Рэй с виноватой улыбкой заслонился рукой и взялся за рагу.
— Если нет возражений, я думаю подать заявление в местное училище, — выпалила Тэсс, пока храбрость не покинула ее. — Чтоб осенью заняться садоводством.
— Конечно, — сказал Лео, — давай.
Каг поднял взгляд на тонкую фигурку и вспомнил, как сладко было обнимать ее в тишине кабинета. Он снова опустил глаза в тарелку: не в его власти воспрепятствовать — она не его собственность. Тэсс нужна профессия, заработок. Ему не хотелось, чтобы она стала экономкой у кого-нибудь другого. Здесь она в безопасности, чего в другом месте может не быть. А если поступить без общежития, она осталась бы работать у братьев.
— Я могла бы… жить в общежитии, если хотите, — вдруг решительно произнесла Тэсс.
Каг вскинул голову.
— В общежитии? Какого черта? — вскрикнул он. Это отчасти развеяло ее тоску.
— Но ты сказал, что мне можно остаться до лета, так уже лето.
Каг чувствовал, что изнемогает.
— Осенью будет трудно найти работу, когда налетят выпускники средних школ, — заявил он и перевел взгляд обратно в тарелку. — Оставайся до зимы.
Тэсс заметила, что Рэй и Лео почему-то дружно поперхнулись кофе.
— Слишком крепкий? — с беспокойством поинтересовалась Тэсс, указывая головой на чашки.
— В самый… раз, — давился Лео. — Я, кажется, простудился ночью. Извини, платочек…
— И мне! — крякнул Рэй.
Они чуть не опрокинули стулья, бросившись вон из кухни. Их сдавленный смех был слышен сквозь закрытую дверь.
— Идиоты, — прорычал Каг. Он посмотрел на Тэсс, и легкое дуновение, как от крылышка бабочки, коснулось его сердца. У него перехватило горло.
Тэсс смотрела на него влюбленными глазами, ненавидя свою слабость. Ведь он хочет, чтобы она ушла, но откладывает из жалости. Как ей надоела эта его жалость!
— Я не против жить в общежитии, если ты хочешь, чтобы я ушла отсюда, — тихо настаивала она.
Каг встал и подошел к ней. Его большие жилистые руки легли ей на плечи, и он опустил на нее мягкий, удивленный взгляд. Тэсс уже стала ему бесконечно близкой, она была почти частицей его.
— И на что же ты собираешься жить, оставшись без работы? — резонно поинтересовался он.
— Я могла бы подрабатывать в училище, пару часов в день.
— А кто тогда будет печь нам булочки? А беспокоиться, если мы перетрудимся? Кто будет заводить будильники и напоминать мне убрать за Германом? Кто станет отчитывать меня, если я выйду без плаща? — проговорил он мягко.
Каг приподнял ей подбородок и пристально посмотрел в глаза. Внутри, в самой глубине, тлеющий уголь опять начинал разгораться. Но он не мог этого позволить. Тем более на кухне, куда в любое время могли зайти братья.
Однако руки сами поднялись и обхватили ее лицо. Он наклонился, чтобы нежно провести губами по ее мягким губам.
— Тебе нельзя позволять мне этого, — шепнул он.
— Я и не позволяю, — слабо возразила она. — Я же изо всех сил сопротивляюсь. — Она потянулась вверх и обхватила его за шею.
— Правда? — Он улыбнулся и, мягко обхватив ее губы, надолго приник к ним.
Наконец губы у нее растянулись в улыбке и она оторвалась от поцелуя.
— Да, сопротивляюсь что есть мочи. Не видишь, что ли?
— Обожаю, когда ты так отбиваешься!
Его поцелуй становился все более жадным, настойчивым, судорожным. Каг прижал ее к себе, оторвал ее ноги от пола. Тэсс разжигала в нем страсть без малейших усилий.
Топот сапог в коридоре заставил их разжать объятия. Он бережно опустил ее и еле успел вернуться за стол и отдышаться.
Тэсс стояла спиной к двери, чтоб восстановить самообладание. Она не замечала, как у нее распухли губы, а взгляд светился нежностью.
Каг проклинал себя. Если она останется, это будет нестерпимым искушением. Почему он не отпустил ее в общежитие?
Да потому, что до боли желал ее. Она вывела его из семилетней спячки, и он не мог и не хотел возвращаться в свою скорлупу.
Он смотрел на Тэсс и думал, что не сумеет прожить и дня, не увидев ее. Весь мир для него сейчас сошелся на рыжих кудряшках и белой в конопушках коже. Каг не знал, что делать.
На следующее утро Тэсс села за руль грузовика и поехала в джекобсвиллское училище. Помещение приемной комиссии легко было отыскать. Ей выдали анкеты, расписание занятий и сведения о стипендиях. В бухгалтерии она заполнила еще несколько формуляров, закончила только к обеду, но уехала с чувством полного удовлетворения.
На обратном пути она остановилась в кафе и за чашкой кофе с сандвичем стала обдумывать свое положение.
Каг сказал, что не хочет, чтобы она переезжала. Ему приятно целовать ее, он как будто не может остановиться. Наверно, подумала она, в этом вся загвоздка: когда он ее видит, то просто про все забывает.
Ее любимый сандвич с ростбифом показался ей безвкусным. Она положила его и уставилась на него невидящим взглядом.
— Думаешь, не отпустить ли его на волю? — широко улыбаясь, напротив нее сел Лео. Он снял шляпу, положил на соседний стул и указал на сандвич. — Увы, наука еще не открыла способ омоложения сандвича с ростбифом. — Он заговорщически подался вперед. — Поверь эксперту говяжьего дела.
Тэсс невесело усмехнулась.
— Ты просто несносный.
— Это фамильная черта. — Лео поманил официантку и заказал кофе.
— Без обеда? — спросила Тэсс. Он покачал головой.
— Некогда. Через сорок пять минут меня ждут на обед у Брустеров для деловых переговоров. Опять будет резиновая курица с пережаренной картошкой. — Он взглянул на нее. — Хорошо бы тебе, а не Брустеровой дочке приготовить этот обед. Сама она как картинка; говорят, собиралась петь в опере, но ей и из консервов ничего не выжать.
Глядя на его недовольное лицо, Тэсс улыбнулась.
— Один поедешь или с братьями?
— Только мы с Кагом. Рэй улетел утренним рейсом в Талсу, заключать сделку о недвижимости.
Она опустила глаза на недоеденный сандвич.
— Она нравится Кагу… эта мисс Брустер?
Лео замялся.
— Кагу вообще не нравятся женщины, ты же знаешь.
— Ты сказал, что она красива.
— Так же, как и еще полдюжины дочерей скотоводов, — сказал он. — Некоторые из них даже умеют готовить. Но Каг на женщинах поставил крест, когда его бросили ради более молодого. И моложе-то он был всего на какие-то три года. Не в возрасте дело. Просто она замуж не хотела, а у того парня еще и деньги были, вот она и упорхнула.
— Понятно.
Лео отпил кофе и задумчиво поджал губы.
— Я тебе говорил, какая у Kaгa чаще всего реакция на женщин, — напомнил он. — Он бежит. И с самого Рождества силится убежать от тебя.
Ее взгляд был откровеннее любых слов.
— В самом деле?
— А как же! Он хочет спровадить тебя в училище, чтобы убрать с глаз искушение. Но одновременно
хочет, чтобы ты все-таки осталась на ранчо, пока учишься. А то вдруг ты там повстречаешь красивых холостяков. Думаю, он намерен спасать тебя от этого.
Тэсс была в явной растерянности.
— Он говорил, — рассказывал Лео, — что нельзя бросать тебя на произвол потенциальных совратителей, что мы должны защищать тебя.
Она не знала, смеяться ей или плакать. Лео остановил ее жестом, когда она хотела заговорить.
— Он считает, что тебе надо ездить на занятия из дома.
— Но ведь он же не хочет, чтобы я осталась на ранчо, неужели не ясно? — Тэсс запустила пальцы в волосы. — И его вечно нет дома. И, оказывается, все это, чтобы не видеть меня!
— А с чего бы ему уходить, если б ты его не волновала? — резонно задал вопрос Лео.
— И все равно, это не жизнь, — решительно заявила она. — Может, хоть в училище найдется кто-нибудь, кто не подумает, что я слишком молода.
— Просто тебя это задело, — сухо пробормотал он.
— Если б ты знал, до чего, — ответила она. — Ну его. Не могу же я до конца жизни ждать, когда он наконец передумает. Год прошел, а он совсем не изменился.
— Он перестал швыряться тортами, — заметил Лео.
— Это потому, что я перестала их печь!
Лео посмотрел на часы и скорчил гримасу.
— Я с удовольствием остался бы еще поговорить с тобой, но — опаздываю. — Он встал и улыбнулся ей. — Только не вешай носа, идет? Чует мое сердце, все уладится.
Ей так не казалось, но, прежде чем она успела открыть рот, он уже ушел.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
На следующий день Лео, конечно, не смог удержаться от обсуждения кулинарных способностей дочери Брустеров. За завтраком все куда-то спешили, а обедать вообще никто не пришел. Но когда двое из троих братьев и Тэсс сели за ужин, Лео понесло.
— А эта Джейни Брустер недурна собой. Правда? — бормотал он, откусывая кусочки идеально зажаренного барбекю из курицы. — Хотя она способна вконец испортить курицу.
Каг стрельнул в него глазами, но, увидев опущенную голову Тэсс, тут же понял, куда тот гнет.
Он подцепил на вилку большой кусок курицы и медленно прожевал его.
— Она никогда не станет приличной стряпухой. Или женой, — с расстановкой добавил он. — Она все знает.
— Еще бы — окончила университет.
— По специальности “психология”, — напомнил Каг. — Каждый съеденный мной кусок подвергался анализу. — Он взглянул на Тэсс. — Вышло, что я подавляю в себе чувство собственной неадекватности, потому что держу дома гигантского змея, — доложил он с усмешкой.
Тэсс вытаращила глаза.
— Это правда?
Он кивнул.
— А еще, я не ем моркови из-за какой-то глубоко закравшейся потребности бросать вызов своей матери.
Она прикрыла рот салфеткой, стараясь не рассмеяться.
— Ты забыл рассказать о спарже, — напомнил Лео. Каг заерзал.
— Давай не будем об этом.
— Но это же просто прелесть. — Лео обратился к Тэсс. — Она сказала, что он не ест спаржи из-за ассоциации с импо…
— Заткнись! — рявкнул Каг. Лео расплылся в улыбке.
— О'кей.
Тэсс не ошиблась, Каг не дал брату договорить “импотенцией”.
Что-что, а это к Кагу отношения не имело. Тэсс могла бы кое-что сказать по этому поводу, но не осмелилась.
Она встретила взгляд сидящего напротив Kaгa, покраснела, заметив злой блеск у него в глазах, и чуть не расплескала кофе.
Лео наблюдал за этим представлением. Этих двоих связывала какая-то сокровенная радость, и их старания ничем не выдать свое чувство были трогательны и забавны.
— Мне надо заняться накопившимися за неделю бумагами, — спустя минуту сказал Каг и встал.
— Но я приготовила десерт, — отозвалась Тэсс. Он с удивлением обернулся.
— Ты же знаешь, я не ем десертов.
Она заговорщически улыбнулась.
— Тебе понравится. Это нетипичный десерт.
Он подставил стул к столу.
— Ну ладно. Но тебе придется принести его мне в кабинет. И кофе, можно?
— Конечно.
Лео положил на стол салфетку.
— Давай, ты займись сложными делами, а я пройдусь до бара “Шейз”, попробую разыскать там Билли Тэлфорда. Он клятвенно заверил меня, что поставит цену на этом сейлерском быке, которого мы хотим приобрести. Он все оттягивал, надеясь, что Тремейны дадут больше.
— Тремейны сейлерсов не держат, — хмуря брови, заметил Каг.
— Да, но Билли засыпал их сведениями о преимуществах смешения. — Лео пожал плечами. — Я сомневаюсь, что они его купят, но Билли надеется. Посмотрю, вдруг удастся его подпо… — он осекся, — добиться, чтоб он назвал цену.
— Не вздумай, — предупредил Каг. — Я еще раз вносить за тебя залог не собираюсь.
— Тебе, значит, можно иногда выпить, а мне нет, — возмущенно ответил Лео.
— У меня для этого достаточно причин, и я умею не поднимать шума. А ты — нет. До сих пор вспоминают твой последний загул в Джекобсвилле.
— Я как раз получил диплом, — возмутился Лео. — Это надо было отметить.
— Отметить — да. А не разносить в щепки бар и калечить посетителей.
— Помнится мне, что Корриган с Рэем там тоже руку приложили.
— Вот это да, — еле слышно прошептала Тэсс. Каг кинул на нее взгляд.
— Я больше не напиваюсь.
— И я тоже. И я не говорил, что собираюсь напиться, — оправдывался Лео. — Я сказал, что напою Билли. Он становится гораздо сговорчивее, когда назюзюкается.
Каг погрозил ему пальцем.
— Что бы он ни подписал в пьяном виде, все окажется неправомочным. Не забывай этого.
Лео вскинул руки.
— Ну, ради бога.
— Мы можем обойтись без этого быка.
— Не можем! Это же грандиозный чемпион. — У Лео в голосе послышалась неприкрытая жадность. — Я еще не видел такой великолепной скотины. Поджарый, здоровый и лоснящийся, как шелк. Такой производитель заслуживает собственного гарема телок. Я хочу его!
Каг обменялся с Тэсс насмешливым взглядом.
— Не иначе любовь, — протянул он.
— При всем уважении к женщинам, — вздохнул Лео, — нет на свете ничего прекрасней породистого быка в расцвете активности.
— Неудивительно, что ты еще холост, развратник, — бросил Каг.
Лео испепелил его взглядом.
— Я не собираюсь жениться на этом быке. Я хочу его иметь! Твоя программа улучшения стада стоит на месте. А у меня идеи! Стоящие! И мне нужен этот бык. — Он резко нахлобучил шляпу. — Как ни верти, а Билли мне его продаст!
Он повернулся и решительно вышел за дверь.
— Это действительно такой шикарный бык? — спросила Тэсс.
Каг усмехнулся:
— Наверно, — и покачал головой. — Но думаю, у Лео свои соображения.
— Какие?
— Неважно. — С минуту он нежно разглядывал ее и в конце концов одобрил тонкую блузу и джинсы. Тэсс, как всегда, была аккуратна и женственна. — Когда твой таинственный десерт будет готов, неси в кабинет. И не забудь про кофе.
— Ни за что, шеф! — ответила она с задорной улыбкой.
Она добавила последние штрихи к элегантно сервированному десерту, поставила его на поднос с кофе, который Каг любил выпить после ужина, и понесла в кабинет, где он склонился над письменным столом, разбираясь в кипах исписанных цифрами бумаг.
Когда Тэсс вошла, Каг встал, взял у нее поднос и поставил его на самый край стола. Вид у него был мрачный.
— Что это? — спросил он, кивая на лежавшую на блюдце непонятную массу под взбитыми сливками.
— Это уменьшенный вариант торта “Павлова”, —разъяснила она. — Хрустящие меренги и свежие фрукты со взбитыми сливками. На него уходит уйма времени, но результат недурной. По крайней мере мне так кажется.
Он взял вилочку и вонзил ее в десерт. Раздался легкий хруст. Это его заинтриговало, и он поднес ко рту кусочек воздушной массы. Она растаяла на языке.
Лицо у Kaгa смягчилось.
— Вкусно, — удивленно произнес он.
— Я так и думала, что тебе понравится, — просияла Тэсс. — Это ведь не сладкое, это как съедобное облачко.
Он засмеялся.
— Неплохо сказано. — Каг сел в широкое вертящееся кожаное кресло за письменным столом, держа блюдце в руке. Но больше не ел. — Иди сюда.
— Я? — спросила она.
— Да, ты.
Она придвинулась.
— Ты сказал, чтоб я тебе не давала со мной что-то делать.
— Это я сказал?
— Да, ты.
Он протянул незанятую руку.
— А ты не слушай меня. Я, наверно, спятил, раз такое сказал.
Она тихонько засмеялась и подошла к креслу. Он усадил ее на колени спиной к себе, подцепил вилочкой десерт и поднес ей ко рту.
— Правда, неплохо? — спросила она с улыбкой. Он тоже съел кусочек.
— Бесподобно. Наверняка всем остальным тоже понравилось бы. — Он задумчиво посмотрел на нее и приподнял бровь. — Нда-а… И ты это приготовила только мне?
Она поплотнее прижалась к нему.
— Ты больше всех работаешь. Я подумала, что ты заслужил, чтоб тебя побаловать.
Он ласково улыбнулся.
— Здесь не один я усердно тружусь. Кто драил пол на коленях, когда я уже купил для этого машину?
Тэсс покраснела.
— Это очень хорошая машина. Я очень дорожу ею. Но зубной щеткой получается лучше. То есть грязь, застрявшую в узоре на линолеуме, больше никак не вычистить. А я люблю, чтоб кухня была в порядке.