- Что значит – «забыла»?! Как ты посмела сесть за инструмент, если не знаешь грамоты..?
- ...о, образец невежества? – язвительно закончила Мерси, подымая на мадам потемневшие глаза. - То, что я не помню нот, еще ничего не значит. Я умею играть, и у меня это неплохо получается!
- Довольно! – взревела учитель. Мерси поморщилась: вот это голосище! Ей бы партии оперные исполнять, причем за мужчин... – Ты либо молча делаешь, что я тебе говорю, либо отправляешься к деду! Выбирай!
Девушка задумалась – перспектива провести каникулы в компании Кея Томаши уже не казалась ей такой жуткой. С другой стороны... неужели из-за какой-то мымры она упустит возможность помузицировать? Да и вряд ли дед еще когда-нибудь предоставит ей подобный шанс. Особенно после такой бесславной капитуляции сейчас.
- Я согласна, - буркнула Мерси.
- Тогда открывай тетрадь. У тебя есть время до вечера, чтобы полностью выучить нотную граммоту! Я вернусь в восемь и проверю.
«Вы что, с ума сошли?! - хотела было выкрикнуть Мерси, но смолчала. – По крайней мере, попытаюсь. Когда-то же я их знала».
Далеко после захода зимнего солнца, ровно в двадцать ноль-ноль на пороге гостиной стояла, как всегда недовольная, мадам Шагал. Она окинула взглядом зеленую девушку с блуждающим взглядом, и это не вызвало у нее ни капельки сочувствия. Открыв наугад нотную тетрадь, она ткнула в нее хлыстом:
- Играй!
Мерси опустила пальцы на клавиши и уже спустя мгновение почувствовала себя значительно лучше. Музыка будто уносила прочь ее усталость, ее тревоги и переживания. Она врывалась в мир бурлящим потоком, сначала плавно и осторожно, как диктовали знаки на бумаге, а потом все быстрее и резче, будто сбрасывая с себя невидимые путы.
- Ай! - Мерси прижала ладонь к губам. Вторая полоска прошла в миллиметре от первой и была еще болючее.
- Опять ошибки, - прорычала мадам, рывком переворачивая страницу. – Начинай сначала!
Мерси скрипнула зубами, внимательно вглядываясь в ноты. И снова музыка захлестнула ее, заставляя забыть обо всем на свете. В том числе, и о карающем хлысте в руках суровой «родственницы». За что и была наказана:
- Смотри в тетрадь! – рявкнула мадам, пока девушка дула на очередное ранение.
- Почему вы меня бьете?!
- Потому что иначе ты меня игнорируешь! Играй дальше!
К ночи Мерси осознала две истины. Во-первых: она безмозглая кретинка, неумеющая контролировать свои эмоции. А во-вторых: музыка, блин, - очень болючая вещь. К десяти часам у девушки все руки были в царапинах и запекшейся крови.
- Довольно, - «сжалилась», наконец, мадам. У Мерси в глазах застыл огонь джихада – боли она уже не ощущала, но желание наподдать Шагал снизу в челюсть было почти непреодолимым. – Можешь вернуться в комнату, - хозяйка развернулась на каблуках, и добавила уже из-за плеча: - Собак только покормить не забудь.
- Собак?!
- Да смотри, хорошенько покорми! – голос мадам стал на октаву выше. Задрожали стекла. – Им тебя всю ночь сторожить!
- Сторожить или охранять? – задумчиво пробормотала Мерси, когда женщина захлопнула за собой дверь. – Что же им отнести-то?..
Гаденько улыбнувшись, рыжая сложила в миску остатки запеканки, мелко порезала туда же колбасу и для пущего эффекта залила все молоком. Осторожно перемешала получившееся нечто и решила, что раз цвет, вроде, неплохой, то и на вкус должно быть приятно. Подхватив миску, Мерси поплелась во двор. Пришлось обойти здание почти по кругу, прежде чем наткнуться на просторный вольер. Там сидел и внимательно наблюдал за слабовменяемой девушкой большой серый пес, сильно смахивающий на волка.
- Тебя, что ли, мне нужно покормить? – мрачно спросила у него Мерси.
Пес склонил на бок лобастую голову, перевел взгляд на мутную кашеобразную жижу, вытряхиваемую в его миску, и зарычал. Мерси этого даже не услышала. Только на мгновение прикрыла глаза, а уже подымалась по ступеням на порог дома.
- Такими темпами я сомнамбулой стану… - проворчала она.
В самом дальнем углу вольера, широко раскрыв глаза от ужаса, скулил пес.
Когда свет в комнате девушки погас, мадам устало выдохнула и опустила ноги в ванночку с ледяной водой. На ступнях тут час же выросли мелкие голубые чешуйки, глаза пожелтели, а по лицу, словно водоросль, растянулась сетка зеленоватых линий.
- Сама морская царица, - раздалось за спиной. – Какая честь.
- Мой лорд, - женщина поспешно вскочила и склонилась в глубоком поклоне. Мужчина махнул рукой:
- Как Кею удалось добыть такую уникальную гувернантку для своей внучки? Впрочем, можешь не отвечать. Скажи лучше, как ее успехи?
- Девочка молода и неопытна, - пожала плечами женщина. – Но худо-бедно справляется.
- Она уже может петь?
- Боюсь, что нет. Чистокровной сирене требуется не меньше года, чтобы научиться самоконтролю. У Мерседес получится быстрее. Но пока нужно сделать акцент на музыкальных инструментах. Они заставляют концентрировать внимание на деталях, что отвлекает и не дать впасть в безумие. Когда она научится этому в свершенстве, можно будет переходить к пению.
- А когда она сможет говорить?
- Ораторское искусство сирены – наука очень тонкая. Едва приметная грань между убеждением и гипнозом. Только познав свою силу в полном объеме, Мерседес сможет перейти к словам. Вот если бы вы отдали мне ее хотя бы на полгода…
- Об этом не может быть и речи, - отрезал гость.
- Как скажете, мой лорд, - опять поклонилась мадам. – Я сделаю все, что в моих силах.
- Не сомневаюсь в этом.
Мужчина вышел из гостиной и направился дальше по коридору. Тихо скрипнула дверь, но Мерси даже не шелохнулась. Она спала на боку, положив раненные руки поверх одеяла. Какое-то время ночной гость слушал ровное спокойное дыхание, потом бесшумно скользнул к кровати.
- Мерседес, - ласково прошептал он, касаясь губами ладоней. Они замерцали нежно-золотистым светом, который вскоре исчез, забрав с собою не только боль, но и порезы. Кожа снова была девственно чистой и ровной. Мужчина провел по месту сошедшей ранки указательным пальцем и грустно усмехнулся:
- Я бы убил ее за это, если бы не знал, что иного выхода нет.
Девушка заворочалась во сне, перевернулась на спину и сладко потянулась. Мужчина чуть слышно рассмеялся:
- Даже здесь ты умудряешься соблазнять. Истинная сирена. Хотя и сама не догадываешься об этом…
Осторожно убрав с умиротворенного лица непослушную рыжую прядь, мужчина поднялся с кровати и спустя мгновение, оставив после себя в комнате легкий аромат осенних трав, стоял возле вольера.
- Господин Хирано? – заискивающе ощерился пес.
- Ямамото не появлялся?
- Нет-нет, никак нет, - завилял хвостом охранник.
- Что с тобой? – бросил на него косой взгляд Таики.
- Эта девушка… - испуганно поежилась собака. – Я чуть зарычал на нее, как и любой порядочный пес на моем месте… а она мне ответила.
- Гавкнула, что ли?
- Нет. Именно ответила… - пес на мгновение задумался. – Ее глаза замерцали, она ощерила зубы и сказала… на нашемязыке сказала, что я должен молчать, если не хочу замолчать навсегда. Она была демоном в тот момент.
- И что потом?
- Ничего, - пожал плечами пес. – Девушка высыпала мне еду, развернулась и ушла.
- Так, значит, - пробормотал мужчина, и вдруг расхохотался. – Сторожи дом и высматривай Ямамото. Он обязательно появится. Доложишь, когда это случится.
Таики уже обернулся, чтобы уходить, но за спиной раздалось деликатное покашливание.
- Господин Хирано, - умоляюще склонил голову пес. – Я не могу этим питаться.
- Диета тебе не повредит, - усмехнулся мужчина. Но все же вернулся к вольеру, щелкнул пальцами, и на земле образовались два шоколадных батончика, пачка чипсов и бутылка минеральной воды. Бросив мимолетный взгляд в миску, Таики только хмыкнул про себя:
«До чего же она ненавидлит собак… а ведь так сразу и не скажешь…»
29 декабря 20ХХ года
«Дорогой дневник. Я живу в аду, но и здесь я смогу выжить! У мадам харя треснет, но параноика из меня она не сделает. Верно говорят – в худшие моменты жизни мы демонстрируем лучшее, на что способны. Я, например, оказалась удивительно жизнестойкой. И еще миролюбивой. Потому что ложась каждую ночь в постель с кровотачащими руками, я даже не посылаю проклятья на голову мадам. Я ее просто тихо ненавижу и стабильно скармливаю псу ее харчи. Он, правда, какой-то шуганый стал в последнее время: к решетке близко не подходит, голос не подает, только голодными глазами косится. Тоже мне, охранник...
Вчера долго думала над одной мелочью. Или воздух здесь какой-то сказочно целебный, или вода... только каждое утро мои ладони вновь приобретают первозданный вид. Если бы не это, за три дня мадам бы мне их своей розгой просто «истребила». Хорошо хоть крышку фортепиано не захлопывает, могла бы и пальцы поломать.
Зато теперь мне стало значительно легче концентрироваться. Оно само собой получается, когда над головой Дамокловым мечом висит хлыст. Но неужели все музыканты проходят такую жесткую школу? Вот в жизни не поверю. Иначе музыкантов было бы на порядок меньше – половина умирала бы в процессе, еще треть коротала бы век по тюрьмам за убийство педагогов... Нет, этот экслюзивный метод обучения мадам выбрала специально для меня. Грымза чокнутая...
Ну, ничего. Четыре дня позади. Осталось совсем немного. А там, глядишь, я не только играть научусь, но и шеф-поваром стану. Что, дорогой дневник, ты спрашиваешь, почему я до сих пор не сломала о голову мадам табуретку? Я и сама задаю себе тот же вопрос... Но она обмолвилась, что если в конце учебы я сумею сыграть партию без единого «выпадения из реальности», она напишет деду, и меня допустят к инструментам. До чего же я, оказывается, люблю музыку, если ради нее готова терпеть такие лишения...»
Глава 20
xxx: если я буду постоянно держать себя в рамках, я превращусь в портрет
BASH
- Раздевайся! – приказала мадам Шагал, выжидающе уставившись на Мерси.
- А, может, не надо? – девушка с опаской покосилась в сторону бассейна. Он, конечно, в помещении был (уже счастье, а то ведь и на улицу могли погнать, в снегу купаться...), но горячего пара над ним почему-то не наблюдалось. А изморозь на окнах еще сильнее отбивала желание лезть в воду.
- Живо, я сказала! – рявкнула мадам, от души хлестнув себя хлыстом по ноге. Мерси внутреннее возликовала, глядя как она морщится. Но кофточку все равно пришлось снять. И брюки.
- Ты так в шерстяных носках в воду и полезешь? – съязвила тиранша. – Снимай с себя все! Кроме нижнего белья. Нечего тут своими мощами трясти...
- Ну, извините, - обиделась Мерси. – Не догадалась прихватить купальник.
- И о чем это говорит? – издевательски выгнула бровь мадам. – О твоей преступной недальновидности!
- Ага, - фыркнула Мерси. – В следующий раз обязательно лыжи возьму, когда летом поеду к морю отдыхать.
- Подерзи мне! – рыкнула женщина. – Пошла в воду!
Мерси осторожно приблизилась, стараясь ставить минимум ступни на ледяную плитку и опустила в бассейн пальчик:
- Да вы с ума сошли! Еще градусом ниже, и по этой воде можно будет на коньках ездить!
Вместо ответа, мадам коварно усмехнулась, и опустила хлыст на белые кружевные трусики.
- Ау! – завизжала Мерси, прыгая в сторону. В противоположную от бассейна, ибо инстинкт самосохранения не подводил ее даже в самых экстремальных ситуациях. Мадам нахмурилась и замахнулась второй раз. Мерси злобно сощурилась, принимая боевую стойку.
- Бунт? – прорычала мадам.
- Самозащита, - поправила ее девушка.
- А ну ныряй!!
- Да ну вас к черту!
Лицо мадам пошло пятнами и она сделала выпад. Мерси увернулась, перехватила хлыст и слегка подтолкнула женщину в нужном направление. Раздался громкий бултых. Когда Шагал вылезла из воды, на ее лице, казалось, можно было жарить макароны. Вид которых успешно приняли ее длинные красные волосы. Девушка сглотнула. Женщина оскалилась, растопырила руки и бросилась вперед.
- Ма-ма-а!! – отчаянно возопила школьница, срываясь с места. Раза четыре они бассейн по периметру обежать успели, когда мадам неуклюже ступила в собственноручно сделанную лужу и вверх тормашками улетела обратно в воду. Девушка скривилась, когда туча брызг взметнулась к потолку.
«Она меня убьет...» – пришла в голову неприятная мысль. Но время шло, а злобные ругательства все не являлись миру. Очень осторожно Мерси приблизилась к краю бассейна и заглянула внутрь. Лицом вниз, раскринув руки в стороны, на дне лежала ненавистная тиранша.
- Эй, - осторожно позвала девушка, будто в этот момент мадам могла ей ответить. – Вылезайте, а?
Оглянувшись по сторонам, Мерси обнаружила какой-то девайс на длинной ручке, осторожно поставленный в углу. Он чем-то напоминал старинную алебарду... или неправильной формы вилы. Три остро заточенных зубца, красиво оформленная рукоять – самое оно, чтобы приводить в чувство красноволосых истеричек.
- Мадам Шагал... – еще раз позвала Мерси, тихонько опуская орудие в воду. – Вы там как?
И ткнула в женщину острым навершием. По ходу, ей «там» было не очень хорошо – потому что реакции не последовало. Мерси ткнула сильнее. Женщина сдвинулась с места и по инерции чуть проплыла под водой.
- Странно... – пробормотала девушка. – Я думала, трупы всплывают...
Со вздохом отложив «вилы», Мерси зажала нос, разбежалась и прыгнула в воду. Стало не просто холодно – казалось, лед проник в легкие и мешает дышать. Пальцы тут же закололо, к голове прилила кровь.
«Надо было по чуть-чуть входить...» - подумала Мерси, понимая, что по чуть-чуть точно бы не вошла. Отпустив нос, она сделала несколько сильных гребков, подплыла к мадам и схватила ее за плечо. Плечо не поддалось, постоянно выскальзывая из потерявших чувствительность пальцев. Тогда, не долго думая, Мерси запустила пятерню в красные волосы и... мадам открыла глаза.
Сказать, что девушка испугалась – это не сказать ничего. Впервые в жизни ей захотелось упасть в обморок. Потому что «ласковый» взгляд мадам обещал такие страдания, что обморок казался самым безболезненным выходом. Дернувшись изо всех сил, Мерси перевернулась на живот и попыталась выбраться на берег, пока очухавшаяся женщина не успела свершить все то, о чем так очевидно размышляла. Не тут-то было! С нечеловеческой силой Шагал ухватила жертву за щиколотку и дернула на себя. От неожиданности Мерси выпустила часть воздуха и бешено забилась, чувствуя как руки учителя быстро перебираются ей на плечи. Не прошло и секунды, как голова Шагал вынырнула над водой и заорала:
- Еще раз тронешь мой трезубец, я тебе ноги повыдергиваю!! Ты меня поняла?!!
Мерси и рада была бы ответить, но руки мадам, впивающиеся в плечи, удерживали ее под водой. Воздуха не хватало. Легкие начинало жечь. Девушка все отчаяние рвалась к поверхности, понимая, что еще немного, и она попросту задохнется.
Внезапная боль, ударившая по горлу, заставила вскрикнуть. Мерси схватилась за шею, ощущая под пальцами два пульсирующих пореза. Ужас от происходящего заставил ее замереть на мгновение. Девушка отдернула ладони и постаралась осознать происходящее. Она даже не сразу поняла, что цепкие пальцы учителя больше не удерживают ее на дне. И что вода водночасье перестала казаться такой уж холодной. И даже невозможность вздохнуть отошла на задний план. Девушка, как завороженная, стояла на уложенном мозаикой полу бассейна и ощупывала пальцами ключицы. От них вверх, слегка огибая шею, уходило две фигурные ранки. Если бы Мерси не знала, что это невозможно, она бы приняла их за жабры.
Едва только эта мысль устаканилась в голове, девушка вздрогнула, дернулась и захлебнулась вздохом. Оттолкнувшись от дна, она пулей вылетела к вожделенному воздуху, неведомо каким образом допрыгнув до бортика.