План его путешествия был простым. В нем не хватало множества пунктов, просто потому что нельзя подготовиться ко всему. Приходилось рассчитывать на удачу, действовать по обстоятельствам.
Подобное нельзя назвать настоящей мыслительной активностью.
Свиток помог забыть о проблемах. Каперед оказался в мире, из которого был изгнан. Пусть на время, но тем оно ценнее.
И где-то далеко на задворках сознания похихикивал паразит. Нехитрая философия крестьянина казалась Мефадону смешной. Каперед и сам бы посмеялся над текстом в прошлом.
Свиток торговец решил оставить в доме, убрав его в футляр и оставив в безопасном месте. Чтобы ни мыши, ни осадки не повредили тростнику, на котором написан текст.
Быть может, какому-нибудь путнику пригодится это. Лишь бы только не на растопку.
Дом отшельника располагался у реки на высоком берегу. Стоя у входа, Каперед мог видеть место слияния притока с Лодом. По его оценкам путь займет несколько часов.
Долгий путь завершился. Каперед испытывал облегчение, любуясь танцующими волнами Лода. Каперед видел дым, стоящий над городом ниже по течению. Это должен быть Редиланум, а дымят его мастерские и банные комплексы.
- Почти пришел, - прошептал Каперед.
Он никак не решался тронуться с места. Неизвестность пугала. В стране варваров было проще. Цели яснее.
Ступив на эту дорогу, Каперед отдает себя во власть случая. Предугадать, что будет дальше, невозможно.
Утекающее время подгоняло торговца. Он направился к месту слияния рек, пробивая дорогу через заросли. На правом берегу Лода была хорошая дорога - Каперед видел пыль, поднимающуюся от проезжающих телег. Но он был на этом берегу, оставленном и брошенном.
Посреди реки поднималась вверх по течению барка. Ее тянули люди на том берегу. Рыбаки ставили сети поблизости от притока. Каперед надеялся, что сможет привлечь их внимание.
До места слияния торговец добрался лишь к вечеру, когда на реке остались лишь патрульный корабль. Три десятка весел поднимались и опускались, заставляя либурну идти против течения. Ход у нее был хорошим. На корме между двух рулей стоял кормчий, а на носу расположился впередсмотрящий с фонарем. Света им едва хватало, чтобы заметить бревна на пути. Каперед все равно спрятался в высокой траве и не выглядывал, пока корабль не ушел дальше.
Пришлось заночевать на берегу у воды, легкий бриз отпугивал комаров. Всплески говорили о том, что в реке полно рыбы. Местные крестьяне не должны голодать, Лод их кормилец.
На рассвете Капереда разбудили крики рыбаков. Люди ставили сети, потому не скрывались. Это занятие так и так слишком шумное, а рыбы много, уйдет лишь часть.
Рыбаки расположились в полумиле от берега, на котором находился торговец. Каперед умылся у реки, поглядывая на людей и раздумывая, что сделать. Он успел привыкнуть к одиночеству. Встреча с людьми пугала, не предвещала ничего хорошего.
Всмотревшись в свое отражение в воде, Каперед пытался понять, что увидят рыбаки. Выглядел торговец не очень: одежда грязная и рваная, ноги сбиты в кровь, руки покрыты слоем грязи. Он походил на сатира, а не человека. Такой вид скорее напугает рыбаков, нежели привлечет.
Это все отговорки. Как ни пытайся оттягивать неизбежное, все равно когда-нибудь предстоит столкнуться с людьми.
Каперед вышел на открытый берег, чтобы тростник не заслонял его. Некоторое время он стоял, сгорбившись, зажатый собственной неуверенностью. Рыбаки ставили сети и не глядели на берег.
Собравшись с силами, Каперед криком попытался привлечь внимание людей. Говорил он на языке Обитаемых земель, общем для всех народов Государства и подвластных царств.
Занятые своими делами люди не сразу отреагировали на крик. Они спешили поставить сети и явно о чем-то спорили. Каперед предположил, что рыбаки незаконно ловят рыбу. Хоть реки и леса зачастую не принадлежали никому, муниципальная власть все же запрещала добычу.
Только Каперед не был представителем власти, рыбаки это сразу поняли, как заметили его. Оборванец мало походил на человека, способного навредить. Его вид вызывал жалость, отвращение, но никак не страх. Если только под видом человека, не предстал водный дух, разгневанный из-за промысла рыбаков.
С этим стоило разобраться, тем более на лодке люди весьма уязвимы.
Бросив работу, рыбаки налегли на весла, борясь с течением. Каперед выбрал неудобное место, где вода притока попадала в Лод. Сильное волнение, водовороты, много песчаных отмелей. Берег во многих местах заиленный, зато рыбы много.
Каперед уселся на песок, поджав ноги, и принялся ждать. Рядом с ним лежали его вещи. Рыбаки наверняка хорошо рассмотрели чужака, приблизившись, они убедятся, что это просто путешественник.
- Эй, кто ты там?
- Торговец, знахарь, зовут Каперед!
Лодка толкнулась в песок в двух шагах от берега. Рыбаки выругались, убрали весла. Один выпрыгнул из лодки, взял канат и потащил его к берегу. Каперед заметил, что на поясе человека закреплен зазубренный нож - не оружие, но в случае необходимости поможет защититься.
Каперед поднялся, встречая человека, поднял руку в приветствии.
- Я странствовал по Коматии, возвращался через Венавию, хочу попасть в Редиланум.
- Замечательно, - отозвался рыбак.
Он искал к чему закрепить конец, чтобы лодку не унесло течением.
Берег порос кустарником, который явно не удержит лодку.
- Я пересекал горы, - продолжил Каперед, - чуть не попал в руки горцев, но у них какая-то война между племенами, удалось пройти. А по эту сторону нет поселений, заброшенный край.
Рыбак обошел торговца, стараясь держаться на порядочном расстоянии. Он закрепил канат за чахлый кустарник, повернулся к незнакомцу, слушая его.
- Что заработал, то и потерял за горами, - вздохнул Каперед. - Мелочь осталась.
Он показал припасенную бронзу. Монеты были варварскими, но металл не меняет своей ценности в зависимости от чекана. К тому же в этом регионе наверняка монеты Коматии имеют хождение.
Рыбак взглянул на зеленоватые монеты, кивком головы указал Капереду на лодку.
- Мне бы на противоположный берег, - говорил торговец, идя к лодке.
В лодку он забрался не сразу. Хотя глубина не была большой, лодка килем уперлась в песок, но перебраться через борт, не перевернув ее, стоило немалых усилий. Второй человек не помогал, лишь весло упер в дно, чтобы неловкий чужак не перевернул лодку.
В это время его товарищ обходил берег, словно выискивал засаду. Он осматривал песок, искал следы и мусор, оставленный путешественником. Наверняка наткнулся на то место, где Каперед ночевал и разводил костер. Такое недоверие немного раздражало, но Каперед понимал, что иначе быть не могло.
Нельветы вынуждены постоянно сохранять бдительность. Не привыкли доверять чужакам, пришедшим со стороны гор. А история незнакомца хоть и выглядела правдоподобной, но могла быть чистейшей выдумкой.
Ведь нет никаких доказательств, что торговец тот, за кого себя выдает.
Наконец Каперед расположился на носу лодки. Он был весь в тине, ноги покрыты слоем песка и ила, одежда почти вся промокла. Утро выдалось прохладным, так что торговца вскоре затрясло.
Рыбак вернулся к лодке, свернул канат, забросил его и оттолкнул лодку, запрыгивая следом. Его товарищ налег на весла, выходя на течение. Лод подхватил суденышко, потащил в сторону восхода.
- Бери весла и работай, - распорядился рыбак.
Каперед не стал спорить. И хотя греб он не очень хорошо, но это был единственный способ отплатить за переправу. Бронзовые монеты не заинтересовали рыбаков. Этой мелочи не хватит даже на то, чтобы сходить в баню. Каперед и сам это понимал, когда протягивал истертые, зеленоватые монеты.
- Сначала закончим работу, затем пойдем к берегу, - сказал рыбак.
Они направились к оставленной сети, видной только по поплавкам. Деревяшки, покрытые древесной корой почти не заметны на фоне воды. Их видно только вблизи, так что патрульные либурны могут лишь по случайности наткнуться на них. Местные знают распорядок дежурств, так что успевают покинуть реку до того, как покажутся военные моряки.
Каперед ничем не мог помочь рыбакам, он расположился посреди лодки, усевшись между банками. Так лодка становилась устойчивее. Из-за увеличившегося веса лодка сидела низко, волны чуть не перехлестывали через борта. Рыбаки работали, устанавливая и растягивая сеть, лодка кренилась в ту сторону, куда свешивались люди.
На дне лодки скапливалась грязь, постоянно стояла вода. Каперед отчерпывал ее, но вода прибывала. Из-за волн, многочисленных щелей. Каперед не понимал, как местные не боятся ходить на таких худых суденышках. Ведь перевернись лодка, они не смогут выплыть - слишком сильное течение.
Рыбаков это не беспокоило. Они работали так, как научили их отцы. Собственно и Каперед не беспокоился, что готовит яды, горючие снадобья или едкие мази. А другой человек счел бы это безрассудным, опасным ремеслом. Для Капереда же оно было вполне обыденным.
Закончив, рыбаки поспешили покинуть реку. Они направились к правому берегу, но течение отнесло их далеко на восток. Ища место, где можно пристать и спрятать лодку, рыбаки явно нервничали. Каперед понял, что вскоре должен показаться речной патруль.
- Воины запрещают ловить рыбу?
- Нет, но деньги они любят.
Каперед кивнул. Да, спорить с вооруженными людьми никто не станет. Воины считают себя хозяевами реки.
- Их капитаны случаем не называют себя царями? - спросил Каперед.
Рыбаки рассмеялись, но не слишком весело. Находясь на реке, они могут спрятаться, обхитрить патрули. Так ведь воины сходят на берег, прочесывают местность и останавливаются на ночлег в деревнях. Право постоя никто не отменял, патрульные присвоили себе право побора.
- Мы платим налоги, но им этого мало! - сказал рыбак. - Они берут нашу еду, топчут нашу землю, ищут металл.
Каперед подумал, что и женщинами они не брезгуют.
- Много чужестранцев среди воинов, а наши братья служат на юге, в песках.
Нельзя не отметить разумность этой политики. Иначе армия превратится в то, что Каперед видел у варваров. Вместо легионов будет простое ополчение: ни брони, ни дисциплины, ни субординации. Для армии это смертельно. Но местные смотрят на ситуацию иначе, их тоже можно понять.
- Я путешествую, подорожные налоги тоже плачу, - Каперед рассказывал о своих столкновениях с воинами.
Обычно ему приходилось иметь дело со вспомогательными частями, легионеры обычно не занимаются патрулированием второстепенных дорог. И живут лучше, так что не стремятся обобрать всякого путешественника или крестьянина.
Пристав к правому берегу, рыбаки вместе с Капередом вытащили лодку на берег, перевернули ее и спрятали среди тростника. На киль они набросали сорной травы и опавшей листвы. Не лучшая маскировка, но впередсмотрящие на либурнах обычно не замечают тайников. Если только намеренно не выискивают их, но для этого они подходят ближе к берегу.
- Сейчас увидим, - прошептал рыбак, указывая на запад.
Либурна шла по середине реки, влекомая течением. Гребцы отдыхали, лишь кормчий чуть подправлял курс.
Судно было далеко от берега, но рыбаки спрятались в тростнике и тайными тропами ушли. Каперед последовал за ними. Он не хотел оставаться один, стоило отплатить местным за помощь.
Поселение располагалось в двух часах пути на запад. К тому времени солнце жарило во всю. Каперед успел позабыть, как сильно солнце любит своих детей.
В горах он страдал от жажды, не мог пополнять запасы постоянно. На равнине ситуация оказалась хуже. Каперед и забыл какого это, путешествовать по родным землям. Вода имелась - реки, ручьи, болота, но зачастую это негодная вода, стоячая. Множество насекомых обитало в этой воде, они были разносчиками болезней.
А еще жара. Солнце иссушало жителей юга, делало их кожу темнее, волосы сворачивались от жара. Каперед очень хотел пить, а река была совсем близко. И вода в ней не сказать что плохая...
В поселении наверняка будет колодец, на дне которого окажется холодная, ледяная вода. Каперед мечтал об этом, следуя за рыбаками.
Люди не позволили ему нести улов или снасти. Они все еще не доверяли чужаку, но хотя бы не прогоняли его. Запрета следовать за ними тоже не было, хотя рыбаки явно будут рады, если чужак уйдет.
- Там, за деревьями, - сказал рыбак, останавливаясь. - А мы живем дальше.
Деревья росли вдоль дороги, за которой располагались поля. Дальше должны быть крестьянские хижины.
- Кто там живет? - спросил Каперед.
Он не хотел заявляться незваным неизвестно к кому. Но рыбаки уже ушли на десяток шагов и как будто не услышали вопроса. Похоже, что благодарности за помощь они не нужна.
Каперед испытал неприятное чувство. Было бы лучше уйти, тем более он находился на хорошей дороге, которая явно выведет его к мощеной, идущей в Редиланум. Вот только котомка совсем легкая. Каперед взвесил в руке мешок - еще необходимо найти воду.
Он решился. Не первый раз он уповал на помощь незнакомцев. Тем более повадки крестьян он знал, мог им помочь, чем отплатит за еду, воду и кров.
Каперед направился напрямик, пересек полосу деревьев. Она была небольшой, только чтобы отгородить поля от пыльного ветра. На ветвях переругивались сороки, их не беспокоило появление человека. Птицы улетали, лишь когда до них оставался один шаг. И то делали это неспешно, ругая путешественника.
Поля были убраны, поросли травой, которую еще не скосили. Волны гуляли по зеленому морю, разгоняемые ветром. Каперед некоторое время наблюдал за этим зрелищем. В Гирции летнее солнце выжигает поля, лишает луга зелени. Земля становится похожей цветом на песок. От зноя не спрятаться. Долина Лода выглядела богаче, но Каперед знал, что урожайность здесь ниже.
Потому земля в этом краю дешева, а коллегии травников не требуется собирать урожай три раза в год. К тому же многие травы, что они используют в ремесле, не требовательны к условиям.
У крестьян задачи иные. В прошлом Капереда не волновали проблемы простого человека. Теперь же он находился среди них и должен научиться понимать запросы и нужды крестьян.
Каперед пересек поле напрямик. Он не собирался идти по дороге, потому что не знал, куда она выведет. Лучше потратить больше сил, но вернее добраться до цели. Он не видел усадьбы за деревьями, но запах дыма разносился по окрестностям. Вряд ли это следствие пожара.
Земля была черной, влажной. Каперед нагнулся, поднял ком и сжал его в руке. В Коматии иная земля. Там ком земли содержал бы больше влаги, был холоднее, а хвойные леса подавляют иную растительность.
Усадьба располагалась в центре, окруженная тремя большими полями. Зеленое, по которому прошел Каперед, оставлено незасеянным. Поля располагались так, чтобы солнце их максимально освещало. С северной стороны усадьба примыкала к холму, на котором разгуливал скот: коровы и быки, небольшая отара овец для нужд семьи.
На засеянных полях трудились рабы или наемные рабочие. Каперед не мог вспомнить о предпочтениях местных землевладельцев. Не похоже, чтобы усадьба принадлежала богатому человеку, так что он не сможет позволить себе много рабов. Скорее всего, поля обрабатывали батраки.
Дом не поражал, он был огорожен высокой стеной, имел низкую башенку в северо-западной части. Жилые строения были одноэтажными. В сельской местности строить дома выше не имело смысла.
Каперед направился к воротам. Не успел дойти десятка шагов, как из-за двери выглянул человек и скрипучим голосом осведомился:
- С чем пожаловал?
Скорее не вопрос, а упрек. Каперед не обиделся, но внутри у него зашевелился паразит. Подобное отношение от рабов Мефадон не терпел.
- Уймись, - прошептал Каперед, а рабу привратнику крикнул: - Странствующий торговец, занимаюсь знахарством. Пришел просить еды и огня!
Привратник громко захлопнул дверь, был слышен лязг засова. Каперед нахмурился, но дошел до ворот и уселся под козырьком. Можно спрятаться от солнца, белая стена была горячей, хоть жарь на ней мясо.
Гостя не могут прогнать. Не из-за закона гостеприимства, а просто из любопытства. В сельской местности ужасно скучно. Каперед понял это сам, когда был изгнан. Кроме тяжелого труда и редких праздников, приправленных похожим на уксус вином, нет иных занятий. Южнее, в Гирции, богатые граждане приезжают в свои усадьбы, расположенные у моря, чтобы наслаждаться тишиной, покоем и каким-нибудь трактатом. Но они не проводят в усадьбе больше года, если имеют возможность вернуться в Город.