Все же неприятных ощущений совсем избежать не удалось, и Синди напрягся и замер, прерывисто дыша и пытаясь расслабиться, уговорить свое тело не сопротивляться. Майк ждал его с потрясающим терпением, не торопил и давал привыкнуть, он что-то шептал успокаивающе, но Синди не мог разобрать ни слова. В какой-то момент тянуть стало невыносимо, и он сам дернулся навстречу со всем желанием. Майк пытался придержать его, но Синди было уже море по колено, страсть превращала промедление в пытку, ему плевать было на легкую боль, ему хотелось получить Майка целиком и полностью, обнять и не отпускать, слиться в одно целое. Уже на грани ему захотелось увидеть глаза партнера, но Майк запрокинул голову, и поймать его взгляд было невозможно, так что Синди сам уперся затылком в кровать и зажмурился, под плотно закрытыми веками мелькали вспышки.
Кажется, он кричал.
Какое-то время Синди лежал с закрытыми глазами, ему было тепло и уютно, потому что Майк не повалился сверху, а упал рядом, и можно было греться об его горячий бок. Говорить не хотелось, как и активно действовать. Синди даже задремал ненадолго, а проснулся от того, что ему стало холодно. Оказалось, что Майк ушел в душ — оттуда доносился шум воды. «Чистюля», — с удовольствием подумал Синди. Он тоже не отказался бы от душа, а потом хотелось так и лежать здесь, в номере, чувствуя рядом сильное теплое тело, дремать, а может, и повторить еще раз… или два… При мысли об этом Синди лукаво улыбнулся и открыл глаза.
Оказалось, что Майк уже успел вымыться, а теперь стоял посреди комнаты уже в брюках и надевал рубашку. Заметив, что Синди проснулся, он подошел и с улыбкой растрепал черные волосы любовника.
— Ты собираешься мыться? Поторопись, пока я одеваюсь. Я отвезу тебя домой.
— Что? — спросил Синди, не веря своим ушам. — А… ээ… а ты куда? Ты же говорил, что снял номер на ночь!
— Ну да, на ночь. Почасовая оплата тут не практикуется. Но если хочешь, можешь остаться и тут до утра.
— А ты-то куда?!
— Домой. Завтра совещание, а у меня с собой ни материалов, ни доклада. Я не могу остаться.
Синди был так потрясен, что беспрекословно отправился в душ. Получалось, что это… все? И никаких разговоров, повторений и засыпания рядом и не должно было быть? Синди сказал себе, что главное они с Майком уже получили, не нужно придавать романтическим бредням большое значение. Объяснение получалось неубедительным, а при попытке сказать что-то подобное вслух во рту появился вкус картона. Синди был обижен за свои несбывшиеся желания, за объятия и уют, за утро, которое он уже успел себе придумать. Ничего этого не могло случиться, и он чувствовал себя ребенком, не получившим подарка на день рождения. Можно было переночевать здесь, в номере, но при мысли о том, что придется провести ночь одному на постели, где они были вдвоем, Синди скривился.
— Ты остаешься? — спросил его Майк, когда Синди вышел из душа. Синди огляделся в поисках своей одежды и мрачно ответил:
— Отвези меня домой.
На обратном пути в машине снова повисла тишина, но как это молчание, полное обиды Синди и, как ему казалось, равнодушия Майка, отличалось от того, которое возникло в салоне автомобиля по пути в «Хайлэнд»! Тогда Синди волновался и был полон предвкушения, теперь же его грызли обида и разочарование. Раньше он не смотрел на Майка, потому что боялся выдать свои чувства. Теперь он отворачивался, потому что не хотел видеть спутника. Майк о чем-то спросил, кажется, не холодно ли, Синди что-то неопределенно хмыкнул.
— Что-то не так?
«Браво. Бинго. Ты заебись какой умный, возьми с полки пряник. Вообще-то не так все с той минуты, как ты вышел из душа!».
Поскольку ничего из этой тирады вслух высказано не было, Майку пришлось искать решение самому.
— Тебе… не понравилось?
В его голосе скользнула такая искренняя тревога за свою состоятельность в постельных делах, что Синди невольно рассмеялся.
— Нет, — отозвался он ядовито, — мне сравнивать не с чем. Даже с тобой в другие моменты. Я хотел это исправить, но ты меня обломал.
— Ах, вот в чем дело, — понял, наконец, Майк. Он помолчал немного, автомобиль летел по ярко освещенной магистрали, как хищная черная птица. — Синди, я на самом деле работаю. Много. С этим приходится считаться, потому что даже когда я… устраиваю личную жизнь, меньше работы у меня не становится. Как и больше свободного времени, как тебе — да и мне тоже — хотелось бы.
— И ты предлагаешь трахаться по расписанию? Или в перерывах между совещаниями или что там у тебя еще бывает?
— Да можешь ты выслушать спокойно или нет?! — инженер впервые выглядел по-настоящему рассерженным тем, что Синди не мог понять очевидные для него, Майка, вещи. — Или ты способен думать только о себе?
«А кто еще обо мне подумает? Уж не ты ли?»
— Да, я много работаю, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь, — продолжал тем временем Майк. — И сейчас хочу поехать домой, чтобы нормально выспаться — не могу я спокойно расслабиться в гостиничном номере. Это так трудно понять? При чем здесь расписания и совещания? Да, ты мне нравишься, но какого черта ты заставляешь меня оправдываться?
— Ничего я не заставляю… — попытался вставить слово Синди, но безуспешно.
— Я не… попрыгун-стрекозел, чтобы бездельничать в свое удовольствие. Если тебя это не устраивает, можешь искать себе богатого раздолбая, способного только прожигать деньги. Я хотел продолжить наши отношения, но ты же не думал, что я изменю ради тебя всю свою жизнь?!
«Я хотел продолжить наши отношения…»
— Теперь, значит, не хочешь? — тихо спросил Синди. — Ну, продолжать.
— Вообще-то хочу, — ответил Майк, который выпустил пар и уже говорил спокойнее. — Но без истерик и без попыток переделать меня и отучить работать.
— Что я, учитель, что ли… — пробормотал Синди. — А кто такой попрыгун-стрекозел?
— Что? А, это. Это мужской вариант Попрыгуньи Стрекозы из старой терранской басни. Не читал?
Синди мотнул головой. Он никогда не интересовался терранской литературой, да и вообще читал мало.
— Смысл в том, что если не будешь работать, а только развлекаться, то в итоге останешься босым и голодным на улице.
Это Синди прекрасно понимал и без всяких басен. Более того, их семейство было прекрасной иллюстрацией к ней — если не было работы, то не было и еды, приходилось выкручиваться. Танцор подумал, что древние терранцы, наверное, были какими-то отсталыми, если им приходилось разжевывать простейшие вещи. А вот одержимость Майка работой казалась ему странной, хотя, поразмыслив, Синди решил, что все так и получается: инженер работает куда больше, вот и зарабатывает куда больше… Что-то в этой схеме ему не нравилось, но он не успел понять, что, потому что машина затормозила около его дома.
— Ну, — хмуро спросил Майк, — что ты надумал?
Синди не решился рассказать ему про отсталых древних терранцев, про которых успел что-то надумать.
— Будешь воротить нос, если я решу потратить время не на твою персону? — спросил Майк еще мрачнее. Синди покосился в его сторону. Лицо мужчины за рулем было сердитым, усталым, он выглядел встревоженным и совсем не походил на человека, который решил развлечься с понравившимся парнем и вышвырнуть его вон. Синди вспомнил прикосновения нежных рук, поцелуи, пристальный взгляд…
— Не буду, — помотал головой Синди. — Я не знал, что это так важно. Вряд ли мне понравится, если ты будешь все время пропадать на работе… ну, кому это понравится! Но я понимаю…
— Вот и отлично, — кивнул Майк, и с его лица стало пропадать сердитое выражение. — Такова моя жизнь, и с этим ничего не сделаешь.
Он внезапно протянул руку и придвинул Синди к себе, танцор ткнулся носом в широкое плечо и подумал, что, наверное, и правда зря так обиделся, Майк не желал ничего дурного… В конце концов, Синди прекрасно знал, что такое проблемы с работой! Он вздохнул и прикрыл глаза. Обида постепенно испарялась, и тишина в салоне на этот раз стала умиротворенной.
— Все, — Майк деликатно, но твердо отстранил Синди от себя. — Мне пора. Я позвоню.
Синди кивнул и выбрался из автомобиля.
После насыщенного событиями вечера даже собственный подъезд показался ему каким-то незнакомым. Проходя к лифту, Синди словно впервые заметил исписанные стены, потрескавшуюся плитку и поцарапанную панель вызова. «Как мы бедно живем», — подумал он внезапно, вспомнив сияющий холл и прекрасно обставленный номер «Хайлэнда». — «Работаем, работаем, а даже мебели нормальной нет. Неужели надо вкалывать, как Майк, чтобы позволить себе приличное жилье?..» Танцор попытался представить, что было бы, если бы он стал работать каждую ночь. Выводы напрашивались невеселые: если танцевать без перерывов, как он, каждую ночь напролет, то очень скоро можно перегореть. Это уже не говоря о том, что пришлось бы перейти полностью на ночной образ жизни. Либо Синди смог бы выдержать такие нагрузки, либо, что казалось более вероятным, возненавидел бы любимую работу, это повлияло бы на его танцы, и в итоге его бы еще и вышибли, потому что публике вряд ли может понравиться замученное, усталое существо.
«Может, я слабовольный», — размышлял танцор, прислонившись к стенке лифта. — «А может, это потому, что Майк инженер, работает головой, а не как я, ногами…»
Он так не понял, что так зацепило его в рассуждениях Майка, и махнул рукой.
Дома его встретила сонная растрепанная Фредди, засидевшаяся за срочным заказом.
— Где тебя носило? — зевнула она. — На свидании?
— Ага, — кивнул Синди.
— И как прошло?
— Отлично, — твердо сказал Синди. — Мы встречаемся.
Они на самом деле стали встречаться. Майк перезвонил через день, и Синди, непроизвольно напрягшийся, словно приготовившийся к упрекам, постепенно расслабился и убедился, что никто не собирается его ни в чем обвинять. Они встретились в тот же вечер, Майк был обходителен, весел и уверен в себе, и разговор, начатый в машине, продолжился в уютном кафе. А потом снова был номер «Хайлэнда», только жуткое волнение и страх пропали, а появилось радостное ожидание, которое вполне оправдалось. На этот раз Майк не заказывал номер заранее, и Синди понял это так, что инженер, как и он сам, не знал, чего ждать от их свидания. В остальном же он был все так же нежен, терпелив и внимателен, и Синди совершенно забывался в его руках… и Майк снова уехал почти сразу. Танцор промолчал, хотя прошлая обида снова дала о себе знать, но он запретил ей как-то проявляться. Он не хотел терять Майка, а было очевидно, что это произойдет, как только Синди попробует встать между ним и работой.
То, как инженер относился к своей работе, потрясало танцора. Он сам не мыслил жизни без танцев, которые его кормили, но такого трепетного отношения не было даже у него. Когда Майк говорил о новом проекте, у него горели глаза, а остановить поток рассуждений было трудно. При упоминании о боссе инженер невольно расправлял плечи и поднимал голову, словно собирался отчитываться прямо сейчас.
— Вот офис нашей компании, — сказал он однажды, проезжая по одной из центральных улиц, и в его голосе Синди послышалась нежность.
— Хоть своди меня туда как-нибудь! Узнаю, что у вас за чудо-место такое, — весело ответил он, но Майк почему-то перевел разговор на другое. Синди был этому только рад, потому что, по его мнению, разговоров о компании и начальстве было и так слишком много.
В остальном же, когда тема работы не поднималась, Майк был просто идеальным любовником. Он заезжал за Синди вечерами, и они отправлялись гулять. Оказалось, что Майк знал Анатар куда лучше Синди и щедро делился с ним своими знаниями, показывая свои любимые места — то тихие парки, то шумные скверы, то кафе, где его уже давно знали и старались обслужить как можно лучше в надежде на хорошие чаевые. Скупердяем Майк не был, это абсолютно точно.
Однажды они приехали к Солнечному мосту на закате, и Синди только ахнул, когда увидел, как огненные лучи заливают эту громадную конструкцию, кажущуюся, несмотря на свои размеры, неимоверно тонкой и изящной. Шпили, на части которых крепились фонари, а часть была декоративной, пронзали вечернее небо.
— Может, поднимемся туда? — с надеждой спросил Синди.
Майк покачал головой.
— На самом мосту всегда слишком много людей. Это портит все удовольствие. Здесь самое лучшее место, и о нем мало кто знает.
Синди пригляделся и был вынужден признать правоту спутника — в толпе, которая наводняла пешеходную дорожку, невозможно было испытывать то очарование, которое он ощутил только что. Синди разулся и сделал несколько шагов по молодой траве. Внизу, под обрывом медленно несла свои воды в океан Ия, позади остался один из парков, где собирались на тренировки экстремалы, а впереди изгибался, растопырив шпили, словно лучи, Солнечный мост.
— Я готов остаться тут жить, — сказал Синди. — Поставить палатку, готовить пищу на костре и встречать с тобой рассвет, глядя на мост.
— А не заскучаешь в обществе офисного сухаря? — засмеялся Майк.
Синди поймал его руку и слегка сжал обеими своими.
— Мне никогда не бывает с тобой скучно.
Это было чистой правдой. Синди нравились их разговоры обо всем на свете, Майк был прекрасно образован, и танцор иногда чувствовал себя рядом с ним последним неучем. Впрочем, инженер не сердился на глупые вопросы и всегда готов был объяснить непонятное. У него неплохо это получалось, и Синди впитывал знания… если только не отвлекался от сути объяснения на то, как пальцы Майка машинально отбивают ритм по столешнице или ветер шевелит его волосы.
А вот разговаривая на бытовые темы, они часто не совпадали во мнениях. Например, Майк считал, что безденежье можно объяснить только бездельем и нежеланием трудиться.
— Подожди! — сердился Синди. — Хочешь сказать, что мы живем небогато, потому что не хотим работать? То есть, то, что Фредди иногда ночами сидит над заказами, не в счет? Разве виновата она, что заказы бывают не постоянно?
— Могла бы сделать себе лучшую рекламу.
— Как?! Да она и так все получает благодаря тому, что ее знают! Или вот Джу. Джу! Она работает медсестрой, она исполнительная, она умница! Разве она виновата, что ей мало платят?
— Хм. Если она на самом деле такая умная и талантливая, то могла бы поискать место с окладом повыше.
— Майк, — горько засмеялся Синди, — ты хоть раз на бирже труда был? Это же пиздец! В Анатар каждый день приносит кучу народа, который и ее-то место с руками оторвет, чего там говорить про «оклад повыше»! Где ей взять это место?!
— В конце концов, та же твоя Фредди могла бы освоить другую профессию, если за заказы ей платят так мало.
— Почему? Она талант, у нее получаются классные вещи, а ты предлагаешь ей переучиться?
— Не все в этой жизни получается так, как мы хотим. Можно и потерпеть, зато иметь достойную жизнь с нормальным заработком.
— Ага, и треть этой жизни горбатиться над каким-нибудь отстоем! Нет, с тобой невозможно разговаривать! — кипятился Синди.
Майк еще пытался объяснить ему что-то про законы рынка, но Синди отбивался, матерился чаще обычного, чего Майк не выносил, и слушать не желал. В итоге все заканчивалось ссорой, которая могла затянуться и на неделю, пока кто-нибудь первым не делал шаг к примирению.
— Почему Фредди так тратится на помощь другим, когда вам самим иногда есть нечего? Конечно, у вас такие дыры в бюджете. Благотворительность в ущерб себе… — спросил однажды Майк.
— Если бы она этого не делала, я бы с тобой сейчас не разговаривал, — отрезал Синди.
Да, в разговорах о жизни они редко находили общий язык и в итоге постарались свести споры к минимуму. Что же до дискуссий на отвлеченные темы, то Синди не мог не признавать первенства Майка, который был куда лучше эрудирован, чем он сам. В основном эти познания касались профессии инженера, но и в части других наук, а также живописи и литературы, особенно терранской, Синди безнадежно проигрывал, хотя и успел многого нахвататься, общаясь со знакомыми Фредди. Впервые в жизни остро осознавая свое невежество, Синди старался исправить положение, но полюбить поэзию так горячо, как его партнер, он не смог, а науки требовали много времени, которого у танцора, занятого работой, свиданиями и домашними делами, не было. Возможно, захоти он по-настоящему выучиться, то нашел бы пару часов в день, но его желание было основано не на природной склонности, а на стремлении не отставать от любовника, поэтому дело так и заглохло. Синди не мог пересилить себя и отказываться от очередной вечеринки у Фредди ради корпения над статьями и книгами.