—Значит, всего один раз?
—Ну, был еще раз…
Я подумала о двух девчонках в туалетной комнате и запнулась, невольно побледнев.
—Да? Продолжай,
—настаивал он.
Он смотрел на дорогу, но в его тоне четко прослеживалось нетерпеливое возбуждение.
Я потерла вспотевшие ладони о подол юбки.
—В ночь, когда мы встретились, я своего рода… скажем так, бессовестно солгала. Целеноправленно.
Мне показалось, он старался не улыбнуться.
—Мне?
—уточнил он.
—Нет. О тебе.
Теперь он дал волю своей потрясающей улыбке, его глаза прищурились.
Мое лицо полыхало.
—Продолжай. Пожалуйста.
—Две девчонки сплетничали о тебе, и по какой-то причине, сама не знаю почему, но меня это сильно расстроило, и я сказала им… что ты страдаешь венерическим заболеванием.
Я закрыла от стыда лицо руками, а он взорвался от смеха.
Меня не покидало опасение, что он съедет в кювет.
Что ж, это действительно было смешно, если учесть, что в его организме не выживала ни одна инфекция, даже если он и подхватывал периодически нечто подобное.
Я обнаружила, что смеюсь вместе с ним. И в большей степени потому, что испытывала облегчение оттого, что он не оскорбился.
—Я терялся в догадках, расскажешь ли ты мне об этом вообще?
Что? Конечно же, он слышал. Мой смех усилился, и это оказалось так приятно… вскоре наши усмешки переросли в ничем не сдерживаемый хохот. Душеочищающий и безконтрольный. Минуту спустя мы кое-как начали востанавливать дыхание, только для того, чтобы разразиться очередным приступом веселья.
—Значит, ты простил меня?
—спросила я, когда мы, наконец, успокоились, и я вытерла свои глаза.
—Да, да. Обо мне говорили и худшее.
Мы проехали мимо билборда, рекламирующего джин. Это заставило меня подумать о Джее.
—Эй, помнишь, ты говорил, что Князья обладают силой убеждения людей?
—спросила я.
—Есть ли у нас эти способности?
—Мы называем это внушением,
—произнес он.
—И нет, это могут только Князья. А что?
—Были моменты, когда мне казалось, что я силой мысли убедила Джея не пить, хотя… может и нет.
—Нет. Князья способны манипулировать человеком, просто произнося команды вслух или даже про себя. Но как шепчущие демоны они не могут влиять на людей. Внушение также не работает, если человек по натуре силен и устойчив к тому, что навязывается ему из вне. Лучше всего внушение срабатывает именно тогда, когда человек уже был склонен идти в заданном направлении, но все еще колебался на стадии принятия решения.
Теперь мы оба смотрели на дорогу.
Взглянув на руку Кайдена, державшую руль, я, просто шутки ради, мысленно произнесла: "Постучи пальцами".
Тук, тук.
О, мой Бог! Он сделал это. Я повторила попытку снова. На этот раз, когда он забарабанил по рулю, я тихо засмеялась.
Он даже не замечал, что делал это.
—Что с тобой такое?
—спросил он.
—Ты уверен, что Нефилимы не способны внушать мысли?
—Я никогда не слышал о ком-либо, способном на это, кроме Князей. И, поверь мне, я сам пытался не раз. Это не работает.
В течение двадцати минут, Кайден периодически усмехался себе под нос и качал головой. Я тоже не скрывала широкой улыбки.
Нам оставалось около двух часов езды.
—Я понимаю, что мы почти приехали, но мне, на самом деле, очень нужно попасть в туалет.
—О, ладно. Сделаем остановку.
Припарковавшись, мы прошли в ближайший магазин.
Через некоторое время, когда я выходила, мой взгляд упал на спину Кайдена, шедшему к дверям.
Я вдруг почувствовала непреодолимое желание испытать свою способность внушения еще раз.
"Обернись! "
—приказала я, глядя на его спину.
К моему полнейшему удивлению, он замедлил шаг, положил руку на дверную ручку, чтобы открыть ее и замер. После чего повернулся и посмотрел на меня широко распахнутыми глазами в полнейшем удивлении.
Я метнулась к ряду со сладостями и согнулась пополам от смеха.
—О-ох… это очень даже не смешно,
—услышала я его слова, когда колокольчик оповестил о его выходе.
Я не могла успокоиться, пока шла к его машине. Несмотря на все усилия, я продолжала прыскать от смеха. Кайден бросил в мою сторону поддельно суровый взгляд и покачал головой, пока я взбиралась в салон.
—Как ты это сделала?
—потребовал он.
—Я не знаю. Как ты и сказал
—я просто отдала молчаливую команду и пожелала, чтобы это произошло. Ты вряд ли собирался обернуться, поэтому, смею предположить, ты сделал ровно то, что внушала тебе я.
Он продолжал качать головой.
—Я не могу в это поверить. Возможно, ты обладаешь большей силой, потому что оба твоих родителей являются ангелами. Это совершенно несправедливо.
—Ха, ха,
—подразнила я.
Пока мы возвращались на федеральную автостраду, мы проехали длинный ряд различных магазинчиков и огромный тату-салон.
—Однажды я сделал себе татуировку,
—произнес Кайден.
—В прошлом году, прямо перед отъездом из Англии.
—Что ты имеешь в виду под словом "однажды"?
—Этот чудо-узор исчез к утру.
—В его голосе слышалось негодование.
—Простыни почерненели от туши. Я подверг себя пыткам на несколько часов, а мое тело просто вытолкнуло плоды всех моих усилий прочь.
И снова мы оба подверглись приступу неудержимой истерии над самой лучшей кулуарной шуткой в мире.
Мы согнулись пополам, не в сосотоянии дышать, и я, по случайности, фыркнула. Кайден указал на меня пальцем и засмеялся еще сильнее, схватившись за живот.
—И что это была за тату?
—умудрилась выдавить я.
—Еще спрашиваешь. Устрашающая на вид пара черных крыльев на моем предплечье.
Кайден и я разразились новым приступом хохота, мышцы нашего пресса сжимались от напряжения.
В тот момент мы не имели ни малейшего понятия о том, что не будем иметь поводов для смеха еще очень долгое время.
Глава 15
Великая Чистка
Мы пробирались через засушливые холмы и долины Южной Калифорнии, проезжая мимо окрестных домов с красной круглой черепицей на крышах и ухоженными газонами.
До наступления ночи мы уже были на окраине Лос-Анджелеса.
Я периодически проверяла телефон Кайдена на случай пропущенного звонка из монастыря, но там ничего не было.
—Еще рано,
—успокаивал меня Кайден.
—Давай поедем через Лос-Анджелес или Голливуд. Мы довольно близко.
—Голливуд!
—я не была в курсе последних сплетен о знаменитостях, но это звучало захватывающе, и мне еще не хотелось останавливаться.
Мы сосредоточенно изучали дорожные знаки, когда я случайно заметила надпись на небольшой горе.
—О, Господи, Кай, смотри! Знак Голливуда!
—я подпрыгнула на месте и указала на гигантские белые буквы на горном склоне.
Он наклонил голову набок, вглядываясь в мое лицо.
—Ты назвала меня Кай.
—Извини,
—сказала я.
—Нет, все в порядке. Так меня называют мои друзья.
—Твои друзья?
—спросила я.
—Люди, приближенные к понятию "друзья" в той степени, в какой это вообще возможно в моем случае. Так что, да
—друзья. Четверо Нефов. Двух я знаю с самого детства, хотя и не особенно близок с кем-то из них. Это больше похоже на то, что мы все… как будто варимся в одном и том же котле.
—Я познакомлюсь с ними?
—Не знаю. Я не собираюсь рассказывать им о тебе, поскольку не думаю, что тебе следует высовываться. Но это не означает, что они не услышат о тебе через третьих лиц. Князья и демоны хуже кучки старых сплетниц.
Образ получался комичным.
—Какие они
—твои друзья?
—Ну хорошо… есть Блейк, сын Князя Зависти. Его резиденция где-то здесь, на одном из пляжей. Блейк родился на Филипинах. Его работа самая не пыльная
—все, что он должен делать, это обладать наиболее навороченными материальными "игрушками" и встречаться с самыми красивыми женщинами. Иногда мне интересно, чувствует ли он вообще тягу к греху. Он совершенно мягкий. Я видел, когда он ревновал только один раз, и это было неприятно.
—А почему он ревновал?
—Девушка, которая ему нравилась, заигрывала с другим парнем. В любом случае, он
—искатель острых ощущений. Любит все экстремальные виды спорта. Он объехал весь мир, занимаясь серфингом. У Блейка потрясающе хороший баланс.
Еще есть близнецы
—Марна и Джинджер.
—В его голосе послышалось немного кислоты, когда он заговорил о них.
—Дочери Князя Прелюбодеяния
—Астерофа. Они
—танцовщицы.
Я провел в их обществе большую часть своего детства. У нас было почти все общее
—начиная с репетиторов и заканчивая всем остальным. Они все еще живут в Лондоне.
Mарна может быть жизнерадостной, но Джинджер… она уже давно перестала казаться хоть сколько-нибудь приятной.
—И что, предполагается, они должны разбивать брачные союзы?
—Им обеим только что исполнилось восемнадцать. Теперь, естественно, именно этого от них и будут ожидать. Прежде они работали над парами своих сверстников, поощряя их на неверность друг другу.
В период несовершеннолетия Нефы ни при каких обстоятельствах не должны вступать в связи со взрослыми. Запрещены любые скандалы и повышенное внимание, которые могут навредить репутации наших отцов среди людей.
Он сделал паузу, перестраиваясь на другую полосу и убирая упавшую на глаза челку.
Когда он продолжил, его лицо и тон были мрачнее тучи:
—У Астерофа, отца близняшек, в последней из жизней была дочь, которую поймали на интрижке с политиком, когда ей стукнуло всего пятнадцать. В то время Астероф занимался политикой, поведение его дочери вызвало большой скандал в обществе. Ее действия сказались на его влиятельном положении, поэтому он инсценировал ее самоубийство.
Затем Астероф оставил свое тело и начал ту жизнь, которая у него сейчас. Все подумали, что от удара у него не выдержало сердце.
—Он убил ее?
—я не должна была удивляться.
Кайден издал сухой презрительный смешок.
—Скорее сделал так, чтобы ее убили. Вряд ли он стал бы утруждаться лично.
Я покачала головой, представляя с каким страхом сталкивались близняшки.
—У Марны и у Джинджер, как и у тебя, есть особый талант
—женские штучки,
—продолжил Кайден.
—О, правда? И какой у них?
—Они могут чувствовать связи между людьми, если чувства взаимны. Влечение, романтическую любовь, преданность. Их отец видит то же самое. Именно так они узнают, за кем охотиться.
—Вау! Женская сила может быть волнующе опасной. Окей, значит, это
—трое из твоих друзей. Кто последний?
—Копано.
Он произнес его имя, слегка поморщившись, тоном близким к раздражению.
—Его отец
—Алоцер, Князь Гнева.
Я поежилась при упоминании о Гневе.
—Он плохой?
—спросила я.
И снова этот сухой смешок, и странный тон.
—Нет. Он, практически, как монах, связанный обетом безбрачия.
—И где он живет? Копано.
Я попробовала произнести его имя.
—Он из Африки, но сейчас учится в колледже здесь, в Штатах. Ситуация с Коупом очень таинственная. Никто из демонов не знает об этом, кроме его отца, но Копано повезло, что он остался жив. Несколько лет назад он обратился к Богу и был готов скорее умереть, чем заниматься работой своего отца. Но когда он признался об этом Алоцеру, тот позволил сыну жить так, как тому хотелось.
—Почему?
—Алоцер любит Коупа, или, как минимум, уважает его. Это неслыханно среди наших.
Я изучающе посмотрела на лицо Кайдена. В его голосе была какая-то тоскливая нотка. Ревность?
—Копано
—это загадка,
—подытожил он.
—Вот и выезд.
Мы оказались на Голливудской дороге.
Я была в восторге от того, что повсюду росли пальмы
—одни низкие и приземистые, другие
—высокие с тонкими стволами, тянувшимися в самое небо.
Но мой восторг немного поутих, когда я заметила общую эмоциональную атмосферу, кружившую среди толпившимися повсюду людьми.
Были, конечно, просто счастливые туристы, наподобии нас, проходившие мимо, но в основном, воздух был в изобилии пропитан проявлением всевозможных грехов. Это давило на меня с невыносимой силой. Я спинным мозгом чувствовала скрытые проявления зависимости у столь многих людей, что в оцепенении схватилась за дверную ручку.
С трудом заглотнув воздух, я желала, чтобы нервная дрожь оставила меня.
Опустив голову, мимо прошла привлекательная женщина. С определенного угла я смогла увидеть, что с ее лицом было что-то не так. Оно казалось неестественным. Ее кожа была туго натянута, губы чересчур полные, а скулы резко выступали. Она была полна ненависти к себе.
Интересно, скольким пластическим операциям она себя подвергла. Было понятно, что несмотря на все коррекции, она изначально являлась красивой женщиной.
К уху почти каждого человека был прижат мобильный телефон. И повсюду так много бездомных и проституток. Я едва замечала Китайский Театр или звезды на тротуаре.
Все, что я могла видеть, это души и эмоции.
—Это все… чересчур для тебя?
—спросил меня Кайден.
—Невыносимо,
—призналась я.
—Но не потому, что это
—Голливуд. Даже в Атланте мне иногда тяжело.
—Я вытащу нас отсюда.
Мы остановились на красный свет.
Я покачала головой и выдавила слабую улыбку человеку, проходившему мимо моего окошка с флайерами, предлагающими тур по домам знаменитостей.
Когда он отошел, я встретилась глазами с бездомной женщиной, сидевшей на каких-то серых газетах, подходивших по цвету к ее серой ауре отчаяния.
Я открыла свой маленький кошелек и вытащила две купюры.
—Ты бросаешь свои деньги на ветер,
—предупредил Кайден.
—Может быть, да. А, может быть, и нет.
Она подошла к окошку, волоча одну ногу, когда я опустила стекло и протянула деньги.
—Благослови тебя Господь,
—сказала она.
В ее глазах отразилась волна бледно-зеленой благодарности, накрывшая ее с головой. Она не была под воздействием наркотических веществ или пьяной, и у нее внутри не чувствовалось скрытой зависимости.
Я гадала, каие ужасные обстоятельства могли заставить ее жить на улице.
—Подождите,
—окликнула я.
Открыв кошелек пошире, я вытащила все свои сбережения и вложила деньги в ее ладонь. Губы у нее задрожали, когда она прижала их к груди.
Мы не отрывали взгляд друг от друга, пока свет не переключился на зеленый, и наша машина не тронулась.
Слишком поздно я осознала, что теперь финансово зависела от Кайдена до самого конца поездки
—не то чтобы он позволял мне платить за что-либо раньше, и все же….
—Извини,
—сказала я ему.
—С моей стороны это было самонадеянно.
—Но она…
—За что, во имя всего, ты извиняешься?
Его взгляд казался мягким, что застало меня врасплох. Я опустила глаза, чувствуя себя совсем плохо. Движение на дороге постоянно прерывалось остановками.
Погруженный в собственные мысли, Кайден не отрывал глаз от дороги.
—Легионер,
—сказал он.
Мое внимание переключилось туда, куда он указывал.
—Нашептывает вон тому человеку в синем костюме. Если легионер двинется в нашу сторону, я попрошу тебя спрятаться. Будь готова.