– Никто не знает, где теперь принцесса Озма, Железный Дровосек, Трусливый Лев, Глинда и другие добрые жители нашей страны, – вздохнул Капитан Билл. – Возможно, они томятся в подвалах Зеркального Дворца, а может быть уже превращены в покорных слуг Диктатора. Мне удалось укрыться здесь, но скоро Страшила доберется и сюда.
Словно подтверждая эти слова, на крыльце послышался топот ног, а дверь содрогнулась от сильных ударов.
– Это они! – прошептал моряк. – Диктатор уже ищет тебя. На чердак!
Дороти вскарабкалась вслед за Биллом по деревянной лестнице и оказалась пол крышей, среди пыльных груд всякой рухляди. Капитан увлек девочку к большому круглому окну.
– Так и есть! Гвардейцы Страшилы сейчас ворвутся в дом. Дороти, только ты можешь отыскать в своем мире Волшебника и помочь нам!
– Я не Дороти! То есть… Не та Дороти!
– Времени нет! – Билл протянул девочке старинный компас. – Это поможет тебе отыскать его!
– А как я выберусь отсюда?
– Нет ничего проще! – Капитан спустился вниз и вскоре высунулся из люка, держа в руке белый цветок. – Бери, Дороти! Надо только понюхать!
Раздался грохот опрокинутой мебели, и голова Билла исчезла. Судя по шуму внизу, моряк яростно отбивался от гвардейцев Страшилы.
– Разыщи Волшебника, он знает…
Дороти выглянула в чердачное окно и увидела, то во что превратилась Страна Оз под управлением Великого Диктатора. По выжженным полям, среди разрушенных домиков, выстроившись по двое, брели люди. На их унылых лицах были написаны отчаяние и покорность судьбе. По обеим сторонам этой бесконечной цепочки, грозно пощелкивая кожаными кнутами, шагали конвоиры. Колонна исчезала в широко распахнутых воротах огромного дворца Страшилы, по сравнению с которым стены и башни Изумрудного города казались игрушечными.
Дороти обернулась на шум за спиной и увидела первого из гвардейцев, успевшего взобраться на чердак. Она не стала дожидаться продолжения, понюхала цветок и… больно ударилась коленом о мусорную урну во дворе собственного дома.
Белый цветок в руке Джонсон остался цветком, в отличие от компаса. В новом измерении он превратился в картонный прямоугольник визитной карточки.
«Магазин мистера С. В. Тротта. Все для профессиональных и начинающих фокусников», – прочитала Дороти.
Судя по всему, продавец и являлся тем самым волшебником, которого следовало отыскать. Дороти не стала читать набранный мелким шрифтом адрес и сунула карточку в карман джинсов. Она решила не идти на поводу у собственных иллюзий, поскольку такой путь был прямой дорогой к сумасшествию.
Видения можно было списать на утренний припадок, оставалось лишь занести в реестр повседневности компас и визитную карточку.
Девушка поднялась на свой этаж, твердо намереваясь решить все проблемы Страны Оз с помощью горячей ванны и большой порции неразбавленного виски.
Однако все благие намерения в прах разбивались о краешек желтого конверта, торчащего из-под двери квартиры.
Захватив по пути нож для бумаг, Дороти уселась на кровать и всрыла конверт, отметив, что на нем нет обратного адреса. На одеяло выпал футляр компьютерного диска и записка.
«Милая Дороти! – сообщал размашистый почерк. – Из двух реликвий, подаренных миру Лайменом Баумом, себе я оставлю огрызок карандаша, которым были написаны первые строки „Удивительного Волшебника из Страны Оз“. Вторую отдаю тебе и очень надеюсь, что она поможет остановить хаос.
Что касается меня, то я всегда избегал прямых столкновений со Злом. Поступлю так и теперь, когда близится конец моего жизненного пути. Годам, проведенным в Изумрудном городе, я обязан тем, что прожил значительно дольше обычных людей. До последней минуты буду с благодарностью вспоминать своих друзей из волшебной страны. Отбрось скептицизм, моя девочка и поверь в свои силы. Не забывай о цветке.
С уважением. Самюэль В. Тротт. Просто фокусник».
Джонсон с печальной улыбкой положила цветок и записку на прикроватную тумбочку. Скорее всего, ей следует оставить попытки спасти вымышленную страну и просто обратиться к хорошему психиатру.
Девушка задумчиво повертела в руках пластмассовый футляр с диском и решила поставить его на полку рядом с книгами, но не успела сделать ни шага. Она почувствовала головокружение и тошноту. Пол комнаты приподнялся и ударил Дороти по лицу. Когда она открыла глаза, то увидела в нескольких сантиметрах от себя лицо девочки, по подбородку которой стекала кровь из ранки на нижней губе.
– Я знал, что рано или поздно ты сама отыщешь меня, милая и глупая Дороти! – в голосе Страшилы звучали презрение и насмешка. – Полюбуйся на мой дворец, который превзошел по красоте и величию все дворцы Изумрудного города. К тому же здесь все без обмана и нет необходимости пользоваться ухищрениями вроде зеленых очков.
Джонсон поняла, что лежит на полу в логове Великого Диктатора и видит свое собственное отражение. Она встала. Потолок, стены, и пол громадного зала состоял из зеркал, как и трон на котором восседал Страшила. Пальцы его пухлых ручонок были унизаны перстнями. В одной руке он держал Арбалет, о котором рассказывал Капитан Билл, а другой поглаживал непременный атрибут всех магов и алхимиков – хрустальный шар, установленный у подножия трона. Одежда Диктатора состояла из просторного халата расписанного знаками Зодиака, остроконечного колпака и, усыпанных драгоценными камнями туфель.
Только лицо Страшилы напоминало о его принадлежности к клану огородных пугал. Правда, задумчивые голубые глаза и приветливая улыбка, нарисованные краской на полотняном мешке теперь казались просто издевкой.
– Любой философ, Дороти рано или поздно приходит к выводу, что истина кроется в абсолютной власти над миром. Демократия, доброта и нравственные ценности – только химеры, способные выдавить слезу из таких недоумков, как твой дружок Железный Дровосек, – Диктатор хихикнул. – Результат налицо: я сижу здесь и правлю, а эта груда металлолома ржавеет в темном подвале.
– Ты превратил страну сбывшихся мечтаний в выжженную пустыню! – Джонсон почувствовала тяжесть в правой руке и, опустив глаза, увидела, что держит книгу в потрепанном переплете. – Твоя философия сводится к культу насилия!
– Только так можно добиться беспрекословного повиновения.
– Зачем отбирать у жителей страны Оз бессмертие? – Джонсон продолжала осторожно рассматривать книгу, в которую превратился компьютерный диск.
– А чем же тогда, я буду отличаться от своих рабов? – Страшила взмахнул рукой и, по этому сигналу зеркала на стенах раздвинулись, открыв прямоугольные ниши, в каждой из которых стоял огромные стеклянные колбы, наполненные пузырящейся жидкостью. – Вода из Фонтана Забвения способна стирать не только память. Я научился превращать свободолюбивых граждан этого мира в идеальных солдат. Мои опыты близятся к завершению. Скоро, очень скоро бессмертием буду обладать только я, Великий Диктатор!
Дороти присмотрелось к колбам, и сердце сжалось от ужаса. В каждом из стеклянных сосудов находились люди. К их телам были присоединены многочисленные трубки. Широко раскрытые глаза подопытных были наполнены страданием, а губы шевелились в тщетных мольбах о пощаде.
– Ты превратился в палача! – Джонсон перевернула книгу и увидела, что Волшебник снабдил ее всего лишь вторым томом обычного толкового словаря.
– Ты пришла ко мне с подарком? – насторожился Страшила, направляя свой арбалет на девочку. – Что это у тебя? Быстро показывай!
Одного взгляда на обложку словаря оказалось достаточно, чтобы Дороти поняла все. Крупные буквы «O» и «Z» когда-то помогли Бауму придумать название новорожденной стране. Только эта книга могла возвратить вернуть жителям Оз мир и благоденствие.
К сожалению, Джонсон не знала, как воспользоваться своим оружием и сделала первое, что пришло ей в голову: метнула словарь в Страшилу. Книга пролетела только половину расстояния и, упав, закружилась по зеркальному полу. Диктатор ответил выстрелом из арбалета. Стрела, оставив в воздухе сверкающий шлейф, вонзилась в грудь девочки, а Страшила, спрыгнув с трона, бросился к книге.
– Ты поплатишься за это, мерзкая девчонка! Думаешь, что тебя спасет бессмертие этого мира?! Нет уж! Я отправлю тебя подыхать в собственный мир! Убирайся!
Сквозь пелену боли, застилавшую глаза, Дороти увидела, что Диктатор пытается топтать книгу. Однако справится со словарем великого сказочника оказалось не так-то просто. Книга продолжала вращаться, постепенно сливаясь в темный круг. Страшила в ужасе попятился, но было поздно. Круг превратился в расширяющуюся воронку, а ее край быстро достиг туфель Диктатора. Последним, что увидела Дороти, была остроконечная верхушка колдовского колпака Страшилы, без остатка втянутого воронкой.
На этот раз приземление в реальность оказалось значительно мягче предыдущего. Джонсон упала на кровать в своей спальне. Стрела, торчавшая из груди, исчезла, но нанесенная ею страшная рана осталась. Дороти чувствовала, как вместе с кровью, пропитавшей одеяло и простынь, из нее вытекает жизнь. Побежденный Страшила все же сумел отомстить если и не самой девочке Дороти, то хотя бы мисс Джонсон.
В последние минуты жизни хотелось думать только о хорошем. Закрыв глаза, Дороти представила Страну Оз такой, какой она была задумана изначально и даже почувствовала терпкий аромат ее цветов. Цветов? Ей очень не хотелось покидать блаженное полузабытье, но не давало покоя воспоминание о завядшем цветке на прикроватной тумбочке. Он все еще лежал там.
Дрожащей от напряжения рукой Джонсон дотянулась до стебелька, поднесла цветок к лицу и втянула ноздрями пьянящий запах мечты.
Последний вздох студентки из Канзаса совпал с криком радости, который вырвался из груди маленькой Дороти. Она стояла на вымощенной желтым кирпичом дорожке, вьющейся среди цветущих полей и маленьких, утопающих в зелени домиков, у которых суетились человечки в широкополых шляпах. Ловко перепрыгивая высокие изгороди, к Дороти мчался Трусливый Лев. Солнце отражалось от никелированной груди Железного Дровосека, размашисто шагавшего по дорожке из желтого кирпича вместе со Страшилой и говорящей курицей Биллиной. Не в силах больше стоять на месте, Дороти бросилась навстречу старым друзьям.
– Как хорошо, что мы опять вместе!
– Мое доброе сердце просто разрывается от счастья! – заявил Железный Дровосек и обернулся к Страшиле. – Как считаешь, мой мудрый товарищ, не вредны ли ему такие сильные чувства?
– Ничто не может повредить такому славному сердцу, как у тебя, – Страшила помог Дороти взобраться на спину Льва. – А вот с моими мозгами творится что-то неладное. Я начинаю подозревать, что Волшебник перестарался и подарил мне слишком много ума. Надо будет поразмыслить над этим, в одиночестве…
– Ну, уж нет! – возразила Дороти. – Не желаю больше слышать это противное слово. Размышлять будешь в пути, и делиться своими идеями с нами!
– А разве мы опять отправляемся в путешествие? – послышался голос Капитана Билла, который спешил присоединиться к компании и уже успел собрать свой матросский вещмешок. – Я начинаю подозревать, что и на этот раз мы пойдем…
– В Изумрудный город! – хором воскликнули Дороти, Биллина, Трусливый Лев, Страшила и Железный Дровосек.
Перебрасываясь шутками и не уставая любоваться живописными ландшафтами, друзья весело зашагали по желтой дорожке, ведущей к столице Волшебной Страны Оз.
Меценат
Больше всего Максима бесило полнейшее безразличие, насквозь пропитавшее голос собеседника.
– Королевство кривых зеркал, – с фальшивым восторгом цитировал редактор. – Мир ветров и безмолвных скал! Отличные строки, Максим. Просто находка!
– И, тем не менее, эту находку печатать в газете вы не хотите?
– Имейте терпение. У вас отличные стихи, но в данный момент…
– В данный момент ты можешь наконец-то встать с унитаза и подтереться своей паршивой газетенкой!
Максим с такой силой швырнул трубку на аппарат, что тот сдвинулся к краю письменного стола, с секунду побалансировал там и с грохотом свалился на пол. Дверь комнаты тут же распахнулась с легкостью перевернутой ветром страницы.
– Опять?! – маленькая женщина в поношенном домашнем халате будто бы только и ждала сигнала к атаке. – Ты за этот телефон платил, чтоб им швыряться?
– Я починю. И не кричи. Очень тебя прошу.
– В доме жрать нечего, а он из себя гения корчит, телефоны разбивает! – Маргарита Цаплина собиралась со вкусом поскандалить и брезгливо ткнула пальцем в аккуратную стопку листов на столе. – Ой, как много написали, господин поэт! Если все в макулатуру сдать на целую буханку хлеба хватит!
– Пошла вон, пьянь подзаборная!
– Как с матерью разговариваешь, недоносок?! – при виде сжатых кулаков сына Цаплина попятилась к двери.
– Вон! – Максим схватил со стола пластиковый стаканчик с письменными принадлежностями и швырнул его в стену. – Убирайся!
Маргарита Нестеровна показала кукиш, захохотала и проворно выскочила из комнаты.
– Есенин ка-а-астрированный! – донеслось из-за двери.
Цаплин опустился на корточки, принялся собирать рассыпанные карандаши и ручки, с изгрызенными в творческих муках пластмассовыми колпачками. Открылась входная дверь. По возбужденным голосам из коридора Максим понял, что к мамаше пришли дружки-подружки и рассчитывать на спокойный вечер не приходится. Когда гости собрались на кухне, Цаплин тихо вышел из квартиры и уселся на скамейку у подъезда.
Поэту недавно исполнилось тридцать три, но, достигнув возраста Иисуса Христа и Ильи Муромца, он не совершил чудес, не обзавелся учениками. Страстное увлечение поэзией, охватило Максима после того, как в районной газете был опубликован десяток его стихов. Цаплин понял свое высокое предназначение и начал выдавать рифмованные откровения поточным методом. Однако первая поэтическая удача стала последней. Поэт рассылал свои произведения в самые разные газеты и журналы, потратил уйму денег на телефонные переговоры с редакторами, но пожелтевший номер «районки» так и остался единственным достижением на ниве стихосложения.
Цаплин жил на пенсию матери, которую приучил к водочке муж, умерший год назад от цирроза печени. Вечно пьяная Маргарита Нестеровна не уставала напоминать сыну о том, кто у кого сидит на шее и, изощренно издевалась над его поэтическими потугами. Несколько раз Максим испытывал сильное желание раскроить родительнице голову утюгом, но сдерживался.
От горестных раздумий Цаплина оторвал стук женских каблучков. Появившаяся из-за угла Леночка Мартынова стала предметом обожания Максима еще в школе. Он написал даме сердца бесчисленное количество признаний в любви, посвятил множество стихов и на протяжении десятка лет наблюдал за тем, как ветреная красотка меняет мужей.
– Привет, страдалец! – Леночка уселась на скамейку, вытащила из сумочки пачку сигарет. – Закуривай, соседушка!
– Не курю. Ты это прекрасно знаешь.
– Ага. И не пьешь, и бабы тебе не дают, – Мартынова закинула ногу за ногу. При этом ее вызывающе короткая юбка задралась, обнажив белую полоску трусиков. – Пора, Максик, со стишатами завязывать. – Мы спортивных, хорошо зарабатывающих мужчин уважаем.
– Доуважалась. Сколько раз замужем была?
– Не считала, миленький. Помню только, что все мои мужики трахались отменно. А у тебя вообще не встает или иногда все-таки просыпается? Ну, например, когда эротические стишки сочиняешь?
Максим не успел и глазом моргнуть, как узкая ладонь Леночки легла ему на промежность, а пальцы, с накрашенными ногтями, сжали то, что находилось в трусах. На свою беду Цаплин вышел во двор в тонких спортивных брюках. Неожиданное прикосновение вызвало бурную реакцию. Максим хотел отбросить бесстыжую руку, которая профессионально поглаживала его напрягшийся член. В тоже время он страстно жаждал продолжения.
– Это и все? – Леночка выпустила в лицо Цаплину струйку дыма. – Никогда не думала, что такие карлики бывают. Явно не мой размерчик. Тебе, Максик, до старости придется без посторонней помощи шкурку гонять.
– Отвали, стерва! – поэт бросился в подъезд, прикрывая ладонями, выпирающий член и на лестничной площадке столкнулся с двумя в дымину пьяными подругами матери, которые проводили его недоуменными взглядами. – Достали! Все достали!