Свет жизни - белый - "Eva Rouse" 14 стр.


Мид сидел на кухне и судорожно придумывал речь. Как бы так подступиться к Григорию, чтобы тот не послал его сразу, и они смогли нормально поговорить. Альба вздохнул и уткнулся лбом в стол. Гриша, его Гриша. Мид не хотел себе признаваться, что скучает по Синицыну, не хочет потерять того навсегда. Увидеть бы его еще разок. Разрыв? И как полагается себя вести? Можно ли все вернуть обратно? Альба не знал. Еще никогда он не искал с кем-то встреч и не пытался завоевать чужого внимания. Мид тронул брелок на мобильном. Подарок Григория, как и сам телефон. Эх. Тут раздалась трель звонка, и сотовый вывел на дисплей сообщение.

«Это Наташа. Я волнуюсь за Тишку. Присмотри за ним, пожалуйста, чтобы он каких глупостей не натворил с собой. Спасибо».

Альба несколько раз пробежал глазами текст. Глупости? Какие еще глупости? Это же бред. К тому же, она ведь давняя подруга Синицына, наверняка знает больше Мида. Конечно, не все ей расскажешь, но Григорий ведь и Альбу ничего не объяснил. К тому же не похож Грег на суицидника. Хотя как они выглядят?

СМС-ка разбередила и так без того разыгравшееся воображение, к тому же Мид и придумал кучу всевозможных теорий, которых хватило бы на роман с продолжением. Альба замер, все это время крутившаяся на задворках сознания мысль вспыхнула яркой вспышкой. Мид думал, что проблема в нем самом, а что если это касается исключительно Синицына? Вдруг мужчина куда-то встрял и теперь не может справиться с проблемами, а Альба не хочет втягивать? Мид подорвался с места и, схватив ключи, направился к машине, собираясь получить ответы на все свои вопросы.

глава 13

После разговора с Наташей Григорий заметно приободрился. Когда с тобой согласен кто-то еще, даже сложные решения даются легче.

В следующую пятницу в конце рабочего дня Синицын отыскал Марину, и они вместе зашли в ее кабинет. Мужчина подыскивал аргументы, хотел объяснить, почему не может быть с ней, а потом махнул на все рукой. Это она влезла в жизнь Григория, и извиняться за себя Синицын не собирался. Права Наташа — он давно не беззащитный растерянный мальчишка.

— Марина у нас ничего с тобой не получится. Ты можешь исполнить свои угрозы и хоть сразу после выходных рассказать в офисе. Я же надеюсь, ты и сама понимаешь, что вмешалась в чужую жизнь и готова принять последствия своих поступков.

Серьезный тон, решимость во взгляде, и все же Григорий притягательный мужчина, пусть он и не достанется ни одной женщине.

Марина стушевалась:

— Почему есть такие, как ты? Почему тебе нравятся парни, когда вокруг столько девушек? — голос дрогнул. — Почему не я?

— А почему зеленый чай вместо красного? Марин – это жизнь. Моя жизнь и мои вкусы. Я не знаю, что тебе сказать. Можно строить рассуждения, апеллируя фактами из истории или рассуждать о предпосылках с точки зрения психологии, говорить о гомосексуализме, как о болезни, или стиле жизни, даже моде. Все можно. А смысл? Мне не перестанут нравиться парни.

Марина понимала — Григорий прав, но было банально обидно. Ее так просто отшили, даже не дав шанса. Но за две недели девушка успела заметить, что Синицына невозможно исправить или переделать, его равнодушие и отрешенность говорили лучше любых слов.

— Покинь мой кабинет, — прошептала Марина, из последних сил сдерживая горькие слезы обиды.

Грегу повторять не пришлось, он бесшумно притворил за собой дверь и поехал домой. У него есть целые выходные, чтобы найти нужные слова и вернуть Миддлемиста.

Альба нервно постукивал пальцами по рулю. Пятничные московские пробки раздражали до скрежета в зубах. Он и так действовал по наитию, гоня от себя все сомнения, концентрируясь на дороге, не давал себе шанса на отступление.

Оказавшись перед дверью Синицына, Мид готов был спасовать и вернуться обратно. Но где-то там, в недрах квартиры, находился дорогой ему человек, которому, возможно, плохо по неясным парню причинам. Пусть Альба и не нужен ему как любовник, а как друг? В действительности каждый вытягивает себя сам, но Мид может быть рядом и подбадривать неважно в какой роли.

Сжав кулаки, Альба костяшками пальцев ткнул в кнопку дверного замка.

— Мид, — Григорий недоуменно моргнул, он как раз думал о парне, и тот теперь стоит напротив него, набычившийся и злой. Ореховые глаза сердито смотрят на мужчину.

А вот Тай церемониться не собирался и радостно приветствовал Мида. Альба, не обратив внимания на кота, прошел в квартиру, тесня Грега, пока тот не уперся спиной в стену напротив.

— Говори мне все, как есть и не увиливай. Прогнать не получится.

Синицын скривился, вот он шанс, который Григорий так хотел получить, но вот как-то слишком быстро он представился, мужчина не знал с чего начать.

— Да в общем дурак я, абсолютный.

— Говори мне то, чего я не знаю, — Альба ткнул пальцем в грудь Синицыну.

Такой злой, такой близкий и родной, Мид стоит совсем рядом, всего в паре сантиметров. Григорий испытал прилив нежности и попытался обнять парня, но получил по рукам и еще один тычок, теперь под ребра.

— Мне с самого начала стоило рассказать все тебе, — каялся Синицын. — Я столько раз просил тебя доверять мне, а сам подкачал.

— Переходи к сути.

И Григорий рассказал о Марине, о роли сестры в своей жизни, как переехал в Москву и почему перетрусил. Воспоминания из прошлого наслоились на новые неприятности, боязнь повторной огласки пересилила здравый смысл. В какой-то момент Григорию показалось, что быть однму проще, и тогда он воспользовался ссорой, чтобы оттолкнуть от себя парня. Синицын говорил долго, не пряча глаз, не подбирая слова, рассказывал, как на духу.

— Простишь? — Григорий задал волновавший его вопрос.

Мид молчал некоторое время, стараясь высмотреть что-то в глубине синих глаз.

— Да куда же я от тебя денусь, — перестал мучить мужчину Мид, обнял за талию и прижался.

Беспокойство последних дней отпускало, таяло под биением близкого сердца. Альба жарко поцеловал мужчину, игриво скользнул руками под рубашку и царапнул по животу. Синицын отвечал, стараясь выразить в поцелуи всю нежность и благодарность, которую испытывал.

Сильно смущаясь, но вполне уверено Миддлемист потянул Григория в спальню.

— Научи, — жарко выдохнул парень в самое ухо Синицыну, лизнул мочку, чуть прикусил.

— Уверен? — Григорий расстегнул пряжку ремня на джинсах Альбы и уложил Мида на кровать.

Потревоженный Тай спрыгнул на пол и забрался к себе в домик.

— Я дважды не повторяю.

Синицын действовал аккуратно, медленно раздел Альба и снял свою одежду. Покрывал поцелуями драгоценное тело, еле сдерживая собственное возбуждение. Это должен быть особенный раз для Мида, наполненный любовью и удовольствием.

— Вау! У тебя на ягодице родинка. Сексиии, — восторгу Григория не было предела.

— Заткись, я и так смущен, — тихо буркнул парень куда-то в подушку. — Ай! Ты что, ее лизнул сейчас? — Мид негодовал. — Извращенец.

— Я злой и страшный серый волк. Я в извращеньях знаю толк, — процитировал Синицын, когда-то встреченный в интернете стишок.

— Ты меня пугаешь.

— Ляг на животик.

— Нет, я хочу видеть твое лицо, — ответил Альба.

— Как скажешь, — согласился Грег, и новая нескончаемая цепочка поцелуев.

Мид нервничал, тянулся к Синицыну, практически повисая на мужчине, и целовал, целовал в ответ, веря, что поступает правильно, и у них все получится.

— Не бойся, — в какой-то момент шепнул Григорий.

— Мне неприятно, — Мид задышал чаще. – Странные ощущения.

— Тише, это даже не половина, — подался вперед Грег.

— Вытащи, — нетерпящим возражений голосом произнес Альба и стал аккуратно отодвигаться.

Ему было не столько больно, сколько не по себе. Внутри давило, распирало. Жутко стыдно. Грег ухватил парня за бедра и с силой прижал к себе, в глазах Мида показался страх, строгое и вроде даже злое лицо мужчины, лишало остатков мужества. Синицын сбавил обороты и легко погладил Мида по бедру, чмокнул в коленку.

— Верь мне и не забывай дышать, — мягко произнес Григорий.

Он нагнулся за поцелуем, одновременно проникая глубже и приподнимая ноги Альба, раскрывая того для себя.

Мид зажмурился и лбом уперся в плечо любовнику, мысленно жалея о своей затее. Пальцы помогли, конечно, но все равно больно. А на этих глупых форумах писали совсем о другом, и где это болезненно-острое удовольствие — непонятно. Художественная литература обидно расходились с реальностью. И только собственные упорство и гордость не позволяли спихнуть с себя Синицына и удрать. Может, немного надежды вносила и не пропавшая эрекция.

Альба стоически терпел, и Григорий это видел. Парень пыхтел как паровоз, волосы прилипли ко лбу и вискам, но при этом он молчал. Синицын обнял его за плечи и вошел наконец до конца, Мид мотнул головой и, ухватившись за Грега, попытался спрятать лицо у него на груди, но поза вышла неудобной, и он поставил подбородок мужчине на плечо.

— Мид, тише-тище, солн...

— Договоришь – убью, — прозвучало грозное над самым ухом.

Синицын замолчал и замер, лишь руки поддерживали Альбу. Мид прислушался к себе, пошевелился, стремясь устроиться с максимальным комфортом. Он хмурился или замирал, Синицын подтаскивал его к себе, стараясь отвлечь поцелуями, хотя Альба постоянно отворачивался. Но Грег пытался не дать ему зациклиться на неприятном.

— Итак. На чем мы там остановились? – вымученно улыбнулся Мид.

— Я чувствую себя изувером, — виновато произнес Грег.

Синицын мазнул губами по щеке, подушечками пальцев коснулся скул и совсем медленно задвигался, не отводя взгляда от лица Миддлемиста. У мужчины в свое время первый раз вышел чересчур резким и быстрым на полудобровольных началах, болезненным, чувства были слишком расплывчатыми, чтобы хоть одно вышло на первый план. Но боль Григорий помнил хорошо, а теперь он и сам ее причинял.

Мид задышал чаще, пульс вновь подскочил. Ощущения постоянно менялись, внося беспорядок и в мысли. Его распирало изнутри, хотелось соскочить и отползти подальше, чтобы никто не трогал. Но при этом где-то в районе солнечного сплетения зарождалось предвкушение, а в сводящих с ума метаниях виделась отчаянная привлекательность. Вроде, не так и плохо. И все же сердце билось мотыльком.

На самом деле, Альба мысленно чуть ли не к смерти готовился, поэтому проникновение не показалось ему таким уж чрезмерно болезненным, пугало чувство незащищенности, уязвимости. Сейчас Синицын вел его, делал что хотел, и приходилось доверять ему. Но ведь именно доверия им и не хватало, не единства в мелочах, а когда раскрываешь душу перед другим и не ждешь удара.

Мид посмотрел в голубые глаза, темные, затягивающие, а сейчас и обеспокоенно-сочувствующие. Он видел в них заботу и понимал, что секс для обоих сейчас похож на пытку. Альба подумал и выдал мало-мальски страстный стон, но Синицын не проникся и начал отстраняться.

— Стой! Не вытаскивай, — Мид прижал мужчину к себе, притянув ногами, и испуганно посмотрела на того.

— Почему? – Грег недоумевал.

— Эээ, я не переживу повтора...

Синицын не сдержался и сдавленно засмеялся, тело затряслось от хохота, добавив Миду остроты ощущений.

— Ч-черт, — просипел он. – Пошел вон с меня, — нахмурился Альба и уперся руками в грудь Григорию.

Синицын все же сделал так, как хотел, а именно, поцеловал Мида и вышел из него. Вздох облегчения получился обидным, но Грег не подал виду, проигнорировав и шутливый удар по голове ребром ладони.

— Переживешь, все ты переживешь. Ляг вот так, — Синицын потянул Мида на себя и устроил его поперек кровати, теперь голова Альбы свешивалась с одного края. – Держись за меня руками и не бойся, упасть я тебе не дам.

Мид нахмурился, затеи Синицына ему не нравились, но стало интересно, что тот задумал. Парень откинул голову и втянул воздух, не скрывая своей реакции на новое проникновение. Грег задвигался размеренными толчками, делая их предсказуемыми для Альба.

Через минуту Миддлемист начал понимать затею Синицына. Кровь ударила в голову, уши заложило, в них слышался звон. Как в единственный осязаемый объект среди кружащихся остальных, Альба вцепился в плечи Грега, высматривая мужчину в череде темнеющих пятен и искристых всполохов звезд перед глазами. Происходящее ниже спины беспокоило не меньше, но головокружение смазывало общее впечатление.

Синицын двигался все быстрее, удерживая парня за бедра, короткие ногти Альба удивительно болезненно царапали плечи. Но своего мужчина добился, мученическое выражение исчезло с лица Мида, сменившись настороженно-сосредоточенным, карие глаза были прикрыты. Капельки пота скользи по позвоночнику Синицына. Григорий подхватил Альба под лопатки и плавно приподнял.

Мид охнул и распахнул глаза, сверху вниз смотря в ярко синие.

— Негодяй, — констатировал Альба, склонился за поцелуем, смиряясь с новым положением. Головокружение постепенно проходило.

Рука Грега скользнула между их тел, обхватила напряженный член Мида.

Вот это Альбу понравилось больше остального, он довольно улыбнулся и, уперев ладони в плечи Синицына, попробовал двигаться сам, по телу разбегались мурашки. И вообще, Альба большой мальчик, справится.

Григорий лишь придерживал Мида, не мешая тому подстраиваться, тело само подскажет нужное положение. Мужчина, не переставая, оглаживал Альба, касался губами тонкой кожи шеи, целовал без остановки, ему так давно этого хотелось. Такой горячий, влажный и стеснительный, Мид умилял, вызывал восхищение и желание. Хотелось сделать этот раз незабываемо приятным. Григорий перевернул парня и уложил его вниз животом.

Назад Дальше