Но в ванне Эрчер неожиданно принялся лезть ему мыльными пальцами в задницу, Рихард удивленно постарался расслабиться и не смог.
— Не зажимайся, — шептали ему, голос мурашками разбегался по шее и плечам. — Как будто на унитазе сидишь, ну.
Рихард попробовал так сделать и покраснел, палец вошел в него целиком, а член полностью встал.
Они продолжили на кровати, на пошлом красном белье, Эрчер ласкал его пальцами изнутри, гладил и растягивал, как будто по-настоящему любил. И от некоторых движений удовольствие становилось мучительным просто, Рихард стонал и дергался навстречу его руке, с члена на живот стекали прозрачные капли. А потом Эрчер уткнул его лицом в подушки и вставил, больно, и подождал совсем мало, сразу начал двигаться. Но это было так похоже на их первые разы, только теперь Рихард был снизу, толкался в собственную руку под напором любовника, и даже боль не имела значения. Надо было раньше так сделать, подумал он и кончил, содрогаясь.
А позже Эрчер погладил его по щеке и сказал, что хочет посмотреть город, когда-то давно он был здесь, ведь можно?
— Конечно, конечно пойдем, — Рихард обнял его и поцеловал в губы.
— А можно, я сам?
— Хорошо, только возвращайся до комендантского часа, пожалуйста.
Но Эрчер не вернулся, как обещал, и Рихард опять ждал его, надеясь на что-то, а утром сообщил в полицейское управление о пропаже. Скорее всего, припозднившегося Эрчера забрал патруль, теперь надо вытащить его из кутузки, и все будет в порядке. Не мог же он исчезнуть насовсем.
Эрчер Веллинг
Эрчер позвенел в кармане серебряными альвеймскими марками и довольно оглянулся. Он зачем-то снял их со своей карточки, всю свою жалкую зарплату за два месяца. Нет, конечно он не планировал выбросить карточку с коммуникатором и бежать в хасефейские джунгли. Но сама возможность приятно грела, а от иллюзии свободы слегка кружилась голова. После стольких дней взаперти мир казался огромным и ярким.
Впрочем, Хасефея и вправду была яркая, улицы залиты белым, с неуловимо розовыми оттенками, светом их звезды, люди прогуливаются и болтают в уличных кафешках… Прокатившаяся война оставила несколько развалин и приглушила музыку из раскрытых окон, заменив ее на обрывки альвеймских новостей, но он видел, как люди пританцовывают на улицах, а дети бегают под бьющими прямо из-под земли фонтанами. Все было не так страшно, как можно было ожидать по жутким рассказам беженцев и зловещим замечаниям Рихарда о лагерях.
Оккупация все же наложила отпечаток на всегда беспечных хасефейцев, Эрчер замечал их тревожно-неприязненные взгляды, бросаемые на его серую форму корабельной обслуги. Наверно, принимали за альвинга. Но зато и альвинги его не замечали, ни один патруль не остановил.
Коммуникатор привел Эрчера к небольшому особнячку в центре города, когда-то давно здесь жил его приятель по летной академии. Оставалось надеяться, что тот жив и не переехал. Глупо, конечно, но у него больше не было знакомых в Хас Тохумсе, а столица разрушена.
— Пропуск! — из ворот особнячка вышел штурмовик.
Эрчер вздрогнул и протянул ему свою карточку. Тот засунул ее в сканер, некоторое время поизучал, а потом отдал. Глаза у него были стеклянные, как у куклы.
— Вали отсюда, лонгдалец.
Эрчер молча попятился, Рихард как-то сказал ему никогда не разговаривать с рядовыми штурмовиками, только если спрашивают, и то — отдельными словами. “Но они обычно ничего не спрашивают”.
До комендантского часа оставалось совсем немного, и Эрчер решил прогуляться на площадь Трипирата, интересно альвинги ее тоже переименовали? Можно будет поглазеть на вечно тусующуюся там молодежь и потратить пару заработанных еблей марок на жаренные хасефейские каштаны.
Трипирата теперь называлась Площадью Звезды, хотя памятник трем пьяным пиратам, когда-то давший ей название, альвинги снести пока не додумались. Эрчер направился к распространяющей одуряющий запах каштанной автожарке, но замер на полпути: в негустой толпе у памятника мелькнула Камилла.
Конечно же, показалось, подумал он, так всегда бывает, когда постоянно, где-то на краю сознания вспоминаешь . Когда его жена улетела с Даллены, Эрчер много раз видел ее со спины, но ни разу не подошел к этим фантомам. Он ведь знал, что она не прилетала обратно.
— Камилла, — позвал он такую похожую девушку, медленно приближаясь.
То мгновение, что она оборачивалась, длилось невыносимо долго, и больше всего Эрчеру хотелось, чтоб оно вообще не кончалось, не разрушало иллюзии.
— Отец? — серые глаза Камиллы неверяще распахнулись, а в следующий миг Эрчера уже стискивали в объятиях и покрывали щеки поцелуями.
Эрчер осторожно обнял ее в ответ и погладил по спине.
— Папочка, как… Даллену поработили, я видела новости, — всхлипывала Камилла, она была всегда слишком эмоциональна, так же как и ее мать.
— Мы обошлись малой кровью, — утешил ее Эрчер.
— Но ты… теперь работаешь на альвингов? — она отстранилась и с ужасом уставилась на его форму.
— Нанялся в корабельную обслугу, чтоб добраться до вас, — усмехнулся Эрчер.
— Пошли, — прошептала Камилла, сжимая его руки, — пошли со мной.
У помойки он остановился, скормил ей свой коммуникатор и задумался, вертя в руках карточку.
— Мы сделаем тебе новые документы, — прошептала Камилла ему на ухо.
— Потом. Одежду надо тоже поменять, ты не знаешь, Межгалактик Банк где-нибудь работает? — спросил он.
Камилла отрицательно помотала головой:
— Эмбарго.
Что ж, на новую одежду хватит Рихардовых денег. Но так странно ощущать себя практически нищим.
И альвеймская карточка тоже исчезла в розоватой вспышке дезинтеграции, оставив после себя маленькое световое сердечко. Хасефейцы обожали такие дешевые украшательства. Интересно, как отреагирует Рихард на его уход? Вдруг взбесится и объявит в розыск. Надо было отправить ему сообщение. Хотя нет, не надо, вряд ли это бы помогло, скорее — навредило.
***
Тебе обязательно надо познакомится с нашими ребятами, говорит Камилла. У нас настоящее Сопротивление! Она ходит по маленькой комнатке на окраине Хас Тохумса и горячо жестикулирует, как настоящая хасефейка.
“Веди себя прилично, ты все равно не похожа на хасефейку”, хочет ей сказать Эрчер, но сдерживается, конечно. Эта чужая страстность нравится ему, Камилла такая красивая, тонкая, и ходит она так, будто готовится взлететь.
Она работает в какой-то оперетке, они выступают для альвеймских офицеров и местных дельцов в ресторане. И с тремя подружками снимает эту квартиру. А еще они собирают разные слухи и сведения для товарищей из Сопротивления и снабжают их продуктами. Эрчер опускает глаза и вспоминает своих родителей. “Мой сын работает прислугой, а внучка певичкой в ресторане? — мать из его воображения аристократически морщит нос и добавляет: — Как это мило.”
— Как это… занятно, — говорит Эрчер. — А в цирке тебе не предлагали работать?
— Папа! — кричит Камилла и в гневе стучит кулаками по его плечам и груди.
Эрчер с улыбкой ловит эти маленькие кулачки.
— Они расстреляли нескольких ребят с нашего курса. А мы однажды выбрались в столицу и взорвали патруль, три штурмовика, — шепчет Камилла ему на ухо. — Представляешь, они сдохли, разорвавшись на тысячу кусочков.
— Как это мило, — говорит Эрчер.
Перед отлетом с Даллены он тоже видел экзекуцию: отпущенных из тюрьмы подростков выпороли напоследок на площади. Эрчер смотрел на них сквозь зарешеченное окошко кабинета, где его запер зачем-то Рихард. “Это им было вместо повешения”, сказал тот позже.
Камилла спрашивает о Даллене, и Эрчер рассказывает обо всем, кроме Рихарда.
— Тебе обязательно надо к нам присоединится, ты же пилот.
— Конечно, — отвечает Эрчер. — А если я присоединюсь к вашему Сопротивлению, ты обещаешь, что уедешь в самую задницу этого мира и не будешь высовываться?
— Нет! — сверкает глазами Камилла. — И не говори, как это мило!
И Эрчер сдерживается, не говорит.
========== Глава 6 ==========
Эрчер Веллинг
Товарищи из Сопротивления оказались так же молоды, как и его дочь, все бывшие студенты.
— Говорят, они появились с тыла, вышли за линию орбитальной защиты и расстреляли нас как детей, — говорил Эрчеру парнишка, представившийся, как физик подпространства, третий курс. — Как такое возможно, неужели альвинги проложили новые пути?
— Наверно, — отозвался Эрчер. — Мы летели с Даллены два месяца. И именно столько времени они и собирались провести в подпространстве.
— О, они вам так и сказали?
— Подслушал, — буркнул Эрчер.
Ценными сведениями с ним поделился Рихард, веселый после очередных возлияний в кают-компании: “через пару недель уже на Хасефее будем”.
— Но как, как… — физик забегал по подвальчику. — Нет, я не спорю, новые пути в подпространстве могут быть открыты… в конце концов, должны же мы были хоть что-нибудь новое открыть за последние триста лет! Но ведь не может же быть, чтоб в старых колониях не знали об исследованиях альвингов, наука никогда не двигалась такими скачками, всегда параллельно…
— Заткнись, — сказал ему другой студент, явно их лидер. Забавно, его звали Ричи. Почти Рихард.
Кто-то хихикнул и подставил физику подножку, и тот, споткнувшись, упал в объятия двух парней, принявшихся его немедленно тискать.
Эрчер усмехнулся и нашел взглядом Камиллу. Та сидела рядом с Ричи и смеялась.
— Мы скоро собираемся на вылазку в столицу, вы с нами, Эрчер? — спросил Ричи.
— Зачем?
Оказывается, они собирали в развалинах обломки для своих бомб. И устраивали засады на маленькие патрули.
— А вот если б обнаружить новые пути альвингов, — позже трепался парнишка-физик, у Эрчера все время вылетало из головы, как того зовут, — если они такие короткие, значит очень мощные… и взорвать их! Хотя нет, не надо, вдруг вся Хасефея взорвется…
Эрчер посмотрел на него с интересом и даже вспомнил его имя — Мики.
— Да, такое надо делать на территории врага, — усмехнулся он. — Но вряд ли они додумаются провести свои пути рядом с планетой.
— Вот жаль… а вы… — Мики притронулся к его плечу, — а вы не хотите посмотреть, я живу в соседнем доме и…
Он так надолго замялся, что Эрчер утомился ждать.
— Говорите, пожалуйста, яснее или прекращайте уже пить.
— Хотите посмотреть на мою спальню, — выпалил Мики.
Рядом хихикали и целовались. Недавнее обсуждение планов по захвату космопорта и власти плавно перешло в пирушку и разврат, народная хасефейская традиция, неизменно раздражающая всех нормальных людей.
Эрчер молча смотрел на медленно заливающегося краской парня и думал почему-то о Рихарде. Тот скоро должен улететь.
— Простите, — прошептал Мики, совершенно несчастный.
— Облом тебе, — заржал кто-то рядом, и Мики втянул голову в плечи.
— Так что там у вас в спальне? — Эрчеру хотелось еще поговорить о подпространстве, но здесь это становилось совершенно невозможным. — Пойдемте, покажете.
Комендантский час еще не закончился, но если красться вдоль стен, то городские сканеры не засекут, у них погрешность, главное — на патруль не напороться, уверяли Эрчера бойцы Сопротивления. “Мы всегда так ходим!”
— Я, пожалуй, пойду один, — сказал Эрчер, поглядев на держащегося за стенку Мики. — Вам сейчас опасно выходить.
Как бы так сделать, чтобы Камилла больше сюда не приходила.
— Останьтесь… — жалобно попросил Мики.
Квартира Камиллы была в двух кварталах, и Эрчер добрался до нее без приключений. А во сне увидел Рихарда, тот улыбался и звал его купаться. “Не ходи с ним, папа, это же альвинг, — Камилла держала под мышкой вакуумную бомбу, круглую, как яйцо. — Смотри, он весь в крови.” Эрчер пытался ей объяснить, что все в порядке, просто на Альвейме красные реки, а Рихард только что из воды, но Камилла ему не верила. “Нет, это кровь”, — сказал Рихард, и Эрчер проснулся и уставился в низкий потолок.
Сердце бешено колотилось, словно после пережитой опасности или кошмара. Но он не мог вспомнить, что ему снилось.
Было уже около полудня, Камилла так и не вернулась, а ее соседки куда-то ушли. Эрчер поставил пакет с завтраком на разогрев и включил визор.
“Сегодня, в час пополудни, жители Хас Тохумса с чувством… — ведущая передачи новостей запнулась и растерянно улыбнулась, посмотрев куда-то вбок, — глубокого удовлетворения могут свидетельствовать казни пойманных ночью бандитов. Командир штурмового отряда…”
Эрчер выключил визор и посмотрел на часы. Пятнадцать минут первого. Ему казалось, что он слышит шум собственной крови. Нет, это не могли быть они.
***
Людей на площади Звезды непривычно мало, хасефейцы не хотят смотреть на казнь, и Эрчер без труда проходит к самому эшафоту. Его взгляд задерживается на Мики, скользит по Ричи и намертво прикипает к Камилле. Они стоят там, выстроившись в ряд, в одинаковых белых рубашках и с голыми ногами. Глашатай что-то говорит, Камилла глядит в пустоту и больше не похожа на готовую взлететь птицу.
Эрчер вспоминает, как они забирались на водопад, он держит семилетнюю Камиллу на вытянутых руках, снизу грохочет и пенится вода, а она смеется: “Отпускай, папа, отпускай, я сейчас полечу!”
Альвинги вешают их по очереди, и Камилла предпоследняя. “Посмотри на меня, посмотри на меня”, думает Эрчер, и Камилла, словно услышав, оглядывает толпу и находит его. Она что-то беззвучно шепчет, и Эрчер угадывает: “па-па”. Эрчер все смотрит и смотрит, и Камилла распрямляет плечи и задирает подбородок, как истинная уроженка Лонгдаля, и Эрчер едва заметно улыбается ей. А потом Камилле набрасывают на голову мешок, черный на белой рубашке, и Эрчер наконец может опустить глаза, он почти благодарен альвингам за то, что они позволили ему не видеть того, что произошло дальше.
Эрчер медленно идет по променаду Хас Тохумса, теперь он называется аллея Свободы. Он останавливается у бара, заказывает двойное виски и чувствует тошноту, но не физическую, а ту, от которой не хочется жить.
— Скоро комендантский час, приятель, — говорит ему кто-то, когда он хочет заказать еще, — бар закрывается.
Рихард Терге
— По комму местонахождение не фиксируется, — кудрявый лейтенант почесал нос и смахнул с подбородка прилипшие крошки. — Сейчас проверим по универсальному идентификатору.
Рихард нетерпеливо прошелся по кабинету, день уже был в самом разгаре. От полиции никакого толку, он подумал о родном ведомстве и о Штирхере, тот возглавлял хасефейское отделение разведки. Или не связываться? Но вдруг Эрчер попал в лапы бандитов, и те собираются расправиться с ним как с предателем, Рихард слышал о таких случаях еще во время первого своего пребывания на Хасефее.
— Так что там с карточкой? — спросил он, может, по ней удастся Эрчера отследить.
— Снята небольшая сумма наличными, сама карточка, скорее всего, уничтожена.