— Я знаю, но кому ещё выгодна моя смерть?
— Вашему брату, разве нет? — предположил Ивар. — После вашей смерти Ниам станет младшим принцем.
— Ниам? — переспросил Сури. — Он хочет занять моё место?
Ивар рассмеялся, поражённый наивностью принца.
— Неужели вам никто не сказал? Даже Инген?
— Мы с ним редко разговариваем, — признался Сури.
— Как вы думаете, откуда взялось условие взять в супруги именно младшего сына? У короля Кловиса были две незамужние дочери, и средний сын тоже был свободен.
— Я… не знаю. Я думал, это предложил верховный маг светлых, чтобы связать короля браком со мной.
— Балинт воспользовался счастливым совпадением. Или несчастливым — для моего брата, — усмехнулся Ивар. — У Ниама и Ингена была договорённость заранее, поэтому принц и помог ему захватить страну. Брак с младшим сыном был условием Ингена.
— Мне не было об этом известно, — только и смог произнести Сури.
Почему ему никто не сказал? Теперь он понимал, почему Ниам глядел на него с такой ненавистью на свадьбе: он сам хотел стать супругом тёмного короля, его никто к этому не принуждал. Сколько ещё от него скрывают? Он же ничего не знает о мире — только то, что вычитал в древних летописях. Ему известно, что происходило в далёких заморских землях сотни лет назад, но не знает того, что случилось совсем недавно.
Теперь ещё и Ардата не было рядом… Дня не проходило, чтобы Сури не вспомнил о нём; он скучал без наставника, без его жизнерадостности и поддержки, а ещё он чувствовал себя виноватым в его смерти. Тот умер, защищая его… Спасая его никчемную, никому не нужную жизнь…
***
После возвращения Ингена в столицу жизнь Сури потекла, как раньше. Он каждый третий день ужинал с королём и помогал ему с колдовскими ингредиентами, но гораздо реже. Как сказал Инген, они ему пока были без надобности: последние его занятия касались исследования проклятия Сури. Он не терял надежды его снять. Вернее, не терял надежды заполучить светлое королевство.
После одного из их ужинов король встал из-за стола и подошёл к Сури. Тот тоже поспешно поднялся на ноги, заметив, как участилось дыхание Ингена при приближении к нему. Темный эльф словно преодолевал невидимую преграду на пути к нему.
— Мне нужно будет провести ещё один эксперимент, чтобы уточнить кое-что, — заявил король, глядя куда-то выше Сури. — На этот раз я тебя предупреждаю, чтобы избежать досадных недоразумений.
Мальчик закрыл рот руками, чтобы не вскрикнуть, и поднял глаза на своего супруга. Испуганное выражение через секунду сменилось покорным, застывшим.
— Как вам будет угодно, ваше величество, — ответил он.
— Вот и хорошо. Через три дня мы уедем в охотничий замок. Тут слишком много любопытных глаз и ушей.
Сури кивнул.
— Могу я идти, ваше величество?
Не дожидаясь позволения, он отвернулся от Ингена и пошёл к дверям. Король удержал его, схватив за плечо:
— Не думай, что я делаю это для собственного удовольствия.
— Я ваш супруг и принадлежу вам, — ответил Сури, покорно останавливаясь, но не поворачивая головы. — Вы вольны делать со мной что вам угодно.
— Благодарю, — коротко ответил Инген, отпуская плечо мальчика.
— Не стоит благодарности. Я ведь не настоящий принц, я вырос не при дворе и… вы знаете. — Сури был рад, что стоит спиной к королю, потому что чувствовал, как на глаза ему наворачиваются слёзы. Ему было невыносимо стыдно. Он часто думал о том, стал бы Инген проводить подобные эксперименты, будь он настоящим гордым и блистательным эльфийским принцем, как Ниам. Наверняка нет.
— Да, я знаю, — сказал Инген. — Ты любил его?
— Кого?
— Своего наставника, Ардата. Он любил тебя.
— Я любил его как учителя и друга.
— С учителями и друзьями не делят постель, — возразил король, заметив, что эта фраза заставила мальчика вздрогнуть, как от удара.
— Я больше никак не мог отблагодарить его за заботу. Он желал меня, и я не стал отказывать. До него… до него мне просто приказывали и… — Сури через плечо посмотрел на Ингена и добавил с плохо скрываемым укором. — Мне приказывали, а я подчинялся.
— Не смей равнять меня с какими-то похотливыми тюремщиками! — гневно воскликнул Инген. — Я не зарюсь на твои прелести. Воистину, они созданы лишь для того, чтобы удовлетворять грязных людишек да худших из эльфов!
Принц опустил голову и сделал шаг в сторону дверей. Холодный и высокомерный окрик короля остановил его:
— Я не припоминаю, чтобы позволял тебе уходить!
Сури повернулся к нему и дрожащим голосом произнёс:
— Могу я идти, ваше величество?
— Иди, — разрешил Инген, добавив: — И впредь делай лишь то, что получается у тебя лучше всего: подчиняйся. Послушание — твоя главная добродетель, раз уж ты лишён многих других.
Сури быстро удалился. Он бы полжизни отдал сейчас, чтобы вернуться в Рингерайк — с Ардатом — и чтобы всё было, как раньше. Пусто, холодно и уныло… Но это лучше, чем чувствовать всё то, что он переживал сейчас.
***
Комната немного напомнила ему ту, другую, в Круглой башне Ислинга, и по телу пробежала ледяная дрожь. Помещение было больше, но темнее: окна были закрыты тяжёлыми шторами из винно-красного бархата. Амулетов и кристаллов было меньше, но все они были сосредоточены вокруг большой кровати и над ней. Балдахин с неё был снят, но четыре столбика по углам недвусмысленно напоминали о том, что его послушание — это не единственное, на что полагается король.
В нескольких шагах от кровати стояло лёгкое серебряное кресло, а рядом с ним — столик с песочными часами, тончайшими листами пергамента и чернильницей.
На этот раз Сури не стали ничего тайком добавлять в еду. После обеда Инген, которого он не видел предыдущие несколько дней, сам пришёл к нему и вылил в чашу с водой медово пахнущую жидкость из маленького серебряного флакона.
— Пей, — приказал он, протягивая чашу. — Я вовсе не желаю, чтобы это было для тебя мучительно.
— Я не хочу, — покачал головой Сури. — Это всё равно мучительно — внутри. И эти составы, они заставляют меня вести себя… недостойно принца.
— Так всё произойдёт быстрее. Я не собираюсь целый час наблюдать за…
— Вы собираетесь наблюдать?! — Сури был так ошеломлён, что прервал короля.
— Разумеется. И я в тот раз наблюдал — через зеркало.
— Но… я думал… я думал, это только ваши кристаллы… — Сури отбежал от Ингена к окну и спрятал лицо в ладонях.
Тёмному эльфу хотелось подойти к мальчику, но он не смог: за те несколько дней, что он не видел Сури, он успел отвыкнуть от слишком близкого контакта, и отсутствие магии и страх сейчас мучили его особенно сильно.
— Зачем вы спасли меня тогда, в лесу? — спросил Сури, голосом, в котором слышались подступающие рыдания. — Погибло столько людей и эльфов… Вы бы заключили брак с моим братом, и уже владели бы королевством. Это было бы лучше, чем вот так…
— Ты мой супруг, я поклялся защищать тебя, — ответил король, пересиливая себя и делая шаг в сторону Сури.
— Вы поклялись также любить и уважать меня, но вы ненавидите меня и заставляете…
Инген двумя быстрыми шагами преодолел разделявшее их расстояние:
— Ты знаешь, почему я это делаю, — жёстко произнёс он, но неожиданно на середине фразы его тон сменился на более мягкий: — Я прошу тебя, принц. Ты должен мне помочь…
— Я же сказал вам: я сделаю всё, что вы захотите… С кем угодно… Только не смотрите на меня, пожалуйста! Только не вы! — в глазах Сури задрожали слёзы.
— Мне нужно видеть, — левая рука Ингена легла на затылок мальчика. — Прости, но я должен быть там…
— Пожалуйста! Умоляю вас! — Сури наклонил голову вниз, и сильная ладонь тёмного эльфа чуть продолжила это движение: мальчик оказался прижат лбом к груди Ингена. Сури замер: он никогда бы не отважился сделать такого, но раз король сам захотел… Он прижался к нему, словно ища защиты, пусть и зная, что у короля её искать бесполезно.
В другой руке Инген всё ещё держал чашу. Он поднёс её ко рту принца:
— Пей.
Глава 8
Сури снял с себя одежду, оставшись в одной нижней рубашке, и сел на край кровати. В комнате не было никого, кроме его самого и короля, который сейчас укладывал в маленькую шкатулку пузырьки и кисточки: он только что нанёс несколько рун на тело супруга. Знаки были нарисованы на лбу и на висках, на кистях рук и на плечах. Предыдущий эксперимент подал чародею кое-какие ценные идеи.
Мальчик вспомнил, что Грейне тогда тоже был весь разрисован. В отличие от него, руны на коже принца были не только чёрными, но и золотыми. Волосы Сури были заплетены в тугие косы и плотно уложены на затылке, так что сзади на приоткрывшейся шее был виден крупный чёрный знак, напоминавший паука, сидящего в центре сети.
Инген занял место в приготовленном для него кресле. Сури чуть скосил глаза в его сторону, но не пошевелился. Ему было грустно, стыдно и очень страшно. Наверное, он правильно сделал, что всё же выпил зелье Ингена: без него он бы уже бросился бежать отсюда, но питьё немного затуманивало его разум и притупляло чувства. Видимо, от него же тело было расслабленным, ленивым, полусонным, но одновременно его покалывало изнутри, словно от возбуждения.
Дверь в комнату распахнулась, и в сопровождении двух эльфов из охраны короля вошёл изукрашенный рунами мужчина, невысокого для эльфа роста, жилистый, худой, с обрезанными до плеч белоснежными волосами. Его лицо было очень красивым, мягким, вкрадчивым, почти доброжелательным. Он почему-то напомнил Сури Ниама, его брата. Только глаза вместо фиалковых были золотисто-зелёными.
Эльф несмотря на то, что был полностью обнажён, отвесил Сури нечто вроде придворного поклона и сказал:
— Меня зовут Номан. А тебя, светлый эльф?
Сури взглянул на мужчину исподлобья, ответив:
— Делай своё дело и убирайся.
— Весьма грубый ответ для столь юного и красивого создания, — покачал головой Номан. — Впрочем, мне всё равно.
Сури пытался представить, что он сейчас в Рингерайке, что к нему в очередной раз пришёл Турин, что их никто не видит и что всё закончится быстро. Он снял с себя рубашку, лег на кровать и перевернулся на живот, как делал раньше в замке. Мельком он успел заметить, что член эльфа уже начал подниматься. Сам же он не испытывал абсолютно никакого желания, только отвращение и унижение.
Номан оказался возле кровати и поставил на неё одно колено. Он крепко схватил Сури за плечо и заставил перевернуться на спину.
— Я хочу видеть тебя и хорошенько запомнить, — обнажил Номан в улыбке белые крупные зубы, — когда ещё мне удастся заполучить высшего эльфа. Такого красивого…
Номан склонился к лицу Сури, словно намереваясь поцеловать, но мальчик отвернулся и зажмурил глаза. Инген с предостережением покачал головой.
Мужчина лишь усмехнулся в ответ. Его рука потянулась вниз, и коснулась члена Сури. Тот послушно развёл ноги. Только бы всё это быстрее кончилось… Он больше ничего не хотел. Пальцы Номана поглаживали и ощупывали его, иногда нажимая сильнее, иногда даже чуть пощипывая. К своему ужасному стыду Сури почувствовал, как от прикосновений эльфа у него теплеет низ живота, и член начинает наливаться приятной томительной тяжестью. Он закрыл лицо руками.
Где-то внизу между его ног прозвучал тихий смешок Номана, и в следующую секунду головки его члена коснулся язык, потом губы. По телу мальчика пробежала волна удовольствия. Эльф начал неторопливо, но сильно посасывать его член. Очень скоро Сури уже метался по подушке, спина его изгибалась, а бёдра тихонько пританцовывали в ритме с движениями рта Номана.
Принц кусал прижатую к лицу ладонь, но не в силах был это остановить… Проклятое зелье подчинило себе его тело, и от каждого прикосновения возбуждение нарастало, становясь невыносимым, жгущим, жаждущим ещё больше.
Номан на несколько секунд остановился, но Сури не смел убрать руки от лица и посмотреть, что он делает. Он боялся увидеть его, но ещё больше боялся хотя бы краешком глаза заметить Ингена. Он на пару минут забыл о нём, весь отдавшись ощущениям, но когда вспомнил, сердце его пронзила ужасная боль… За что он проклят? За что? Почему он должен отдаваться другим на глазах у собственного супруга? Неужели он это заслужил?
От этих мыслей его оторвала огненная молния удовольствия, пронёсшаяся от ног по всему позвоночнику, когда губы Номана снова обхватили его член. Через несколько секунд он почувствовал, как в его отверстие проникает смазанный чем-то холодным палец. Он подавил первое желание вытолкнуть его и расслабился: всё как с Турином — пусти его, и всё закончится гораздо быстрее.
Нет, это было не как с Турином… Палец эльфа надавливал внутри так сладко и приятно, что Сури весь изогнулся ему навстречу. Номан провёл им вперёд и назад ещё пару раз, продолжая при этом сосать его член, и мальчик застонал, как ни пытался сдержаться, как ни вцеплялся зубами в ладонь. Потом послышался второй стон, ещё более громкий и протяжный.
Ноги Сури раскинулись сами собой ещё шире… Он чуть не задыхался в предвкушении…
— Он не должен кончить так, — послышался сбоку спокойный голос Ингена. — Войди в него.
Сури чуть не взвыл, раздираемый двумя оглушительными, болезненными по силе чувствами: страшным стыдом и безумным животным желанием.
— Как скажешь, — ответил Номан, выпрямляясь.
Его палец выскользнул из мальчика, и через мгновение туда со всей силы вонзился твёрдый длинный член, войдя рывком до самого конца. Сури закричал от острой рвущей боли, его тело рванулось и выгнулось, голова запрокинулась назад. Руками он попытался оттолкнуть Номана, но тот крепко держал его за поднятые бёдра.
— Ах ты, падаль! — взревел рядом Инген, и Сури показалось, что сбоку от него пронеслась синяя молния, так быстро кинулся король к кровати.
Эльфы-стражники тоже бросились к ним.
— Всё, всё! — закричал Номан. — Он в порядке! Я не шевелюсь. — Он немного нервно засмеялся. — Видите…
Инген, уже схвативший Номана за плечи, отпустил его и отошёл в сторону. Он взглянул на искажённое болью лицо принца, коснулся его маленькой влажной ладошки и сказал:
— Пожалуйста, потерпи. Всего минута…
Сури тяжело дышал, но боль уже отступила. Когда Номан начал двигаться внутри него, она вернулась — но уже не такая сильная, скорее, надоедающая, зудящая.
Мужчина склонился к его уху и произнёс:
— Надо было быть со мной полюбезнее.
Боль таяла, размываемая ни с чем другим не сравнимым наслаждением, которое Сури получал от двигающегося внутри него члена. Номан — как он ненавидел его! — знал, что делает. Он довёл его до такого состояния, когда он уже готов был рыдать от скручивающего его тело желания. Темный эльф теперь лишь придерживал его за бёдра, почти не двигаясь: Сури насаживался на него сам.
— Да, мальчик, да… — шептал, посмеиваясь Номан. — Поработай для меня… Ты страстный… очень… Стоило три года просидеть за решёткой, чтобы на выходе получить такую шлюшку…
Сури ничего этого не слышал, отчасти из-за рвущихся с его губ стонов, отчасти из-за охватившего его желания, граничившего с помешательством. Зато слышал Инген, сидевший со сведёнными бровями и сжатыми до боли зубами. Когда он делал пометки на пергаменте, перо с отвратительным звуком царапало шероховатую поверхность. Он бы прекратил это, если мог, но сейчас был самый важный момент: золотые руны на белой коже принца уже исчезли, чёрные тоже начали бледнеть. То же самое происходило с некоторыми знаками на теле Номана. Король отошёл в дальний конец комнаты: он опасался, что, будучи связанным с мальчиком брачной клятвой, он может подвергнуться опасности, даже просто находясь слишком близко от него в такой момент.
Стоило Номану лишь несколько раз сжать член Сури, как тот кончил, сначала замерев с широко раскрытыми глазами, а потом забившись всем телом в руках тёмного эльфа, который натягивал мальчика на себя, чуть не выламывая ему ноги из суставов.