— Не знаю, может, заболел.
— Нет, он здоров. Мне каждый день докладывают о нём.
Инген вспомнил, что за полчаса до ужина отправил слугу предупредить супруга о том, что завтра ему нужно будет присутствовать на церемонии по случаю приезда послов из одного человеческого королевства. Ответа до сих пор не было, хотя обычно его приносили очень быстро.
Когда ужин закончился, Инген спросил у слуг, не присылал ли принц ответа. Ему сказали, что принц приказал его не беспокоить, даже если придут от короля, поэтому ответа пока не было. Это было нечто новое и непохожее на Сури.
Инген занялся чтением писем, но мысли о младшем принце не шли из головы. Он даже одного письма осилить не смог — отложил в сторону. Короля грызло странное беспокойство. Он вышел из комнаты и в сопровождении двух стражников отправился в маленький замок. Он ни разу там не был с тех пор, как они вернулись из поездки в Ислинг.
На пороге личных покоев Сури стояла стража и дежурил кое-кто из прислуги:
— Что с принцем? — спросил Инген. — Чем он так занят, что не принимает моих посланников?
— Нам это неизвестно, ваше величество, — ответил один из слуг. — Последнее время принц часто закрывается в своих комнатах и мало с кем разговаривает.
Король нахмурил брови и шагнул в сторону дверей: их тут же распахнули перед ним. Сделав несколько шагов по гостиной, Инген почувствовал, как исчезает магия. Он сделал знак своей охране оставаться тут. В комнате пахло восковыми свечами: этот запах теперь ассоциировался у короля с его супругом. Обычно эльфы освещали свои жилища магическим светом, но в одной комнате с Сури он, конечно же, угасал. Эльфы зажигали свечи только для того, чтобы наполнить свои покои приятными ароматами, Сури же не любил сильных запахов, и его свечи пахли лишь воском и чуть-чуть мёдом.
Следующей была небольшая комната для занятий, затем спальня — но мальчика там не было. Инген сделал по комнате круг, пытаясь понять, в какой стороне находится Сури. Он виделся с ним редко, и сейчас его присутствие и каждый лишний шаг в его сторону ощущались очень остро. Из спальни вели куда-то ещё несколько дверей, и Инген распахнул одну из них.
В комнате была полутьма. Несколько свечей не могли осветить большое помещение: это была ванная, здесь же принца причёсывали и одевали перед выходом в свет. В центре на постаменте из голубого камня, вырезанном в виде морских волн, стояла большая белоснежная ванна. Прислонившись к ней спиной, прямо на каменном полу сидел Сури: его маленькая золотоволосая головка была бессильно склонена на бок, словно бы под тяжестью длинной и толстой косы. Конец её был скреплен заколкой с сапфирами — Инген сразу её узнал. Но он замер в дверях не поэтому: на принце было алое одеяние, в котором король забрал его из Рингерайка. Видимо, до сих пор хранилось где-то…
Инген сделал шаг вперёд. Мальчишка совсем ума лишился? Сначала отказывается принимать его посланцев, теперь вынарядился в позорящие принца обноски…
И только подойдя ближе, он увидел, что с другой стороны весь бок Сури намок от крови, а по полу растеклась тёмно-красная лужа. Возле неё лежал длинный кинжал. Не помня себя, Инген бросился к мальчику: тот ещё дышал, хотя дыхание было еле различимым, заметным только благодаря слабым хрипам.
— Сури, ты… — выдохнул Инген, склоняясь к нему.
В левой половине груди были две раны: из одной при каждом вдохе вытекала кровь.
— Сури, нет! Сури! — тёмный эльф разорвал ткань над раной и попытался свести её края, чтобы кровь перестала бежать. Он не знал, как помочь мальчику. Он всегда пользовался магией, а теперь был абсолютно беспомощен. Он знал только то, что кровь, с каждой каплей которой вытекала жизнь, нужно было остановить. Но как? Как?
Он подхватил принца на руки и понёс к выходу, но Сури тут же застонал и попытался приподнять голову. Видимо, от движения ему стало больнее, и боль заставила его очнуться. Инген тут же опустил его обратно и усадил на пороге спальной.
— Эй! — закричал он, зная, что стража должна его услышать. — Сюда! Врача скорее! Врача для людей!
Послышался топот ног, какие-то крики. Инген повернулся к мальчику, чьи веки вздрогнули и приоткрылись. В чёрных глазах не было привычного блеска. Лицо его было искажено болью.
— Сури, потерпи… — шептал Инген, пытаясь устроить мальчика так, чтобы кровотечение остановилось.
Губы Сури разомкнулись, будто он хотел что-то сказать, но король не дал ему:
— Нет, тебе нельзя говорить! — тёмный эльф не был уверен, что это так, но он видел, что от движения и более глубоких вдохов крови текло больше, и сделал такой вывод. — Потерпи ещё чуть-чуть, ладно?..
Кто-то зашёл и замер на пороге спальни. Инген обнимал лёгкое тонкое тело маленького эльфа и пытался зажать рану. Сури смотрел на него не отрываясь и молчал — как сказал ему король. Только из сухих прежде глаз скатилось по слезинке.
— Сури, что ты натворил? Почему?! Это из-за меня? Из-за того, что я заставлял тебя делать?
Слёзы скатились по щекам вниз. Сури коротко и судорожно вдохнул и произнёс хриплым дрожащим шёпотом:
— Потому что я… люблю вас…
— Сури, замолчи! — выкрикнул Инген.
К ним подбежал кто-то из слуг и начал разрезать верх одеяния принца, чтобы осмотреть раны.
— Я не принц… Я не должен был… — шептали бледные губы. — Пока я живу… вы никогда не сможете…
— Пожалуйста, не говори! Тебе помогут.
Комната внезапно наполнилась людьми, поднялся шум, суета. Принца пытались забрать из рук Ингена, но в первые секунды он его не отпускал. Потом мальчика перенесли на кровать, и его начал осматривать седой человек с руками, покрытыми извилистыми синими татуировками.
Король придерживал голову Сури, который снова потерял сознание.
— Он выживет? — спрашивал Инген врача.
— Не знаю, — бросил мужчина. — Он эльф, а я лечу людей. Найдите кого-нибудь из ваших врачей, кто не одной только магией умеет пользоваться.
Инген кивнул одному из слуг:
— Выполняйте.
В комнату влетел Тирнон. Он сначала ничего не мог разобрать: возле кровати толпилось много людей, кто-то уже нёс воду и чистую ткань, кто-то зажигал ещё свечи, по полу была размазана кровь. Потом он нашёл глазами короля и кинулся к нему. Он оттащил его от кровати Сури и начал трясти за плечи:
— Что ты наделал? О небо, что ты наделал?!
Инген словно и не замечал этого, смотря куда-то перед собой, в пустоту.
— Лучше бы он сто раз, тысячу раз умер! — кричал Тирнон. — Зачем ты полез? Пойдём скорее отсюда!
— Теперь уже поздно, — Инген убрал с себя руки мага, оставив на его ярко-жёлтом одеянии кровавые следы.
Глава 10
Сури пришёл в себя только вечером следующего дня. Грудь пронзала страшная боль: он застонал. Кажется, ему не было настолько больно, даже когда он воткнул в себя кинжал.
Сидевший возле его постели врач тут же осторожно приподнял его голову и дал выпить белую, словно молоко, жидкость. Через несколько минут принц снова спал. Потом он потерял счёт времени; должно быть, пролетали дни, а может, и недели. Всё было словно в тумане… Он просыпался то от боли, то от страшного жара во всём теле, рядом были люди, которых он не знал, иногда эльфы… Потом существование стало постепенно обретать смысл. Он понял, что находится в своей спальне и что раны уже не болят — по крайней мере, если сильно не шевелиться. Он попытался приподняться на подушках, но упал назад — не от боли, а от слабости.
К Сури приходили врачи, расспрашивали о его самочувствии, заставляли есть и пить, осматривали его грудь, меняли повязки и накладывали на затянувшиеся раны целебную мазь. Он ни о чём не спрашивал: только о том, сколько времени прошло. Оказалось, что уже полмесяца. Его спасло чудо: первый удар пришёлся вскользь по ребру, и от этого лезвие ушло в сторону, пройдя на волосок от сердца, второй удар — более глубокий и более опасный — оказался гораздо левее, почти совсем в боку.
Утром следующего дня, когда его умыли, накормили и переодели в чистое бельё, к нему пришёл король. Он остановился на пороге комнаты, видимо, не в силах так сразу подойти ближе, привыкая. Сури заметил, что он одет как для похода: в куртку и штаны из мягкой чёрной кожи, только без серебрёных лат и шлема. На волосах, сплетённых в тугую косу, не было никаких украшений.
— Здравствуй, принц, — сказал Инген.
— Здравствуйте, ваше величество. — Сердце в груди Сури колотилось так, что ему казалось, что раны сейчас опять откроются от этого бешеного биения.
Мальчик опустил глаза:
— Простите меня.
— Почему ты сделал это? — спросил король со своим обычным холодным равнодушием.
— Я недостоин быть вашим супругом. Я хотел освободить вас от гейса и клятвы, раз иначе невозможно… — произнёс принц, ещё сильнее бледнея, хотя это казалось уже невозможным — такого призрачно-белого цвета было его лицо, и сжимая край одеяла полупрозрачными тонкими пальчиками.
Инген пересёк комнату, приподнял склонённую голову Сури и посмотрел ему в глаза:
— Ты достоин быть моим супругом, мальчик, только достоинство — это не всё, что требуется.
— Вам надо было оставить меня там. Я бы умер через несколько минут.
— Ты плохо подготовился, принц. Я был вынужден сделать выговор и твоему наставнику, и твоему учителю фехтования: ты даже не знаешь толком, где находится сердце. Оно только смещено в левую сторону, но на самом деле оно находится вот здесь, посередине. — Рука Ингена коснулась груди Сури.
Король отошёл к дверям.
— Я уезжаю на границу со светлым королевством. Надеюсь, к моему возвращению ты поднимешься с постели, тогда мы и поговорим. Пока ты слишком слаб.
***
От слуг Сури узнал, что на пограничные земли напал один из родов светлых эльфов, Эсна, известный как клан колдунов, поэтому королю пришлось отправиться в поход самому. Его возвращения ждали только через несколько недель. Принц быстро выздоравливал — как-никак, он был эльфом, которые за несколько десятилетий могут отрастить себе новую конечность взамен утраченной.
К приезду Ингена он уже достаточно окреп, чтобы присутствовать на праздничных церемониях в честь победы своего супруга. На первых двух они вообще не обменялись ни словом кроме тех, что были предписаны правилами вежливости, а когда началось вечернее пиршество, Сури просидел за столом рядом с королём лишь пять минут, потом уйдя в свои покои: за ближними столами эльфы сидели как на похоронах, а не на праздновании.
Утром следующего дня Инген прислал своему супругу приглашение на ужин. Сури не знал, чего и ждать. Он чувствовал себя виноватым — устроил это глупое представление, но он ведь дал королю шанс избавиться от неугодного, ненавидимого супруга. Но тот спас его… А потом всё равно произнёс эти странные слова: «Ты плохо подготовился, принц. Ты даже не знаешь толком, где находится сердце». Что это значило? В следующий раз выбери более надёжный способ распрощаться с жизнью?
В назначенное время Сури сидел в высоком кресле в столовой, ожидая прихода короля. Тот вошёл в комнату быстрыми шагами и занял своё место. Слуги внесли блюда и по знаку Ингена удалились.
— Как твоё здоровье, принц? — спросил тёмный эльф.
— Гораздо лучше, ваше величество.
— Я так и подумал, раз ты в состоянии присутствовать на всех этих нудных церемониях.
За столом воцарилось молчание. Сури сидел в страшном напряжении, Инген был мрачнее тучи — впрочем, он всегда становился таким рядом с младшим принцем. Наконец маленький эльф собрался с силами и проговорил:
— Я бы хотел уехать из дворца. В какой-нибудь отдалённый замок, как вы и говорили, — сказал он и торопливо добавил: — Если вы позволите, конечно.
— Чтобы ты в уединении мог продолжить начатое? — резко спросил король.
— Нет, ваше величество.
— Проснулось желание жить? — Инген сверлил мальчика своими ярко-синими глазами.
— Я сделал это не потому, что хотел умереть, — пальцы Сури сжались в кулаки. — Я знаю, что отвратителен вам и всем окружающим. Я хотел, чтобы вы и Ниам могли заключить брак. Уйти с дороги.
— Уйти с дороги своего брата? — усмехнулся Инген. — Брата, который ненавидит и презирает тебя? Брата, который послал наёмников убить тебя? Это ведь по его приказу на тебя напали в лесу Хильдр, ты знал?
— Мне говорили, — ответил принц. — Это не ради него, а ради вас.
— В ту ночь ты сказал, что любишь меня. Это правда? — спросил король, не сводя с Сури своих холодных пронзительных глаз.
Мальчик опустил глаза, и его рот чуть приоткрылся от изумления: он не помнил, чтобы говорил нечто подобное. Должно быть, он был совершенно не в своём уме, раз осмелился на такое. Он ответил не сразу:
— Конечно, это правда. Вы мой супруг, и я поклялся любить вас до…
— Я не повторения клятв жду от тебя! — Инген швырнул на тарелку украшенную жемчугом и перламутром вилку, которую уже давно держал в руке, хотя ничего и не ел.
Младший принц вздрогнул, но так и не поднял глаз на Ингена, скороговоркой проговорив:
— Вы позволите мне уйти, ваше величество? Я плохо себя чувствую.
— Не раньше, чем ты ответишь на вопрос.
Сури молчал.
— Отвечай, принц, — приказал Инген.
У мальчика на глазах выступили слёзы, и он поднял голову, чтобы не дать им скатиться.
— Я жду.
Сури тяжело выдохнул и сказал:
— Да, я люблю вас. Простите.
— Несмотря на то, что я делал с тобой?
— Да.
— Ты можешь идти.
Сури быстро поднялся на ноги и выбежал из столовой. Инген остался сидеть за столом, неподвижный, как статуя, глядя на дверь, которая недавно захлопнулась за его супругом.
У Сури кружилась голова, и ноги дрожали, но это были сущие мелочи по сравнению с тем, что творилось у него в душе. Инген словно вынул её, порвал на кусочки и кровавым комком запихнул обратно. Он пришёл в свою комнату и пригласил слуг, чтобы они разобрали причёску, с таким старанием созданную сегодня госпожой Миэль. Стоило ли трудиться? Ужин продлился несколько минут.
С причёской уже было почти закончено, когда дверь в комнату открылась, и на пороге появился король. Сури увидел его отражение в зеркале.
— Все вон, — приказал Инген.
Сури хотел встать, как предписывали ему правила, но тёмный эльф оказался быстрее: он подошёл к нему и положил руки на плечи, заставив остаться в том же положении.
— Я должен извиниться, принц, — сказал Инген. — Я был груб с тобой. Не только сегодня, но и в предыдущие месяцы. Ты мог подумать, что я, действительно, испытываю к тебе отвращение. Наверное, этим я и довёл тебя до того, что…
Король невольно повернул голову в сторону дверей в ванную комнату.
— Ты ещё ребёнок, и мне надо было бы всегда помнить об этом.
— Я не ребёнок, — неожиданно резко ответил Сури.
— Будь ты взрослым, ты бы понял, почему я не допускал тебя к себе, почему держал в охотничьем замке и почему отказывался разговаривать. — Пальцы Ингена коснулись волос мальчика и расстегнули одну из заколок: затейливо заплетенная косичка упала вниз, и король начал разбирать тонкие пряди, глядя на отражение Сури в зеркале. — Будь ты взрослым, тебе достаточно было бы один-единственный раз взглянуть мне в глаза, чтобы понять.
Принц молчал и не шевелился, позволяя супругу — чародею и королю тёмных эльфов — расплетать ему волосы.
— Я испытываю страх перед тобой, принц, — голос Ингена постепенно менялся, делаясь тише и мягче. — Сильный страх, природу которого ты, лишённый магии, возможно, никогда не поймёшь. И ещё другой страх… Ты дитя, Сури, что бы ты ни говорил и сколько бы любовников у тебя ни было, ты ещё дитя, чистое, наивное и не понимающее своей силы.
Мальчик закрыл лицо руками.
— Я ни в чём не виню тебя — ни в том, что было в Рингерайке, ни тем более в том, что ты делал по моему приказу. Я больше никогда не попрошу тебя ни о чём подобном. Пока я жив, я никому не позволю обидеть тебя или причинить боль и ни один волос не упадёт с твоей головы.
Сури изумлённо обернулся к королю и поднялся на ноги.
— Ваше величество, я…
— Подожди, дай мне договорить. Ты ведь уже понял, да? Ты умный мальчик, и ты можешь отличить, когда на тебя смотрят с отвращением, а когда с желанием. Я боялся, что если ты и дальше будешь рядом со мной, я не смогу сдержаться. Поэтому я избегал тебя, поэтому выгнал тогда из шатра — я боялся, что прижму тебя к себе и уже никогда не смогу больше отпустить.