Когда я оказалась внутри, он закрыл дверь, и нас окутала темнота. Благодаря моему зрению волка я видела очень хорошо, но моим глазам понадобилось несколько минут, чтобы приспособиться к тусклому свету.
На плечо опустилась гигантская рука Рэмси. Другая рука скользнула на талию, удержав меня от падения на поленницу, которую Расселы хранят здесь.
Голос Рэмси был низким рычанием в темноте.
– Ты подпрыгиваешь каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе. Мы должны играть правдоподобно, поэтому тебе нужно перестать бояться меня. Я не сделаю тебе больно.
Я посмотрела на него в изумлении, жесткие черты его лица приобрели форму в слабом свете.
– О, я не боюсь тебя.
Ну, отчасти боялась. Но главным образом я боялась всех мужчин, всех оборотней, и в значительной степени всего остального.
Глаза Рэмси отливали зеленым в тусклом свете.
– Тогда почему ты подпрыгиваешь, когда я к тебе прикасаюсь?
– Ну, во-первых, – начала я жизнерадостным тоном, – если ты не заметил, ты довольно большой, а я в некоторой степени маленькая. Твои руки всерьёз имеют размер бейсбольной биты.
Он молчал.
- Во-вторых, – я ринулась вперед, – в прошлом у меня был агрессивный парень, который меня укусил, – слова вылетали из меня с катастрофической скоростью. – Так что если меня застают врасплох, я не думаю, что это проблема с ними, я мысленно представляю, что это он меня трогает. Не принимай это на свой счет. На любого парня, прикоснувшегося ко мне, я отреагирую так же, так что я действительно не люблю, когда ко мне прикасаются. Потому что это выпускает волчицу наружу, к дополнению к плохим воспоминаниям, которые отчасти связаны с экс-бойфрендом. Так, хм... Не принимай это близко к сердцу.
Он ничего не сказал.
- Я делаю это не осознанно, так что тебе придется запастись терпением. Если ты схватишь меня, я скорее подпрыгну. Это – просто способ защиты. Кстати, я отскакиваю даже тогда, когда меня трогает сестра.
По-прежнему молчание. Черт возьми, я хотела, чтоб он что-нибудь сказал.
– Руки, – вдруг произносит Рэмси, ломая одностороннюю тишину.
– Прошу прощения?
Он протянул предо мной руку:
– Дай мне свою руку.
Я запаниковала, моё тело охватила дрожь, но я заставила себя успокоиться. Спустя мгновение я вложила свою руку в его, стараясь не смотреть, на сколько она мала, в сравнении с его.
Вся моя рука была практически размером с его ладонь. Если бы Рэмси меня ударил, было бы больно, гораздо больнее, чем когда Рой...
- Мы держимся за руки, – сказал мне Рэмси. – Все время. Если я к тебе прикасаюсь, ты уже не подпрыгиваешь. Это позволит нам выглядеть парой.
О. Я посмотрела на свою руку, покоящуюся на его открытой ладони.
- Это отличная идея.
Его рука сжала мою, ощущаясь непристойно теплой. У большинства оборотней естественная температура тела выше человеческой, но Рэмси был подобно печке.
Держать его за руку было странно успокаивающе, даже если мы стоим в непосредственной близости. Аромат его был тяжел в моих ноздрях – весьма приятный, насколько запах оборотня мог быть.
Волки, для меня, всегда пахли мокрой собакой, так что для него это нечестная сделка.
– Ты должна помнить, что мы – влюбленная пара, – произнес он хрипло.
Я фыркнула.
– Ты это тоже должен помнить. Когда я тебя поцелую, ты должен мне ответить.
Молчание. Я почти слышала, как его лицо становиться угрюмым.
– Я постараюсь, – неохотно пробормотал он.
– Если ты будешь продолжать хмуриться каждый раз, когда я тебя целую, то нам также нужно практиковаться с поцелуями, – прощебетала я.
Рэмси промолчал.
Ладно, у парня явно не было чувства юмора.
Когда молчание затянулось, я начала чувствовать себя неловко. Рэмси по-прежнему сжимал мою руку и стоял очень близко ко мне в темноте. Он ждет, чтобы я заговорила? Ушла?
– Это всё? – решилась я спустя несколько минут.
– Ты должна была сказать Бью, что не можешь перекидываться.
Странно нежное заявление застало меня врасплох.
– Превращение не должно быть болезненным. Ты не должна блевать кровью. Альфа Андерсонов правильно беспокоиться. Ты подвергла нас всех опасности. Ты подвергла сомнению наши отношения. Выглядело так, будто я не волнуюсь о твоем благополучии, когда ты так перекидываешься.
Мне что читают нотацию? Я ощетинилась.
– Спасибо за совет, – огрызнулась я – Буду иметь это в виду.
Я попыталась выдернуть руку, но он продолжал ее удерживать.
– Этим ты занималась сегодня утром? Пыталась перекинуться?
Я попыталась выдернуть руку:
– Не твое дело.
– Это мое дело, – серьезно ответил он. – Ты моя пара.
– Это – шоу, – возразила я. – И поверь далеко оно не зайдёт. Ты будешь свободен, как только я научусь легко перекидываться и скину волков со своей задницы. Что означает – ты избавишься от меня довольно скоро.
Я снова дернула руку и, на этот раз, он ее отпустил. Я прошагала мимо него к двери сарая.
– Если на этом очаровательная лекция окончена, я собираюсь пойти внутрь и поговорить с сестрой.
– И последнее, – произнес он после меня.
– И что же это?
– Не называй меня тем именем.
Тем именем? Я силилась вспомнить, а потом подавила смех.
– Медвежонок? У тебя какие-то проблемы с этим? Это просто глупое имя.
Он не смеялся:
– Не называй меня так.
Мои губы дрогнули, но я старалась сдержать улыбку.
– Это будет отличная маскировка. Все парочки называют друг друга глупыми словечками. Я уверена, что Бет и Бью делают так же. Ты привыкнешь к этому... Медвежонок.
И прежде чем он успел ответить, я выскользнула из сарая, и побежал к дому.
Бет встретила меня у двери с моей сумкой. Бью и Коннор стояли позади нее. Вот и поговорила.
Она обеспокоенно мне улыбнулась:
– Все нормально?
– Просто прекрасно, – сказала я бодро, забирая у нее сумку.
– Хорошо, – пробормотала Бет. – Ты завтра будешь на работе, как всегда? – ее взгляд задержался на мне, будто она пыталась что-то сообщить. – Я действительно не могу тебя жалеть, не тогда, когда Жизель больше нет.
В нашем агентстве обычно было пять сотрудников – двое днем, двое ночью и босс, чтобы нас контролировать.
Жизель, наш старый босс, была убита несколько дней назад, когда на Бетсэйби напал Вендиго. Бет взяла на себя бразды правления «Полуночными Связями», поэтому нам не хватало рук, так как она пыталась выполнять свою работу и управлять агентством.
И у человека, управляющим паранормальным бюро знакомств, может начаться серьезная головная боль.
Но не поэтому Бэт сказала, что не может меня жалеть. Она хотела поговорить и использовала работу в качестве оправдания.
– Конечно, – ответила я, – Я приду.
Тень легла на мое плечо, я оглянулась и увидела Рэмси. Он забрал мою сумку и, закинув ее себе на плечо, протянул руку мне.
Я вложила свою руку в его.
Бет уставилась на нас, затем улыбнулась.
– Тогда, голубки, я вас отпускаю. Увидимся завтра.
Рэмси подвел меня к своему пикапу и открыл дверь, я скользнула внутрь, следом за мной сел Коннор Андерсон. Волк игриво подмигнул.
– Просто представьте, что меня здесь нет.
Рэмси фыркнул.
После неловкого молчания всю дорогу, Рэмси, наконец, свернул на грунтовку, замедляя скорость из-за гравия и выбоин.
Ограждения из колючей проволоки вдоль дороги указывало на то, что здесь кто-то жил, хотя район казался пустынным. Солнце садилось, и в меркнущем свете я смогла разобрать вырисовывающийся дом, окруженный полуголыми деревьями.
Должно быть, наш пункт назначения.
– Похоже, ты живешь в глухомани, – заметил Коннор, вглядываясь в дом. – Напоминает мой дом. Много места, чтобы побегать. Очень по-волчьи.
Рэмси ничего не ответил, гравий захрустел под шинами, когда мы остановились.
Я уставилась в окно, на чудовищные развалины перед нами. Это было похоже на заброшенную плантацию. Двор зарос растениями и кустарниками, половина из которых погибла.
Смутным очертанием над беспорядком был призрак викторианского особняка. Крытая веранда просела, дом, казалось, потерял все окна, с досок слезла краска.
Порванные занавески развевались в окне на втором этаже. Двор был полон разрушенного дерьма, страшно подумать, что было в доме. Приглядевшись, я увидела часть дивана в высокой траве.
– Мы дома, – сказал Рэмси.
Я вышла из грузовика следом за Коннором, глядя на дом. Может, внутри не было все настолько плохо. Может, он купил этот дом и сейчас его ремонтирует.
Или может это только выглядит плохо.
Коннор почесал подбородок и посмотрел на меня.
– Хм. Сколько вы здесь, ребята, не были?
– Я никогда не была, – призналась я. Когда Коннор поднял бровь, я покраснела. – Обычно мы живем в доме Расселов или в моем доме.
– Может нам стоит поехать к тебе, – сказал он с дружелюбной улыбкой.
Рэмси нахмурился и прошел мимо.
– Не можем, – ответила я рассеянно, – Бью и Бет живут там, когда они в городе. Им нужно личное пространство. И я не хочу быть замученной, слушая через стену их любовные ласки.
Если бы моя сестра знала, она была бы подавленна. И мы не могли вернуться в дом Расселов, потому что тогда Коннор услышит отличную нехватку любовных ласк, исходящих из комнаты Рэмси.
Хотя, как бы мы это решим в обветшалом особняке, я не знала...
О, Господи. Мое лицо стало ярко-красным. Ведь я должна спать в одной постели с Рэмси. Схватив сумку с пассажирского сиденья, я попыталась перестать думать об этом.
Солнце садилось за домом, окружив его ореолом света. Закинув сумку на плечо, я направилась к крыльцу, указав Коннору следовать за мной.
Двор зарос травой, высотой в два фута, и я избегала дыр, которые выглядели как змеиные норы. Никогда не знаешь, что тебя там может ждать.
Лестница, ведущая на крыльцо, деформировалась от времени и погоды, и выглядела серо, как и весь дом. Я поставила ногу на ступеньку, проверяя, выдержит ли она мой вес.
К моему облегчению, она скрипнула, но устояла. Я медленно двинулась вверх по лестнице, глядя вокруг. На входной двери была порвана ширма.
Рядом с входом разбиты два окна, разбитый дверной звонок ржавеет, а сама веранда накренилась вправо
– Ух ты, дом – мечта Барби, – заметил Коннор с сарказмом.
Я осуждающе на него посмотрела.
Большая фигура Рэмси встала рядом со мной на крыльце, и половицы стонали. Он протянул руку.
– Какие-то проблемы?
– Нет, – ответила я, сплетая наши пальцы. – Никаких проблем.
– Есть маленькая проблема, – сказал Коннор, скрестив руки на груди и глядя на окружение. – Не уверен, готов ли я рискнуть быть похороненным на заднем дворе и появиться в эпизоде Дэйтлайн.
Рэмси уставился на него.
– Ну? – продолжил Коннор. – На этом месте ты должен начать меня убеждать, что ты не серийный убийца. Что ты перевернёшь этот стереотип, для получения прибыли, верно?
Рэмси продолжал смотреть на него. Рука, которая держала мою, стала напрягаться.
– Коннор, пожалуйста, – сказала я. – Скорее всего, этот дом достался Рэмси по наследству, не так ли?
– Нет, – отрезал Рэмси.
О. Бог. Ты. Мой.
– Что ж, я думаю, это очаровательное здание, Медвежонок, – я сжала его руку. – Какая комната Коннора?
– Никакая, – рявкнул Рэмси, склоняя голову в сторону заднего двора. – Домик для гостей там.
Коннор рассмеялся.
– Там есть домик для гостей? Я должен это увидеть, – и он рысцой сбежал вниз по ступенькам и скрылся за углом.
Как только Коннор ушел, Рэмси наклонился вперед, положил руки на перила и поймал меня в ловушку между руками, лишив возможности двигаться.
Я могла позволить ему склониться ближе и перекрыть мне воздух, или я могла бы отступить на ступеньку ниже, что он, вероятно, и хотел.
Я вздернула подбородок, встречая его испытующий взгляд, который был похож на взгляд медведя из берлоги... и это не каламбур. Хорошо, что он смотрел мне в лицо, иначе он увидел бы как дрожат мои руки.
Он был так близко, что я почувствовала его теплое дыхание на щеке, и тёмные глаза, которые казались невероятно красивыми, сузились.
– Что я говорил тебе об этом прозвище?
– Что оно тебе не нравиться, – когда Рэмси говорил таким теплым тоном, он не казался, таким устрашающим. – Это не в твоих интересах. Это для него.
– Извинения.
Что?
– Черт, нет. Это не детский сад. Я не говорила ничего такого, за что должна извиняться.
Рэмси просто продолжал смотреть на меня сверху вниз, ожидая.
– Ты не заставишь меня делать то, что ты хочешь.
Я положила руку ему на грудь, прося его отступить. Но Рэмси не двигался, а моя рука продолжала лежать на теплой, твердой как камень груди, которую едва сдерживали пуговицы его фланелевой рубашки.
Он, казалось, облокотился на мою маленькую руку; его лицо находилось так близко, что если бы я двинулась, то наши носы соприкоснулись.
– Вот что, Рэмси, – сглотнув, продолжила я. – Ты сказал, что люди должны поверить, что мы влюбленная пара. Итак, ты собираешься всюду говорить мне об извинениях, которые не долетят до тебя на этой неделе. Маленькое прозвище хорошо для нашей маскировки, даже если оно тебе не нравится. Мы должны работать вместе. Ты погладишь меня по спине, я поглажу тебя.
– Погладишь, – шепотом повторил он, словно пробуя слово на вкус. – Ты знаешь, что оборотни очень любят... прикосновения.
Его ноздри затрепетали, будто он принюхивался к моему запаху.
– Я знаю, – тихо ответила я. Словно я могу забыть.
– Ты готова к этому? Притворяться парой? Это будет не легко. – Резко спросил он.
– Все будет хорошо. Слишком поздно, чтобы все отменить, – повторила я твердым голосом. Все что нужно, это несколько недель притворяться влюбленной в самого раздражающего человека. Нет проблем. Несколько прикосновений, несколько фальшивых ласк, несколько уроков как перекидываться, потом Коннор вернется домой к волкам, а я вернусь к своей обычной жизни.
В горле Рэмси пророкотал низкий звук и по тому, как его дыхание щекотало мою щеку, я поняла, что он смеется.
– Если волк будет жить с нами, нам придётся быть нежными рядом с ним.
– Я знаю, – хотя об этом я не задумывалась, когда в мою голову пришёл этот блестящий план. В путь, Сара.
– Ты видела, как ведет себя твоя сестра с Бью. Готова ли ты разрешить мне прикасаться к тебе? Целовать тебя? Спать в одной постели? Потому что, войдя в дом, обратного пути уже не будет.
От вспыхнувших образов у меня пересохло во рту. Бет и Бью постоянно соприкасались, их руки всегда находились друг на друге.
– Ты пытаешься уклониться...
– Нет, – прорычал он.
– Тогда я хочу установить основные правила, – я отняла руку от его груди и подняла один палец. – Во-первых, – никакого секса. Если бы я хотела притворяться в постели, я бы вызвала своего последнего парня.
Его темные глаза вспыхнули, и он странно посмотрел на меня.
– Притворяться?
Он был оскорблен... или обижен? Я не хотела спрашивать.
– Во-вторых, – подняла я второй палец. – Командую я. Если мне надоело тебя целовать или держать за руку или что-либо еще, что делают медведи на публику, мы останавливаемся.
Рэмси продолжал смотреть на меня, и взгляд его был ультра-сосредоточенный.
– Что-то ещё?
– В-третьих, – продолжила я, поднимая еще один палец, – Ты хранишь мои секреты, я храню твои. Если я говорю, что не хочу говорить о чем-то, я не хочу об этом говорить. Если ты застал меня с волчьей мордой, так как я не могу перекинуться обратно, ты не смеешься надо мной и не заставляешь чувствовать себя фриком.
Рэмси окинул меня горячим взглядом.
– Ты не фрик. Ты прекрасна, – сказал он низким голосом и, прежде чем я смогла вмешаться, продолжил. – Если я увижу, что у тебя проблемы с превращением, я собираюсь вмешаться и помочь.
– Прекрасно, – я не хочу ходить с волчьей мордой. И я немного растаяла от комментария «прекрасна». – Тогда, мы договорились.