Виллис остановился. Джим хотел было что-то сказать, но Фрэнк оборвал его.
— Молчи! Мы ничего не должны пропустить.
Голос Представителя продолжал:
— Никаких взяток. Законные возможности для бизнеса — вот естественные спутники нашей работы. Теперь, мистер Хоу, насчет студента: во что обойдутся уговоры? Я не хочу давать слишком много, иначе он начнет что-нибудь подозревать. Этого быть не должно.
Хоу не торопился с ответом.
— Я почти не сомневаюсь, что он не продаст, генерал, но кажется, есть другой способ.
— Какой? Я что-то не понимаю тебя.
Ребята услышали, как Хоу изложил свою теорию собственности относительно Виллиса. Они не могли видеть, как Бичер ткнул Хоу под ребра, но слышали приступы его хохота.
— Ох, вот это да! Марк, так ты меня совсем прикончишь. Твои таланты пропадают зря в кресле школьного учителя, ты должен стать представителем.
— Что ж, — ответил голос Хоу, — я отнюдь не собираюсь преподавать всю свою жизнь.
— Ты и не будешь. Мы подыщем представительство для тебя. Так или иначе, колледж станет меньше и утратит свое прежнее значение, когда будет реализована антимиграционная политика.
(— О чем он говорит? — прошептал Фрэнк; — Тихо! — ответил Джим).
— Есть какие-нибудь новости по этому поводу? — поинтересовался Хоу.
— В любой момент ожидаю звонка твоего дяди. Вечером можешь зайти, старина, вероятно, они у меня будут.
Оставшаяся часть разговора не представляла большого интереса, тем не менее Виллис старательно воспроизвел ее. Ребята дослушали до момента, когда Хоу распрощался, после чего Виллис умолк.
Джим кипел от ярости.
— Отправить Виллиса в зоопарк! Одна мысль чего стоит! Я надеюсь, что он попробует задержать меня, когда я буду уходить, это будет удобный предлог, чтобы пальнуть в него!
— Сбавь обороты, парень! Интересно, — продолжал Фрэнк, — что они имели в виду, когда говорили об «антимиграционной» политике?
— Мне показалось, он сказал «иммиграционная».
— Уверен, что «антимиграционная». Сколько сейчас времени?
— Около трех.
— У нас впереди примерно три часа. Давай посмотрим, Джим, чего еще мы сможем добиться от Виллиса. Я подозреваю, что там кроется что-то важное.
— О’кей.
Джим подхватил пушистый шар и сказал:
— Виллис, дружище, что еще ты знаешь? Расскажи Джиму обо всем, что ты слышал, обо всем.
Виллис с удовольствием согласился. В течение следующего часа он пробежался по обрывкам диалога, большая часть которого касалась несущественной школьной рутины. Наконец терпение мальчиков было вознаграждено: они вновь услышали елейные интонации Гейнса Бичера:
— Марк, старина…
— А, генерал, заходите. Присаживайтесь. Рад вас видеть.
— Я на минуту — сказать, что я получил сообщение от твоего дорогого дяди. В постскриптуме он передает тебе свои наилучшие пожелания.
— Хорошо. Спасибо, сэр.
— Не за что. Ты не закроешь дверь? Виллис воспроизвел звук закрываемой двери.
— Теперь можно разговаривать. Сообщение, конечно, касалось антимиграционной политики.
— Да?
— Я рад сообщить, что Совет согласился с точкой зрения твоего дяди. Южная колония останется на месте; груз с этого корабля, так же, как и со следующего, будет отправлен в Северную колонию, где у новых иммигрантов будет почти двенадцать летних месяцев, чтобы приготовиться к зиме. Что ты хихикаешь?
— Ничего существенного, сэр. Один из студентов, сущий чурбан по фамилии Келли, рассказывал мне сегодня, что сделает со мной его отец, когда он окажется здесь во время переселения. Представляю себе его лицо, когда он узнает, что прибытие его отца не предполагается.
— Ты не должен говорить ему ничего подобного, — голос представителя был резок.
— А?
— Я хочу, чтобы все было проделано как можно более гладко. Никто не должен ничего знать до самого последнего момента. Среди колонистов найдутся горячие головы, которые начнут сопротивляться этой политике, несмотря даже на уже доказанный факт, что при разумных мерах предосторожности опасности марсианской зимы незначительны. Я собираюсь отсрочить миграцию на две недели под каким-нибудь предлогом, затем опять отсрочить ее. Ко времени, когда я объявлю об изменении, будет слишком поздно предпринимать что-либо.
— Великолепно!
— Спасибо. Это, действительно, единственный метод общения с колонистами, друг мой. Ты здесь недостаточно долго для того, чтобы узнать их так, как знаю их я. Это куча неврастеников, большинство из которых были неудачниками на Земле, и они Доведут любого до безумия, если он не будет достаточно тверд с ними. Они, по всей видимости, не понимают, что всем, что они из себя представляют, и всем, чем они обладают, они обязаны непосредственно Компании. Вот, к примеру, эта новая политика: если позволить колонистам продолжать делать все по-своему, они по-прежнему будут передвигаться вслед за Солнцем, как заведено среди богатых плейбоев — и все за счет Компании.
Виллис перешел на голос Хоу.
— Я полностью согласен с вами. Если судить по их детям, то это непослушная и неуправляемая публика.
— И абсолютно ленивая, — согласился другой голос. — Ты должен быть тверд с ними. Мне нужно идти. Да, теперь этот, как его, редкая разновидность: ты держишь его в надежном месте?
— Да, безусловно, сэр. Заперт в этом шкафу.
— Хм… лучше бы перенести его ко мне.
— Вряд ли это нужно, — возразил голос Хоу. — Видите замок на двери? Он вполне надежен.
Прозвучали слова прощания, и Виллис замолк. Фрэнк в ярости что-то бормотал себе под нос.
VI
ПОБЕГ
Джим взял его за плечо:
— Очнись и помоги мне.
Я уже опаздываю. Фрэнк вкрадчиво произнес:
— Интересно, а как он перенес бы зиму в Чараксе? Может быть, ему нравится сидеть в помещении одиннадцать или двенадцать месяцев подряд — или выходить на улицу, когда там минус сто.
— Верно, верно, — согласился Джим, — но помоги же мне.
Фрэнк внезапно повернулся, снял с вешалки прогулочный костюм Джима и бросил ему. Затем он взял свой и начал быстро надевать его. Джим удивился.
— Эй, что ты делаешь?
— Я пойду с тобой.
— Как?
— Ты думаешь, что я буду сидеть здесь и готовить уроки, когда некто задумал мошенническим образом вынудить мою мать переносить полярную зиму? Мою собственную мать? У нее плохое сердце, это убьет ее.
Он отвернулся и начал вытаскивать вещи из шкафа.
— Давай поторопимся.
Поколебавшись, Джим сказал:
— Да, Фрэнк, но как же твои планы? Если ты сейчас бросишь колледж, то никогда не станешь космолетчиком.
— Ну и что? Это дело важнее.
— Я один смогу предупредить всех об их замыслах не хуже, чем если нас будет двое.
— Повторяю тебе, вопрос решен.
— Хорошо. Я только хотел убедиться, что ты отдаешь себе отчет. Пошли.
Джим влез в свой костюм, застегнул его, подтянул ремни и начал собирать вещи. Ему пришлось отказаться от значительной их части, так как он хотел, чтобы Виллис путешествовал в его сумке.
Он подхватил Виллиса.
— Послушай, парень, — сказал он, — мы собираемся домой. Я хочу, чтобы ты сидел внутри, где тепло и хорошо.
— Виллис пойдет гулять?
— Виллис пойдет гулять. Но я хочу, чтобы ты оставался внутри и не говорил ни слова до тех пор, пока я тебя не достану. Понял?
— Виллис не говорит?
— Виллис совсем не говорит, до тех пор, пока Джим его не достанет.
— Хорошо, Джим, — Виллис подумал немного и добавил: — Виллис играет музыку?
— Нет! Ни звука, ни слова. Никакой музыки. Виллис свернется и так и останется.
— Хорошо, Джим, — ответил Виллис обиженно и мгновенно превратился в гладкий шар. Джим опустил его в сумку и застегнул ее.
— Пошли, — сказал Фрэнк. — Надо найти Смитти, забрать наши пистолеты и двигаться.
— Солнца не будет еще почти целый час.
— Мы должны рискнуть. Послушай, сколько у тебя денег?
— Немного. А что?
— Плата за проезд домой, дубина.
— Ох…
Джим был так занят другими заботами, что просто не подумал о том, что за билет надо платить. В колледж они, естественно, Доехали бесплатно, но эта их неурочная поездка не была санкционирована, следовательно, требовались наличные.
Они объединили свои сбережения — не хватало даже на один билет и было много меньше, чем нужно на два.
— Что нам делать? — спросил Джим.
— Недостающие возьмем у Смитти.
— Как?
— Добудем. Пошли.
— Не забудь про свои коньки.
Смёзи, благодаря личному обаянию, жил в комнате один. Когда они встряхнули его, он быстро проснулся и сказал:
— Хорошо, командир, я приду незаметно.
— Смитти, — сказал Джим, — мы хотим взять наши… нам нужны те свертки.
— Я не работаю ночью. Заходите утром.
— Они нам нужны сейчас.
Смёзи вылез из постели.
— Естественно, ночные услуги оплачиваются дополнительно.
Он встал на свою койку, снял с вентиляционной трубы решетку, залез глубоко внутрь и вытащил завернутые пистолеты.
Джим и Фрэнк разорвали обертку и пристегнули пистолеты к ремням. Смёзи, подняв брови, наблюдал за ними. Фрэнк добавил:
— Нам нужны деньги, — и сказал сколько.
— Почему пришли ко мне?
— Потому что я знаю, что у тебя есть.
— Вот как? А что я получу взамен? Благодарную улыбку?
— Нет.
Фрэнк достал свою логарифмическую линейку — великолепный круглый инструмент с двадцатью одной шкалой.
— Сколько дашь за это?
— Хм… шесть кредиток.
— Не валяй дурака! Моему отцу она обошлась в двадцать пять.
— Тогда восемь. Мне за нее больше десяти не дадут.
— Возьми ее в качестве залога за пятнадцать.
— Десять наличными. У меня здесь не ломбард
Логарифмическая линейка Джима пошла еще дешевле, за ней отправились часы каждого из них, а следом менее существенные предметы по совсем низким ценам.
Наконец у них ничего не осталось, кроме коньков, и оба мальчика отклонили соответствующее предложение, хотя до искомой суммы им все еще недоставало двенадцати кредиток.
— Ты должен дать нам остальное просто под честное слово, Смитти, — сказал ему Фрэнк.
Смёзи внимательно разглядывал потолок.
— Хорошо. Принимая во внимание, какими прекрасными клиентами вы были, я могу сообщить, что я так же собираю автографы.
— Как это?
— Вы оба напишите мне общую расписку на шесть процентов в месяц.
— Согласен, — сказал Джим.
Закончив, они повернулись, чтобы уйти. Смёзи сказал:
— Мой хрустальный шар подсказывает мне, что вы, джентльмены, собираетесь исчезнуть. Но как?
— Просто выйдем и все, — ответил Джим.
— Хм… Мне кажется, вы не обратили внимания на то, что входная дверь теперь по ночам заперта. Наш друг и наставник мистер Хоу лично отпирает ее, когда появляется утром.
— Шутишь!
— Пойди, убедись сам.
Фрэнк потянул Джима за руку.
— Пошли. Вышибем ее, если понадобится.
— Зачем же так грубо? — сказал Смёзи. — Идите через кухню.
— Ты хочешь сказать, что запасной выход не заперт? — спросил Фрэнк.
— Да нет, он тоже заперт.
— Тогда оставь свои идиотские штучки.
— Мне следовало бы обидеться, — ответил Смёзи, — но я делаю скидку тому, кто это произнес. Хотя черный ход закрыт, Хоу не пришло в голову позаботиться насчет установки замка на кухонном мусоропроводе.
— На мусоропроводе?! — возмутился Джим.
— Как хотите. Это единственный путь, чтобы исчезнуть незаметно.
— Мы воспользуемся им, — решил Фрэнк. — Пошли, Джим.
— Подождите, — сказал Смёзи. — Один из вас сможет включить мусоропровод для другого, но кто сделает это для оставшегося? Он-то застрянет.
— Ах, ну да, — Фрэнк взглянул на него. — Ты.
— А что взамен?
— Черт тебя возьми, Смитти, а в лоб? Ты уже ободрал нас как липку.
Смёзи пожал плечами.
— Я разве отказываюсь? Как-никак, это я рассказал вам о мусоропроводе. Отлично, я просто внесу это в список расходов: добровольность совета, детальная информация, реклама. Кроме того, я не люблю, когда мои клиенты ссорятся с законом.
Они быстро шли в направлении большой школьной кухни. Ловкие перемещения Смёзи по коридорам свидетельствовали о Давних навыках периодического несоблюдения правил. Добравшись До места, Смёзи сказал:
— Порядок, кто пойдет первым?
Джим с отвращением посмотрел на устройство. Это был встроенный одной стороной в стену металлический цилиндр размером с бочку средней величины. Он вращался вокруг своей главной оси с помощью вмонтированного в стену рычага. Имеющееся в ней большое отверстие позволяло находившимся в помещении складывать туда отбросы, которые впоследствии удалялись наружу, не нарушая герметичности жилища, — это была простейшая разновидность пневматического замка. Внутренности цилиндра красноречиво указывали на его постоянное использование по прямому назначению.
— Я пойду первым, — решился он и надел на лицо респиратор.
— Подожди, — сказал Фрэнк.
Он разглядывал разложенные по кухонным полкам консервы. Он выбросил из сумки лишнюю одежду, а на ее место начал укладывать банки.
— Скорее, — торопил Смёзи, — я хочу вернуться в постель еще до подъема.
— Зачем это? — обратился Джим к Фрэнку, — через несколько часов мы будем дома.
— На всякий случай. Я готов.
Джим забрался в мусоропровод, подтянул колени и прижал к груди свою сумку. Цилиндр повернулся, он ощутил внезапный перепад давления и жуткий холодный сквозняк. В следующий момент он уже поднимался с поверхности аллеи позади школы.
Заскрежетав, цилиндр вернулся в исходное положение, и через секунду Фрэнк приземлился рядом.
Джим помог ему подняться.
— Ну и вид у тебя, парень! — сказал он, касаясь остатков картофельного пюре, которые прилипли к костюму его приятеля.
— У тебя тоже, но сейчас нет времени заботиться об этом. Чертовский холод, однако!
— Скоро потеплеет. Пошли.
Розовое зарево восходящего солнца уже подсвечивало восточный край неба, но воздух был еще по-ночному холоден. Они торопливо зашагали по аллее к находящейся за колледжем улице, а затем повернули направо. Эта часть города имела абсолютно домашний вид и могла бы сойти за город на Аляске или в Норвегии, но вдали, на фоне светлеющего неба вырисовывались четкие контуры древних башен Малого Сёртиса, демонстрируя всю иллюзорность ее земного облика.
Они подошли, как и намеревались, к притоку канала и присели, чтобы надеть коньки. С 22-дюймовыми острыми, как бритва, лезвиями, они предназначались исключительно для скоростного бега. Джим управился первым и спустился на лед.
— Надо спешить, — сказал он, — я чуть не отморозил себе зад.
— Ты еще мне будешь рассказывать!
— Этот лед такой твердый, что почти не скользит.
Фрэнк присоединился к нему, они взяли свои сумки и покатились. Через несколько сот ярдов приток влился в Большой Городской Канал, они свернули на него и, набрав скорость, покатились к стоянке скутеров. Несмотря на быстрый бег, их трясло от холода, когда они добрались до нее.
Они вошли сквозь пневматическую дверь. Дежурство нес все тот же единственный служащий. Он поднял глаза, и Фрэнк подошел к нему.
— Сегодня есть скутер на Южную колонию?
— Примерно через двадцать минут, — сказал клерк. — Вы хотите отослать эти сумки?
— Нет, нам нужны билеты, — Фрэнк протянул их объединенный капитал.
Клерк молча оформил бумаги. Джим издал вздох облегчения — скутеры до Колонии ходили не каждый день. Вероятная ситуация, при которой им пришлось бы скрываться в течение дня или даже дольше, а затем пытаться улизнуть, избегая возможной встречи с Хоу, приводила его в уныние.
Они уселись в глубине помещения и стали ждать. Вскоре Джим спросил:
— Фрэнк, Деймос взошел?
— Я не видел. А что?
— Может, я смогу дозвониться домой.
— Нет денег.
— Я закажу с оплатой переводом.
Он направился к кабинке, находившейся напротив рабочего стола клерка, тот поднял голову, но ничего не сказал. Войдя, он соединился с оператором. Подсознательно Джим опасался сообщать что-либо своему отцу даже после того, как Виллис выдал секрет так называемой «антимиграционной политики».