Даниэль, должно быть, обернул его вокруг ее шеи пока она спала. Ее глаза заслезились снова, и на этот раз от счастья.
- Где ты...
- Открой его. - улыбнулся Даниэль.
Последний раз, когда у нее был этот медальон, их совместная фотография озадачила ее. Даниэль сказал, что расскажет, когда была сделана фотография при их следующей встрече. Она была сделана во время их следующей встречи. Которая не произошла. То упущеное время в Калифорнии было тревожным и коротким, наполненное глупыми упреками, которые она уже сейчас не могла себе представить с Даниэлем.
Люси была рада ждать, потому что когда она открыла медальон на сей раз и увидела крошечную фотографию позади стеклянной пластины — Даниэля в галстуке-бабочке и Люси с причесанными короткими волосами — она немедленно узнала, что это было.
- Люсия, - прошептала она. Это была молодая медсестра, с которой столкнулась Люси, когда ступила через Предвестник в Первую мировую войну в Милане.
Девочка была намного моложе, когда Люси встретила ее, милая и немного нахальная, но именно поэтому настоящая Люси сразу же восхитилась ею.
Теперь она улыбалась, вспоминая, как Люсия с удивлением смотрела на ее модную стрижку и шутила, что все солдаты влюблены в Люси. И понимала, что если бы она осталась в итальянском госпитале подольше, и если бы обстоятельства были иными... совсем другими, они могли бы стать хорошими подругами.
Она посмотрела на Даниэля, сияя, но это ее выражение быстро погасло. Он уставился на нее, будто его ударили.
- Что-то не так? - Она опустила медальон и ступила к нему, оборачивая свои руки вокруг его шеи.
Он покачал головой, пораженный.
- Не могу привыкнуть к тому, что можно с тобой поделиться этим. Выражение твоего лица, когда ты узнала этот снимок. Это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видел.
Люси покраснела и улыбнулась, она не могла ничего произнести, и ей хотелось плакать одновременно. Она его понимала.
- Мне жаль, что я оставил тебя одну, - сказал он. - Я должен был пойти и проверить кое-что в одной из книг Мэзотты в Болонье. Я полагал, что тебе нужно столько отдыха, сколько ты сможешь получить, и спящей ты выглядела такой красивой, что я просто не мог разбудить тебя.
- Ты нашел то, что искал? - спросила Люси.
- Возможно. Мэзотта подсказал мне одну площадь в городе. Он в основном историк искусств, но знает свою область лучше любого смертного, которого я когда-либо встречал.
Люси присела на красную бархатную скамейку гондолы, похожую на кресло для двоих с обитой черной кожей подушкой и высокой, фигурной спинкой.
Даниэль погрузил весло в воду, и лодка скользнула вперед. Вода была пастельного ярко-зеленого цвета, и пока они скользили, Люси могла видеть целый город, отраженный в гладком колебании ее поверхности.
- Хорошие новости в том, - сказал Даниэль, смотря на нее из-под края своей шляпы, - что Мэзотта думает, что знает, где находится реликвия. Я держал его препирающимся до восхода солнца, но мы, наконец, нашли соответствие моего эскиза с интересной старой фотографией.
- И?
- Как оказалось, - Даниэль повел запястьем, и гондола грациозно описала острый угол дома и проплыла под низкой аркой пешеходного моста, - подносом является ореол.
- Ореол? Я думала, что только у ангелов на поздравительных открытках бывают ореолы. - Она подняла голову на Даниэля. - А у тебя есть ореол? - Даниэль улыбнулся, будто счел вопрос очаровательным.
- Не в виде золотого кольца, я думаю. Насколько мы можем сказать, ореолы - представления нашего света в том виде, который могут постичь смертные. Ты видела фиолетовый свет вокруг меня в Мече и Кресте, например. Я так понимаю, Габби никогда не рассказывала тебе историй о том, как позировала для Да-Винчи?
- Что она делала? - Люси едва не подавилась своим бомболини.
- Он, конечно, не знал, что она была ангелом, но согласно ей, Леонардо говорил о свете, который, казалось, исходил изнутри нее. Именно поэтому он нарисовал ее с ореолом, окружающим ее голову.
- Стоп. - Люси в удивлении покачала головой, когда они скользнули мимо любовной парочки в одинаковых мягких фетровых шляпах, целующихся в углу балкона.
- Дело не только в нем. Так художники изображали ангелов с тех пор, как мы впервые пали на Землю.
- И сегодня мы должны найти ореол?
- Есть описания других художников. - Лицо Даниэля стало мрачным. Духовые инструменты неуклюжей джазовой записи звучали из открытого окна и, казалось, заполняли все пространство вокруг гондолы, заглушая рассказ Даниэля.
- Это очень старая скульптура ангела, еще с доклассической эры. Она настолько стара, что личность художника неизвестна. Она из Анатолии, и как и остальная часть экспонатов была украдена во время Второго Крестового похода.
- Так мы просто пойдем, найдем скульптуру в церкви или музее, или где бы там ни было, снимем ореол с головы ангела и отправимся на гору Синай? - спросила Люси.
Глаза Даниэля потемнели в течение доли секунды. - Пока, да, это наш план.
- Звучит слишком просто, - сказала Люси, отмечая запутанность зданий вокруг нее — высокие куполообразные окна в одном, зеленый сад трав, ползущий по окну другого.
Все, казалось, спускалось в ярко-зеленую воду, отдавая безмятежностью.
Даниэль смотрел мимо нее, освещенная солнцем вода отражалась в его глазах.
- Увидим насколько просто это будет. - Он искоса посмотрел на деревянный знак ниже по кварталу, затем направил их из центра канала. Гондола покачивалась, потому что Даниэль направил ее к остановке напротив кирпичной стены с ползучими виноградными лозами. Он ухватился за один из швартовых реек и привязал гондолу веревкой вокруг нее. Лодка заскрипела и натянулась напротив своей привязи.
- Это адрес который мне дал Мэзотта. - Указал Даниэль на древний кривой каменный мост, который находился где-то между романтикой и ветхостью.
- Мы пойдем по этой лестнице и направимся в палаццо. Это должно быть недалеко.
Он выпрыгнул из гондолы на тротуар, протянул свою руку Люси. Она последовала за ним, и, взявшись за руки, они перешли мост.
Когда они прошли мимо пекарской стойки, мимо продавцов продающих ВЕНЕЦИАНСКИЕ футболки, Люси не могла прекратить оглядываться на другие счастливые пары: все здесь, казалось, целовались, смеялись. Она убрала пион из-за уха и положила его в свой кошелек. Она и Даниэль были на миссии, а не на медовом месяце, и если они потерпят неудачу, других романтических встреч уже никогда не будет.
Их темп ускорился, когда они повернули налево, на узкую улицу, а затем на право, на широкую открытую базарную площадь.
Даниэль резко остановился.
- Предпологается, что мы на месте. На площади. - Он с недоверием смотрел вниз, на адрес, утомленно качнув головой.
- Что-то не так?
- Адрес, который мне дал Мэзотта, это та церковь. Он мне не говорил об этом. - Он указал на высокое здание с францисканскими шпилями, с треугольными розовыми окнами из цветного стекла. Это было массивная, господствующая часовня с бледно-оранжевым корпусом и ярко-белой отделкой вокруг окон и большого купола.
- Скульптура-ореол- должна быть внутри.
- Хорошо. - смущенно пожав плечами, Люси шагнула к церкви. - Давай войдем и проверим ее. - Даниэль переместил свой вес. Его лицо внезапно побледнело. - Я не могу, Люси.
- Почему?
Тело Даниэля напряглось с ощутимой нервозностью. Его руки казались пригвожденными к бокам, а его челюсть была сжата так плотно, будто была связана. Она не привыкла к тому, чтобы Даниэль был неуверенным.
Это было странное поведение.
- Значит ты не знаешь? - спросил он.
Люси покачала головой и Даниэль вздохнул.
- Я думал, что может в Береговой линии они, возможно, научили тебя... дело в том, что если падший ангел войдет в храм Божий - все там будет охвачено огнем, - быстро произнес он. Мимо них по площади прошла экскурсионная группа немецких школьниц в клетчатых юбках, которая приблизилась к входу церкви.
Люси наблюдала как несколько из них обернулись, чтобы посмотреть на Даниэля, перешептываясь и хихикая друг с другом, они поправляли свои косы на случай, если он посмотрит в их сторону.
Он смотрел на Люси. Он все еще казался возбужденным. - Это одна из многих мало известных деталей нашего наказания. Если падший ангел желает повторно встать на сторону благодати Божьей, то он должен приблизиться к Трону непосредственно.
Никаких коротких путей.
- Неужели ты ни разу не заходил в церковь? Ни разу за все тысячи лет, что ты провел здесь?
Даниэль покачал головой.
- Не был ни в храме, ни в синагоге или мечети. Самым близким, к чему я приближался, был крытый бассейн в Мече и Кресте. Когда он был осквернен и превращен в спортивный зал, запрет был снят.
Он закрыл глаза.
- Арриана однажды вошла в церковь, сразу после того, как пала с Небес. Она не знала, что этого нельзя делать.
То, как она описывает это...
- Так вот где она получила шрамы на своей шее? - Люси инстинктивно коснулась собственной шеи, вспоминая свой первый час в Мече и Кресте: Арриана, передающая украденный швейцарский нож и требующая, чтобы Люси подстригла ее. Она была не в состоянии отвести взгляд от странных мраморных шрамов ангела.
- Нет. - Даниэль отвел взгляд, неудобно. - Это было нечто другое.
Группа туристов расположились со своим гидом перед входом. В то время, как они разговаривали, десять человек заходили и выходили из церкви, не переставая оценивать красоту здания или его значение - и все же Даниэль, Арриана, и целый легион ангелов никогда не могли ступить внутрь.
Но Люси могла.
- Я пойду. Я знаю на что похож ореол из твоего эскиза. Если он будет там, то я найду его и...
- Ты можешь войти, это правда. - Даниэль кивнул.
- Другого выхода нет.
- Без проблем. - Люси пыталась выглядеть беспечной.
- Я буду ждать прямо здесь. - Даниэль выглядел сопротивляющимся и облегченным в то же самое время. Он сжал ее руку и сел на бортик фонтана в центре площади и объяснил на что должен быть похож ореол и как его вынуть.
- Но будь осторожна!
Ему больше тысячи лет, и он хрупкий. - Позади него херувим выпустил бесконечный поток воды. - Если появятся какие-либо затруднения, Люси, если что-то покажется тебе даже отдаленно подозрительным, беги обратно и найди меня.
В церкви было темно и прохладно, крестовидное строение с низкими стропилами и тяжелым ароматом ладана, скрывающегося в воздухе. Люси подняла английскую брошюрку с лестничной площадки, но поняла что не знает, какое название было у скульптуры. Раздраженная на себя, из-за того, что не спросила - Даниэль бы знал - она пошла по узкому нефу, позади рядов с пустыми церковными скамейками, глаза ее скользили по витражам с изображением Крестового похода, расположенным в больших окнах.
Хотя на базарной площади снаружи суетились люди, церковь была относительно тиха. Люси ощущала звук своих сапог для верховой езды по мраморном полу, когда проходила статую Мадонны в одной из маленьких вентильных часовен, находящихся в разных сторонах церкви. Плоские мраморные глаза статуи казались невозможно большими, ее пальцы, прижатые друг к другу в молитве, невозможно длинными и тонкими.
Люси нигде не видела ореола.
В конце нефа она встала в центре церкви под большим куполом, который пропускал умеренно жаркие утренние лучи солнечного света через свои высокие окна. Человек в длинной серой одежде стоял на коленях перед алтарем. Его бледное лицо и белые руки - в чашевидной форме у сердца - единственными выставленными частями его тела. Он шепотом пел на латыни: - Dies irae, dies illa.
Люси узнала слова благодаря ее латинскому классу в Довере, но не могла вспомнить, что они означали.
Когда она приблизилась, пение человека прекратилось, и он поднял свою голову, как будто ее присутствие прервало его молитву. Его кожа была так же бледна как у любого, кого она когда-либо видела, его тонкие губы, были почти бесцветны, когда он, нахмурившись, смотрел на нее. Она отвела взгляд и повернула налево в трансепт, который формировал крестовидную форму церкви, чтобы дать человеку пространство...
И обнаружила себя перед огромным ангелом.
Это была статуя из гладкого розового мрамора, которая сильно отличалась от так хорошо знакомых ей ангелов. Тут не было ни жизненного огня, который она видела в Кэме, ни той бесконечной задумчивости, которая ей так нравилась в Даниэле. Это была статуя, созданная невозмутимой верой для невозмутимой веры. Люси этот ангел казался безликим. Он смотрел вверх, в сторону Небес, его каменное тело сияло в мягких складках ткани собранной у него на груди и талии. Его лик, обращенный ввысь, на десять футов выше самой головы Люси, был искусно высечен рукой мастера - от переносицы до маленьких завитков волос над ухом.
Его руки поднимались к небу, будто прося прощения у кого-то свыше, за давно совершенный грех.
-Доброе утро.
От внезапного голоса Люси подпрыгнула. Она не заметила появления священника в темной рясе в самый пол, как и не видела резной красноватой двери плебании, из которой он появился.
У него был будто восковой нос, большие ушные раковины, и он был выше ее, что вызывало в ней неловкость. Она попыталась улыбнуться и сделала шаг назад. Как ей удастся украсть реликвию отсюда? Почему она не подумала об этом, когда была еще на площади. Если бы я она знала язык...
Тогда она вспомнила: Она могла говорить на итальянском языке. Она выучила его — более или менее — немедленно, когда ступила через Предвестник на линию фронта около Реки Пьяве.
- Это красивая скульптура, - сказала она священнику.
Ее итальянский не был идеален - она говорила больше как человек, хорошо знавший язык несколько лет назад, но со временем потерявший свою уверенность.
Тем не менее ее акцент был достаточно хорош, и священник, казалось, понял. - Действительно.
- Скульптор работал с помощью... зубила, - сказала она, разведя руки и как бы оценивая работу, - он как будто освободил его из камня.
Она старалась придать свои глазам как можно более невинный вид, отведя взгляд от скульптуры и поворачиваясь к ней спиной. Конечно, сделанный из золота ореол был на голове ангела. Но он не был закреплен так, как этом было показано на рисунке Даниэля. Может он был переделан.
Священник глубокомысленно кивнул.
- Не один ангел не стал свободным после грехопадения, - сказал он.
Даниэль рассказал ей о том, как снять ореол с головы ангела: схватиться его обеими руками как колесо и прокрутить осторожно два раза против часовой стрелки.
- Так как он сделан из стекла и золота, он был установлен на скульптуру позже. Так что его основание вкручено в камень - такое же отверстие есть и в ореоле. Нжно лишь два сильных, но осторожных поворота. И он отсоединится.
Она поглядела на обширную статую, возвышающуюся над их головами.
Верно.
Священник подошел, чтобы встать около Люси. - Это - Рафаил, Целитель.
Люси не знала ангела по имени Рафаил. Она задавалась вопросом, был ли он настоящим или создан церковью.
- Я, хм, читала в путеводителе, что он относится к эпохе до классической эры. - Она следила за тонким лучом мрамора соединяющего ореол с головой ангела. - Разве эта скульптура не была принесена в церковь во время крестового похода? - Священник скрестил руки на груди, и длинные свободные рукава собрались в локтях.
- Вы думаете об оригинале. Он находился к югу от Дорсодуро в Церкви Пикколо Мираколис на острове Печатей и исчез вместе с церковью, когда, как мы знаем, ушел под воду несколько столетий назад.
- Нет. - Люси тяжело сглотнула. - Я не знала этого. Его большие карие глаза уставились на нее.
- Вы должно быть плохо знакомы с Венецией, - сказал он. - В конечном счете здесь все уходит под воду. Это не настолько плохо, правда. Как еще мы стали бы так искусны в воспроизведении? - Он поглядел на ангела, провел длинными коричневыми пальцами по мраморному постаменту. Этот был создан на комиссионные всего за пятьдесят тысяч лир. Разве это не замечательно? - Это было не замечательно, это было ужасно. Реальный ореол утонул в море? Теперь они никогда не найдут его, они никогда не смогут найти точное место падения; они не в состоянии помешать Люциферу уничтожить их. Они только что начали эту поездку и уже казалось, что все потеряно.