– Что еще за версия?
– Не скажу я тебе. Может, сам мне скажешь попозже. Догадаешься. А может, и догадываться не придется – явку с повинной прокуратура уважает. Да и суд тоже.
– Да не убивал я Таураге! Ну, было у меня с ним… Был конфликт, даже больше. Из-за жены. Он меня ненавидел. Но я-то… разве мог я Эгле такой удар нанести? Брата убить родного ее? Да я… я бы руку лучше дал себе правую отрубить! Она же мне жена, а ему сестра. Как же я мог, как бы я ей в глаза смотрел потом? Я же люблю ее, понимаешь ты?
Речь по эмоциональной силе, видимо, приближалась к камерным монологам и речитативам. Никита терпеливо слушал.
– Давай лучше вернемся к Тетерину, – предложил он. – Вспомни тот вечер хорошенько. Ничего странного не заметил?
Газаров после крика тяжело дышал. Пожал плечами – нет.
– Да, никто ничего странного в тот вечер в казино не заметил, а Тетерина прикончили, – сказал Колосов. – У нас показания на сына Салютова Филиппа есть. Знаешь его?
– Знаю. Малахольный он.
– Почему?
– Да так. Жизни в нем нет. Замороженный какой-то. Я таких людей не люблю, – Газаров покачал головой. – А это вы насчет того, что Песков-швейцар про него болтал?
– А ты и про него знаешь?
– А то нет. Мы потом в баре с Липой и приятелем его как-то вспоминали про это. Липа сказал еще, что, возможно, он последним видел Тетерина в тот вечер живым.
– Липа… Ишь ты, прозвище-то какое, – усмехнулся Колосов. – А этот его приятель… Этот Легионер, что ли? Тоже кликуха… Вообще, как его по-человечески зовут? Как фамилия?
– Черт его знает, – Газаров пожал плечами, – Легионер – все его так зовут. Он в Чечне воевал в первую войну. Это точно, не лжет, меня в этом вопросе не проведешь. У наемных подлинные-то имена там не в чести были. Ну так и пошло с тех пор – Легионер. Темная он лошадка. Контуженый какой-то. Я с ним мало общался.
– Так, если ты насчет показаний Пескова в курсе, может, знаешь и то, что он не про одного Филиппа нам говорил, но и про Жанну Басманюк. Он якобы видел, что она из мужского туалета в тот вечер выходила. – Колосов следил за фигурантом. Тот слушал с явно возрастающим интересом. – Или про Басманюк для тебя – новость?
Газаров молчал, словно что-то обдумывал.
– Слушай, а давай так, – сказал он, – версия, говоришь, у тебя есть. Хочешь, я тебе еще одну версию подкину? Я тебе идею – ты мне волю из этой душегубки вашей, а? Я ведь только задержан, сам сказал. И неохота мне, невиновному, здесь у вас торчать ни за что. Ну, хочешь так сыграем: мое слово против твоего?
– Так у меня сейчас очков больше. Пять свидетельских показаний против тебя. Тебе по-крупному прикупать придется, Алигарх.
– Ничего, рискну.
– Что еще за версия у тебя?
– Сначала скажи – принимаешь мои условия?
Колосов секунду подумал.
– Ну, хорошо. Принимаю. И следователя попытаюсь переубедить. Все равно ты от нас никуда не денешься.
– Значит, версия моя такая. Только учти, я никого ни в чем не обвиняю. Просто высказываю свои подозрения вслух. Не знаю, как насчет брата моей жены, а вот старичка Тетерина Жанна вполне могла убрать.
Никита весь обратился в слух, предчувствуя, что дело сейчас обернется такой стороной, о которой он раньше и не предполагал.
– Ты меня о Легионере спрашивал, – продолжал Газаров, – имени я его правда не знаю. Но зато знаю другое: с Жанной они живут уже полгода. Она в него как кошка влюблена. Стелится у его ног. Ревнует страшно ко всем бабам. А он ее бросить собирается и, кажется, бросил перед самым Новым годом. Она с ума прямо сошла, бегать за ним начала по пятам, ловить. Он скрываться стал. Так она, веришь ли, меня даже просила его отыскать. Ну, я нашел, конечно. Женщина в горе. Как не помочь? Но это уже потом было, понимаешь? После пятого числа. В баре я их с Липой Салютовым отыскал, ночью. Ну, ей позвонил по мобильному. Так не поверишь – в третьем часу утра она туда на машине примчалась. А до этого она все металась: Легионер с ее хаты съехал, а куда делся? Дома его нет, телефон молчит. Ну, она в казино его и караулила, понимаешь? Но там ведь… Там везде глаза, уши. А ей, если Китаев, Салютов узнают, что она с Легионером любовь крутит, во будет, – Газаров чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Зарез полный, из «Мака» в два счета вылетит, и прежние заслуги не помогут. Ну и, думаю, в тот вечер она его увидела в казино. А поговорить без свидетелей, объясниться им негде было, кроме как в туалете, понимаешь? Вот она зачем туда ходила, может, искала его там. Может, и застала. А Тетерин Сан Саныч – он себе на уме был. Зловредный старикан, тихий как вошь, хитрый. Порядочных людей, учти, Салютов в «Маке» не держит. Может, Тетерину кое-что подслушать удалось? Он сразу выгоду свою смекнул и брякнул Жанне, пригрозил Салютову донести, за молчанку денег потребовал. А Жанна Марковна – женщина темпераментная, решительная. Вполне могла его убрать, чтобы не возникал.
Колосов хмыкнул: ну и версия.
– А почему это Басманюк грозило увольнение из казино, узнай там кто-нибудь об их отношениях с этим парнем? – спросил он. – Что, инструкция запрещает менеджеру игорного зала общаться с посетителями?
– Да Салютов бы это за личное предательство принял! Понял? Жанна – человек его команды. Его поля ягода-баба. А Легионера он на дух не переносит. Винит его в дурном влиянии на Филиппа. Тот ведь денежки отцовские растратил на тачку. А подбил его на это Легионер, как у нас говорят. Они с этой тачкой своей уже в какое-то ралли международное вроде влипли. Легионер-то у нас гонщик, мать его… Ну, Салютов из-за всего этого и зол на него как черт, сына, наверное, ревнует. А поделать ничего не может – Филька с Легионером вроде побратимы, что ли, говорят, кровью своей друг другу поклялись. В общем, если бы до Салютова дошло, что и Жанна с Легионером в койке кувыркается, то… Поверь мне, только пух и перья от бабы полетели бы. – Газаров приложил руку к сердцу. – Уж поверь, я этот гадючник знаю. А если Тетерин кое-что действительно подслушал о них в своем гальюне и начал бы угрожать, шантажировать, у Жанны не было бы выбора. Либо платить – либо стрелять. Насколько я знаю, кровь ее не пугает.
– А у Легионера разве не было бы такого выбора? – спросил Колосов.
– Ну, насчет него не знаю. Стал бы он мараться? Чего ради? Это были проблемы Жанны, не его. Ради нее? Ну, у них все уже к концу шло. Идет, как мне кажется. – Газаров снова хмыкнул. – Лишнего я говорить не буду. А то скажешь потом – вот тварь, себя выгораживает, а всех с макушкой топит.
– А разве Жанна Марковна Басманюк умеет стрелять из пистолета?
– А что, трудно научиться курок нажимать? Медведей учат. Да и пушку нетрудно приобрести. Были бы деньги. А они у нее есть. В общем, я сказал, что думаю. А тебе выводы делать. Как насчет нашего уговора?
– Я все помню, – Никита кивнул. – Но вот срок задержания у тебя только завтра вечером истекает. Постараюсь к этому времени прокуратуру уломать. Убедить их, что на свободе некий Георгий Газаров нам гораздо полезнее будет.
Газаров насторожился, нахмурился, чувствуя явный подвох.
– Понимаешь, о чем я? – тихо спросил Колосов. – Обухова ты тогда кинул. Но я – не он. От тебя отказа не приму. При таких-то козырях на руках это моя игра. Так что, Георгий Делиевич, есть, есть у тебя еще время хорошенько все обдумать и сделать единственно правильный выбор. Чтобы не было потом больно за бесцельно прожитые годы, дорогой.
Глава 21. СТРАСТИ НА ЛУНЕ
Кате казалось: все, о чем рассказывает Колосов, все эти страсти-мордасти происходят на Луне. Причем на обратной ее стороне, не видной с Земли, отчего не суть даже важно, есть ли эта сторона на самом деле или это только мираж.
Никита опоздал на полчаса. Катя терпеливо дожидалась его в кабинете пресс-центра. Она и понятия не имела, о чем пойдет речь и при чем здесь какие-то блондинки и брюнетки. Об убийстве в казино она давно позабыла. И была неприятно удивлена тем, что Никита снова вернулся к этой теме, сообщив удрученно, что в казино с таким странным пролетарским названием «Красный мак» произошло новое убийство и он хочет рассказать Кате о том, как это случилось.
Она слушала его и думала: нет, действительно все это – Луна. Далекая, непонятная, незнакомая, чужая планета, с которой, честно признаться, и знакомиться-то совсем неохота. Она, изнывавшая от нетерпения и любопытства весь день, едва услышала от Колосова слово казино, почувствовала, что и любопытство ее, и нетерпение разом умерли. Катя, сама себя не узнавая, чувствовала в душе лишь скуку, разочарование и досаду.
Дело казино ее совершенно не привлекало. Ни с какой стороны. Отчего это было так, она и сама не знала. Может, оттого, что все это происходило на луне – то есть в месте, расположенном головокружительно далеко от мира, в котором жила она сама.
Катя слушала, размышляла отрешенно и вяло: да, в случае успешного раскрытия этого дела мог получиться совершенно сенсационный материал, и его с руками бы оторвало любое издание, не то что чахлый «Подмосковный вестник». Но и сенсации не соблазняли. ЭТО ДЕЛО НЕ МОЕ. Я НЕ ХОЧУ, НЕ ЖЕЛАЮ ДАЖЕ ВНИКАТЬ В ЕГО ДЕТАЛИ. Я ВООБЩЕ НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТО ИМЕЛО КО МНЕ КАКОЕ-ТО ОТНОШЕНИЕ. И ДЛЯ ЧЕГО ОН ТАК УПОРНО РАССКАЗЫВАЕТ МНЕ ВСЕ ЭТО? ЗАЧЕМ Я ЕМУ В ЭТОМ ДЕЛЕ? ЧЕМ Я МОГУ ЕМУ ПОМОЧЬ В МИРЕ ЛУНЫ?
– Тебе совсем неинтересно, да? – спросил Колосов.
Катя чуть не уронила электрический чайник – Никита приехал из района (из Скарабеевки) голодный как волк, и она сразу выгребла из шкафа все чайные запасы пресс-центра.
– Нет, что ты, мне интересно, только… А ты же знаешь, я даже репортажей по браткам не пишу. Терпеть не могу.
– Может, это разборка, а может, и нет, – сказал Колосов. – Ты послушай лучше дальше.
– Значит, владелец казино Салютов и его свита подозревают, что в «Красном маке» работает кто-то, подкупленный их врагом, этим, как его… Хванчкарой? – Катя с трудом вспомнила кличку Тенгиза Миловадзе, названного Колосовым (хотела сначала сказать «Цинандали»). – И по его приказу совершает в казино убийство? Я правильно тебя поняла? – спросила она, когда Никита высказался и набросился на печенье, сушки и остатки песочного торта, хранящиеся в холодильнике пресс-центра еще с тех незапамятных времен, когда праздновался некруглый юбилей одного из Катиных коллег.
– Вроде ничего не перепутала пока, – ответил Колосов с набитым ртом.
– И этому «кроту», как они его там называют, все равно, кого было убить, главное, чтобы самому остаться в тени и вне подозрения, а в казино вызвать скандал, милицию и уголовное дело и тем самым подорвать Салютову весь его бизнес и лишить его лицензии?
– Угу, это сейчас основная версия по делу.
– А целью всего этого является намерение запугать Салютова и лишить его возможности дать на этого Миловадзе-Хванчкару какие-то обличающие показания по делу о другом убийстве, заказчиком которого, возможно, Миловадзе и является?
– Да. Точнее, не запугать, а сделать так, чтобы Салютову вообще стало не до чужих тайн – лишь бы самому из передряги выпутаться и дело, в которое он столько денег вбухал, спасти.
– Знаешь, Никита, все это как-то слишком сложно, – сказала Катя.
– Однако логично, – он вздохнул, – и главное – они в казино сами уверены, что причина убийства кроется именно в этом. Но ты понимаешь, что меня смущает? Каждый, о ком я тебе сейчас рассказал, – из персонала казино и его клиентов – вполне может оказаться человеком Миловадзе. Ну, за исключением самого Салютова и, пожалуй, его сына-наследника. Но у некоторых из подозреваемых вместе с этим основным мотивом для убийств есть и мотивы побочные, ну чисто личные. Например, у Газарова-Алигарха. Мне о нем в казино еще сказали: он мог убить и по приказу Хванчкары из-за денег как «крот», а в случае с Витасом Таураге мог еще и за его сестру счеты свести. Или вот с этой менеджершей Басманюк, о чем я тебе только что говорил. Оказывается, тут у нас на свет выплывает какая-то любовная история. Якобы у нее связь с одним из клиентов казино. Бедняга Тетерин мог ее этим шантажировать, и за это она его прикончила. Чушь, конечно, только Алигарху такое в голову прийти может, но… Мотив ведь, пусть и полубредовый? Кстати, Катя, скажи мне одну вещь, – Колосов подлил себе чая погорячее, – а вообще может быть такое, что женщина в летах уже, хорошо обеспеченная, умная, деловая, настолько себя забудет, что начинает бегать за парнем, разыскивая его даже в мужском туалете?
– Но ведь Газаров сказал, что они ссорились и туалет в казино был единственным местом, где она могла поговорить с ним, не привлекая постороннего внимания.
– Ну а вообще, может быть такое? Нет, я тащусь прямо. Это ж кранты, ну Рубикон последний перейти… Ну, в смысле женского самолюбия.
Катя смерила Колосова взглядом: ишь ты, Рубикон.
– Ну, это как кого припечет, – сказала она. – О том, что любовники в общественных туалетах встречались, Генри Миллер еще писал, кажется. А проститутки клиентов караулят, никого не стесняясь. И вообще, тут все дело в темпераменте и в чувствах. В них мы порой не властны.
– Ну, это я знаю. Кто такой Генри Миллер?
– Писатель такой, почитай на досуге, пора уже, ты большой у нас, скоро станешь старым для таких книжек. – Катя вздохнула. – Ничего исключать в этом деле не нужно. Но ведь ты сам по уликам, по деталям, наверное, предполагаешь, что оба убийства совершены одним лицом. А сейчас получается: кто-то из этих людей в одном убийстве может подозреваться, а на второе у него алиби, а кто-то наоборот.
– Кто бы он ни был, своего он сейчас добился. Казино прикрыли. И на этот раз Салютову вряд ли все его деньги и связи в администрации помогут. Криминальный игорный притон – кто из наших больших начальников об такое мараться захочет? Два убийства в казино, считай – все, финита, закрывай лавочку. – Никита хмыкнул невесело. – Мне даже жаль этого мужика, честное слово.
– Салютова?
– Угу. Его сегодня в областной прокуратуре допрашивали. Думаю, в Генеральной кое-кто тоже уже в курсе этого допроса.
– И что? – спросила Катя.
– Ну, не знаю, что там их генерал, прокурорская голова, сварит. Про себя я так скажу: дело это, если «Красный мак» прихлопнут, мы не раскроем. «Крот» уйдет в тень, а на нас два мертвяка повиснут глухарями. Вот если бы казино функционировало по-прежнему, то… было бы хоть какое-то поле для маневра у нас. А сейчас…
– Но вы ведь что-то делаете, а? Вот этого Газарова, например, задержали.
– Я его скоро выпущу, – Колосов тяжело вздохнул, – я ему обещал.
– А следователь разве позволит? – недоверчиво спросила Катя.
– Да он нам так больше пользы принесет, чем в камере. Посмотрим, что он будет делать, с кем начнет встречаться, мосты какие наводить. Не забывай: «крот», если он действительно работает в казино против Салютова, может нас к заказчику убийств привести. К Миловадзе. И прокуратура это тоже поймет – не сейчас, так через час. Так что завтра срок у Газарова ночью истекает, завтра же я его пинком под зад из Скарабеевки.
– Господи, зачем вы его тогда сажали?
– А давление-то как оказывать? Информацию, думаешь, он просто так начал нам давать? – Никита вздохнул. – Ой, мама моя родная, если бы ты, Катя, знала, как они мне все надоели… Я ведь в это дело случайно ввязался. Сразу после Нового года и такой облом.
– Выходит, это все же разборка, – разочарованно в тон ему вздохнула Катя, – хоть и запутанная, но…