Ночью Ингена разбудил звонкий стук копыт по обледеневшему камню и громкий скрежет: поднимали решётку на воротах замка. Обеспокоенный, король подошёл к окну: со двора выехали трое всадников, держа в руках факелы, светившие белым эльфийским огнём. И всадники и даже огни быстро скрылись в темноте и белом мареве метели: снег валил так, что даже дальние башни маленького замка было плохо видно. Куда это стража собралась в такую погоду среди ночи? Инген призвал не спавших в соседней комнате слуг.
Через несколько минут они явились с ответом: принцу стало хуже, и поэтому послали в Ислинг за лекарем, который умеет лечить людей. В замке, населённом одними лишь эльфами, был только маг-врачеватель, а люди, приехавшие с супругом короля, не были сведущи в серьёзных недугах. Инген только фыркнул: мальчишка простыл на улице, это к серьёзным недугам никак не относилось. Тем не менее, он приказал отправить слугу в покои принца, чтобы тот сообщал ему обо всех изменениях.
Посланные за лекарем люди вернутся в лучшем случае завтра к обеду, а если ущелье сильно завалит снегом и придётся пробивать себе проход магией, то только ближе к вечеру. На секунду в голове Ингена промелькнула мысль, а не закрыть ли ему ущелье каким-нибудь хитрым незаметным образом… Вдруг маленький эльф, действительно, серьёзно болен и не сможет выкарабкаться сам? Он тогда возьмёт в супруги Ниама и получит королевство светлых. Нет, попытавшись избавиться от младшего принца, он нарушит брачную клятву и гейс. С другой стороны, гейс не обязывал его спасать проклятого мальчишку.
Инген не спал, гадая, что же происходит сейчас с его супругом. Окна в том крыле, где находились комнаты мальчика, ярко светились. Отчаявшись уснуть, король решил сходить в крохотную библиотеку замка. Возможно, там были книги, где что-нибудь упоминалось о лечении эльфов без помощи магии. Он не стал звать слуг — сам оделся, быстро сколол волосы и вышел из спальни. Дежурившие за дверями гвардейцы молча последовали за ним. Путь в библиотеку пролегал по хитро устроенному переходу, который вёл сразу в три крыла замка, и в его середине король всегда ощущал присутствие младшего принца, если тот находился в своих покоях. В этот раз он ничего не почувствовал — магия по-прежнему была с ним. Где мог быть мальчишка в эту ночь, тем более, больной?.. Инген свернул в коридор, который вёл в крыло принца-консорта: все так же ничего. Он обернулся на сопровождающих его эльфов. Те тоже не ощущали оттока магии. Король пошёл быстрее.
Лишь у самой двери в гостиную принца он почувствовал, как мягко отхлынула его колдовская сила и мир, словно цветок, увял перед его глазами. Инген распахнул дверь:
— Что с принцем? — с порога спросил он, оглядывая трёх людей и двух эльфов, которые столпились у большого стола и разбирали пучки трав из большого ларя, попутно сверяясь с какой-то тоненькой книжонкой.
— Я здешний целитель, ваше величество. Меня пригласили к принцу, хотя я обычно пользуюсь только магией, — пояснил невысокий зеленоглазый эльф. — У меня есть кое-какие травы. Я держу их для лошадей или собак, с ними иногда проще…
Целитель осёкся, встретив гневный взгляд короля.
— Простите, ваше величество, — испуганно произнёс он. — Мы пытаемся приготовить отвар для его высочества. У меня есть книга с рецептами.
— Что с принцем? — повторил Инген.
На этот раз ответил Ардат:
— Ему очень плохо. Вечером у него был жар, теперь озноб. Его всего трясёт и… и мы не знаем, что делать.
— Мы давали ему горячее питьё, — снова заговорил целитель, — но последние часы он в забытье, и поить его не получается.
— Его жизнь в опасности, или это временное недомогание? — поинтересовался король.
Ардат метнул в него злобный взгляд, говоривший: «Надеетесь, что он быстренько умрёт и избавит вас от проблем?».
— Сложно сказать, ваше величество, — ответил целитель. — Будь такие симптомы у обыкновенного эльфа, я посчитал бы их очень скверным признаком, но принц-консорт — совершенно особенный случай.
— Я хочу взглянуть на него.
Эльф-врачеватель распахнул перед ним дверь в спальню. Оттуда вырвалась волна тепла. Когда Инген вошёл внутрь, то увидел, что камин жарко натоплен, в изножье кровати стоят две большие жаровни, чуть не доверху наполненные углями, а сам принц укрыт несколькими меховыми одеялами, однако мальчика всё равно трясло, словно от сильного холода. Кожа на лбу была влажной, и даже волосы на висках стали мокрыми от испарины. Принц не обратил на вошедших никакого внимания, хотя глаза его были приоткрыты.
Целитель, замерший в дверях и, видимо, не желавший приближаться к больному, тихо проговорил:
— Ему всё равно холодно, хотя сам весь горит. Эльфы прогоняют такой холод теплом другого тела, да и люди, говорят, согревают своих больных точно так же. Но, видите ли, так как больной — супруг короля… это непозволительно и просто невозможно.
Подойти к принцу оказалось легче обычного, так как болезнь ослабила и его дар, вернее сказать, проклятие. С такого расстояния он мог слышать частое хриплое дыхание, с шумом прорывавшееся сквозь судорожно сжатые губы. В огромной кровати под всеми этими одеялами свернувшийся в клубочек эльф казался совсем крошечным, даже не подростком уже, а ребёнком.
Жалость… Вот главный враг… Она просачивается в душу незаметно, коварно, точит её… прогрызает ходы, словно червяк в яблоке… Жалость — яд, который втекает в жилы по капле, но потом отравляет всё тело. Ему нельзя испытывать жалость к этому существу. Это глупо, это опасно, это просто безумие…
Инген несколько минут смотрел на мальчика. Он лгал самому себе, пытаясь оправдать то, что собирался сделать, чувством долга по отношению к супругу. Он собирался сделать это не из долга — хотя и из него тоже — но из жалости.
— Скажите, чтобы поставили за дверями больше охраны, — приказал Инген лекарю. — Никому сюда не заходить.
Эльф немедленно — с радостью и облегчением — скрылся за дверью.
Король скинул с себя верхнее тёмно-лиловое одеяние и лёг на кровать рядом с младшим принцем. Он попробовал накрыться одеялами, но под ними от горячего тела накопился такой жар, что оставаться там было невозможно. Инген скинул на пол все, кроме одного: холод был не снаружи, он был внутри. Ему было страшно коснуться мальчика, но он пересилил себя и обнял пылающее влажное тело, одновременно напряжённое и слабое. Сури что-то простонал, но король не смог разобрать слов.
На принце была нижняя рубашка из плотной белой ткани, совершенно непрозрачной, но всё равно Инген вспомнил, каким было его тело… Стройное, как стебелёк, гибкое, словно в нём не было ни единой косточки. Он быстро прогнал эти мысли. Самоубийственные мысли — иначе не назовёшь…
Король повернулся на бок, повторив позу принца, и прижал к себе мальчика чуть крепче. Напряжение, всегда овладевавшее им в присутствии супруга, начало спадать. Он прислушался к свои ощущениям: они были необычными… Он никогда этого раньше не замечал. Инген сейчас не слышал ничего, кроме потрескивания дров в камине и двух дыханий — своего и маленького эльфа — но это была не глухота, как представлялось ему раньше, это была тишина.
Его мир был всегда наполнен звуками, запахами, переливами энергий, отблесками аур, рядом с мальчиком многое пропадало, и наступал покой. Его не тревожили внезапные всплески природных энергий или ауры: светлые, яростные, недоброжелательные, повреждённые или сильные — они рассказывали о людях и предметах слишком много, больше, чем он бы хотел знать. Не слепота, покой…
Мир без магии пустел, но тем ярче и прекраснее казались в нём подлинно живые существа, и сильнее других — сам младший принц. Инген подумал о том, что и раньше замечал это, но не осознавал. Он вспомнил, как его удивило, почему Грейне, пусть и привыкший к отсутствию магии, никак не отреагировал на более сильный её отток рядом с мальчиком. Теперь он понимал: эльф не испытывал страха перед Сури как перед источником проклятия, и тот виделся ему не воронкой, высасывающей силы, а пятном цвета и чувств в посеревшем мире.
Длинные волосы принца разметались по всей постели. Куда бы Инген не повернулся, они мешали везде. Он отодвинулся в сторону, осторожно собрал золотистые пряди в один пучок и начал плести косу. Из своей причёски он на ощупь вынул одну из заколок — широкий полумесяц из черного серебра, украшенный россыпью мельчайших сапфиров — и скрепил ими конец косы. Потом он снова прижал Сури к себе. И когда это он начал называть его так?..
Инген проснулся от того, что маленький эльф зашевелился рядом. В комнате было темно, но король почувствовал, что проспал долго и уже начался день; дрова, оставленные в камине, выгорели почти полностью. Сури, спавший рядом, был горячим, но не до такой степени, как вчера, и его больше не знобило, дыхание было затруднённым, частым, но более ровным.
Сам он даже не заметил, как уснул. Сон был глубоким и пугающе спокойным, непроницаемым. Инген подумал, что, наверное, ни разу не спал так спокойно с самого детства. Эльфы по сравнению с людьми спали очень чутко, постоянно прислушиваясь к изменениям вокруг себя, к приливам энергий и прикосновениям колдовских сил; была даже поговорка «спать как человек». Сегодня он спал как человек — глубоко и спокойно, в плотном коконе силы младшего принца, ограждавшей его от магии.
Король встал с кровати, накинул снятые одежды и тихо вышел из комнаты. Сури так и не проснулся.
***
В Верхнем замке пришлось задержаться на два дня дольше из-за болезни принца-консорта: прибывший из Ислинга целитель не советовал везти его, ослабленного, по холоду назад. Теперь же, спустя полтора месяца, они отбывали из Ислинга в столицу.
Сури встречался со своим венценосным супругом почти каждый день. Только последние три дня перед отъездом они не виделись: из столицы с какими-то важными делами приехал военачальник Кириат, и они с королём целыми днями что-то обсуждали и решали. Насколько знал по слухам Сури, часть побережья подверглась нападениям с моря, и Инген с Кириатом продумывали планы ответной кампании. Из-за этого они даже должны были покинуть Ислинг на неделю раньше назначенного.
Как обычно, Сури с отрядом людей перемещался отдельно от основной процессии. С королём ехало настоящее войско: около полутора тысяч эльфов. Там были его гвардия, отряд, сопровождавший Кириата, и два отряда, которые король забирал с собой из этой провинции, предвидя военные действия на побережье. У принца было около ста людей.
Почти весь второй день пути они ехали через лес Хильдр. К наступлению темноты они должны были прибыть в небольшой эльфийский город на ночлег. Солнце уже начало опускаться и прятаться за кроны деревьев, когда они доехали до поросших лесом холмов: за ними начиналась равнина, и до городка было уже рукой подать.
Сури, уставший после целого дня в седле, не мог дождаться, когда же он сможет спуститься с лошади, поесть и лечь спать. Дорога перед ним заворачивала направо в объезд подножия холма. Последние из эльфов Ингена скрылись за поворотом, когда откуда-то сбоку донёсся шум и треск. Сури не успел ничего понять и сообразить, а голос Кейна, капитана его отряда, уже гремел рядом:
— Оружие к бою! Увозите принца! Назад! Назад!
Кто-то схватил лошадь Сури под уздцы и развернул назад. Сури позорнейшим образом растерялся, только через несколько секунд сообразив, что произошло. Между ними и головным отрядом вклинилась, выехав из леса, большая группа всадников. На них не было никаких определённых цветов, значит, это была не армия, а просто толпа бандитов или наёмников. Он даже не успел рассмотреть, люди это были или эльфы.
Сзади доносились громкие крики и лязг оружия. Сури оглянулся: из леса с обеих сторон дороги продолжали выезжать всадники. Сколько же их там было? Десятки? Сотни? И кто осмелился напасть на людей короля Ингена?
Рядом с ним оказался Ардат, их лошади шли бок о бок. Солдат, развернувший его лошадь, куда-то исчез, и Сури просто держался за теми, кто ехал впереди. Он плохо понимал, что происходит, помня лишь одно: подчиняться приказам и не отрываться от своих людей.
На дорогу перед ними тоже повалили люди из леса: и всадники, и пешие. Враги теперь были с двух сторон. И если первую атаку основные силы отряда людей могли сдержать, то теперь против толпы разбойников, в которой Сури заметил каких-то существ, по описанию походивших на орков или троллей, оказалась их небольшая группа из дюжины человек. Они снова повернули назад.
Там кипела настоящая битва. Мальчик ничего не понимал и был сильно напуган; вокруг был полный хаос. Он бы подчинялся приказам, если бы кто-то их отдал, но никто не командовал. Сури понимал, что отряд Ингена уже должен был ударить первой группе врагов в спину — не могли же они не заметить нападения — но впереди насколько хватало глаз рубились вперемешку люди, эльфы, орки, и разобрать, кто и откуда, не было никакой возможности.
— Вот он! Вот он! — услышал он крик позади.
Нападавшие кинулись с разных сторон к их маленькой группе. Сопровождавшие его солдаты тоже вступили в бой, но силы были неравными. Было понятно, что против такой орды им не продержаться и двух минут.
— Они ищут тебя! — крикнул Ардат.
Сури уже и сам это сообразил.
— В лес! — крикнул он. — В лес!
Он развернул лошадь и направил её между стволов. Его маленькая лёгкая эльфийская лошадка легко летела меж столов; его спутникам на боевых конях было тяжелее передвигаться по лесу. Сури постоянно приходилось придерживать свою лошадь и ждать остальных. Отрываться от них он боялся.
Судя по звукам, погоня двигалась за ними. Принц только сейчас сообразил, что просто так им не убежать: если среди нападавших были эльфы — а они там определённо были — они легко могут следовать за ним, чувствуя, где исчезает магия. Они пришли за ним… Зачем? У него не было врагов — кроме короля Ингена.
Сури подумал, что если им удастся пробраться через лес и обогнуть холм, то они смогут выйти к основным силам Ингена. Пока ещё света хватало, и он был в состоянии сориентироваться, куда ехать. Он увидел, что впереди деревья то ли редеют, то ли пропадают вовсе. Поляна? Обходная дорога? Через несколько секунд он понял…
***
Кириат бросил почти все силы на помощь маленькому отряду консорта, но дорога в этом месте была плотно зажата меж двух холмов, и даже немногочисленные воины могли удерживать в «горлышке» превосходящие силы противника. Прорваться к отряду людей пока не удавалось. Место для нападения было выбрано с умом.
Дав указания своим офицерам, Кириат поехал вдогонку за королём, который в сопровождении десяти эльфийских рыцарей из своей свиты удалялся прочь от места сражения. Он нагнал его как раз перед тем, как Инген начал подниматься на холм. Подъём был очень крутой, и кони не смогли бы его одолеть, если бы король не сотворил туманную дорожку: всадники ехали по ней бесшумно и легко, быстро взбираясь на самую вершину.
Макушка холма оказалось плоской, словно срезанной, и была выложена булыжниками. Кириат содрогнулся от удушающей ауры места: ауры смерти. Но угрозы в ней не чувствовалось. Один из рыцарей указал на лежащие в центре площадки полуистлевшие останки, похожие на человеческие:
— Местные людишки… Они оставляют здесь своих покойников.
Кириат вспомнил, что слышал про подобные верования: люди оставляли тела птицам, солнцу и ветру, иногда приходя в места этаких «погребений», чтобы забрать вычищенные и выбеленные солнцем косточки, которые потом хранили в домашних алтарях. Отвратительные ритуалы… И совершенно неподходящее время, чтобы думать о них.
Инген стоял на краю площадки, смотря в ту сторону, откуда доносились звуки битвы. Она шла под плотным пологом леса, и ничего не было видно.
— Готово, — произнёс он, чуть разводя руки в сторону, словно раскрывая большую книгу.
Над лесом раскинулась сверкающая магическая сеть. Она была самой простой, можно сказать, примитивной, но гигантской по размерам. Кириат смог бы сплести нечто такое же незамысловатое и сам, но у него ушло бы на это полдня, и он не смог бы удерживать столь огромную сеть больше нескольких минут.