но он удержался за выступы под водой и все же выбрался на другой берег. Некоторое время он лежал недвижим. Кольчужка на его спине вздымалась высоко вверх. Наконец, Унки поднялся и подошел к одному из валунов. Несколько мгновений он возился подле него, а после показал руками, что веревки не хватает.
– Меня пустите, я легкий. Меня он удержит, – попросился Бохт. Гедагт согласно мотнул головой.
Второй холкун с трудом перебрался на другой берег.
Следом за ним поплыл людомар. Неожиданно на реке показалось дерево. Оно было большим с широко расставленными крючковатыми сучьями давно не видевшими листьев.
– Берегись, Маэрх… береги-и-ись! – Кричали ему с обоих берегов, но он, борясь с течением и с усталостью, не слышал их голосов.
Вдруг натяжение веревки ослабло. Людомар оглянулся назад и заметил, что брезды отпустили ее из рук и машут ему, плыви быстрее.
Холкуны принялись неистово тянуть ее на себя, поминутно бросая тревожные взгляды на реку. Только тогда людомар заметил плывущее дерево.
Он собрал все оставшиеся силы и поплыл вперед. Ему показалось, что опасность миновала, когда один из сучьев дерева зацепил его за пояс и потащил за собой. Людомар видел, как холкунов потянуло в реку, но они не бросали веревки. Еще мгновение и их утянет поток.
Сын Прыгуна разжал руки и окончательно оказался во власти дерева и воды. Выхватив меч, он стал перерубать ветвь. Вода мешала наносить удары со всей силы. Его ноги скользили по каменистому дну. Наконец дерево поддалось ему. Охотник порывался поплыть к берегу, но понял, что это бесполезно. Течение стало таким сильным, что лишь дерево сможет служить ему защитой. Он схватился за ветви покрепче и стал взбираться на дерево. Оно было скользким от воды и вертелось под тяжестью тела людомара.
Кромка, где вода низвергалась вниз, приближалась.
Уже у самой границы воды и высоты, охотник с глухим рыком, напрягая все силы, сумел-таки взобраться на дерево, прильнуть к нему и слиться с ним воедино. Густой водяной туман принял их обоих, как сакральную жертву, и сокрыл собой от глаз холкунов и брездов.
***
– Быстрее, в лес! – Нагдин выскочил из лодки и бросился бежать.
Восемь реотвов, один за другим выскакивали вслед за ним, и бежали что было сил. Вслед им летели стрелы и камни, посылаемые саарарскими пращниками и лучниками.
– А! – отрывисто вскрикнул один из бегущих, споткнулся и упал. Из его спины торчало древко стрелы.
К нему бросились двое товарищей, но попали под вторую волну стрел и камней и пали рядом.
Рыбак врубился грудью в лесную чащу. Пробежав еще пару шагов, он остановился и подождал остальных.
– Куда дальше? – спросили его.
– Бегите туда, – указал реотв себе за спину. – Я останусь здесь. Шумите сильнее… – Он умолк на полуслове, внимательно наблюдая за тем, как гуркен саараров врезался носом в берег и слегка взобрался на него. С борта корабля посыпались солдаты. Весла оставались в воде. Нагдин улыбнулся. – Бегите дальше, но как услышите звук этого рога, возвращайтесь на это же место. Избегайте прежней тропы.
– Бежим, реотвы! – прикрикнул старший из рыбаков на остальных, и они скрылись за ветвями кустарника.
Лес на втором плато был негустым, поэтому Нагдину пришлось отойти достаточно далеко в сторону, чтобы надежнее спрятаться.
Воины, выпрыгнувшие с борта корабля, образовали отряд, который рассыпался по прибрежной лесной полосе.
– Здесь… они пошли здесь! – донеслось до слуха реотва.
Саарары вмиг стянулись к зовущему товарищу, ровно в том месте, где Рыбак собирал реотвов, и углубились в чащу.
Нагдин сорвался с места и побежал вдоль берега в сторону Великих вод. Там он нашел место, в котором лес и река почти соприкасались, перебрался в воду и быстро перебирая руками и ногами пополз в сторону корабля.
Немногочисленная стража, оставленная подле гуркена, была всецело поглощена высматриванием врагов с другой стороны. На это Рыбак и делал расчет.
Он уже почти коснулся весла корабля, когда кожаный шлем на его голове был кем-то бесцеремонно сбит. Нагдин увидел, как мелководье с жадностью пожирает шлем, пробитый стрелой.
– Шлем обережет тебя однажды. Но единожды будет так, – промелькнули в его сознании слова Лиара.
– Тревога! – закричали с другой стороны реки.
Стража у корабля обернулась на крик. На берег вышли несколько брездов и один оридонец, бесстрашно бросивший в реку. Он дико визжал, сжимая в руках крюк-ножи.
– Держи его, – кричали брезды, указывая на реотва с другого борта судна.
Ничего не понимающие стражники, поняв по жестам, что что-то происходит с другой стороны корабля, принялись обходить его и заметили, как Рыбак взбирается на борт.
Нагдин свалился на палубу и едва не попал под топор бросившегося к нему саарара. Это был старый моряк, оставшийся здесь потому, что не мог бежать. Его редкая бородка мелькнула перед глазами Рыбака, а топор глубоко вошел в палубный пол. Реотв кувырком откатился в сторону, поднялся на ноги, набросился на старика, сбил его с ног, оглушил ударом кулака по голове и вышвырнул за борт.
Из-под палубы, в открытый люк, начали один за другим вылезать саарары. Они замешкались, и этого времени рыбаку хватило на то, чтобы снять с ремня рог и громко затрубить в него. Не закончив трубить, реотв отпрыгнул в сторону. Копье пролетело в локте от его груди.
Отбросив рог, он снял со спины тесак, обмотал его перевязь вокруг ручки и занял позицию на корме судна.
Трое саараров бросились к нему и попытались разом зарубить топором и мечами. Но куда бы они ни били, их оружие неизменно звенело о полотна тесака. Один из нападавших вскрикнул. Его живот оказался рассечен резким ударом тесака. Обагряя палубу своей кровью, он повалился ничком. Второй саарар получил сильный удар плашмя по кисти правой руки и тут же отскочил с искривленным от боли лицом.
Мельком Нагдин заметил, как на палубу восходят лучники. Оттолкнув третьего саарара, он бросился вперед и два лучника, спасаясь от него, выбросились за борт. Еще один распрощался с головой. Его тело безвольно повалилось вниз, подминая под себя следом идущих лучников. Рыбак закрыл люк и затащил на него трупы двух саараров. Послышался всплеск – это саарар с отбитой рукой выбросился за борт.
– А-а-а! – захрипел, захлебываясь кровью один из стражников, попытавшийся взобраться на корабль. Нагдин перерубил его надвое, когда тело стража перемахивало через борт корабля.
Оставшиеся четверо воинов, посылая ему проклятья, предпочли отступить.
– Бж-ж-нт! – хищно впилась в борт стрела, выпущенная с другого берега реки.
Один из стражей бросился к лесу, но у самой его кромки столкнулся с двумя выбежавшими реотвами. Произошла короткая схватка и саарар забился в предсмертных судорогах, вспоротый со спины острым рыбачьим ножом.
Солдаты на другой стороне реки бросились в воду, чтобы помочь саарарам. Стражи у корабля бросились наутек.
Рыбак снова закинул тесак себе за плечи, взял у
убитого саарарского лучника колчан со стрелами и боевой лук, подбежал к корме корабля и стал осыпать стрелами плывущих к кораблю солдат. Одна из его стрел разорвала левую щеку бесноватому оридонцу, но это, казалось, только придало ему сил. Он еще громче закричал и с бешенством поплыл к кораблю.
На противоположном берегу, меж тем, скопилось около двух десятков солдат. Дремсы, коих в отряде было пятеро, сняли с плеч луки и принялись осыпать стрелами корабль.
– Чего вы на борту? – напустился на реотвов Нагдин. – Вниз. Стаскивайте гуркен в воду.
– Мало нас. Не сможем, – закричал ему один из реотвов.
– За мной! – Рыбак спрыгнул у носа корабля и налег на него своим плечом. Остальные последовали его примеру. Судно не сдвинулось с места.
– Весла опущены… весла опущены-ы-ы!
Нагдин удивленно помотал головой. Ему слышался знакомый голос.
– Рыбак, весла.
Реотв обернулся. К нему бежал Лоден. Его лицо было залито кровью, но он мчался так, словно за ним гнались все демоны Владии.
– Нужно освободить гребцов. – Подбежал пасмас. – Это невольники… весла опущены… не саарары… наши они окажутся. Подсоби…
При помощи реотвов пасмас взобрался на палубу, отвалил трупы саараров от люка в палубе, резко распахнул его и впрыгнул в него, как бросаются со скалы в воду.
– За ним! – закричал Нагдин и последовал за Лоденом.
Он грузно упал на труп саарарского надсмотрщика, срыгнувшего ему в лицо кровь и блевотину. Недалеко от него лежал саарар, которого прижимал к себе один из гребцов. Он душил надсмотрщика цепью от кандалов. Еще несколько подобных сцен было видно по всей длине корпуса судна.
Лоден дрался сразу с двумя воинами. Благо узость прохода между скамьями гребцов не позволяла врагам наседать всем сразу.
– Протухшие вши! – орал один из саараров, изрубая беззащитных гребцов. – Как посмели… – Он не договорил. Нож, брошенные рукой одного из спустившихся реотвов, проткнул ему бок.
Рыбак сорвал с плеча тесак и, дико заорав, бросился на саараров. Держа его наперевес, он прыгнул и повалил сразу четверых или пятерых. Вслед за ним на павших врагов набросились последовавшие за Нагдином реотвы. С глухим рыком они резали саараров. Кровь потоками текла по палубе.
Через мгновенье все было кончено. Еще некоторое время потребовалось, чтобы освободить гребцов.
– Наверх, в воду, снимайте гуркен с берега! – приказал им Рыбак.
Корабль нехотя, с тихим недовольным ворчанием покинул твердь, чтобы снова оказаться на зыбкой поверхности воды.
Несколько реотвов бросились к лодке, но вынуждены были возвращаться с пол пути, потому что на берег начали выбегать саарары из отряда-погони.
– Ха-ха-ха! – хохотали на борту корабля. Со слезами на глазах все смотрели на берег. Некоторые из бывших невольников еще не могли опомниться от счастья и с недоверием смотрели на свободные руки и ноги.
– Вы все меня услышали? – меж тем подскочил к Лодену Нагдин.
– Да.
– Где Маэрх и Гедагт?
– Я не знаю. Меня снесло и бросило в водопад.
– Боги рады тебе раз остался жив.
– Я благодарен им до сих пор. Сам не верю спасению. Владыка направлял меня, когда я бросился в водопад.
– Не забудь помолиться ему, как спасемся все! – вмешался в их разговор совершенно посторонний пасмас.
– Ты из пиратов? – переключился на него Лоден.
– Да, много зим назад я попал в неволю.
– Знал ли Битата ты?
– Нет, а что?
– Ничего…
– Глядите… там на дереве в реке.
Все взоры устремились на ворох из скрюченных ветвей, возвышавшихся над гладью реки. Ветви резко били по воде, вздымая сомн брызг.
– Это тот оридонец. Но кто с ним?
Лоден внимательно всматривался в переплетение сухих веток.
– Маэрх! – воскликнул он. – Это Маэрх. Посмотри, Рыбак.
Реотв бросился к борту и перегнулся через него.
– Это он, – закричал он. – Но мы не можем вернуться. Нам нельзя останавливаться.
На останках дерева, безвольно носимых водами реки, происходила, меж тем, непримиримая схватка. Людомар и бесноватый оридонец повисли по разным сторонам ствола и старались достать друг друга ударами кинжалов. Оридонцу очень помогало наличие четырех рук, но охотник не утратил своей изворотливости, поэтому ловко уходил от колющих выпадов противника. Он внимательно вслушивался в дыхание и рыки оридонца за стволом дерева, поэтому когда расслышал как булькнула вода, сам тут же погрузился под воду.
Кольчуга, поножи, да и остальная одежда тянули его ко дну. Короткая подводная борьба доказала людомару, что драка с оридонцем завершится очевидным поражением. Его тело выдержало два удара ножом, и если бы не железная защита, всплыть бы ему мертвым наверх и сопровождать труп дерева своим трупом.
Не находя выхода, людомар оставил попытки всплыть и стал погружаться глубже и глубже. Оридонец следовал за ним, стараясь ударить в шею.
Началась схватка легких.
Уже почти потеряв сознание, людомар заметил, как оридонец прекратил преследование и стал всплывать. Сын Прыгуна последовал за ним, но мир вдруг померк перед ним. Тело его отяжелело и пошло ко дну.
***
Бесформенное нагромождение бревен, в котором с трудом угадывались прежние очертания пристани. Небольшой челн покачивался у самого берега. Весла на нем были подняты вверх.
– Самое страшное произошло. Чудовище возродилось. Мы не смогли остановить его, – проговорил ледяным голосом Фод. Он смотрел на водный горизонт, и его лицо не выражало абсолютно ничего. – Ты отдал его реке. Он не лежит у моих ног. Ничего не говори, я не верю тебе.
– Самое страшное произошло. Чудовище возродилось. Я не смог остановить его, – слово в слово повторил за ним Ты. Он стоял подле Фода, неистово раскачиваясь, словно бы отбивая бесчисленные поклоны. – Не остановил его… не смог… я… я… – По ожесточенному лицу его текли обильные слезы.
– Я направляюсь в Оридан, чтобы объявить Высочайшему конклаву о великом зле, порожденном рекой, – продолжал Фод, словно бы ни к кому не обращался.
– Нет, привеликий, не зови меня с собой. Я исправлю это. Я уничтожу зло. Дай мне еще один шанс, – застонал Ты. – Я остановлю воды реки и положу пред тобой тело презренного.
– Не зову тебя. Оставайся здесь навсегда. Останови воды. Изыщи его, если сможешь. Сможешь ли? Нет. Ты не сможешь. Река поглотила его, чтобы исторгнуть из своего чрева наистрашнейшим чудовищем. Я приказал тебе не отдавать его реке. Но ты отдал. Смотри же на дело рук своих. – С этими словами Фод взошел на борт и сел на скамью челна. – Кин, повесь того, кто стоит во главе этого флота. Такова воля Конклава.
Кин согласно склонил голову.
Челн отчалил от берега.
Кин проводил его глазами и развернулся, чтобы идти к своему отряду.
– Ты не можешь уйти. Мы должны догнать его. Мы должны остановить реку и изловить чудовище. Не упусти его, – преградил ему дорогу бесноватый.
– Иди прочь! – грубо оттолкнул его Эк, и Кин молча прошел мимо.
– Я догоню его. Великое зло! Великое зло не хочешь пресечь ты! Боги покарают тебя, – завизжал оридонец. – Я видел, как река проглатывает его. Я задыхался… я не мог. – Он замер, захлебнувшись чувствами,