— Вот и не приходи больше, — продолжил Альба, елозя на кушетке. Ох уж ему эти голубые глаза, смотрят с такой неприкрытой насмешкой, словно имеют превосходство. – У тебя есть работа? Не прогуливай ее, занимайся своими делами.
— У меня отпуск, а у тебя плохое настроение. Давай ты остынешь, а я принесу попить. Будешь кофе или сок? – спокойно произнес мужчина.
Григорию не хотелось оказаться выставленным за дверь. К тому же глупо просто взять и уйти, когда даже не понятно из-за чего ерничает парень.
Мид закусил нижнюю губу и дернул ногой. Грубость не помогала, а он рассчитывал, что парень обидится и уйдет. Теперь голубые глаза потемнели, в них отразилось непонимание и, кажется, обида. Черт. Мид чувствовал, как в душе радуется сопротивлению Грега. Он, оказывается, даже ждал его визита.
Грег недоумевал. Парень молчал, перестав гнать, только нога дергается. Нервное?
— Да блин, что у тебя с ногой? – любопытство взяло верх, и Синицын не выдержал.
— Чешется! Чтоб ее... – Мид сдался и попытался подтянуть к себе ногу.
Грудную клетку обожгло болью, Альба заскулил и завалился на бок, обхватив себя руками.
— Горе ходячее... – закатил глаза Синицын. – Ляг нормально и не возись.
Мужчина потянулся к ногам, собираясь устроить парня, но получил шлепок по рукам.
— Достал уже! – не выдержал Грег. – То накидываешься без причины, потому что взыграло что-то, то ноги жалко! – прикрикнул Синицын.
Он уложил парня и, усевшись на койку, стал разминать ступню.
Мид надулся и отвернулся к окну. Теплые прикосновения успокаивали, стало немного щекотно, и парень даже улыбнулся.
Синицын покачал головой, и продолжил уже спокойно:
— Я здесь, потому что хочу. Неужели мое присутствие настолько ужасно?
Альба погрустнел, он и сам не понял с чего разошелся и уже жалел. Вокруг него всегда есть люди, многие наблюдают за работой: не только клиенты, но и начинающие флористы. Мид не бывает против, никогда не удаляется в заднюю комнату, творит на виду. И обычно парень с легкостью игнорирует чужое присутствие, чересчур активные отстают сами, насытившись односложными ответами юноши.
— Нет... Просто... Странно, — парень прикрыл глаза.
Не оставляло чувство, что Синицына как-то слишком много, но при этом терять его не хочется. Это нервировало, раздражало, сбивало с мыслей и... Все дело в отсутствии цветов. Да. Правильно. Надо в салон, и тогда все станет как раньше, вернутся гармония, размеренность, привычный распорядок.
Грег откровенно любовался Мидом. Надо что-то срочно придумать, иначе парень его точно выгонит, а это перечеркнет все планы. По личному опыту Синицын знал, как просто заполучить кого-то, если постараться. А Мида хотелось и сильно. Страшно подумать, что он его чуть не убил. Зато познакомился... Весьма сомнительный плюс.
Грег наблюдал за лицом парня, поэтому видел, как тот закусил пухлую губку и охнул, снова забыв о ранке.
— Черт подери, — зашипел сквозь зубы, прикладывая палец к ранке.
— Мм, неужели я настолько хорош? – брякнул Синицын и замер, поняв ЧТО сейчас сморозил. Ореховые глаза прищурились, в палате воцарилась тишина. – Я мастер массажа, говорят у меня правильные руки, — нашелся Грег и, засмеявшись, чересчур сильно сдавил пятку.
Мид дернул ногу на себя и засмеялся, охая от болезненной пульсации, ребра ныли. Смешно, больно – замкнутый круг.
— Массажист-недоучка, чуть ступню не открутил.
Тихий искренний смех заполнил палату, Грег улыбался. Он и не знал, что можно так открыто и беззаботно хихикать. На парня точно напала смешинка, остановиться не получалось. Альба уткнулся лицом в подушку, постепенно затихая.
— Фух, устал, теперь ребра ноют и спина чешется.
Синицын воспрял духом:
— А вдруг у тебя аллергия на какое-то из лекарств или больничное белье? Дай посмотрю спину.
— Иди ты.
— Повторяешься. Я же по-дружески, — резко задрал футболку Грег, пресекая спор.
— Ты что творишь?! – Альба начал крутиться, но ребра отзывались болью, и сопротивление вышло вялым.
— Не веди себя как ребенок. Мы оба взрослые мужчины, а ты как девица сейчас ломаешься.
— Я не девушка!
— А я не пристаю, так что можешь быть спокоен за свою честь, — Грег поскреб ногтями между лопаток, и Мид прогнулся, урча от удовольствия.
— Эрогенная зона?
— Перестань. У тебя все шутки горизонтальные?
— А ты хочешь, чтобы были?
— Ты сказал, приставать не собираешься, — Мид спрятал руки под подушкой, подтащив ее к себе.
Ладони у Синицына оказались теплыми и сухими, совсем не шершавыми, а гладкими. Они уверенно скользили по спине, поглаживая и разогревая, даже боль под ними отступала. Ребра успокаивались, и Мид блаженно вздохнул.
— А я соврал, — хрипловато отозвался Грег.
Мид повернулся, он среагировал даже не на саму фразу, а на то с какой серьезностью она была произнесена. Карие глаза встретились с голубыми, руки продолжили гладить спину. Хотелось уточнить. Узнать больше об этом человеке. Но Мид решил не лезть в чужую жизнь из любопытства, но пришло чувство, что ему доверили нечто важное. Стало одиноко. Появилось сожаление об упущенном, словно было много возможностей, которыми он не воспользовался в свое время. Мид прикрыл глаза, и голова вернулась на подушку.
Синицын возликовал. Он видел, что Альба пусть и промолчал, но не оттолкнул, не попросил остановиться, а значит, Грег подобрался еще ближе к этому русоволосому парню.
Момент нарушила медсестра. Молодая девушка с собранными в высокий хвост светлыми волосами застыла на пороге. Мужчины уставились на нее, она — на них, продолжая держать в руках тюбик.
Перед ее глазами стояла чудесная картинка. Руки темноволосого мужчины лежали на пояснице больного, словно обнимая за талию. Заглянувшее в палату солнце освящало их фигуры, вокруг головы Грега образовался ореол, а волосы Мида сильно отливали медью. Девушки показалось нечто интимное во всем этом, и щеки тронул румянец. Она кашлянула и, подойдя к койке, протянула Синицыну тюбик.
— Вот, раз уж вы все равно... – медсестра не смогла подобрать слова. – Гм, вотрите эту мазь в грудную клетку, только осторожней с ребрами.
Девушка бросила взгляд на приоткрывшего рот Мида, его волосы красиво упали на лицо. В карих глазах стояла какая-то растерянность.
— Спасибо, — Грег взял тюбик из рук застывшей медсестры. Он покосился на Альбу и подмигнул девушке, та сильней покраснела и, улыбнувшись, выскользнула за дверь.
— По-моему, она что-то не так поняла... – протянул Мид.
Синицын выдавил гель на ладонь и растер.
— О, значит, ты допускаешь возможность истолковать нас превратно, — Грег положил ладони на лопатки и стал спускаться ниже круговыми движениями. – Это радует.
— Не меня.
— А я не уточнял кого.
— Ты скоро уйдешь? – нахмурился Мид. Ему перестал нравиться разговор, и вообще, он ощущал себя странно. Девушка наверняка расскажет остальным медсестрам, а если прибавит от себя, то о Миде начнут думать всякое... всякое... неправильное. И это нервировало.
— Домажу и уйду.
Грег сейчас вздохнул? Альба хотел повернуться и посмотреть на своего визитера, но солнышко так приятно пригревало спину, а из-за мази прикосновения стали ощутимей, Мид решил расслабиться и ни о чем не думать. До поры до времени.
Глава 4
На улице прохладно несмотря на май месяц. Ветер доносит запах цветущих яблонь, воздух наполнен пряным ароматом. Григорий застегнул ветровку и направился во внутренний дворик. Где-то здесь видели того котенка, и Синицын старательно искал его пятый вечер подряд. Неторопливым шагом Грег мерил двор, прислушиваясь к звукам и осматриваясь. Под ногами шуршала каменная крошка, впереди виднелась детская площадка.
Маленький котенок вряд ли уйдет далеко с насиженного места, наверняка, он родился тут, а значит обитает неподалеку. В теории оно, конечно, так, но Синицын решил, что сдастся, если не найдет животное в ближайшие дни. Заглядывая под скамейки и машины, Грег злился, не понимая, как вообще пришла в голову эта чертова идея. Взрослый двадцатишестилетний мужик вечерами ищет бездомного котенка, желая порадовать второго взрослого двадцатитрехлетнего мужика, который, судя по всему, еще и натурал. Точнее, натурал, помешанный на цветочках! Ну не тупость ли? А если учесть, что того навещал начальник с симпатичными девушками, бросающими восхищенные взгляды на Мида, которые парень не замечал, в голову приходила нехорошая мысль о полной асексуальности Альба. Григорий вздохнул и со злостью пнул камушек. Вот и какого лешего он тратит свое время?
За неделю общения с Мидом Грег знал о нем только общую информацию. Альба оказался известным в столице флористом, участвовал в международных конкурсах и нередко побеждал, зарабатывал приличные деньги. Григорий и сам в них не нуждался. Обладая неплохой интуицией и умением чувствовать людей, он раскрыл себя на должности менеджера по персоналу. Синицын давно привык ежедневно общаться с множеством людей, и оттого замкнутость Миддлемиста удивляла. Она ничем не объяснялась, разве что парень осознанно не подпускал к себе. Но опять вставал вопрос: почему? Грег в задумчивости пнул пустую банку, та заскрежетала по асфальту, раздался глухой стук о мусорку, и кошка серой тенью скользнула под скамейку. Мужчина выругался, нашел время шуметь.
— Кыс-кыс-кыс, — стал красться Синицын.
Кошка развернулась в противоположную сторону, намереваясь перебраться в более безопасное место, но зашуршал пакет, и запахло чем-то съедобным.
Грег видел, что это взрослое животное, но котенка он так и не нашел, зато в кармане оставался запас вкусностей. Не пропадать же им. Мужчина, не таясь, высыпал рыбное ассорти на бордюр и отошел к качелям. Устало сел на дощечку, мысли вернулись к Миду. Вот зачем отгораживаться от целого мира? Разве что найти свой, более прекрасный и... заполненный цветами. Но составление букетов не требует ведения отшельнического образа жизни. Альба может проводить время с друзьями, черпая из окружения вдохновения, и продолжать творить.
Синицын остро чувствовал реальность, пространство вокруг. Он восхищался произведениями искусства и архитектуры, погружался в мир книг, слышал музыку в каплях дождя и тихую песнь догорающего заката, любил небо, звезды, ощущение ветра в волосах, но помнил и о людях.
Григорий относил себя к тем, кто твердо стоит на земле, и Мид казался ему каким-то нереальным, не от мира сего, небесным странником, нырнувшим под колеса его машины. Мужчина оттолкнулся, и качели тихо скрипнули, кошка настороженно повела ухом, но от лакомства не оторвалась. Детская площадка погружалась в сумрак, редкие прохожие незаметными тенями спешили домой. Шум с дороги заглушали высившиеся с четырех сторон здания, двор-«колодец», казалось, вымирал.
Грег вздохнул и начал раскачиваться. Изначально его мучило чувство вины, поэтому он ночевал в палате Мида, заранее договорившись о такой «льготе» с персоналом, и пришел к нему на следующий день. Встретив Михаила и девочек, узнал, что парень, по сути, сирота, от этого стало совсем паршиво. Перед глазами предстал закрытый гроб, живой круг из поклонников творчества, толпа сочувствующих, но абсолютно чужих людей. Незавидно как-то... А потом, Синицына потянуло к Альбу, стали заметны всякие мелочи. Например, привычка парня закусывать нижнюю губу, раздумывая, он часто чуть запрокидывал голову, а стесняясь или нервничая, прятал глаза под челкой.
Все сильнее хотелось растормошить Мида, вызвать хоть какие-то эмоции. Григорий решил поработать раздражителем, даже рискнул, намекнув о своей ориентации. Выходило, что Миддлемист его понял правильно, и раз не оттолкнул, значит можно подступиться. И найдя котенка, Синицын планировал увеличить свои шансы. Вот только животное никак не попадалось на глаза.
Грег стал водить носком ботинка по песку, ладони холодил металл качелей и пальцы начали замерзать. Грег прокручивал свои беседы с Мидом, мысленно набрасывая дальнейший план действий. Взгляд упал вниз, импровизированные линии здорово походили на ромашку... Парень выругался, а сбоку раздалось шипение.
К кошке подходили еще две, и та шипела, не желая делиться. Синицын поднялся, руки захлопали по карманам. Он припоминал, что купил в зоомагазине разный корм, не зная, что подойдет больше. Через пару минут вокруг Григория сидели пять кошек, одна черная даже позволила себя погладить. Животные довольно громко хрустели кормом, спеша насытиться.
Синицын не сразу заметил еще одного гостя. Грег удивленно моргнул, губы растянулись в предвкушающей, немного кровожадной на вид, улыбке. Белый котенок с заметным черным пятном на задней лапе сидел в стороне, не решаясь подойти. Группа старших сородичей его пугала, человек опасным не выглядел, но доверия не внушал.
Гипнотизируя взглядом нежданный подарок судьбы, Григорий стал красться, ласково нашептывая всякие глупости. Котенок скептически наблюдал за действиями мужчины, не понимая, чего от него хотят, чувство опасности забило тревогу. Вспоминалось, как он и сам вот так вот охотиться за наглыми воробьями... Прижав уши и зашипев напоследок, зверек взял низкий старт. Лапы шустро засучили по песку, а затем и траве, когда котенок шмыгнул под скамейкой и выбежал на газон. Синицын, рассудив, что второго шанса у него не будет, метнулся следом. На ходу перепрыгнул заборчик вокруг детской площадки, глаза неотрывно следили за метаниями животного.
Одна из кошек, довольно облизывалась, наблюдая за развернувшимся представлением. Человек скрылся в кустах, хрустнула ветка, раздались истошное мяуканье и приглушенный мат. Розовый кошачий язычок прошелся по грудке, приглаживая выбившиеся шерстинки, кончик хвоста тревожно задергался, но угощение заканчивалось, и кошка решила не отвлекаться. На зубах захрустели аппетитные кусочки.