом наступит время для вопросов.