«Норрис, Ховард Д. (2012–2109) Прибыл на Марс 6 июня 2047. С 9 фев. 2050 старший диспетчер, с 17 янв. 2055 и до консервации колонии — заместитель старшего администратора космопорта.»
Дальше шел список людей, умерших на Марсе за время функционирования колонии. Всего их было 18, основной причиной были несчастные случаи.
Замыкали список Чен, Виктор К. и Браун, Маргарет Н., погибшие 26 апреля 2054 в результате аварии реактивного катера.
Де Торо закончил сеанс связи и с торжествующим видом оглядел своих подчиненных.
— Как видите, джентльмены, все ваши романтические гипотезы не состоятельны. Норрис вполне мог иметь доступ к центральному компьютеру космопорта, и перед закрытием колонии здесь не было ни действительных, ни мнимых смертей.
— Что ж, тем лучше, — отозвался Хелсинг. На лице Джо Джо было написано, что он так не считает.
Дженнингс тестировал новый компьютер оранжереи, а Харрис, засунув руки в карманы, наблюдал за его действиями.
— Сядь, — сказал Дженнингс, — не люблю, когда стоят за спиной.
— Устойчивой психике астронавта не подобают подобные комплексы, — назидательно изрек Харрис, но просьбу выполнил. — Вообще, конечно, человеческая психика — тот еще подарок, — продолжил он. — Разумеется, требования к работающим в космосе сейчас уже далеко не такие жесткие, как сто или полтораста лет назад. И все же психопатов среди нас нет. И вот десять вполне разумных и образованных людей, оказавшись в покинутом городе на мертвой планете, во временной изоляции от остального общества, вдруг на основании ничего не значащих совпадений начинают наперебой выстраивать какие-то параноидальные гипотезы.
— Ну, не 10, — криво усмехнулся Дженнингс. — Вычти Де Торо, О'Нила и Вудро.
— Не уверен, что и у них на душе не скребли кошки, — покачал головой Харрис. — Знаешь, что вчера сделал я? Я провел полный анализ еды, которой нас пичкает автомат. Тот же самый автомат, который мы же и настроили несколько дней назад. Естественно, все оказалось в полном порядке.
— А по-моему, сегодня все слишком уж стараются подчеркнуть, что все в порядке, — заметил Дженнингс. — Как-никак, Аткинсон мертв, и это объективный факт. И я бы не сказал, что человек с высшим техническим образованием, хватающийся за оголенный провод — это так уж естественно.
— Чаще всего тонут те, кто хорошо плавает, — ответил Харрис. — Им свойственна самонадеянность.
Дженнингс хотел еще что-то сказать, но тут компьютер сообщил о конце тестирования, и кибернетик поднялся с кресла.
По звенящим под ногами металлическим ступеням Паулини поднялся на решетчатую площадку, опоясывавшую цех изнутри на пятнадцатиметровой высоте.
Два робота трудились неподалеку над заменой оборудования. Астронавт скользнул по ним мимолетным взглядом — роботы, как обычно, справлялись со своим заданием, и причин интересоваться ими не было — и, облокотившись на металлические перила, достал свой электронный блокнот. Пара манипуляций с верньерами раздвинула экран до нужных размеров, и Паулини принялся изучать появившуюся перед ним схему, иногда бросая взгляды вниз, чтобы соотнести изображенное с реальным.
Земля уже знала о расхождениях с документацией и списывала их на тот бардак, что, должно быть, царил в Марсополисе накануне эвакуации. Паулини мог себе это представить: атмосфера злости и отчаяния, закрытые проекты, перечеркнутые карьеры, поломанные судьбы… Тотальный дефицит вследствие прекращения снабжения и поспешная эвакуация на Землю, уже тогда задыхавшуюся под бременем перенаселения и экономического кризиса, навстречу весьма вероятной мировой войне… Большинство людей, отвечавших за консервацию, уже умерли, а те, что еще живы, вряд ли могут вспомнить конкретные технические подробности. Все это было вполне понятно и логично. Нелогично было другое: изношенное оборудование, на которое Паулини натыкался в цехах. Возраст механики проявляется куда более явно, чем возраст электроники. Причем не тот возраст, что определяется датой изготовления, а тот, что зависит от срока эксплуатации. До сегодняшнего дня таких странных станков было не настолько много, чтобы делать какие-то сенсационные выводы; Паулини готов был объяснить их существование все тем же сворачиванием финансирования в период агонии марсианской программы, когда Земля вполне могла поставлять оборудование не первой свежести. Но то, что он увидел сегодня, уже с трудом укладывалось в эту схему. Он просто знал год выпуска этих моделей. Они были доставлены на Марс новенькими и едва успели поработать.
Паулини задумчиво побарабанил пальцами по перилам, вспоминая позавчерашние гипотезы и вчерашнее их развенчание. Ему не хотелось вновь поднимать эту тему, ибо он чувствовал, что она будет отвергнута остальными с той энергией, с которой рационалист всегда обрушивается на суеверие, коему только что поддался. Но тем не менее…
Сзади послышался приближающийся шум электромотора. Астронавт сначала не обратил на него внимания, но затем обернулся и увидел одного из ремонтных роботов.
— В чем дело? — удивленно спросил его Паулини. Робот, хотя и понимал человеческую речь, не счел нужным ответить. Он подкатил вплотную и на мгновение замер. Паулини смотрел на механического слугу с растущим удивлением, но без страха. Ни один гражданский робот, даже неисправный, не может причинить вред человеку. Это знает каждый школьник.
Робот резко выдвинул вперед манипуляторы. В следующий миг сила, с которой не могло состязаться ни одно сухопутное живое существо на Земле, прижала человека к твердым прутьям перил. Паулини успел вскрикнуть, все еще не веря, однако, что опасность реальна. Затем крик был заглушен хрустом ломающегося позвоночника.
Робот подхватил обмякшее тело за ноги и свесил его за перила головой вниз. Подождал 5 секунд и разжал манипуляторы. Затем развернулся и, как ни в чем не бывало, вернулся к работе.
Девять человек смотрели на тело, распростертое на бетонном полу.
— Двое за три дня, — сказал Хелсинг. — По-моему, многовато.
— Но все же это несчастный случай? — произнес Де Торо. Впервые его интонация была вопросительной.
— Не знаю, — ответил Харрис. — Для марсианской гравитации высота не такая уж большая. Конечно, достаточно, чтобы убиться, падая головой вниз, но у него не только проломлен череп. Впрочем, для каких-то выводов мне нужно обследовать тело в лаборатории.
— По-вашему, человек может вот так упасть? — воскликнул Джо Джо. — Допустим, он перегнулся через перила, рассматривая что-то внизу. И что? Если только его голова не весила сотню килограмм, она не могла перевесить. Что еще? Поскользнулся? В нашей обуви это практически невозможно.
— Он мог оступиться, упасть в сторону перил и перелететь через них, — заметил Вудро.
— Он бы просто ухватился за них, и на этом все бы кончилось, — возразил Джо Джо. — Они не такие уж низкие.
— Главное, у нас ведь есть свидетели, — с досадой произнес Збельски, обводя взглядом продолжавших работу роботов. — Но они ничего не скажут.
— Да, они не запрограммированы замечать что-либо, не относящееся к их заданию, — подтвердил Дженнингс.
— Нам следует навестить корабль, — сказал вдруг командир.
— Да! — энергично поддержал его Джо Джо. — Мы должны немедленно вернуться на «Вандерер»!
— Я этого не говорил, — возразил Де Торо. — Просто, в интересах общего спокойствия, кому-нибудь следует сходить туда и принести второй пистолет. Хотя я и не думаю, что в этом есть большой практический смысл…
«Еще как думаешь», — подумал Хелсинг. Очевидно, Де Торо уже понял, что произошедшее — не несчастные случаи… точнее, допустил это. И принятое им решение было верным. Если команде «Вандерера» действительно противостояли разумные враги, то им ничего не стоило проникнуть на неготовый к вторжению чужаков корабль. В этом случае, покинув Марсополис, астронавты оказались бы в безнадежном положении. Врагам достаточно было просто не пустить их ни на корабль, ни обратно в город, оставив умирать под открытым небом непригодной для жизни планеты. Если же у врага есть оружие, на открытом поле космодрома астронавты и вовсе будут представлять собой прекрасную мишень.
Джо Джо что-то горячо говорил, два или три голоса его поддержали, но Де Торо, похоже, не слушал. Он обводил астронавтов взглядом, думая, кого послать.
— Я полагаю, послать надо двоих, — сказал Хелсинг, перекрывая прочие голоса. — В интересах психологического спокойствия, — добавил он.
Де Торо некоторое время обдумывал это предложение. Если на корабле ждет засада, то разведчики (называя, наконец, вещи своими именами) почти наверняка обречены. И рисковать сразу двумя членами команды вместо одного не слишком-то разумно. Но, с другой стороны, тогда появляется шанс, что хотя бы один из них успеет передать важную информацию. А может быть, и вовсе вдвоем они не позволят противнику застать себя врасплох.
— Да, — кивнул командир, — в последнее время у многих из нас нервы на взводе, и вдвоем им будет спокойнее.
— Мои нервы в порядке, — заявил О'Нил. — Я готов прогуляться на «Вандерер» и обратно и принести вам парочку скальпов местных привидений.
— Хорошо, — согласился Де Торо. — Еще желающие?
Джо Джо открыл было рот и снова его закрыл.
— Что ж, если только мы двое остаемся на позициях здравого смысла, то нам и надо идти, — сказал Вудро.
Хелсинг подумал, что это неправильно. Два скептика были неудачной парой, они принципиально не станут замечать опасность, пока не станет слишком поздно. Идеальным вариантом была бы пара типа О'Нил — Джо Джо, т. е. противоположности. Но Де Торо уже согласился с выбором добровольцев.
— Командир, — негромко окликнул его Хелсинг, делая шаг в сторону.
— Что еще у вас?
— Полагаю, было бы полезно дать им оружие, — тихо сказал Хелсинг.
— Не вижу смысла.
— Если опасности нет, без разницы, у кого будет ваш пистолет. Но если она есть, нельзя посылать их в разведку с пустыми руками.
— Нельзя оставлять с пустыми руками нас, — возразил Де Торо безапелляционным тоном. — Безопасность семерых важнее безопасности двоих.
— Эти двое будут действовать на переднем крае.
— Если на «Вандерере» действительно… не все благополучно, то я сомневаюсь, что пистолет им сильно поможет.
Что ж, в этом тоже был свой резон. Если на корабле ждет засада, разведчики, возможно, даже не успеют воспользоваться пистолетом. Хелсинг пожал плечами и отошел. В этом уравнении было слишком много неизвестных, чтобы говорить об оптимальном решении.
Решено было, что посланцев проводят до «вокзала» и затем там же встретят. Когда астронавты покидали помещение злополучного цеха, Харрис ненадолго задержался, чтобы отдать роботу распоряжения о доставке тела Паулини в лабораторию. Заметив это, задержался и Дженнингс.
— Знаешь, что я хотел тебе сказать? — произнес он почти что заговорщицким тоном. — У меня появилась типично параноидальная идея о том, что нас водят за нос. Может быть, Де Торо тоже в этом участвует, а может, и нет.
— Что ты имеешь в виду?
— Информацию, переданную с Земли. У меня такое чувство, что они не сказали нам правды. Помнишь, он, — кивок в сторону трупа, — рассказывал о самоубийствах в знак протеста против закрытия колонии?
— Оказалось, что это байки. Как и следовало ожидать.
— Может быть. Но тебе не кажется странным, что за все время функционирования Марсополиса в нем работал лишь один человек по фамилии Норрис? Здесь побывали тысячи людей, а это не самая редкая фамилия.
— Но и не самая распространенная. Вот если бы это был Смит…
— И ни одного несчастного случая в последние месяцы проекта. Когда снабжение регулярно ухудшалось, нервы у людей были на взводе, а энтузиасты старались доделать свою работу любой ценой.
— Это ничего не доказывает.
— Но заставляет задуматься.
Робот увез тело, и астронавты направились к выходу, намереваясь догнать остальных. Неожиданно браслет Харриса требовательно запищал. Его обладатель коснулся кнопки и увидел на маленьком экранчике лицо Де Торо.
— Харрис, я хочу, чтобы вы немедленно приступили к обследованию тела.
— Но, командир, разве мы не решили все вместе проводить и встретить Вудро и О'Нила?
— Нас там и так достаточно. От вас будет больше пользы в лаборатории. Вы же понимаете, как важно получить результат как можно скорее. И не забудьте запереть дверь, пока будете работать.
— Хорошо, командир.
Харрис свернул в сторону лаборатории, а Дженнингс прибавил шагу и вскоре присоединился к прочим членам команды.
— А где Харрис? — недоуменно спросил Хелсинг.
— Определяет причину смерти бедняги Паулини.
— Что ж, нам действительно надо узнать это поскорее, — кивнул Де Торо. «Пожалуй, не следовало отправлять этих двоих, пока мы не получим результаты экспертизы Харриса», — подумал Хелсинг. Хотя, с другой стороны, даже если экспертиза покажет нападение, судьбы корабля это не прояснит. Необходимость в разведке остается.
— Парни, будьте осторожны, — напутствовал посланцев Де Торо. — Вы не верите во всякую чертовщину, и я тоже в нее не верю, но не лезьте на рожон. Заметите что-то подозрительное — сразу назад. И все время оставайтесь на связи. Даже если вам нечего сказать. Пойте песни, только не молчите.
Герметичные двери закрылись. По ту сторону насосы принялись откачивать из туннеля воздух.
Видеокамера, взятая с собой посланцами, показывала внутренность вагона; О'Нил, сообщив, что ничего более необычного, чем езда на рельсовом транспорте, с ними не происходит, и впрямь запел какую-то жуткую псевдосредневековую балладу, почерпнутую, вероятно, из фильма ужасов. На сей раз это не понравилось даже Де Торо.
— О'Нил, кончайте паясничать. Ваш коллега погиб всего несколько часов назад при невыясненных обстоятельствах, и это достаточный повод, чтобы быть серьезным.
О'Нил обиженно хмыкнул и предложил Вудро «исполнить для нашей привередливой аудитории Гимн Соединенных Штатов».
Астронавты, непрерывно поддерживая связь с посланцами, поднялись в зал заседаний администрации, переключив изображение на мониторы круглого стола.
— Прибыли, — сообщил Вудро. — Выходим наружу.
Они надели скафандры и прошли через внешний шлюз. Камера продемонстрировала сплошное пыльное марево; буря продолжала свирепствовать.
Повинуясь посланному радиосигналу, невидимый отсюда корабль включил радиомаяк. В эпоху функционирования колонии пассажирам, разумеется, не приходилось идти в скафандрах через поле космодрома; к шлюзу корабля или терминала их подвозил герметичный электробус. Но у экипажа «Вандерера» пока что не дошли руки, чтобы вновь наладить эту систему.
— Как видите, мы ничего не видим, — докладывал О'Нил. — Идем к кораблю.
На экранах сквозь пылевую завесу постепенно проступал корпус «Вандерера».
— Мы у шлюза. Ничего необычного.
— Осмотритесь внимательней! — сказал Хелсинг. Де Торо покосился на него, но подтвердил эту рекомендацию. Посланцы обошли корабль вокруг, то поднося камеру к самому корпусу, то демонстрируя более панорамные виды. Все было в полном порядке.
— Входите, — распорядился командир. — Сначала Вудро с камерой.
Входной люк открылся. Вудро вошел в шлюз и, дождавшись нормализации атмосферы, прошел в коридор, ведущий к лифту. По-прежнему ничего не указывало на проникновение на корабль кого-то постороннего.
— О'Нил, теперь вы.
О'Нил присоединился к Вудро, и оба астронавта принялись подниматься по крутой лестнице. Де Торо решил, что лучше им пока не пользоваться лифтом.
— Мы в командном отсеке, — сообщил Вудро, и камера подтвердила его слова, продемонстрировав пульт, кресла, большой видеоэкран и, наконец, запертый сейф. Де Торо назвал код. О'Нил, появившись в кадре, потыкал кнопки замка, и сейф открылся. О'Нил взял с третьей полки пистолет и поднес его к объективу камеры. Индикатор показывал, что оружие исправно и заряжено.
Только сейчас по залу заседаний пронесся вздох облегчения.
— Все же следует осмотреть весь корабль, — сказал Де Торо, хотя по тону его чувствовалось, что он считает это просто формальностью.
О'Нил велел главному компьютеру «Вандерера» запустить полный тест, а Вудро пощелкал клавишами, поочередно выводя на мониторы пульта изображения всех отсеков корабля. Все было по-прежнему в полном порядке. Для окончательной уверенности астронавты сами обошли все отсеки, от рубки до грузового, и направились к выходу. Когда они покинули корабль, Де Торо с явным удовольствием посмотрел на остальных.