- Прости, госпожа, - поклонилась одна из них, - мы не успеть раньше подготовить покои.
- Ерунда, - отмахнулась я.
Агна и Италлин восхищенно открыли рты, я бы тоже открыла, но нас научили держать эмоции под контролем, потому я просто прошлась по покоям, одобрительно хмыкая.
- Принесли ткани, - отвлекла меня от раздумий одна из девушек.
Очередное "А-ах", разнеслось по покоям подобно ветру. Я с любопытством обернулась и чуть не забыла все уроки по самоконтролю, такое великолепие я видела первый раз в жизни. Следующий час Агна и Италлин занимались тем, что заворачивали меня в парчу, шелк и еще какую-то ткань. Название я не знала, но даже Кан при виде ее покрылся пятнами от зависти. Ткань была почти невесомой, но чрезвычайно прочной. У меня уже перед глазами рябило от ярких и пестрых расцветок. Не привыкла я к такому, потому по истечении этого увлекательного для моих новых подруг часа, мое настроение стремительно упало, и разболелась голова. И покои мне эти не нужны, и служанки, и платья. Достаточно было сказать: "Хорошо, Ана, ты будешь обучаться боевому искусству Иманидов". Вот это счастье, а тут что? Сплошные нервы.
- Ана, какая же ты счастливая! - Италлин с головой зарылась в рулонах ткани.
- Мне бы так, - мечтательно произнесла Агна, вытягивая из только что принесенного ларца кружево.
- Помалкивайте, - прикрикнул на них Кан, заматываясь в ту саму ткань, название которой я не знала. - И почему я не наложница? - задумчиво сказал он, разглядывая себя в большое зеркало. - Обязательно выбери эту, мучение, посланное на мою голову.
- А выбирайте себе, что понравится, - широким жестом указала на кучу тканей. - Мне не жалко.
- Правда? Можно? - Италлин, наконец, продемонстрировала свое раскрасневшееся личико.
- Нужно, - мрачно кивнула я.
Кан сурово оглядел девушек и утащил тот кусок ткани, в который только что заворачивался. Девушки застыли, перебегая глазами с рулона на рулон. Затем беспомощно посмотрели на меня.
- Может, ты первая выберешь? - спросили они.
Я вздохнула, и начала наугад выдергивать ткани. Девушки тут же отняли у меня три рулона, сердито поясняя, что мне эти цвета вообще не подходят. Пожала плечами и заменила их. Откинула в сторону шесть рулонов и кивнула им, чтобы выбирали. Пока Агна и Италлин рылись в оставшихся тканях, мне принесли завтрак.
- Моим подругам тоже сюда принести, - велела я, и одна из моих служанок спешно отправилась выполнять мое пожелание. - А мне умыться и привести себя в порядок хочется.
Когда мы уже сидели за столом, счастливые девочки, и я, страдающая от головной боли, пожелать нам приятного аппетита решила мегера Янсылу. Она влетела ко мне, в бешенстве разбрасывая все, что попалась под руку, визжа и сквернословя. Агна и Италлин побледнели, испуганно сжавшись, а у меня от такой наглости даже дар речи пропал.
- Эй, ты! - крикнула я, вставая из-за стола. - Совсем разума лишилась?
- Ты! - заверещала блаженная. - Ты гадюка! Это мои покои, мои!
- Где написано? - спокойно полюбопытствовала я.
- Это я любимица хана! - орала Янсылу, брызгая слюной.
У меня очень болела голова, и меня очень раздражало, что приходится утираться от фонтана эмоций Янсылу, потому я просто развернула ее к выходу и дала пинка для ускорения, невольно копируя капрала Бирна. Мегера красиво пролетела мимо изумленного Кана. Он бросил взгляд на меня, затем развернулся, поднял визжащую любимицу хана с пола, пока она не начала молотить по нему руками и ногами, и непреклонно вывел за дверь.
- Янсылу тебе спокойно жить не даст, - сказала Агна, переводя дыхание. - Попроси защиты у хана.
- Да, - кивнула Италлин. - Нам рассказывали, что Янсылу трех наложниц со свету сжила. Одна с собой покончила, вторая заболела и умерла, а третья куда-то исчезла, никто ее больше не видел.
- Сунется, я ей зубы пересчитаю, - поморщилась я. - А хану я жаловаться не собираюсь. Еще чего не хватало.
- Зря ты так, - покачала головой Агна. - Ей все с рук сходит, потому что любимица. Хан велит Кану со всем разбираться, а главный евнух боится ее трогать, чтобы не вызвать гнев хана. Пока сестра нашего великого хана, луноликая принцесса Суфия, жила в гареме, она всех в железной руке держала. Янсылу ее, как огня боялась. А как Суфию замуж выдали, так она решила, что теперь она тут главная, вот житья и не стало.
- У хана сестра здесь жила? - удивилась я.
- Ну да, - обе девушки посмотрели на меня, как на несмышленыша. - Гарем-это женская половина. Так вышло, что мать хана умерла пять лет назад, двух старших сестер еще до этого замуж отдали, младшую два года назад. А жен у хана нет. Вот и получилось, что остался главный евнух с евнухами охранниками, смотрительница гарема Умида, ее отпустили на несколько дней к больной сестре, ее помощницы, да служанки. Их никого Янсылу не боится. Только хана боится, а ты ему, видно понравилась, раз после первой ночи уже и покои дал.
- Правду говорят, что тебя хан ночью из своих покоев выгнал? - спросила Италлин.
- Отпустил, - ответила я.
Девушки переглянулись и снова жадно уставились на меня.
- И какой он? Тебе было хорошо с ним? Как ты ублажала хана, что он такую милость тебе оказал? - засыпали они меня вопросами.
Я только открыла было рот, чтобы честно рассказать, что ничего не было, как послышался шорох. Я показала Агне и Италлин, чтобы молчали, подкралась к дверям и резко их открыла. Кто-то вскрикнул и тяжело упал на пол. Выглянула, это была одна из наложниц. Она торопливо отползала от двери, держась за лоб. Я усмехнулась, повернулась к девушкам и преувеличенным воодушевлением начала говорить:
- О-о, что это была за ночь! Его ключ, мои врата и полное наслаждение. До сих пор витаю в облаках. Как вспомню, так вздрогну.
Откуда-то издалека донесся яростный визг. Я удовлетворенно кивнула и закрыла дверь, оставив некоторых беситься от злости.
- Слушайте, ее вообще лекарям не пробовали показывать? - поинтересовалась я. - Она же дурная, таких обычно запирают подальше от здоровых людей.
Девушки хихикнули и отрицательно покачали головами. Жаль, я бы ей настоятельно советовала осмотр у лекарей. У нас таких исключали еще на первых курсах. От них же не знаешь, что ожидать. А одного парня исключили уже почти перед самым выпуском два года назад. Он после практики с башкой перестал дружить, так и увезли в белой карете с дубовым листом. Был кадет, и весь вышел.
Дверь снова открылась, и вошел Кан. Он окинул меня взглядом, хмыкнул и показал, чтобы шла за ним. Я оглянулась на девушек, пожала плечами и вышла следом за главным евнухом. Он, молча, повел меня к лестнице в ханские покои. Я остановилась на первой ступеньке, желая знать, зачем он меня тащит к хану. Кан обернулся.
- Что встала, идем, хан ждет, - недовольно сказал евнух.
- Зачем? - спросила я.
- У тебя ума нет или страха? - поразился Кан. - Идем, говорю, мучение мое.
Ладно, идем, так идем. Мы подошли к кабинету, и я с облегчением выдохнула. Было подозрение, что хан все-таки хочет ключ свой пристроить, типа, как в благодарность за покои. Так я их не просила. Я бы и за искусство Иманидов бы не согласилась, не то, что за покои. Стражник уже знакомо мне заглянул к хану, и двери открылись.
Я вошла прямо, но для разнообразия присела в реверансе, все же монарх, хоть и степной... или горный. Таймаз стоял у окна. Он кивнул мне и отвернулся, подзывая к себе. Я подошла и встала у него за спиной.
- Взгляни, - сказал хан.
Я приблизилась к окну и выглянула. Там был конь. Шестеро человек пытались удержать вздыбленного красавца. Единый, я в жизни таких коней не видела! Зверь, гордый и прекрасный зверь со стройными мускулистыми ногами, лоснящийся черной, как беззвездная ночь, шкурой. Я восхищенно выдохнула.
- Он твой, если сможешь его укротить, - сказал хан, и я поперхнулась.
- Мой? - вышел хриплый шепот. - Мне его объездить?
- Он объезжен, - улыбнулся Таймаз, - но норов такой, что признает лишь силу.
- И как я буду на нем ездить? - голос вернулся и наполнился скептицизмом. - Скакать по гарему? Или наложниц ему скармливать?
Хан негромко рассмеялся, взял меня за руку и повел к дверям. Я послушно шла следом, гадая, а не решил ли он меня зверюге скормить? Перед смертью побаловал, теперь можно и к коню. Мы спустились во двор. Стража склонила голову, так же поступили и остальные мужчины, кроме тех, кто держал конягу, те смотрели, чтобы их копытом не зашибли.
- Шах, - произнес Таймаз, и конь навострил уши. Затем хан сказал еще что-то на родном языке, и зверюга замер.
Шестеро мужчин выдохнули и опустили взгляды. Таймаз подошел к вороному, потрепал его, и конь доверчиво ткнулся в руку хана, разыскивая там лакомство. Повелитель подозвал меня. Сначала была легкая оторопь, потом нерешительность, и, наконец, я стряхнула с себя эмоции, смело шагнула к вороному, взяла его за уздечку и притянула к себе злую морду, удерживая до тех пор, пока зверь не перестал дергаться. После этого потрепала по морде, зашептав ему, что красивей коня в жизни не видела. Шах вел ушами, прислушиваясь к новому голосу. После этого я решилась обойти его и запрыгнуть в седло. Хан с интересом наблюдал за мной. Шах некоторое время стоял спокойно, а потом подкинул задние ноги, взбрыкнул, но я удержалась. Тогда он сменил тактику, встав на дыбы, затем снова взбрыкнул. Не знаю, каким чудом я продолжала удерживаться в седле, но страха не было. Была злость и нежелание растянуться на земле перед ханом и всеми, кто присутствовал во дворе. Если упаду, значит, слабая, значит, не справилась. Докажу силу, значит, будут уважать. И я держалась до тех пор, пока конь не выдохся и не встал ровно. Я перевела дыхание и похлопала Шаха. Только сейчас я увидела, что хан вовсе не спокоен. На его лице была тревога и... досада. Он ждал, что я упаду?
- Он мой, - торжествующе воскликнула я.
- Твой, - Таймаз расслабился и улыбнулся. - Воинам дарят настоящие сокровища.
Я чуть ли не с обожанием посмотрела на него. Он понял, что побрякушки для меня пустой звук, и вот он настоящий подарок - черный бриллиант, стоит под седлом и косит на меня. Еще не сломлен, но уже стоит. Но оставался вопрос, где я буду на нем ездить, и как часто смогу видеться с жеребцом, чтобы контакт не был потерян. Хан протянул руку, и я легко спрыгнула на землю, снова погладила и пошла к Таймазу.
- Вы надеялись, что я упаду? - прямо спросила я, когда мы вернулись во дворец.
- Почему ты так думаешь, Солнышко? - он повернул ко мне голову, и я чуть не потеряла дар речи от взгляда этих таинственных бездонных глаз.
- Ана, - с нажимом сказала я, когда смогла стряхнуть чары.
- Солнышко, - улыбнулся Таймаз, но сомнений в твердости принятого им решения называть меня детским именем не осталось.
- Вы смотрели с досадой, - пояснила я, смирившись. Все-таки меня так при рождении назвали, пусть будет Солнышко. Кадет Солнышко... бред.
- Не на тебя, на себя, - признался хан. - Надо было выбирать менее норовистую лошадь. Шах слишком дикий.
- Как я, - усмехнулась я, вспоминая его вечерние слова.
- Как ты, - широко улыбнулся Таймаз. - Вечером я жду тебя в своих покоях.
Я тут же напряглась. Впечатление от подарка испортилось, и я хмуро посмотрела на него. Таймаз тут же стал серьезным.
- Я не насильник, Солнышко, - сказал он. - О твоем нежелании принять меня я помню.
- Тогда зачем я вам? - поразилась я.
- Наверное, именно поэтому, - Таймаз легко улыбнулся и передал меня с рук на руки Кану. - Вечером приведешь, - сказал он и скрылся в кабинете.
Я вдруг кинулась на шею евнуху, крепко обнимая его со счастливым смехом. Тут же смутилась и отступила, недовольная проявлением собственной эмоции. Главный евнух покосился на меня, покачал головой, проворчав:
- Чем я прогневил тебя, Степной Отец, что ты послал на мою голову это мучение?
- Не ворчи, - подмигнула я, и первая пошла в сторону гарема.
Глава 21
Свое новое положение я смогла оценить уже очень скоро. Если девушки, жившие внизу, приобщались к хозяйственным работам в гареме, то меня даже намеком не тронули на какую-то трудовую повинность. Я этим воспользовалась и ушла в сад, где нашла местечко под сенью деревьев в дальнем конце, там меня никто не видел. Одна из моих служанок по имени Айша пристроилась неподалеку так, чтобы быть рядом в случае надобности, но не мешать мне своим присутствием. Она мне не помешала бы, даже если стояла за моей спиной, но раз так положено, то пусть лежит.
Голова все никак не желала проходить. Боль вроде и утихла под впечатлениями от знакомства с черным красавцем, вот уж поистине королевский подарок, который я не могла себе объяснить. Отдельные покои, служанки, платья из дорогих тканей, великолепное произведение природы по имени Шах... Все были уверены, что я свела ночью Таймаза с ума, а я всего лишь его разозлила. Странно все это. Впрочем, это проблемы хана.
Я открыла глаза и огляделась, в очередной раз оценив высоту стены и возможность забраться на нее. Шансы были, но что дальше? Дальше я оказываюсь на территории дворца, который я совершенно не знаю, а узнать надо, если я хочу выбраться отсюда. Численность охраны, где стоят, когда и как происходит смена караула. Вопрос только в том, как это выяснить, если покинуть территорию гарема невозможно. Сомневаюсь, что Кан начнет мне излагать нужную мне информацию или притащит план дворца. На хана вообще никакой надежды. Его намерения в отношении меня вообще непонятны. Еще хочется узнать боевое искусство Иманидов... А кто вообще такие эти Иманиды? Почему правят степняками? Насколько велико их царство? Откуда взялись эти горы, которых на наших картах нет. Виски заломило с новой силой, и я невольно сморщилась, вновь закрывая глаза.
- Госпожа, - Айша неожиданно возникла рядом неслышным призраком.
- Что? - спросила я, не открывая глаз.
- Вас ищет главный евнух, - доложила она.
Я нехотя встала со скамейки и пошла в сторону гарема. Кан обнаружился у выхода в сад. Он сцепил пальцы на животе и чуть прикрыл глаза, подставив лицо лучам заходящего солнца. Я подошла к нему неслышными шагами, вынырнув сбоку. Евнух меня не заметил, потому подпрыгнул, когда я приблизила губы к его уху и гаркнула любимую фразу капрала Терри:
- Сопли жуем, кадет? Заняться нечем?!
- Ай, дочь бешеной ослицы, чтоб у тебя язык в три узла завязался, - воскликнул евнух, держась за сердце.
- Чего искал, чего хотел? - спросила я, широко улыбаясь ему.
- Тебя ждет обучение. Раз уж получилось, что хан выбрал тебя, дикарку, только попавшую в гарем, значит, будешь учиться, чтобы своими переменами сделать повелителю приятное.
Я посмотрела на Кана, как на душевнобольного.
- Что? После вчерашнего еще какие-то уроки? - возмутилась я. - Я никуда не пойду, господин главный евнух!
- Не кричи, презренная, - сморщился Кан. - Тебя будут учить танцам, игре на музыкальных инструментах, так же обучат нашему языку, истории, письму, нравам.
- У меня отличное образование, да будет тебе известно, - вышло заносчиво.
- Сколько языков ты знаешь, недостойная? - усмехнулся евнух.
- Мне достаточно знать самый лучший язык на свете - орнийский, - гордо ответила я. - Что может быть лучше языка своей Родины?
- Любая девушка в гареме, прожившая не менее трех лет, свободно разговаривает не менее, чем на четырех языках, а кто-то и больше, - наставительно произнес Кан. - Многие изучили разные науки, от математики до астрономии. Свободно складывают стихи, играют на разных музыкальных инструментах, могут рассуждать и о политике, и об искусствах. Что из этого знаешь ты, женщина-воин?
Я открыла было рот, но тут же его снова закрыла. Это что, меня только что по носу щелкнули? Что я знаю? Историю своего королевства знаю, знаю, что оно достойно восхищения, знаю все о героях войн и сражений. Знаю методы диверсий, тактику и стратегию сражений, знаю, как убить, чтобы человек даже не понял, что произошло. Знаю, как сделать, чтобы умирал долго и мучительно. Могу объездить лошадь, могу спать в таких условиях, от которых других стошнит, могу жрать то, от вида чего у гражданского случится истерика и нервный приступ. Владею несколькими видами оружия и разными техниками рукопашного боя. Но я не могу писать стихи, ничего не понимаю в политике, а слово-астрономия для меня звучит, как ругательство. Язык ближайших королевств имеет один корень с орнийским, но есть отличия в произношении и диалектах. Их мы и изучали, потому что союзники. С врагом нас учили сражаться языком стали, и его я знаю в совершенстве. Но, не смотря на это, я вдруг почувствовала себя... необразованной дурой. Это выходит, что та же безумная Янсылу культурней меня?