— Да, разумеется.— Она вздрогнула.— Я просто подумала о той рекламе, которую все это нам сделает.
Дверь резко распахнулась, и в комнату влетела мисс Томплинсон.
— Что случилось? — недовольно спросила мисс Баннистер.
Появились флики! —заявила та.— С фургоном для мяса.
Мисс Баннистер закрыла глаза.
— Мисс Томплинсон! Неужели вы...
— Я лучше пойду повидаю их,— сказал я, направляясь к двери, в то время как мисс Томплинсон продолжала:
— Это ужасно для бедняжки Жоан. Знаете, если кто-то у меня под носом убивает человека, это потрясает меня...
В холле навстречу мне спешил тип, с лицом, как лезвие ножа. Это был сержант Полник.
— Лейтенант,— сказал он,— инспектор Слад вместе с фотографом находятся в машине. Врач и санитары уже работают.
— Хорошо, Полник. Скажите фотографу, чтобы поднялся в большой зал: там находится тело. А вам придется заняться поиском. На вечер был приглашен иллюзионист. Его не видели с того момента, когда обнаружили труп. Этот «большой зебр» с бородкой не прошел бы незамеченным даже летним воскресеньем в Кони-Айленде! Попробуйте отыскать иллюзиониста.
— Понятно, лейтенант.
Я вошел в зал. Врач в этот момент закуривал сигарету. Он поднял на меня глаза и проворчал:
— Пронесся слух, что шериф, впавший в детство, восстановил на прежнем месте известного мне лейтенанта. Значит, это правда?
— Салют, врач,— холодно поприветствовал я.— За это время вы много убили больных?
;— Другие занимаются этим вместо меня,— указал он на труп.— Причина смерти совершенно очевидна. Я полагаю, что вы прекрасно знаете, что произошло, и совершенно не нуждаетесь в моих предположениях, И мне ясно, что я ничего не смогу сделать до тех пор, пока ваш фотограф не закончит свое дело.
— Так точно.
— Естественно, я произведу вскрытие. Но этого совершенно не требуется для утверждения, что нож был очень острым.
— Значит, мы имеем дело с везучим убийцей или с никтолопом.
— С кем?
— Никтолопом — человеком, видящим в темноте. Вы должны знать об этом, доктор.
Он не стал спорить.
— Совсем не требуется много сил,— проворчал он, если нож достаточно острый. Я получу доказательства позже.
— Может быть, это покажется не очень правдоподобие— сказал я,—но она была убита женщиной.
— Возможно,— согласился он.
Фотограф и Слад, маленький тип в очках без оправы, появились в зале. Четверть часа спустя санитарная машина отъехала со своими пассажирами: фотографом, врачом и трупом. Оставшись со Сладом в пустом зале, я достал сигареты и предложил инспектору.
— Спасибо, лейтенант, я никогда не курю.
— Сожалею, что не могу предложить вам стаканчик,
— Это ничего, ведь я и не пью.
Он огляделся так, как будто никогда ничего подобного не видел.
— Но скажите, в какого рода коробке мы находимся:
— В колледже для девиц из высшего общества. Не говорите мне, что это вас интересует, я вам не поверю.
В холле послышался шум шагов, и секундой позже перед нами появился мужчина. Его волосы нуждались в стрижке, а усы в ножницах. На нем были бархатные штаны и толстая куртка, видимо из шелка. Во всяком случае, шелковой была его рубашка, ярко-красная, украшенная черным дьявольским бантом.
— О боже мой! — воскликнул ошарашенный Слад,— что это такое? Воспитанница института?
— Не разочаровывайте меня в женщинах,— сказал я ему.— Держу пари, что это профессор живописи.
— Если он научит рисовать грудь, я намерен записаться к нему.
— Послушайте, Слад... Нужно раз и навсегда выяснить некоторые детали: я лейтенант, и если кто-нибудь должен быть забавным, то пусть им буду я.
— Хорошо, хорошо, лейтенант. Не нужно сердиться на меня, я это сказал не нарочно,
— Ладно. Курите же.
— А для чего?
— Ради перемены. Любая перемена вам будет только на пользу.
Волосатый остановился около нас.
— Один из вас, господа, не лейтенант ли Виллер? — спросил он голосом кастрированного петуха.
— Он,— сказал Слад. .
— Что касается вас,— проговорил я, подмигнув Сладу,—мне не нужно спрашивать, кто вы такой: мистер Пиерс, профессор живописи.
— А? Нет! Я Дикей, профессор иностранных языков. Аугустус Дикей. Что дало вам повод подумать, что я преподаю рисование?
Слад стал потихоньку смеяться, но вовремя вспомнил, что лейтенант я, и сразу же замолчал.
— В этом виноваты газетные вырезки,— ответил я.— И чем же могу быть вам полезен?
— Мисс Баннистер попросила Эдварда, я, конечно, говорю об Эдварде Пиерсе, и меня остаться здесь до прихода полиции. Миссия довольно неприятная, лейтенант. Вид крови очень действует мне на нервы, так что мы сразу же ушли, как только пришел врач. Потом я подумал, что мы должны были попросить разрешения на это, и я пришел сюда принести свои извинения.— Он посмотрел на меня очень внимательно.— Я надеюсь, у вас нет претензий ко мне?
— Нет, вы хорошо поступили. А Пиерс, куда он пошел?
— Без сомнения, в свою комнату,— презрительно проговорил Дикей.— Я полагаю, что он курит отвратительные сигареты и, может быть, даже пьет виски!
— Конечно, вы не курите и не пьете?
— Скверные привычки!
— Да-а. А позвольте вам представить инспектора Слада. Внимательно посмотрите друг на друга: вы поймете, какие преимущества имеют некурящие и непьющие.
Они смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, потом каждого из них охватила легкая дрожь.
— Лейтенант,— угасшим голосом сказал Слад,— я охотно выкурю ту сигарету, которую вы мне предлагали.
— Это ни к чему не приведет, мой бедный друг. Чтобы избавиться от порока, надо было начинать раньше.
Дикей сложил руки так, будто собирался прыгать в воду.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, пока вы здесь. Вы знали эту молодую девицу?
— Маленькую Крег? Как ученицу, конечно!
— Вам известен какой-нибудь мотив ее убийства?
— Возможно, из зависти,—осторожно ответил он.— Видите ли, она была очень красива, а семья ее очень богата. У нее всегда было много денег для расходов.
— И никаких других причин?
Он некоторое время колебался, потом, бросив взгляд через плечо, заговорил.
— То, что я вам сообщу, страшно конфиденциально, понимаете, лейтенант? Я знаю, что она была дружна, очень дружна с Пиерсом.
— И это могло быть достаточным поводом для того, чтобы он убил ее?
— У меня нет никаких идей, лейтенант! — оскорбленно проговорил профессор.— Лично я никогда не смешивал мою служебную деятельность с личной жизнью. К тому же,— промямлил он,— я уже жених.
— А какая она? — испуганно спросил Слад.
— Вы, безусловно, уже встречались с Агатой,— с гордостью продолжал Дикей.— Ее нельзя не заметить. Естественная красота, она пышет здоровьем.
Я на мгновение закрыл глаза, чтобы представить себе его невесту.
— Речь, случайно, идет не о мисс Томплинсон?
Дикей обрадовался:
— Я так и знал, что вы ее заметите! Она восхитительна, не правда ли?
— С первого взгляда!—ответил я.— Вы сделали замечательный выбор. Девица в теле. Мои поздравления и все прочее!
— Вы хорошо себя чувствуете, лейтенант? — озабоченно спросил Слад.
— Отлично, спасибо.
Тяжелые шаги в холле предварили появление Пол-ника. Он остановился, задыхаясь.
— Вы нашли Мефисто?
Он кивнул, пытаясь перевести дух, и наконец заговорил:
— Чтобы сказать нашел... Я его нашел.
— Хорошо. Почему вы не привели его сюда?
— Да из-за правил, лейтенант. Я еще был совсем юнцом, когда узнал, что нельзя перемещать труп с места преступления.
4
— Шеф, будьте любезны, попросите санитарную машину вместе с врачом и фотографом развернуться в обратном направлении. Мне было бы неудобно самому просить их об этом.
— Виллер...— Голос бедного Лаверса звучал почти умоляюще.— Признайтесь, что вы выпили! Что вы — черный!
— Даже не серый,— твердо возразил я.
Это то, чего нужно было опасаться: теперь этот несчастный фокусник воспользовался оружием.
— Волшебник.
— Что?
— Волшебник, иллюзионист, не фокусник.
— Для вас волшебник...— проворчал он.— Заколот, говорите вы, как девица?
— Совершенно точно. Полник его нашел.
— А где это произошло?
Вот вопрос, которого я опасался. Я глубоко вздохнул:
— В гимнастическом зале. Он сидит на деревянном коне: повис на ручках, они мешают ему упасть.
— Виллер,— сказал шериф еще спокойным голосом,—У нас ведь не первое апреля?
— Нет, шеф.
— Вы не плетете мне небылицы?
— Нет, шеф.
Тогда, лейтенант, выкручивайтесь сами из неприятного положения. Вызовите уголовную бригаду и заставьте вернуться врача и других: я больше этого делать не буду. Я лягу в постель и буду спокойно спать...
В трубке раздался щелчок.
Я позвонил в уголовную бригаду, потом закурил сигарету. Мисс Баннистер вопросительно смотрела на меня.
— Лейтенант, я знаю, что вы находитесь при исполнении служебных обязанностей, но то, что происходит, настолько невероятно... Могу я предложить вам стаканчик?
Я с восторгом принял предложение, и она наполнила два стакана неуверенной рукой.
— Кажется, лед немного растаял,— сказала она. Я позвоню кухарке, чтобы она принесла...
— Не стоит! — Я почти вырвал стакан у нее из рук.
В этот момент постучали в дверь.
— Войдите! — сказала мисс Баннистер.
Вошел Слад.
— Да, лейтенант?
Я вытаращил на него глаза:
— Что да?
— Я не знаю, лейтенант... Это вы должны мне сказать.
— Что сказать?
—- Ну... что вы хотите.
— Сказать о том, что я хочу? Это будет долго: миллион долларов, фургон хороших вещей и... Но, в конце концов, на кой это вам, черт возьми? Я сказал, чтобы вы оставались в гимнастическом зале, пока туда не приедут остальные.
Он снял свои очки, энергично протер стекла, водрузил их обратно на нос и обиженно посмотрел на меня.
— Вы, может быть, забыли, лейтенант, но две минуты назад вы позвонили мне по телефону, сказали, что находитесь в кабинете мисс Баннистер, и просили меня прийти сюда.
— Я не помню ничего подобного. К тому же у меня есть свидетель, который все время находился здесь. Вы помните этот разговор по телефону, мисс Баннистер?
— Да нет,— ответила она.— Вы позвонили шерифу, потом в уголовную бригаду, и все.
— Вот видите, Слад, если у кого-нибудь и бывают галлюцинации, так это у вас...
Не закончив фразу, я устремился в холл. Мигом проскочил коридор, ведущий к лестнице; перепрыгивая через несколько ступенек, одолел лестницу и влетел в гимнастический зал. Трупа Мефисто там уже не было.
Слад появился на несколько секунд позже. Он не верил собственным глазам.
— Ушел! — воскликнул он,—Это невозможно! Как это мертвый может ходить?
Если ушел,— сказал я,— значит, это возможно. Что касается вашего последнего вопроса, он слишком сложен, чтобы я мог на него сразу ответить. Но, судя по всему, он «вышел» при помощи персоны, которая позвонила вам по телефону.
— Лейтенант,— сказал Слад,— вы, вероятно, правы.
Стоило мне куда-нибудь прийти, как тут же раздавались чьи-нибудь шаги. Они послышались и на этот раз: вошел врач в сопровождении санитаров и фотографа.
— Вот и мы,— сказал он с кислым видом.— Где же труп?
— Вот когда гаснут огни,—ответил я.— Я знаю столько, сколько и вы.
— Сейчас не время для шуток, Виллер. У меня свои планы на ночь.
Чтобы ничего от вас не скрывать, труп исчез. И я не имею представления о том, куда он переместился. Вероятно, это место должно быть недалеко. Пойдите повидайте Полника,— сказал я Сладу.— Он разговаривает с Пиерсом где-то в павильоне для рисования. Обшарьте все помещения и не возвращайтесь без этого проклятого трупа.
— Хорошо, лейтенант,—жалобно ответил Слад и вышел из гимнастического зала.
— А я что буду делать в ожидании?— проворчал врач Мурфи.
Я подошел к деревянному коню и стал внимательно осматривать его.
— Вы могли бы провести наблюдения,— сказал я.— Вы же в хорошей форме в настоящий момент.
— Боже мой! — взорвался он.— Если вы не представите мне через пять минут труп, я пошлю подробный рапорт шерифу, и он отправит вас туда, откуда вы явились два дня назад!
— Крови нет.
— Что?
— На коне не видно крови.
Мурфи подошел ко мне и осмотрел поверхность снаряда.
Нет,— сказал он,— а это доказывает что-нибудь?
— От этого зависит многое. По-видимому, он был заколот совершенно таким же образом, как девушка. А что, такая рана очень кровоточит?
— Нет, если удар нанесен так же хорошо, как и в том случае. В каком положении он был, когда вы его нашли?
— Верхом и наклоненный вперед. Ручки мешали ему упасть.
Мурфи стал на четвереньки и внимательно осмотрел пол.
— Если вы хотите кость,— предложил я,— то скажите, как хорошо воспитанная собака.
Он быстро поднялся и стряхнул пыль.
— Никакой крови на полу тоже нет. Странно. Что ее нет на коне, это вполне понятно, раз он находился в таком положении, какое вы описали, но на полу должно быть хоть несколько капель.—Он неприязненно посмотрел на меня.— Вы уверены, что он был мертв?
— Да-а! Я не подумал об этом. Может быть, в этом году модно носить ножи в спине?
Мурфи с ворчанием посмотрел на часы.
— У вас остается еще около трех минут, Виллер!
— А вы познакомились с директрисой мисс Баннистер?
— Нет.
— Это просто Ава Гарднер, только у нее более короткие волосы.
— В самом деле? — спросил явно заинтересованный Мурфи.— Она случайно не нуждается в помощи, пока я здесь?
— Я узнаю.
В глубине зала на стене висел телефонный аппарат, рядом с ним — лист бумаги с внутренними номерами телефонов. Кабинет мисс Баннистер отвечал на номер 23. Она тотчас же взяла трубку.
— Это Виллер,— тихим голосом проговорил я.— Я попал в скверное положение. Можете что-нибудь сделать для меня?
.— Все что захотите, лейтенант.— Она спохватилась и добавила: —Все что захотите в пределах благоразумного.
— Если я отправлю к вам врача, фотографа и санитаров, вы сможете угостить их скотчем?
— Разумеется, если это вас устроит.
— Скотч в вашем присутствии устроит многое.
Повесив трубку, я вернулся к врачу.
— Она не нуждается в медицинской помощи,— сказал я.
— Тем хуже,— огорченно ответил он.— Она как Ава Гарднер, вы сказали?
— Совершенно такая. И она приглашает на скотч вас и этих господ тоже.
— Браво! — радостно крикнул он.— Как туда пройти?
Я объяснил ему, и они все вышли из зала, оставив меня одного. Я закурил новую сигарету, надеясь на то, что Слад или Полник обнаружат сбежавший труп. В углу зала стоял большой сундук, который служил местом, куда складывали различные гимнастические принадлежности. Удобно усевшись на обитую медью крышку сундука, я решил спокойно поразмышлять.
Если существует на свете человек, которому всегда не везет, то это — Эл Виллер. И если бы у меня было на два цента благоразумия, я бы лучше позволил себя стереть в порошок, но не стал фликом.
Раздалось приглушенное ворчание, и мне показалось, что это я ворчу бессознательно. В моем Состоянии такое было совершенно естественно, несмотря на отсутствие во всем этом логики.
Я сильно затянулся дымом сигареты — и снова раздалось ворчание. Невольно проглотив дым, я закашлялся. Появилось беспокойство: как это можно ворчать, глотая дым? Еще одна проблема?.. Я ничего не понимал.
Ворчание раздалось в третий раз. После чего, послав к черту свою глупость, я встал и поднял крышку сундука, на котором сидел.
Великий Мефисто медленно поднимался на ноги, все время ворча и потирая себе затылок. Я чуть не проглотил сигарету.
— Меня оглушили,— сказал он,— и если найду это...
Я остановил его жестом.
— Осторожнее с выражениями! Вы, может быть, не в состоянии отвечать за свои слова?!
— Что вы такое говорите, Боже мой!
— Вы ничего не чувствуете на спине?.. Зуд?.. Или, может, раздражение, как будто вам воткнули иголку в спину?