Володю спасло то, что брат Василий страдал чем-то вроде "куриной" слепоты. Видимо, поэтому он и преподавал здесь, а не где-нибудь в спецлагере по подготовке "летучих мышей". Врезавшись с ходу всей массой своего тела в забор, брат Василий громко выматерился и оста-новился. Володю, затаившегося на дереве, он не видел.
- Мальчик мой, - позвал брат Василий, как слепой, ощупывая забор руками , - маль-чик мой, Володя, вернись. Я тебе ничего не сделаю - только вернись.
Замер, прислушиваясь и дожидаясь ответа. Володя на дереве перестал дышать.
- Пропадёшь ведь, щенок! - крикнул брат Василий, не дождавшись. Околеешь в ле-су! Вернись, слышишь?!
Володя не отозвался. Брат Василий ещё некоторое время потоптался на одном месте, покричал, позвал, потом побрёл вдоль забора, придерживаясь за него левой рукой. Володя разглядел, что брат Василий успел кое-как одеться (вот она - армейская выучка), на нём были сапоги, куртка и большие чёрные трусы до колен. Сам Володя по-прежнему оставался совер-шенно обнажённым, и, когда мужеложец удалился на порядочное расстояние, почувствовал, как ему холодно. Ещё четверть часа на этом дереве - и можно будет упаковывать свежезамо-роженного покойничка.
Пробираться в такой ситуации в лес - верная смерть. Вернуться в казарму - там почти наверняка будет поджидать брат Василий. Куда? Куда податься?
И тут Володя (не иначе как с Божьей подачи) понял куда. Есть только одно место - до-мик КПП, в котором обитал брат Мефодий. Правда, если он, брат Мефодий, в сговоре с братом Василием, тогда... Нет, что будет тогда, у Володи просчитывать не было ни желания, ни сил. Он просто соскользнул с дерева и, стараясь двигаться как можно более бесшумно, направился к контрольно-пропускному пункту.
Добрался он минут за десять и совершенно окоченел по дороге. Но в сам домик, тоже достаточно ярко освещенный, войти сразу не рискнул, а постучался в окошко. В окошке мельк-нуло лицо брата Мефодия, а через секунду он сам вышел на крыльцо. Был он как обычно в ря-се, но без головного убора.
- Кто это балует, мать твою? - осведомился брат Мефодий грозно. Поймаю - уши надеру!
- Брат Мефодий, это я, - Володя вышел в круг света.
Брат Мефодий при виде его охнул и выдал трёхэтажную и сложную по построению фра-зу, называемую в определённых кругах "малым боцманским загибом".
- Ты чего, малец, мать твою, совсем ума лишился? - спросил он затем.
- Н-не-ет, - ответил Володя, стуча зубами и ёжась, - м-меня... б-брат... Василий... п-пытался... изнасиловать... а я... с-сбежал...
- Ох ты, Господи! Ну давай, заходи, заходи...
Брат Мефодий впустил Володю в домик КПП, засуетился:
- Спиртом бы тебя надо натереть. Отморозил ведь чего-нибудь, мать твою?
- Н-не на-до, - сказал Володя, подсаживаясь к электрической печке. В-вы л-лучше в г-город п-позвоните - Н-наставнику. У-у в-вас в-ведь есть т-телефон? П-пусть п-приедет. И-и од-деться д-дайте что-нибудь.
- Сейчас, сейчас, парень, - брат Мефодий покопался и отыскал Володе безразмерные треники и старый шерстяной свитер с дырками на локтях.
А в качестве обуви предложил огромные стоптанные кирзачи.
- В-вы п-позвоните, - повторил свою просьбу Володя. - Б-брат Ва-василий м-меня ищет.
- Ищет? - встрепенулся брат Мефодий. - Мать твою, как ищет?
- О-он г-гнался... за м-мной... у-убить х-хочет...
- Вот гандон штопаный, мать его! - экспрессивно охарактеризовал Василия брат Ме-фодий. - Опять за старое взялся! Ведь предупреждали же, пидора... - брат Мефодий махнул рукой и выдал в пространство "большой боцманский загиб".
- Не-не р-ругайтесь, - попросил Володя. - П-позвоните в г-город Н-наставнику...
- Да, мать твою, - согласился наконец брат Мефодий, - это сделаем.
Он вышел, и сквозь приоткрытую дверь потихоньку оттаивающий у печки Володя услы-шал, как брат Мефодий набирает номер, потом что-то быстро и вполголоса говорит. Володя сидел, испытанный стресс уходил, оставляя в душе Володи ощущение пустоты и безнадёжно-сти, жуткого дискомфорта, как бывает, когда ещё вчера простая, понятная и незыблемая карти-на мира вдруг даёт трещину, разваливается на куски, открывая неизведанные по сию пору тём-ные стороны действительности. Вот, например, брат Василий. Час назад казался отличным воином, мастером боевых искусств; со странностями, но верным и достойным. И что теперь? Грязный мужеложец, раб похоти, слуга Сатаны - жуть берёт. Или друг Димыч... Володя, ко-нечно, сочувствовал ему: изнасилованный этим зверем, но не смеющий признаться; а зверь приходит снова и снова тащит, срывает одежду, переворачивает на живот, наваливается... бр-р-р! Отчаяние Димыча и его страх понятны, но как понять и простить предательство, которое он совершил по отношению к Володе, отправив последнего в логово зверя вместо себя и даже не предупредив, с чем там, в логове, Володе придётся иметь дело? Откуда всё это? Откуда в лю-дях столько животной похоти? И откуда столько подлости? И почему Бог наш допускает это - и похоть, и подлость? Володя искал, но не находил ответа.
Через пять минут брат Мефодий вернулся. Володя зашевелился на своём месте, вопро-сительно глядя на него.
- Сиди, сиди, парень, - поспешил остановить его брат Мефодий. - Через час они бу-дут здесь.
- Кто "они"? - уточнил Володя уже вполне твёрдым голосом.
- Наставник и... - брат Мефодий почему-то замялся, - и другие, мать их. Ничего, прие-дут - разберёмся.
- А если он... брат Василий... придёт сюда? - заволновался Володя.
- Если придёт, мать его, у меня найдётся чем его попотчевать, пообещал брат Ме-фодий с мрачной усмешкой.
А потом вдруг самым неприличным образом задрал рясу, и Володя увидел, что под ря-сой у брата Мефодия надеты толстые ватные штаны, а на поясе, на ремне, висит огромная чёрная кобура. Брат Мефодий расстегнул кобуру и извлёк на свет божий пистолет, в котором Володя без труда опознал "парабеллум": модель 08, калибр - 9 миллиметров, длина ствола - 100 миллиметров, сконструирован Георгом Люгером аж в 1990-ом году, выпускается в Гер-мании до сих пор, название происходит от второй части латинской пословицы: "Хочешь мира - готовься к войне", по этой причине "парабеллум" среди профессионалов-оружейников на-зывают ещё и "Миротворцем". Володя восхитился. С таким оружием (если, конечно, брат Ме-фодий умеет им пользоваться) можно чувствовать себя в относительной безопасности.
- А мне... - сказал всё-таки Володя, - мне можно что-нибудь такое же?..
- Обойдёшься, - отрезал брат Мефодий. - Маловат ещё, мать твою.
Володя обиделся:
- Я умею стрелять из "парабеллума".
Брат Мефодий в ответ на это скривился, словно свежим лимоном закусил, и сказал:
- Знаю, что умеешь. По неподвижным мишеням. А брат Василий, мать его, стоять на месте не будет.
И будто в подтверждение его слов о том, что брат Василий стоять на месте не будет, раз-дались твёрдые шаги и дверь с грохотом распахнулась. Брат Василий, полностью одетый и с широко улыбаясь, возник на пороге. Володя в ужасе отпрянул к дальней стенке.
- Ага! - сказал брат Василий. - Вот ты, оказывается, где. Умно.
Брат Мефодий развернулся ему навстречу, навёл пистолет.
- Стоять, мать твою! - сказал брат Мефодий и выдал "средний боцманский загиб".
Улыбка на лице брата Василия несколько увяла.
- Чего это ты, брат? - спросил он у Мефодия. - Не признал с перепою?
- Руки! Подними руки! На уровень плеч! Быстро, мать твою!
- Шутки шутишь? - брат Василий сделал маленький шажок, переступил порог.
Грохнул выстрел. Пуля вжикнула и проделала отверстие в косяке справа от брата Васи-лия.
- Назад, мать твою! - рявкнул брат Мефодий. - Я не шучу, и это было последнее пре-дупреждение.
- Ай-ай, - брат Василий отступил и поднял пустые руки. - Что теперь?
- Убирайся, - приказал брат Мефодий.
- Чего он тебе нагородил? - спросил брат Василий. - Он провинился сегодня днём, и я поставил его на "тумбочку" вне очереди. А он, сука, сбежал...
- Голого поставил? - брат Мефодий будто засомневался.
- Голого, - брат Василий врал, не краснея. - А почему нет? Дай, думаю, голый посто-ит. Лучше запомнит.
- Убирайся, мать твою, - повторил свой приказ брат Мефодий. - Буду стрелять.
- Ну как знаешь, - сказал брат Василий, пятясь; лицо его жутко перекосилось. - Как знаешь...
Он ушёл, а брат Мефодий закрыл за ним дверь.
- Ждём, - сказал брат Мефодий Володе.
- А он не вернётся? - с опаской спросил Володя.
- Не вернётся, - заверил брат Мефодий, - он хоть и гомик, но не дурак. Знает, что я ему башку разнесу, если вернётся.
- А вы разнесёте?
- Молчи, парень, и слушай!
- Что слушать?
Брат Мефодий уселся рядом с Володей, положил "парабеллум" на колени, и только тут Володя заметил, что пальцы у брата Мефодия дрожат. Он боялся Василия, боялся быть может даже сильнее, чем Володя, но старался этого не показывать - и только руки выдали его страх.
- Улицу слушай, мать твою!
"Понятно," - подумал Володя. Значит, брат Василий всё-таки может заявиться, но толь-ко не так, как в первый раз - через дверь, а хитро бросит, например, боевую осколочную гранату в окно и в дамках.
Но ни страшным предположениям Володи, ни вполне обоснованным опасениям брата Мефодия не пришлось, к счастью, оправдаться. Они ждали, но дождались не брата Василия, а знакомый чёрный "джип". Автомобиль отчаянно засигналил, остановившись у ворот, и брат Мефодий, велев Володе сидеть на месте, выскочил из КПП.
Наставник, как и было обещано, приехал не один. С ним были уже представленные Во-лоде братья из Министерства обороны: Виктор, Михаил и Артём. Наставник был одет просто: в джинсы и кожаную куртку, а троица братьев вместо строгого покроя пар обрядилась в спортив-ные костюмы фирмы "Адидас". При этом Наставник держал в руках большой коричневый ту-бус, брат Михаил и брат Артём были вооружены автоматами Калашникова (АКС-74У, модифи-кация для "десантуры" с укороченным стволом), и только брат Виктор шёл с пустыми руками.
- Володя, так это ты?! - Наставник положил тубус и бросился к Володе.
И у Володи вдруг что-то сломалось внутри; напряжение последнего часа выплеснулось слезами, и Володя разрыдался, припав к плечу Наставника.
- Ничего, Володя, ничего, - Наставник осторожно погладил его по спине. - Теперь всё будет хорошо.
- Мы что, так и будем здесь рассиживать? - сухо поинтересовался брат Виктор; он при-гладил ладонью ёжик седых волос у себя на голове.
- Да, надо идти, - Наставник выпрямился. - Володя, подожди нас здесь.
Володя вытер слёзы и тоже поднялся.
- Возьмите меня с собой... пожалуйста, - попросил он.
- Зачем нам этот придурок? - вылез вдруг брат Михаил с автоматом.
- Молчать! - рявкнул на него брат Виктор, и брат Михаил стушевался. Тебе никто слова не давал, шестёрка! Пойдёт только тот, кому я разрешу идти. И этот парень пойдёт.
Володя с благодарностью посмотрел на брата Виктора.
В результате, пошли все. Впереди - Наставник с тубусом; рядом с ним, чуть приотстав, брат Виктор; следом - Артём и Михаил; а замыкали шествие брат Мефодий и Володя. Где может находиться брат Василий, они выясняли недолго. Зашли в жилой блок и узнали у дне-вального, что брат Василий появлялся здесь два раза, оба раза заглядывал в комнату, где спали мальчишки, и, ни слова не говоря, уходил.
- Ставлю тонну, он у себя в берлоге окопался, - сказал брат Виктор.
- Возможно, - согласился Наставник. - И это плохо.
- Думаешь, будет отстреливаться? - брат Виктор улыбнулся. - Не он первый, не он последний - выкурим.
- Он тебе не тупой сверчок, - обронил Наставник.
- Знаю, - отмахнулся легкомысленно брат Виктор, - но одну ошибку он уже сделал.
Наставник не стал выяснять, что брат Виктор называет "ошибкой", а только велел дне-вальному оставаться на месте и ребят не будить, что бы не случилось и какие бы звуки он с улицы не услышал. Дневальный повторил приказ, преданно глядя на Наставника.
Брат Василий действительно "окопался" у себя. Когда молчаливая процессия приблизи-лась к его домику, раздался звон бьющегося стекла и ночной апрельский воздух вспорола оче-редь из крупнокалиберного пулемёта.
Все повалились на сырую холодную землю.
- Вот сука! - ругнулся брат Виктор, но, как показалось Володе, совершенно беззлобно: чего-то в этом духе он, по всей видимости, и ожидал.
Брат Василий дал короткую очередь, потом ещё одну и затих.
- Василий! - крикнул Наставник с земли. - Не позорься. Выйди и прими наказание, как полагается рабу божьему.
Брат Михаил, который лежал рядом с Володей, нервно хихикнул. А брат Василий ответил новой очередью. Было ясно, что в переговоры вступать он не намерен.