— Все плохо, Мелоди. Не верится, что это попало в газеты.
— Почему?
— До этого полиция и ректор Йорк намекали, что, возможно, Герман и Лилли просто сбежали. Родители студентов-рифматистов считали иначе, но городские жители ни о чем не подозревали.
— Тогда для них же лучше узнать правду, — заявила Мелоди.
— Даже если это вызовет панику? Даже если обычные люди станут прятаться по домам, устрашенные убийцей, который, вполне вероятно, не существует и уж точно не причинит им никакого вреда?
Мелоди закусила губу.
Вздохнув, Джоэл поднялся со стула.
— Нам пора, — сказал он, сворачивая газету. — Нужно успеть до комендантского часа, и я хочу отнести газету инспектору Хардингу, если он вдруг еще не видел статью.
Кивнув, Мелоди присоединилась к Джоэлу, и они вместе вышли на улицу. Стемнело, и он снова задумался, разумно ли гулять по городу, когда вокруг, скорее всего, бродит убийца. Похоже, Мелоди пришло в голову то же самое, теперь она держалась ближе. Быстрым шагом, почти не разговаривая, они добрались до ворот Армедиуса.
На входе дежурили те же двое полицейских. Как только Джоэл оказался на территории академии, пробили часы: до наступления очередного часа оставалось пятнадцать минут.
— Где инспектор Хардинг? — спросил Джоэл.
— Боюсь, его здесь нет, — ответил один из мужчин. — Я могу чем-то помочь?
— Передайте ему это, когда он вернется.
Джоэл протянул полицейскому газету. Тот просмотрел ее, и его лицо омрачилось.
— Пойдем, — сказал Джоэл Мелоди, — провожу тебя до общежития.
— Теперь ты ни с того ни с сего ведешь себя как рыцарь? — спросила она.
Погрузившись в размышления, Джоэл шел рядом с Мелоди по дорожке. По крайней мере, в статье не преуменьшили заслуги Фитча. Может быть, журналистке стало стыдно за обман.
— Спасибо за мороженое, — сказал Джоэл, когда они приблизились к общежитию.
— Нет, спасибо тебе.
— Но за него заплатила ты. Даже если и дала мне деньги.
— Я поблагодарила тебя не за это, — легкомысленно заметила Мелоди, открывая дверь в корпус.
— Тогда за что?
— За то, что не стал меня игнорировать. Но также и за то, что не обращал внимания на мое временами странное поведение.
— Иногда мы все странно себя ведем, Мелоди. Просто про тебя… это можно сказать чаще, чем про остальных.
Она подняла бровь.
— Весьма лестно.
— Я не это имел в виду.
— Тогда мне придется тебя простить. Как скучно. Спокойной ночи, Джоэл.
Мелоди исчезла во мраке общежития. Джоэл медленно пересек лужайку. В голове царил полный беспорядок. Вернувшись к реальности, он обнаружил, что бродит кругами по рифматическому кампусу.
Он знал, где обитало большинство профессоров, поэтому было нетрудно определить, какие, прежде свободные, апартаменты занял Нализар. И действительно, вскоре на одной из дверей в корпусе Созидания обнаружилась его именная табличка.
Джоэл замешался снаружи, поглядывая на темный второй этаж. Корпус Созидания был самым новым из четырех корпусов, с бoльшим количеством окон, чем в старых зданиях. В кабинете Нализара не горел свет. Значило ли это, что профессор отсутствовал, или он просто лег спать пораньше?
«По словам Мелоди, Нализар приказал доставить книги в его кабинет. Наверняка они лежат у него на столе или, может, дожидаются на верхней площадке лестницы…»
Джоэл поймал себя на том, что его пальцы тянутся к дверной ручке.
Он заставил себя остановиться.
«Что я делаю?»
Неужели он действительно собирался вломиться к профессору? Нужно все обдумать, прежде чем предпринимать настолько опрометчивые шаги. Джоэл отошел по лужайке подальше, но, услышав шум, обернулся.
Дверь, ведущая к лестнице в кабинет Нализара, распахнулась, на пороге появился светловолосый человек в темном плаще. Нализар собственной персоной. У Джоэла чуть сердце не выскочило из груди, но теперь он находился довольно далеко, и благодаря сгустившейся темноте профессор его не заметил.
Нализар водрузил на голову цилиндр и стремительно зашагал прочь. Джоэла охватила дрожь. Если бы он поднялся по ступеням, профессор, безусловно, его бы поймал. Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
Затем ему пришло в голову, что теперь-то точно известно: профессора в кабинете нет.
«А если он быстро вернется?»
Джоэл покачал головой. Если он и правда собирается пробраться к Нализару, нужно придумать какой-то план.
Он пошел дальше, но возвращаться домой не хотелось, сказывалось чрезмерное возбуждение. В конце концов он решил изменить привычному распорядку. Один человек точно не спит в это позднее время. Человек, с которым можно поговорить.
В первую очередь Джоэл проверил все места, где обычно работала его мать, но ее там не оказалось. По дороге ему встретилась Дарм, другая уборщица, которая и подсказала, где ее найти.
Оказалось, что его мать мыла дуэльную арену. Подойдя к слегка приоткрытой двери, Джоэл заглянул в зал. До него донеслось эхо звуков, с которыми оттирают пол, и он проскользнул внутрь.
Дуэльная арена располагалась в центре корпуса Созидания и занимала почти все срединное помещение здания. Стеклянный потолок зала поддерживали железные балки, разделяя его на квадраты. В конце концов, за рифматическими дуэлями удобнее всего наблюдать сверху. Во время Схватки именно там, на лучших местах находились преподаватели и высокопоставленные гости.
Джоэл никогда не бывал наверху, хотя пару раз ему посчастливилось пробраться на Схватку и понаблюдать за дуэлями с нижних рядов. По форме помещение напоминало ледовый каток. Внизу находилось игровое поле — черное, чтобы было хорошо видно меловые рисунки, и достаточно просторное, чтобы десятки рифматистов могли одновременно чертить защитные круги. Вокруг поля высились трибуны для зрителей, но их никогда не хватало, чтобы вместить всех желающих полюбоваться Схваткой.
Конечно, соревнования происходили и в течение года. Однако Схватка была самой популярной. Молодым рифматистам представлялась последняя возможность проявить себя перед отправкой на Небраск, где их ждал последний год обучения. Победители получали на Небраске значимые должности, возрастали их шансы на то, чтобы стать командирами отделений или капитанами.
Опустившись на четвереньки посреди поля, мать Джоэла терла черный каменный пол. Источником света служил единственный заводной фонарь сзади. Ее волосы были убраны под платок, рукава закатаны, коричневая юбка запылилась от ползания на коленях.
Внезапно Джоэл ощутил злость. Пока его мать мыла полы, другие посещали пьесы, бездельничали в своих комнатах или спали. Злость тут же превратилась в чувство вины. Пока его мать мыла полы, он сам поедал мороженое.
«Если бы я был рифматистом, — подумал он, — ей бы не пришлось этим заниматься».
Мелоди с презрением отзывалась о деньгах и власти, желанных для многих рифматистов. У нее явно не было ни малейшего представления, каково обходиться без всего этого.
Джоэл спустился по ступеням между трибунами. Его шаги гулко зазвучали в пустом помещении, и мать подняла голову.
— Джоэл? — произнесла она, когда он ступил на черный пол. — Молодой человек, вам пора быть в постели.
— Я не устал, — ответил он и, присоединившись к матери, вытащил из ведра вторую тряпку. — Что тут у нас? Моем полы?
На мгновение она задержала на нем взгляд, затем вернулась к работе. Летом его привычка бодрствовать по ночам волновала ее не так сильно.
— Не испорть брюки, — сказала она. — Пол шершавый и жесткий. Если не будешь осторожен, протрешь ткань на коленках.
Кивнув, Джоэл принялся за участок пола, до которого она еще не дошла.
— Зачем здесь убираться? Этим залом пользуются не слишком часто.
— Во время Схватки он должен выглядеть отлично, Джоэл, — пояснила его мать, заправив за ухо выбившуюся прядку волос. — Каждый год, чтобы сохранить цвет, требуется покрывать игровое поле специальным составом. Перед этим его нужно хорошенько отмыть.
Джоэл кивнул, продолжая орудовать тряпкой. Как же здорово заниматься физическим трудом, а не рыться в книгах.
— Кажется, та девушка очень милая, — заметила его мать.
— Кто? Мелоди?
— Нет, та, которую ты пригласил поужинать.
Джоэл залился румянцем.
— Ну да, наверное. Она немного странная.
— С рифматистами это часто бывает. Но я рада, что ты с ней общаешься. Я за тебя волнуюсь. Тебе всегда есть, с кем поболтать, но ты никогда не гуляешь по вечерам. У тебя много знакомых. Но мало друзей.
— Ты никогда ничего не говорила по этому поводу.
Она фыркнула.
— Не обязательно быть профессором, чтобы понимать, что подросток не придет в восторг от материнских забот.
Джоэл улыбнулся.
— Со мной у тебя не много хлопот. По сравнению с другими подростками я не доставляю неприятностей.
Некоторое время они продолжали мыть пол. Джоэл по-прежнему чувствовал раздражение из-за того, что матери приходится так много работать. Да, рифматисты важны, они помогают защищать Острова от опасностей Небраска. Но разве то, чем занимается его мать, менее важно? Рифматистов избирал Господь. Но не он ли, в некотором смысле, избирал и уборщиц?
Почему ее работа ценилась гораздо меньше, чем, например, то, что делал профессор Фитч? Мать работала вдвое усерднее любого знакомого Джоэла, но так и не добилась ни известности, ни богатства, ни престижа.
Мелоди поинтересовалась, куда уходили заработанные деньги, и это был хороший вопрос. Мать трудилась по много часов в сутки. Так где же деньги? Неужели она их копила?
Или дело в чем-то другом? В расходах, о которых Джоэл никогда не задумывался?..
Похолодев, он выпрямился.
— На самом деле ректор не разрешил мне учиться бесплатно, верно? Ты просто выдумала это, чтобы я не чувствовал себя виноватым. А сама платишь за обучение.
— Что? — переспросила она, не отрываясь от работы. — Я бы никогда не смогла себе это позволить.
— Мама, ты почти каждый день работаешь в две смены. Должны же куда-то деваться все деньги.
Она фыркнула.
— Даже работая сверхурочно, я бы никогда не могла позволить себе эту школу. Ты хотя бы представляешь, сколько платят большинство родителей?
На мгновение задумавшись, Джоэл вспомнил про студента, которому, со слов Мелоди, выделяли десять долларов в неделю. Если столько составляли карманные расходы, то сколько же стоит обучение в Армедиусе?
Джоэл даже не хотел знать.
— Но тогда на что ты их тратишь? — спросил он. — Зачем так много работать?
Мать не подняла глаз.
— Умерев, твой отец оставил не только свою семью, Джоэл.
— Что это значит?
— У нас есть долги, — ответила она, продолжая мыть пол. — Но тебе волноваться вовсе не о чем.
— Отец работал мастером по мелу. Его мастерскую, как и рабочие материалы, обеспечивала школа. Откуда у него могли появиться долги?
— По разным причинам. — Она принялась тереть пол еще сильнее. — Он часто путешествовал: встречался с рифматистами и беседовал с ними об их работе. Тогда пружинная дорога не была такой дешевой, как сейчас. К тому же, он тратил деньги на книги, на запасы материалов, на разные проекты вне работы. Ректор Йорк одолжил ему немного, но в основном он занимал у посторонних. Люди, дающие в долг бедному ремесленнику, каким был твой отец… В общем, когда такие люди приходят за своими деньгами, от них нельзя просто взять и отмахнуться.
— Сколько?
— Для тебя это не должно иметь значения.
— Я хочу знать.
Его мать подняла голову и встретилась взглядом с сыном.
— Это моя ноша, Джоэл. И я не позволю, чтобы она разрушила твою жизнь. У тебя есть возможность получить хорошее образование, спасибо ректору Йорку, и начать все с чистого листа. А с проблемами твоего отца я разберусь сама.
Судя по всему, она посчитала, что на этом разговор окончен, и вернулась к работе.
— Над чем все это время работал отец? — спросил Джоэл, набросившись на участок пола перед собой. — Если он был готов так рисковать, значит, верил в это всей душой.
— Я не понимала многие из его теорий. Ты ведь знаешь, как он начинал разглагольствовать обо всех этих процентных соотношениях. Ему казалось, что с помощью своего мела он изменит мир. Я верила в него, помоги мне Господь.
В помещении воцарилась тишина, нарушаемая только звуками тряпки, трущейся о камень.
— Знаешь, это была его цель — отправить тебя учиться в Армедиус, — тихо добавила она. — Ему хотелось, чтобы он мог себе это позволить. Наверное, поэтому ректор Йорк и выделил тебе стипендию на обучение.
— Поэтому ты всегда сердилась, когда я не слишком хорошо успевал по какому-нибудь предмету?
— Отчасти да. Джоэл, разве ты не понимаешь? Я просто хочу, чтобы твоя жизнь сложилась лучше, чем у нас. Твой отец… Он стольким пожертвовал. Возможно, у него бы тоже все получилось, если бы проклятое исследование не стоило ему жизни.
Джоэл вскинул голову.
— Но ведь он попал в аварию на пружинной дороге.
Его мать ненадолго умолкла.
— Да. Это я и имела в виду. Если бы ему не пришлось уехать по делам, он бы не оказался в поезде, когда произошла та авария.
Джоэл оглядел мать.
— Мам, — произнес он. — Отец и правда погиб из-за несчастного случая на пружинной дороге?
— Ты же видел его в больнице, Джоэл. Сидел с ним, пока он не умер.
Джоэл нахмурился, но с этим было трудно поспорить. В памяти промелькнули стерильные палаты, суетящиеся врачи, лекарства. Отцу пришлось перенести несколько операций на покалеченных ногах. Еще Джоэл помнил, каким вымученным оптимизмом лучились окружающие, когда говорили ему, что отец поправится.
Они знали, что он умрет. Теперь Джоэл понимал: они все это знали, даже его мать. И только восьмилетний мальчик надеялся и думал, даже пребывал в полной уверенности, что отец в конце концов очнется и выздоровеет.
Авария произошла третьего июля. Следующий день, день инициации, Джоэл провел у постели отца. Внутри у него все перевернулось. Он держал отца за руку, когда тот умер.
Несмотря на сотни молитв, произнесенных Джоэлом в тот день, Трент так и не пришел в себя.
Только когда на черный каменный пол упала слеза, Джоэл понял, что плачет. Он быстро вытер глаза. Считается, что время смягчает горе. Однако он до сих пор помнил его лицо: добродушное, приветливое, с улыбающимися глазами. И от этого воспоминания было больно.
Джоэл поднялся на ноги и бросил тряпку обратно в ведро.
— Может, мне и в самом деле стоит отправиться в кровать, — сказал он и отвернулся, забеспокоившись, что мать заметит его слезы.
— Это будет лучше всего, — ответила она.
Джоэл направился к выходу из зала.
— Джоэл, — позвала его мать.
Он остановился.
— Не переживай так. Я имею в виду, о деньгах. У меня все под контролем.
«Ты работаешь на износ, — подумал он, — а остальное время переживаешь за меня. Я обязан найти способ помочь. Так или иначе».
— Я все понимаю. Я просто переключу внимание на учебу.
Она снова принялась тереть пол, а Джоэл вышел наружу и, пройдя через лужайку, добрался до общежития. Силы неожиданно кончились, и он не раздеваясь лег в кровать.
Несколько часов спустя Джоэл проснулся от того, что его лица коснулся солнечный свет. Он моргнул и понял, что в кои-то веки ему удалось без труда заснуть. Зевнув, он выбрался из постели и приготовил ее для матери. Мать должна была вернуться с работы примерно через час. Затем он переоделся, достав чистые вещи из небольшого сундука в изножье кровати.
Шкаф, сундучок, кровать. Не считая этих предметов мебели, практически пустая комната. Места было так мало, что Джоэл почти мог одновременно дотронуться до противоположных стен. Зевая, он открыл дверь и направился было в ванную в конце коридора, но замер на месте.
По коридору, возбужденно переговариваясь, сновали люди. Джоэл поймал за рукав спешившую мимо женщину.
— Миссис Эмуишер? — произнес он. — Что стряслось?
Внимание темнокожей египтианской женщины переключилось на него: