Снаружи кто-то щелкнул замком. Я перестала плакать и закричала:
- Выпустите меня, пожалуйста! Я жива!
Меня выкатили из ячейки. В глаза ударил электрический свет. И прямо над собой я увидела искаженное ненавистью и страхом багровое лицо полной женщины в белом халате и санитарской шапочке. От нее веяло спиртом. В руках она держала пожарный топор.
- Что... - начала я, но она дико заорала:
- Скiки я вас, упирiщ, повинищила, а ви усе одно, блядi, плодитеся та плодитеся!
Я завизжала, когда увидела, что топор опускается мне на голову. И перехватила обеими руками топорище. И пальцами ноги оттолкнулась от донышка верхнего ящика, чтобы хоть немного больше высунуться из своего ящика и убежать.
- Тетя, вы что?!! - заорала я. - Меня чуть заживо не вскрыли, не закопали!..
- Отче наш, що на небi й на землi, - начала она читать молитву.
- Тетя! Бросьте топор! Я кому сказала! - она была пьяна в стельку, видимо.
- Шоб ти згорiла! - и она вырвала у меня из рук топор.
Я, не мешкая, с силой оттолкнулась от верхнего холодильника и почти вылетела на пол из своей ячейки и вскочила на ноги. Тетка-санитар метнула в меня скальпелем. Я не успела увернуться. Скальпель по ручку вошел в мое плечо. Мне было больно, но лишь слегка. Я удивленно застыла, и едва не поплатилась за это. Тетка с топором схватила стул и стулом сбила меня с ног. Я отлетела в угол, надеясь, что мне ничего эта старая горячечница не сломала. Она занесла топор, но голос:
- Стой, - остановил ее на половине замаха. Я видела, как мучительно исказилось ее лицо.
- Опусти топор.
Она с трудом, явно против своей воли, опустила его. И заплакала.
- Вот, хорошо, молодец. А теперь иди и влезь в холодильник.
Она, плача, поплелась туда.
- Топор брось.
Она залезла в мою ячейку, не переставая плакать. Рядом стоял Он. Он с размаха задвинул ящик на место и щелкнул задвижкой. Я валялась на полу и изумленно таращилась на него. Он подошел ко мне неспешно. Я подползла так, чтобы сидеть, опираясь о стену. Волосы забраны в хвост, на руках перчатки, черный кожаный жакет, черные кожаные штаны и ботинки "Dr. Martens". Он стал надо мной и протянул мне руку.
- Вставай, Саша, - я услышала его голос, сладчайшей музыкой прозвучавший в моем воспаленном мозгу.
Я дала ему руку. И заплакала.
- Ну что такое, зачем ты плачешь?..
- Спасибо... Я так испугалась... - и тут же меня осенило.
- А что ты тут делаешь? - я резко отстранилась, отбрасывая руку, обнимавшую меня.
- Я пришел за тобой.
- Но... что... как ты узнал, где я?!
Он взял мою руку. На ней был перстень.
- Это как маячок. Я должен был знать, где ты окажешься, когда умрешь.
Мне показалось, что я ослышалась. А потом показалось, что я сплю или брежу.
- Что?..
Он выдернул из моего плеча скальпель. Я вскрикнула, но больно было лишь слегка. Крови было немного. После вынул из-за пазухи пакет, высыпал на ладонь ворох ткани.
- Оденься.
Только сейчас я заметила, что нага. Я схватила вещи, прижала их к себе и сдавленно крикнула.
- Не стесняйся. Я тебя не трону. Я не такой, как все. Я не сделаю тебе больно.
Его голос обладал гипнотической силой. Я присела на корточки. В ящике выла санитарка.
- Что... я... я не помнимаю... не понимаю, ничего не понимаю...
- Одевайся, Саша!
Я поспешно начала разбирать вещи. Натянула черные шелковые килты, надела черный лифчик-бра, затем облачилась в бордовый топ под горло без рукавов и темно-синие джинсы с ремнем Mango. Я любила эту марку, вообще-то, но сейчас едва обратила внимание. Последнее - черные, расшитые серебристым бисером балетки, а потом он снял с себя свой жакет и надел на меня.
- Саша, послушай меня, прежде чем ты выйдешь отсюда.
Его руки легли на мои плечи и сжали их. Я глянула ему в глаза. Ким. Его звали Кимом, вспомнила я. У меня все крутилось на языке что-то наподобие...
- Ты умерла. Сейчас ты - не живое существо.
Я смотрела на него, и вдруг улыбка раздвинула мои губы. Я сама не ожидала.
- Ты... это "Скрытая камера", да? Это дурацкий розыгрыш?
Он смотрел мне в глаза, и постепенно вся моя смешливость куда-то подевалась.
- Саша, ты - вампир. У тебя не бьется сердце, нет пульса, но ты живешь.
Я, не мешкая, положила пальцы на шею справа внизу. Ничего. Я поменяла сторону. Тишина. Я схватила себя за запястье всеми четырьмя пальцами, кроме большого, как учили в школе на уроках ОБЖ. Ничего. Тихо. Я нырнула рукой под майку, положила ладонь под левую грудь. Ничего. Ничего!
- Я... - меня затрясло. Мне показалось, что я схожу с ума. - Ты... кто? Кто ты?!
Он вдруг застыл, прислушиваясь. Его руки еще крепче сжали мои плечи.
- Нам пора уходить. Сюда идут. Пойми, что ты - вампир, Саша. Я - тоже. Я сделал тебя такой.
Я с секунду пристально глядела ему в лицо. А потом ударила его изо всех сил.
Он отлетел и упал на пол возле пустой каталки, покрытой клеенкой. Когда Ким поднялся на локтях, я увидела в его глазах изумление.
- А ты... способная, - вырвалось у него.
Я развернулась и хотела было бежать через единственную дверь, но он вовремя перехватил меня за руки.
- Саша, идем со мной! Я все расскажу тебе, я обо всем поведаю, обещаю, - я почувствовала, как загудела голова.
- Не смей применять ко мне свои фокусы, ублюдок, - прошипела я.
- Это для твоего же блага, дурочка... Идем со мной... Я не обижу... Я не трону...
Я сдалась. Я слышала звуки шагов и голоса в коридоре.
- Кто это там?
Он заставил меня сесть на подоконник распахнутого окна.
- Ну... медики.
Он вынудил меня спрыгнуть с подоконника на землю, несмотря на то, что это был второй этаж. Я легко приземлилась, правда, едва не потеряла равновесие. Ким схватил меня за руку и потащил вперед.
- Ну и что, что медики?
- Саша, а ты как думаешь, в реальной жизни милашка Баффи за вампирами охотится?
- В реальной жизни?! Это в какой?! Окстись! В моей реальной жизни вампиры - это герои фильмов, книжек и мультиков! Не больше!
Мы прыжком преодолели больничную ограду. Ким на ходу клацнул сигнализацией припаркованного в тени деревьев большого черного автомобиля.
- Садись.
Я послушно села на пассажирское сидение.
- Что это за машина?
- Мерседес S-500.
- Отвези меня домой.
- Я отвезу тебя в твой новый дом.
- Слушай, ты...
Он резко вырулил на дорогу.
- Лучше ты слушай, Саша. Для официальных властей и для всех вообще - ты умерла. Те люди, что сегодня засекут твое отсутствие...
- Медики.
- Да, медики, - эти люди никому не скажут, что ты... не мертва. Завтра же будет дано свидетельство о смерти и заключение по вскрытию с левой причиной твоей смерти. Родным скажут, что тебя по ошибке кремировали вместо другого человека.
- Вряд ли мои родные будут меня искать или допытываться, где мое тело.
- Во всяком случае, им же лучше это сделать. Иначе твоя квартира отойдет государству. Ну, или аферистам, которые всегда подсекают, где умер одинокий человек. Ну, или ментам, которые тоже не прочь...
Я сидела, холодея от одного из самых сильных ощущений в своей жизни - от глубокой, всепоглощающей ненависти.
- Ким.
- Да?
- Зачем ты это сделал? Зачем ты это сделал со мной?
Видимо, ему стало не по себе от потрясающего спокойствия моего голоса.
- Поговорим об этом дома.
- Какое "дома", ублюдок?! - заорала я так, что чуть не лопнули барабанные перепонки. - Ты издеваешься?! Да я тебя убью на месте! Останови машину, твою мать!
- Саша...
- Я сказала, останови немедленно!!!
Он остановился. Я вылетела из кабины пулей, шваркнула дверью и понеслась прочь от него. Мы были где-то на малолюдной дороге. Я побежала в сторону виднеющихся неподалеку огней цивилизации. И тут меня осенило - ни денег, ни телефона, ни ключа от квартиры. Я остановилась, как вкопанная. Ким нагнал меня.
- Да стой же ты, глупая! Куда ты пойдешь? Ты погибнешь. Ты же ничего не знаешь о себе.
Я развернулась к нему.
- Ким, зачем... Зачем ты это сделал...
Потом села на траву и зарыдала. Ким присел рядом.
- Не плачь, Саша... Прошу. Я не мог тебя оставить. Не мог.
- Где оставить? Как оставить? Я ничего не понимаю...
Он сжал мои ладони, прижимая мой лоб к своей груди.
- Там. В той жизни. В том мире, одну. Не мог... оставить...
- Я не могу понять, зачем тебе это все...
- Я полюбил тебя, Саша. В тот вечер в Милане.
Я перестала плакать и глянула на него. Он смотрел мне в глаза.
- Пойдем. Я отвезу тебя домой. И все расскажу, обещаю.
Я послушно поднялась и пошла рядом с ним, ведомая за руку. Его слова о любви подействовали на меня сильнее, нежели весь его гипноз.
Мне мешали зубы. Я потрогала их рукой. Клыки значительно увеличились в размере, кроме того, стали намного острее, просто как лезвия ножа. Я обследовала их языком.
- Ты скоро привыкнешь к ним, - услышала я голос Кима. - Сзади, прямо под десной, на клыках есть небольшие отверстия, попробуй их найти.
Я языком нащупала две дырки.
- Нашла? Когда ты подрастешь - лет этак через пятьдесят-восемьдесят, это индивидуально для каждого, - то в эти отверстия будет поступать по твоему желанию флюид, который сможет делать людей такими, как мы.
Я посмотрела на Кима. Он посмотрел на меня:
- Что?
- Зачем?.. - этот вопрос нарывом пульсировал у меня в мозгу.
Он нахмурился и сказал:
- Спи.
И я уснула.
- Саша, вставай, мы приехали.
Я, дернувшись, открыла глаза. В приотворенную дверцу машины заглядывал Ким, протягивающий мне руку.
- Мы на месте.
Я оперлась о его руку, выходя из машины. Он захлопнул дверь и обвел рукой окрестности.
- Здесь ты будешь жить... столько, сколько захочешь.
Я увидела огромный дом в три этажа, два крыла, который по размерам больше напоминал королевскую резиденцию. Дом был окружен парком и очень высоким забором.
- Господи... - не выдержала я. - Как можно незаметно существовать в таком дворце?!
- Он замаскирован под дом, о котором все по секрету знают, что он принадлежит иностранному послу или политику. Не то испанскому, не то португальскому.
- Все?
- Все, кого это может интересовать. Правоохранители, воры, соседи...
Я прикрыла глаза руками. Голова отказывалась что-либо понимать. Ким позвонил у ворот, и вскоре они открылись.
- Ладно, идем, я понял, - он порывисто обхватил меня за плечи и увлек за собой в машину.
Мне нравились его объятия.
Когда мы поднялись по широким гранитным ступеням, Ким нажал на кнопку звонка. Раздался двойной удар гонга по ту сторону двери. Почти сразу дверь распахнулась. На пороге стоял парень, мой ровесник, с изумительно белой кожей и огненно-рыжими кудрявыми волосами. На нем была темная одежда, джинсы и футболка. Он внимательно и с любопытством посмотрел на меня.
Парень приветственно махнул рукой.
- Мы вас уже заждались, черт тебя дери, волновались же.
Ким молча вошел, увлекая меня за собой. Парень закрыл за нами дверь и пошел следом. Ким привел меня в просторную гостиную. Там было так шикарно!.. Я даже принялась глазеть на изысканные панели и мрамор под ногами, на высоченные потолки и дорогущие портьеры, на картины в золоченых рамах... Но больше внимания привлекали люди, сидящие на диванах и креслах, и взирающие на нас с Кимом. Их было семеро, я посчитала. Самым старшим по возрасту - по крайней мере, по человеческим меркам, выглядел моложавый мужчина лет сорока, с прической и глазами Мэла Гибсона. Он, словив мой взгляд, улыбнулся мне сдержанно, но ободряюще. Мужчина носил легкий пиджак с закатанными рукавами, белую футболку и какие-то серые джинсы. В руке он держал стакан с виски, судя по цвету.
Рядом с ним на одном из двух диванов, поставленных друг к другу лицом, сидела молодая женщина восточной наружности. Турчанка или арабка еще какая-то. Ей было на вид лет двадцать пять-двадцать семь. Почему-то она напомнила мне мою последнюю подругу Нелю - тонкостью и изяществом черт, несмотря даже на нос с легкой горбинкой, и мое сердце сжалось тоскливо. Хотя, впрочем, оно же теперь не может сжиматься, что это я... На "Неле" было шелковое золотисто-коричневое платье свободного покроя с широким рукавом и красивым поясом. Она смотрела на меня с большим интересом и приязнью. В руке ее был бокал с вином.
Возле турчанки сидел черноволосый юноша, который напомнил мне моего директора в школе. Такое же спокойное, надежное лицо, строгая стрижка, сдержанная простая одежда... Ох, да что же мне все так кого-то напоминают... Боюсь, что это лишь защитная реакция разума - в стрессовой ситуации искать знакомое, близкое и понятное. Юноша также внимательно и доброжелательно глядел на меня. В руке его была сигара.
На диване напротив сидели две молодые женщины. И они были очень похожи... нет, нет, не на кого-то - друг на друга. Волнистые длинные волосы разных оттенков одной гаммы - от коньячного до охристо-каштанового; одинаково аккуратные носики, похожие на клювики птиц; лица сердечком и пухлые губы. Одна казалась более жесткой и выглядела немного старше. У нее были миндалевидные зеленовато-карие глаза и платье на бретельках в красно-белую полоску. В руке у нее был бокал белого вина. У второй сестры глаза были зеленые и очень добрые, просто до странного добрые и такие... сочувствующие. Она носила черную хлопчатую рубашку с коротким рукавом и джинсы синего цвета. Пила пиво из баночки.
Рядом с сестрами уселся тот рыжик, что открыл нам дверь, и я с изумлением поняла, что он - их брат.
Седьмым в комнате был молодой мужчина, весьма брутальный и испорченный на вид. Он был хорош собой - да что там, все они были очень красивы. Он курил, сидя на атласном стуле во главе импровизированного диванного общества. У него были широко поставленные большие глаза темно-голубого цвета и небрежные, словно месяц не мытые, светлые волосы до плеч. Он смутно напоминал мне какого-то американского рестлера... ну вот, снова я за свое. Щетина, застиранная серая рубашка поверх черной майки с белым рокерским принтом, грубые пыльные ботинки, которые он водрузил на шикарный мраморный столик - все это плюс ранее перечисленное делало его похожим на бомжеватого, но удивительно привлекательного парня в духе easy rider. Он хамовито затягивался, нескромно улыбался и бесстыдно пялился на меня.
Ким стал перед честной компанией, держа меня за плечи.
- В общем, еле успел, - сообщил Ким.
Сестры ахнули, турчанка тоже, серьезный паренек-директор спросил:
- Неужели мы снова едва не лишились новичка?..
- Да, нашел ее, борющейся с теткой с топором пожарным. Смешно сказать...
Компания зашумела и наперебой принялась вспоминать свои случаи. Ким кашлянул, народ умолк и уставился на нас снова.
- Словом, познакомьтесь: это - Александра. Обращена, как вы знаете, ныне. Ей - 22 года.
- Саша, - наконец, разлепила я губы. - Почти 22.
Народ с интересом закивал, явно сгорая от нетерпения услышать продолжение.
- И было бы неплохо, если бы вы представились ей сами.
Первым поднялся директор.
- Меня зовут Эдгар. Обращен в 1943 году. Мне 92 года.
Я протянула ему руку. Он с чувством пожал ее.
Далее встала турчанка. Она была высока, почти с меня ростом.
- Меня зовут Бирсен. Обращена в 1913 году, мне 123.
Я также пожала ее руку.
Следом встал Мэл Гибсон. Он улыбнулся тепло и сказал:
- Меня зовут Степан. Обращен в 1974 году. Мне 74 года.
Я хотела пожать ему руку, но он наклонился и поцеловал мою протянутую ему кисть.
Рыжий парень встал, он очень смущенно улыбался.