– Сейчас, сейчас, – отмахнулся от меня отец.
Я забрался в койку. Натянул одеяло до подбородка и слушал, как папа разговаривает по телефону. Он был так возбужден. Я никогда его таким не видел.
Может быть, не стоит говорить ему о моем плече, подумал я. Пусть занимается своими делами. Не стану ему мешать.
Кроме того, это всего лишь маленький клочок шерсти, верно?
Не так уж важно.
16
Я, Арон Фрейдус, живу в маленьком городе в очень маленьком доме. Большинство моих друзей живут в больших домах, со вторым этажом. А я – нет.
У нас четыре маленькие комнаты: кухня, гостиная и две спальни. Все они в первом этаже с отдельными выходами.
Наша кухня так мала, что нам приходится держать холодильник в гостиной. И гостиная тоже маленькая: кроме холодильника, в ней умещается только маленький диван и папин письменный стол.
Но в моем доме есть то, чего нет в домах моих друзей. Посередине нашей маленькой гостиной стоит очень большая клетка.
А в клетке сидит оборотень.
У меня, у Арона Фрейдуса, есть оборотень.
До того как мы поехали в Братвию охотиться на оборотня, только мои друзья считали отца сумасшедшим. Но теперь весь мир знает об оборотне, который сидит в нашей гостиной. И весь мир думает, что отец сошел с ума.
А что думаю я?
Что я думаю насчет Бена Грентли, маленького лысого человека, сидящего в клетке посередине нашей гостиной?
Не знаю. В самом деле, не знаю.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Арон, позволь мне зайти посмотреть оборотня.
Каждый день после школы моя лучшая подруга Эшли просит разрешить ей взглянуть на оборотня. Но папа не хочет, чтобы его видели до завтрашней ночи.
До завтрашней ночи, когда настанет полнолуние.
– Завтра ночью, – объявил папа всему миру, – вы увидите, как обычный человек превращается в рычащее мохнатое чудовище, получеловека, полуволка, которое питается сырым мясом.
Но папа был не единственным человеком, который не хотел, чтобы кто?то увидел Бена. Я тоже этого не хотел. Но Эшли не сдавалась.
– Я буду целую неделю делать тебе уроки. Нет, год… Нет, десять лет.
– Забудь об этом, Эшли.
– Я целый год буду убирать твою комнату. Нет, весь ваш дом и конуру твоей собаки.
– У меня нет собаки.
– Но если бы она была, я убирала бы ее конуру. Пожалуйста, позволь мне взглянуть на оборотня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я хочу быть первой, кто увидит его. Пожалуйста!
– Оставь это, Эшли.
– Если ты не покажешь мне его, я с тобой никогда не буду разговаривать. Я не шучу. Совершенно серьезно.
– Эшли, замолчи!
– Замолчу, если ты покажешь мне его. Я буду вести себя тихо. Не скажу ни единого слова.
Ну да, как же, подумал я.
Эшли никогда не переставала говорить. Она постоянно болтала, почти обо всем. Ее было слишком много.
У нее были длинные светлые волосы – почти до талии. Очень пушистые и волнистые. Но Эшли хотелось, чтобы всем казалось, будто волос еще больше, и поэтому она их взбивала.
И одевалась она слишком вычурно. Ей нравилось, когда на ней много одежды.
Сегодня на ней была красная тенниска с короткими рукавами. А поверх нее ярко?желтый свитер с У?образным вырезом и длинными рукавами. И еще один оранжевый свитер с круглым вырезом и обрезанными рукавами. Она всегда одевалась ярко и немного вызывающе.
На ней были красные легинсы, а поверх них оранжевые боксерские шорты. Если бы она могла носить одновременно две пары обуви, то непременно так бы и делала. Но это невозможно. Поэтому на одной ноге у нее ярко?красная кроссовка, а на другой – черная.
И на каждом пальце по серебряному кольцу. И еще по три серьги в каждом ухе.
Но она была моей лучшей подругой, поэтому – куда денешься? Придется впустить ее, пусть посмотрит на оборотня.
– Когда я смогу увидеть его? – упрашивала меня Эшли, пока мы шли из школы. – Я все для тебя сделаю. Только скажи что. Что хочешь. Все сделаю. Могу я его увидеть?
– Ладно, пошли ко мне. Прямо сейчас.
– Нет, нет, – неожиданно заупрямилась она. – Что?..
– Сперва мне надо зайти домой прогулять с Мадам Колетт. Я потом приду.
Мадам Колетт – это миниатюрный французский пудель Эшли. Эшли любит ее. Она убеждена, что Мадам Колетт выиграет приз на местной выставке собак.
А по?моему, эта собака похожа на покрытую пушком жирную крысу.
Выгуляв собаку, Эшли пришла к нам.
Она проскочила за моей спиной и первой вошла в гостиную.
– И это он? – удивилась она.
Эшли обошла клетку и внимательно осмотрела Бена Грентли со всех сторон. Ее большие голубые глаза округлились.
Мистер Грентли сидел скрестив ноги на полу клетки с поникшей головой и опущенными плечами. Он поднял взгляд, слабо улыбнулся Эшли, а потом снова опустил голову.
– Но, Арон, это же просто человек. Обычный мужчина. Как ты можешь вот так держать его, взаперти? Это ужасно. Омерзительно. Отвратительно. Это…
– Его поймал папа, – резко ответил я. – Он оборотень.
Эшли продолжала стоять на своем – Бен вовсе не оборотень. А мне приходилось настаивать, что она ошибеется.
А что я еще мог сказать?
На самом деле я не думал, что Бен оборотень. Но мне не хотелось, чтобы Эшли сочла меня тихим безответным ребенком, который позволяет отцу держать нормального человека в клетке посередине гостиной.
– Не знаю, Арон, – сказала она, подходя вплотную к клетке.
Прежде чем я понял, что она собирается сделать…
Прежде чем я мог остановить ее… Эшли протянула руку сквозь решетку. Бен вскочил на ноги.
– Нет!Эшли! Не подходи близко! – закричал я. – Остановись!
– Спокойно, Арон. Я только дам ему шоколадку. Посмотри на него. Он голоден. Когда ты в последний раз кормил его?
– Думаю, папа дал ему что?то на завтрак, – пробормотал я.
– Спасибо, – сказал Бен, взял плитку шоколада и развернул ее. – Меня зовут Бен. Я не оборотень. Они сделали ужасную ошибку.
Эшли прищурила свои голубые глаза и посмотрела на меня.
– Твой отец сумасшедший. Ненормальный.
17
– Потише ты, – ответил я.
– Я не шучу, – настаивала Эшли. – Твой отец совсем лишился разума.
С этими словами она повернулась и вылетела из дома.
Я посмотрел на Бена. Он сидел сгорбившись в углу клетки, откусывал маленькими кусочками шоколад и смотрел куда?то в пространство.
Вид у него был самый несчастный.
Глядя на него, и я почувствовал себя таким же.
Через несколько минут послышался стук в дверь. Прибыла телевизионная группа, чтобы установить спутниковую антенну. Завтра ночью весь мир увидит, как Бен будет превращаться в оборотня.
Телевизионщики тянули провода из гостиной на конек крыши. Я слышал, как двое из них пересмеивались между собой.
– Этот парень не может быть оборотнем, – хихикнул один из них.
– Шериф окончательно свихнулся, – поддержал его другой.
Бен наблюдал за ними, нервно ходя по клетке. На лысине у него проступили капельки пота.
Что можно сделать для этого несчастного, подумал я. Эшли и техники правы. Папа совершил ужасную ошибку.
Но как ему помочь? Как?
На следующий день после занятий мне не хотелось идти домой.
Чтобы не видеть Бена. Его печальных глаз. Не видеть, как он ходит по своей клетке.
И все?таки придется идти домой. Я обещал папе помочь подготовить все для передачи.
Не буду заходить в гостиную, решил я, открывая дверь. Пойду прямо в свою спальню. И осторожно прикрыл за собой входную дверь.
– Арон, это ты? – тихо окликнул меня Бен. Я вздохнул.
– Да, я.
И вошел к нему.
– Арон, послушай, пожалуйста. – Бен встал и прижал свое пухлое лицо к прутьям решетки. – Я не оборотень. Твоему отцу надо было поговорить с лесным патрулем. Они подтвердили бы мои слова. Я на самом деле Бен Грентли, и у меня есть лицензия на охоту с капканами.
– Мне очень жаль, – сказал я, – но я ничего не могу поделать.
Я опустил свой рюкзак на пол, наклонился и пошарил в нем.
– Вот. Я принес вам шоколадку.
– Где ты это взял? – спросил Бен, когда я выпрямился.
– В бакалейном магазине.
– Нет, вот это. – Бен указал на волчий зуб, который выскочил у меня из?под рубашки. – Это знак оборотня!
– Думаю, это вы сами дали мне его. Когда
были волком.
Бен посмотрел на зуб.
– Нет, я его не давал тебе, Арон. Я даже не видел его раньше. Только слышал. Тебе дал его оборотень. Не я. Я всего только охотник.
– А что еще ты знаешь об оборотне? –
спросил я.
– Ничего, – пожал плечами Бен.
Я протянул руку сквозь прутья и подал ему
шоколадку.
– Ты должен помочь мне, – повторил он, не замечая шоколадки, которая упала на пол.
– Мне жаль, – снова извинился я. – Я хотел бы вам помочь. Но теперь слишком поздно.
– Совсем не поздно, – настаивал он. – Ты хочешь, чтобы твой отец попал в затруднительное положение? Чтобы над ним смеялся весь мир. Он разрушит всю свою жизнь, если ты не поможешь ему.
– Но что я могу сделать?
– Отпусти меня. Обещаю тебе, Арон, что ты об этом не пожалеешь. Пожалуйста, отпусти меня. Окажи своему отцу большую услугу. Открой клетку.
Я смотрел на него сквозь прутья решетки и видел безнадежность в его глазах.
Могу ли я отпустить его, мучительно раздумывал я.
Мои мысли разбегались.
Я помнил, что он спас мне жизнь. Значит, я перед ним в долгу. Он не оборотень. Он не может быть оборотнем.
И я не хочу, чтобы папа опозорился перед всем миром.
Я потянулся к верхней полке шкафа. Достал ключ от клетки. Вставил ключ в замок.
И открыл клетку.
– Спасибо! Спасибо! Бен выскочил из клетки.
– Ты не пожалеешь об этом, Арон! – закричал он. – Ты правильно поступил. Вот увидишь.
Он обнял меня и выбежал из дома.
Через час я услышал, как к дому подъехал папин автомобиль.
Я поспешил к входной двери, чтобы встретить его.
– Ну как, ты готов? – спросил папа, широко улыбнувшись.
– Гм, папа, я должен тебе кое?что сказать.
– Конечно. Пойдем в гостиную, – предложил он.
– Подожди, – я взял его за руку. – Не входи туда пока.
– Что случилось? – Папа внимательно посмотрел на меня.
– Я… я выпустил Бена, – признался я.
– Что?!
18
Папа резко повернулся и кинулся в гостиную. И с ужасом уставился на пустую клетку.
– Как ты мог сделать такое? – вскричал он и заметался по комнате.
– Я… я пожалел его, – пробормотал я. – И я не хотел, чтобы ты совершил ужасную ошибку. Все будут смеяться над тобой, папа!
– Ты знаешь, что ты наделал? – Папа остановился предо мной. – Ты отпустил оборотня!
Он кричал так громко, что у него на шее вздулись вены.
– Арон, ты знаешь, что он сделает этой ночью? Превратится в волка и убьет невинных людей, и все из?за тебя!
– Но, папа…
– Не хочу слышать больше ни единого слова. Не хочу даже видеть тебя. Иди в свою комнату!
Я прошел к себе и бросился на кровать.
Я поступил правильно, твердил я себе. Правильно. Но простит ли меня когда?нибудь папа?
– Да, верно! – услышал я: папа кричал в телефонную трубку. – Оборотень убежал. Высылайте всех полицейских. Пусть обыщут всю территорию. Мы должны схватить его до захода солнца.
Папа говорил по нашему громкоговорящему телефону. Поэтому я услышал, как кто?то из полицейских рассмеялся.
– Вы уверены, что нам стоит это делать? – спросил какой?то полицейский. – Не слишком ли далеко вы зашли с этим оборотнем, шериф?
– Не задавайте вопросов! – отрезал папа. – Выполняйте.
Я слышал, как он бегал по гостиной, хлопал дверьми. Еще что?то кричал в телефон.
Я знал, что поступил неправильно. Бен не оборотень. Тогда почему я вдруг почувствовал себя плохо?
У меня разболелась голова, так, что стало больно смотреть на свет. Я закрыл глаза.
– Вызовите пожарную часть! – слышался папин голос. – Пусть и эти ребята ищут. Мы должны привлечь на помощь всех, кого можем!
Я заснул под телефонные разговоры и крики папы. А когда проснулся, было уже темно.
Я сел в кровати, и комната закружилась вокруг меня.
Что со мной происходит? Может быть, мне надо поесть? Я сегодня пропустил обед.
Я выбрался из кровати и, проходя мимо зеркала, машинально взглянул в него. И закричал.
Густой черный мех пробивался у меня на лице, на руках и ногах. Торчал из моей волчьей морды. Из больших лап. Я оттянул губы и обомлел. У меня были блестящие клыки.
– Я оборотень! – застонал я.
Не зная, что предпринять, я подскочил к окну спальни и выпрыгнул наружу. И приземлился на все четыре конечности.
Не мешкая ни секунды, я побежал. Через задний двор. Потом по улице.
Я бежал… бежал… и ощущал прохладный воздух на своей горячей шкуре.
Мне нравилось бежать. Бежать сквозь темноту… Мне казалось, что я могу так бежать целую вечность.
Я открыл глаза. Потом быстро закрыл их, ослепленный ярким утренним светом. Где это я?
Я неуверенно осмотрелся вокруг. Почему это я на полу своей спальни? Что, я упал с кровати?
Я встал. Потянулся. И длинно зевнул. Я чувствовал себя таким уставшим, будто вовсе не спал.
Мне захотелось опять лечь. Но я знал, что папа будет сердиться. Поэтому, потягиваясь и зевая, я пошел в кухню, чтобы позавтракать.
Я налил себе стакан апельсинового сока, наполнил миску овсянкой и начал жевать.
Телевизор на кухне был включен.
«Сегодня ночью две женщины и мужчина подверглись нападению. Вот в этом месте. – Ведущий новостей показал на экран. – В результате жестокого злонамеренного нападения две женщины отправлены в больницу».
Жестокого злонамеренного нападения? В нашем маленьком городке?
19
Что происходит, думал я, с беспокойством глядя на экран.
«Вот эта женщина видела, как все случилось», – ведущий повернулся к блондинке лет двадцати.
«Это было какое?то животное, похожее на волка. – Голос женщины дрожал. – Ничего подобного я никогда не видела. Ужас, настоящий ужас».
Животное, похожее на волка? – О, нееет! – застонал я. Я наклонился над столом, чтобы быть поближе к телевизору.
«Что случилось с третьей жертвой? Расскажите нам!»
Я застонал прямо в экран. Пожалуйста, молил я. Только не говорите, что он умер. Я затаил дыхание.
«Третья жертва… убежала с несколькими царапинами».
Я испустил длинный вздох облегчения.
«Сообщения приходят к нам и из других мест, – продолжал ведущий. – Например, с собачьей выставки Виллидж Арена, куда ворвалось это чудовище и злобно напало на нескольких собак».
– Что я наделал? – вырвалось у меня. – Это я во всем виноват. Бен соврал мне. Я отпустил оборотня!
Я выключил телевизор. Мне не хотелось больше ничего слышать.
– Значит, Бен в самом деле оборотень, –
бормотал я. – Папа был прав. Как всегда.
А я почему?то стал в нем сомневаться.
У меня подвело живот. Тело пронзила колючая дрожь.
Что же теперь будет? Папа никогда, никогда не простит меня. И весь свет никогда, никогда не простит меня.
Я побрел в свою комнату и закрыл за собой дверь. Мне хотелось навсегда остаться здесь, спрятаться от всего мира.
Я посмотрел на пол, где была разбросана моя вчерашняя одежда. Недовольный собой, я забросил ее ногой под кровать.
Хороший удар, Арон, покачал я головой, но теперь тебе придется лезть под кровать и доставать ее.
Я лег на живот, подлез под кровать и вытащил одежду. Взял ее в руки и… закричал.
Мои джинсы и кроссовка были изорваны в клочья и запятнаны кровью!
20
Я в изумлении смотрел на свою окровавленную одежду. Что произошло?