Твердыми шагами он прошел мимо поднятого североросского пограничного шлагбаума, еще раз окинул взглядом горизонт, откуда неслись звуки боя, повернулся, сел в "эмку" и буркнул:
- Поехали.
- Старые воспоминания? - сочувственно улыбнулся Потапов.
- Да, здесь меня обменивали, - пояснил Павел.
- Теперь мы вернулись навсегда, - удовлетворенно произнес Потапов.
* * *
Меньше чем через час они въехали в село Антоново. Около самой богатой избы стояла охрана из красноармейцев, а с трех полуторок неподалеку выгружались солдаты в польских шинелях с погонами и конфедератках с кокардами, сочетавшими североросского льва с серпом и молотом. На крыльцо в овчинном тулупе, накинутом поверх офицерской формы без знаков различия, в ушанке и валенках вышел Йохан Круг. Увидев Павла, выходившего из "эмки", направился к нему.
- Приветствую, - пожал он руку гостю и кивнул в сторону выгружавшихся солдат. - Это и есть Североросская народная армия?
- Да, - кивнул Павел. - Пока только рота. Но товарищ Жданов обещал довести ее до батальона, собрав всех коммунистов, имеющих отношение к Северороссии.
- А почему в польских шинелях? - удивился Круг.
- Товарищ Сталин категорически запретил одевать их в советскую форму, пояснил Павел. - Экипировали с трофейных польских складов*. Новую шить было некогда.
* Если читатель полагает, что в данном вопросе автор проявил бурную фантазию, то ошибается. Именно так экипировалась Финская народно-освободительная армия в 1939 году.
- Хорошо, - кивнул Круг. - Идем в дом. Я только что вернулся от Ворошилова.
В просторной крестьянской избе была жарко натоплена печь. Вся крестьянская утварь была вынесена, уступив место конторским столам, заваленным картами, приказами, сводками и другими бумагами. На стене висел полевой телефон. За ширмой в углу размещалась железная кровать, на которой, очевидно, ночевал Круг.
Усевшись на стул напротив Круга, Павел произнес:
- Слушаю.
- Белые сопротивляются упорно, - проговорил Круг. - Видно, что хорошо готовились. Все мосты и переправы взрываются чаще всего, когда на них входят наши передовые части. Обочины дорог заминированы. В вашем тылу действуют диверсионные отряды и снайперы противника. Из-за их действий за неделю в некоторых частях выбит почти весь офицерский состав. Это при том, что мы еще не вступили в соприкосновение с основными силами противника. Население, в общем, недружелюбно. Или противодействует нам, или пытается бежать на еще не освобожденные территории. Из-за этого продвижение войск сильно замедляется. Уже сейчас отстаем от намеченного плана. А впереди еще укрепрайоны. Но товарищ Ворошилов не сомневается, что к Новому году выйдем к Луге и Ладожскому озеру, а может, даже возьмем Питер.
- Понятно, - кивнул Павел. - А почему ставку администрации Северороссии решили разместить здесь, в нескольких километрах от границы, когда на Вологодском направлении мы продвинулись куда больше?
- Для нас принципиально, чтобы администрация находилась на исторической территории Северороссии, - пояснил Круг. - Из Москвы пришло указание передать все административные функции на оккупированных территориях военным. Но сегодня же мы должны создать Североросское народное правительство, которое провозгласит создание Североросской Народной Республики. Мы обратимся с просьбой к Советскому правительству о помощи в борьбе с антинародным правительством Петербурга. Я должен стать главой этого правительства. В нашем распоряжении будет североросская народно-освободительная армия. Пока Красная армия не займет Петербург, ни одного упоминания о вхождении в состав Советского Союза не должно быть. Мы народно-освободительное правительство. СССР - наш союзник. Потом, конечно, станем республикой в его составе. Но не сразу.
- Ясно, - улыбнулся Павел. Круг и не подозревал, что рассказывал Павлу план, самим Павлом подготовленный и представленный на секретном совещании Политбюро ЦК ВКП(б). - Какова моя роль?
- Тебе оказана честь, - гордо произнес Круг. - Сам товарищ Сталин рекомендовал тебя на пост министра внутренних дел в нашем правительстве. Я надеюсь, ты оправдаешь доверие вождя.
- Сделаю все, что в моих силах, и даже больше, - ответил Павел.
- Вот и отлично. Я верю в тебя. Первое заседание правительства начнем через два часа, на нем и уладим все формальности. А пока обсудим твои первостепенные задачи. Как ты понимаешь, они продиктованы прежде всего потребностями военного времени. Необходимо подавить все враждебные элементы, чтобы пресечь саму возможность любого антисоветского выступления. Товарищ Берия просил передать, что он не возражает против использования системы ГУЛАГ СССР для изоляции политически неблагонадежных. Желательно, чтобы твоим замом стал товарищ Потапов. Он имеет большой опыт по работе на освобожденных землях Западной Украины.
- Понятно. - Павел довольно потер руки. - Впереди много работы.
* * *
Алексей быстрыми шагами прошел в кабинет премьер-министра Великобритании. Черчилль приветствовал его, предложил сесть и сразу перешел к делу:
- Алексей, учитывая наши старые дружеские отношения, я буду прям. Как ты знаешь, правительство его величества, как и правительство Франции, осудили агрессию Советского Союза против Северороссии и проголосовали за исключение СССР из Лиги Наций. Я также понимаю, что этого недостаточно. Ты знаешь, что еще с семнадцатого года я выступаю как последовательный противник коммунизма. Поэтому Великобритания окажет Северороссии помощь оружием, техникой и боеприпасами. Мы обсудили этот вопрос с президентом Рузвельтом. Он также готов оказать вам военную помощь на основании долгосрочного кредита.
- Я знаю, - кивнул Алексей, - час назад я говорил с господином Рузвельтом по телефону, а сегодня вечером вылетаю в Вашингтон для продолжения переговоров. Однако в настоящее время нехватка вооружений не является главной проблемой Североросской армии. Численное превосходство противника - вот наша главная беда. И если уж Великобритания и Франция считают себя союзниками Северороссии, то я полагаю, что они могли бы объявить войну СССР, как это сделали по отношению к Германии после нападения на Польшу.
- Все это так, - пропыхтел Черчилль, закуривая сигару, - но именно обстоятельства войны с Германией вынуждают нас проявить осторожность. Мы уже имеем одного грозного противника в лице Гитлера. От СССР нас отделяют многие сотни километров. Возможно, парламент и проголосует за отправку экспедиционного корпуса в вашу страну. Но более масштабная помощь будет затруднена технически.
- Великобритания может нанести удар по бакинским нефтяным месторождениям силами британских дальних бомбардировщиков, базирующихся в Персии. Советские ВВС и ПВО не обладают возможностями отразить этот удар, а СССР лишится важного стратегического ресурса*. Кроме того, сам факт вступления в войну Великобритании может сильно изменить политический расклад.
* Полное соответствие с ситуацией этих лет в нашем мире.
- Вот этого я и боюсь, - сокрушенно покачал головой Черчилль. - Если мы объявим войну и Сталину, то абсолютно потеряем возможность играть на противоречиях между Москвой и Берлином. В Европе разгорается Вторая мировая война. Если мы сделаем Сталина союзником, то получим значительное преимущество. Но, объявив ему войну сейчас, мы просто толкаем его в стан наших врагов. Последствия этого могут быть катастрофические.
- Конечно, - всплеснул руками Алексей, - когда речь идет о политической целесообразности, все рассуждения о морали и этике остаются в стороне. Для британского льва ничего не стоит сдать североросского львенка, чтобы отхватить себе жирный кусок власти в Европе. Но подумайте, действительно ли целесообразно для Лондона терять такой форпост антикоммунизма на востоке, как Северороссия. Ведь коммунизм - угроза всей современной цивилизации. Может, проще поддержать нас, чем оказаться со Сталиным лицом к лицу.
- Разумеется, вы правы. - Черчилль откинулся в кресле. - Поэтому если в ходе конфликта мы увидим, что Северороссия - действительно прочный форпост, а не гнилое яблоко, мы поддержим ее всеми средствами... Возможно, и теми, о которых вы только что упомянули.
- Значит, если мы докажем свою жизнеспособность, вы выступите на нашей стороне? - поднял брови Алексей.
- Примерно, - поморщился Черчилль. - Но прошу вас запомнить еще одно. В текущем конфликте мы целиком на вашей стороне. Но в долгосрочной перспективе... У Британии сейчас два главных внешних противника в мире нацистская Германия и коммунистическая Россия. Можно, конечно, было бы сразиться с ними обоими. Но, учитывая военный потенциал Германии и почти неограниченные людские и природные ресурсы России, это было бы самоубийством. Куда как лучше столкнуть этих двух монстров и заставить их максимально ослабить друг друга. Впрочем, это вовсе не означает, что Северороссию мы так легко отдадим под коммунистическое иго. Вы для нас действительно важный стратегический элемент политики на востоке.
- Понятно, - вздохнул Алексей. - Возможно, этим следует объяснить отсутствие активных действий на фронте с Германией. Недаром эту войну прозвали "странной". Вы хотите, чтобы вначале Гитлер пролил кровь в схватке со Сталиным?
- Возможно, - выпустил Черчилль несколько клубов сигарного дыма. - В нынешней войне победит тот, кто вступит в нее позже. Волею случая мы оказались первыми вовлечены в этот конфликт, формально. Но как знать, может, нам и удастся оттянуть фактическое начало активных военных действий.
- А не думали ли вы, что это может привести к военной катастрофе самих союзников? Что, если Гитлер повторит действия германского генштаба в прошлой войне и пройдет через Бельгию и Голландию?
- Военные считают этот вариант маловероятным, - отрицательно покачал головой Черчилль.
- А вы?
Черчилль долго молчал, мял зубами сигару. И вдруг заговорил:
- Скажу вам как другу, Алексей. Моя первая задача - это интересы Британии. А в интересах Британии может быть некоторое ослабление Франции в ходе текущей войны.
Алексей откинулся на спинку стула. Только теперь он понял, какие сложные политические интриги привели к этой войне. И в этих интригах Северороссия была лишь пешка, мелкая разменная монета, которую игроки могут сдавать или обменивать друг у друга. "Ничего, - подумал он, - мы - пешка, которая умеет за себя постоять".
* * *
"Эмка" Павла притормозила на шоссе, километрах в трех от села. Спереди доносилась ружейная пальба. К Павлу подскочил командир первого батальона североросской народной армии майор Павел Нахимцев:
- Здравия желаю, товарищ министр, - приложил он руку к козырьку, бандиты окружены в селе. Первые три атаки им удалось отбить. Сейчас готовим четвертую.
Смерив взглядом фигуру комбата в несуразной польской форме, с наспех разработанными знаками различия североросской народной армии, Павел произнес:
- Ну, покажите, где там у вас бандиты. Нахимцев снова козырнул, и они двинулись по глубокому снегу прямо через зимний лес. Мороз стоял знатный, не меньше двадцати пяти градусов по Цельсию. Павел, более или менее согревшийся в машине и одетый в полярные унты, ватные штаны, теплый офицерский полушубок поверх гимнастерки и ушанку, еще не почувствовал его в полной мере. Он гордо вышагивал впереди, расправив плечи. А вот майор явно промерз в польской шинельке и сапогах, рассчитанных па теплый климат Центральной Европы. Даже несмотря на двойное теплое белье под мундиром, он семенил за министром, согнувшись и поминутно растирая руками нос и щеки.
Через минуту они оказались на опушке леса, окружавшего небольшое село. В снегу у деревьев залегли бойцы единственного батальона, из которого в настоящий момент состояла североросская народная армия. Перестрелка, которую Павел слышал на шоссе, к этому моменту уже стихла, и солдаты просто лежали, время от времени стараясь согреть дыханием мерзнущие конечности. В первые дни войны это наспех сформированное подразделение попытались использовать на фронте, но быстро убедились в его слабой подготовке. Вообще, Красная армия демонстрировала низкую готовность к боям в тех условиях, с которыми она столкнулась в Северороссии. Чрезвычайно слабо было отработано взаимодействие частей и родов войск. Что касается североросской народной армии, набранной преимущественно из мирных жителей, имевших то или иное отношение к Северороссии, то ее боевая подготовка была ниже всякой критики. Вначале Ворошилов вознамерился пустить ее в авангарде, чтобы наглядно продемонстрировать, что города и села Северороссии освобождаются ее собственной народной армией. Однако этому воспротивился Йохан Круг, подсчитавший потери авангардных частей и заявивший, что таким образом вся североросская армия будет перебита еще до вступления в Новгород, не говоря уже о Петербурге. Ворошилов встал в позу, объявив, что высокие потери носят временный характер. После телеграммы, подписанной Кругом и Павлом в адрес Сталина, батальон с фронта все же сняли. Когда же Красная армия уперлась в североросские укрепрайоны и стала ежедневно терять по нескольку полков, Павел добился передачи народной армии в подчинение МВД Северороссии для борьбы с многочисленными белыми партизанскими отрядами. В этом ему помог Берия, с которым Павел теперь активно сотрудничал.