- Черт, нет, — весьма вероятно, что мне следовало попытаться убежать прямо сейчас. Вероятно, мне следовало развернуться и хорошенько врезать ему по яйцам. О, подождите. Это не такая уж плохая мысль! Я развернулась и подняла колено.
Ром схватил меня за плечи и развернул меня обратно к окну прежде, чем я успела ударить его. И удерживал меня на месте.
- Это не слишком хорошая идея. Я тебе ничего плохого не сделал, поэтому и тебе не разрешается причинять мне вред. Понятно?
Я, прищурившись, смотрела на стекло.
- Почему ты не причинил мне вреда?
Он не ответил на мой вопрос.
- Ты готова завтракать?
- Нет, я готова уйти от тебя, — я потрясла руками, чтобы кровь быстрее побежала по жилам. Ветер, ну давай же!
- Ладно, — вздохнул он.
- Продолжай попытки. Тебе не мешает испытать поражение.
Он отпустил мои плечи, и я снова смогла вытянуть руки перед собой.
- Ты скоро поймешь, что не сможешь от меня убежать, какие бы усилия не прикладывала, и потом мы сможем поговорить о деле.
Я крепко зажмурилась и представила себе то, что хотела: сильные порывы ветра. Резкий, сногсшибательный ураган. Несколько секунд я ждала. Разве я много прошу? Ну хотя бы легкий бриз. Очевидно да, я слишком многого захотела. У меня ничего не получилось. Ничегошеньки.
- Я же тебе говорил, — он довольно цокнул языком.
- Не люблю, когда люди это говорят, — сказала я, чувствуя раздражение. Раздражение, беспомощность и, растерянность, а его ощутимое присутствие еще больше усиливало моё раздражение. — Это ты виноват, что я теперь стою и пытаюсь разбить стекло голыми руками.
Он усмехнулся, и этот тихий звук совершенно не вязался с тем, что я о нем думала.
- Упрямица, — сказал он.
- Я всего лишь целеустремленная, — ответила я. Как он посмел надо мной смеяться? Я почувствовала, как ярость затмевает все остальные чувства.
- Подожди, мне угрожали, похитили и держат в незнакомой квартире, да к тому же напоили таинственным препаратом. И я не вижу другого выхода! Я буду пытаться убежать, даже если я, черт побери… — договорить я не смогла, так как совершенно неожиданно мои пальцы охватило пламя, и я закричала.
- Просто чудесно, — сухо заметил он.
- Я горю. Я горю! — в панике я замахала руками. Пламя лишь разгорелось сильнее. Если бы меня раньше не убедили в том, что у меня есть такие способности, то теперь я бы точно в них поверила.
Ром вздохнул и сказал:
- Перестань дергаться и подумай немного. Огонь тебя жжет?
Я услышала его слова и застыла. Паника немного отступила (лишь слегка), и то же произошло с пламенем. Затухающий огонь был теплым, но вовсе не обжигал.
- Нет, — в шоке ответила я.
Он обнял меня, проводя руками по моим теперь уже погасшим рукам, потом провел кончиком пальца по ногтям. Я почувствовала теплую, эротичную волну удовольствия, отчего моя кожа стала горячей, как огонь. А может и горячее.
- Ты сама для себя представляешь угрозу, не говоря уже об остальном мире. Неудивительно, что паранормаги хотят заполучить тебя.
- Прости. Кто хочет меня заполучить?
- Паранормаги. Паранормальные агентства, — а когда я не ответила, он добавил: — Агентства, занимающиеся паранормальными случаями, как ПИР.
- Да мне наплевать на них. Эти агентства могут катиться куда подальше, — ответила я, снова разглядывая свои руки. На них не осталось ни ожогов, ни покраснения. И что меня больше всего удивило, так это то, какими нежными они казались по сравнению с руками Рома. Мои руки были оливкового цвета и хрупкими, а его руки — крупными и сильными. Кожа — прекрасного рыжевато-коричневого оттенка. Мои ногти были несколько неаккуратными, — у меня не было ни времени, ни желания делать маникюр. Его же ногти превосходно отполированы и в прекрасном состоянии. А вот на ладонях остались шрамы.
- Как они загорелись? — спросила я. — Это было… это было…
- Опасно, — подсказал он и снова вздохнул.
- Ты принесешь больше неприятностей, чем я думал.
- Ты тоже понятия не имеешь, как я это сделала, верно? — я почувствовала, что сейчас заплачу.
- Я подожгла собственные пальцы! Как же так? Я не хочу сделать это снова. Никогда!
- Но ты сделаешь. И я уверен, что к вечеру ты устроишь кое-что похуже. Новые способности уже нашли своё место в твоем теле. Они уже изменили тебя. Пока ты спала, они были неустойчивыми и неконтролируемыми, — шептал он, дыханием лаская мою спину. — А теперь…
- Теперь? — переспросила я, чувствуя, как сжимается желудок.
- Теперь ты должна их контролировать, а не они тебя. Ты должна управлять ими, или они поглотят тебя.
Я попыталась развернуться и посмотреть на него, но Ром остановил меня, опершись подбородком на мой затылок. Ладно. Он не хотел, чтобы я шевелилась. Не буду.
- Откуда ты знаешь, что они могут меня поглотить? — спросила я, не шевелясь.
- А может, я был уже на твоем месте.
Я от изумления раскрыла рот, и инстинктивно попыталась снова посмотреть на него. Он сильнее прижался ко мне, заставив оставаться на месте.
- Ты тоже можешь управлять четырьмя стихиями?
- Нет, — больше он ничего не сказал.
Я закусила губу, получив такой загадочный отрицательный ответ. Он был на моем месте, но не чувствовал ничего похожего. Как? Почему? Я терпеть не могла подобные загадки. Мне необходимы были ответы. Ром — единственный из моих знакомых, кто понимал, что со мной происходит. И поэтому, к несчастью, этот правительственный агент, который угрожал меня нейтрализовать, также являлся моей единственной ниточкой, помогающей мне окончательно не сбрендить. А ведь я даже не знала его фамилии.
- Ром, помоги мне понять, что со мной происходит. Прошу.
Никакого ответа.
На мои глаза навернулись слезы, меня охватила беспомощность.
- Я не позволю тебе меня убить и не позволю отвезти меня в лабораторию. Я не просила поить меня всякой секретной дрянью.
- Но это уже случилось, — он крепко сжал мои запястья.
- И чтобы ты знала, я не для того оставил тебя в живых…
Он запнулся, а потом продолжил:
- Я не для того оставил тебя в живых, чтобы ты сбежала. Можешь считать это предупреждением.
Я не успела ничего сделать и даже запротестовать, а он уже завел мои руки за спину и связал мне запястья. Веревка была холодной, крепкой, неподатливой и не предвещала ничего хорошего.
Мое сердце заколотилось.
- Отпусти меня! Что ты делаешь?
Ром схватил меня за плечи и развернул, наконец, лицом к себе. Он посмотрел на меня так свирепо, что я тут же испытала шок, страх и слабость одновременно. Он разглядывал меня, словно испытывая голод, вероятно, пытаясь распознать мои чувства, а потом снова стал бесстрастным. И свет в его глазах погас также быстро, как и появился.
- Твои пять минут истекли.
Прежде чем я успела пожелать этому ублюдку, чтобы его на месте поразило молнией, Ром меня связал, как рождественскую индейку, и взвалил себе на плечо. Держа меня в таком недостойном положении, он связал мои лодыжки свободным концом веревки.
- Поставь меня на пол сию же минуту! — закричала я, пытаясь ударить его коленом в живот.
- Не дергайся, — он перехватил меня поудобнее, отчего я ударилась животом о его ключицу и у меня перехватило дыхание.
Когда я снова смогла дышать, то пробормотала:
- Ты раздавишь мои почки и поджелудочную! Знаешь, как это опасно? Поставь меня, пока я не впала в кому.
- Если ты сможешь мне показать, где находится у тебя поджелудочная, то я сделаю так, как ты вежливо меня попросила.
- Это… ой! Да хрен с тобой. Поставь меня сейчас же. Я не хочу видеть прямо перед своим носом твой зад.
Он усмехнулся таким низким, соблазнительным смехом, оказывающим еще более сильное влияние из-за того, что, судя по хрипотце, он нечасто смеялся. Как будто его жизнь была совсем невеселой.
Шагая осторожно и легко, так, чтобы я не попрыгивала на его плече, он прошел по небольшому коридору на кухню. Зайдя в кухню, он опустил меня на барный стульчик. Не имея возможности пользоваться руками, я осторожно покачалась на нем и едва не свалилась на линолеум, покрытый цветочками.
- Теперь мы поедим и поговорим.
Он встал за стойку и стал накладывать на тарелку омлет и бекон.
Я смотрела на него, не обращая внимания на урчание в животе.
- Мы уже разговаривали. Тебе не стоило меня вот так связывать.
- Еще как стоило, — он многозначительно посмотрел на мои связанные руки. — Можешь называть меня дураком, мне все равно, но теперь ты не сожжешь меня заживо.
Я почувствовала себя лучше и самодовольно улыбнулась:
- Боишься меня, Ром?
Он фыркнул:
- Скорее я опасаюсь твоей неспособности контролировать себя.
Счет один (или двенадцать миллионов) — ноль в пользу Рома, хотя кто считал? Я сразу же потеряла чувство превосходства и опустила плечи. Он был прав. Если мои пальцы загорелись без всякой причины, а именно так я и думала, то на что еще я способна? Черт бы побрал эти мои способности.
В ту же минуту, как эта мысль появилась в моей голове, я удивленно моргнула. Способности. У меня. Неужели мне суждено привыкнуть к такому сочетанию?
- Ты вполне можешь причинить вред, как себе, так и мне, — заметил Ром. Он поставил тарелку между нами, взял ложкой немного омлета и поднес к моему рту.
- Открывай рот.
- Вот еще! Умф!
Как только я открыла рот, он сунул туда ложку с омлетом. Придурок. Ублюд… О, как вкусно. Как вкусно. Я еще никогда не пробовала ничего более вкусного. Я закрыла глаза, наслаждаясь изумительным лакомством. Как раз то, что нужно. Убийца, нейтрализатор и шеф-повар в одном лице. Странное сочетание.
Я кашлянула, привлекая его внимание. Он смотрел на еду, а не на меня, так что я не видела выражение его глаз. Как будто если бы он смотрел на меня, то я смогла бы понять, о чем он думает.
- У меня есть предложение для тебя, — нервно произнес он.
Я сглотнула и открыла рот. Если омлет отравлен, то я согласна умереть. Он изумленно посмотрел на меня.
- Я хочу еще кусочек, — сказала я. — Какое предложение?
Ложка, полная омлета, снова оказалась у меня во рту. Мне даже понравилось, что меня кормят с ложечки, хотя меня немного смущало то, что я испытываю от этого удовольствие. Еще больше меня смущало то, что меня кормит именно этот мужчина. Я хмуро посмотрела на него, но скорее просто из принципа.
- Я помогу тебе, а ты, в свою очередь поможешь мне.
Я получила еще одну ложку омлета.
- Как ты мне поможешь? Избавишь меня от мучений? Или избавишь мир от зла в моем лице?
Его голубые глаза запылали от гнева, но потом снова потемнели.
- Ты когда-нибудь перестанешь меня этим попрекать? Я не убил тебя, и не собираюсь этого делать.
- Ты пришел ко мне со шприцем.
- Но я его не использовал.
- Нет, использовал. Я помню укол в руку.
Он закатил глаза.
- Я вколол тебе успокоительное, чтобы ты заснула. Ты металась и извивалась, а мне нужно было забрать тебя оттуда.
- Но ты же всё равно воспользовался шприцем. Пытался нейтрализовать меня.
- Ты никого никогда не прощаешь? — спросил он, запихивая кусочек бекона мне в рот. — Мужчина совершил одну маленькую оплошность, и ты потом будешь целую вечность об этом вспоминать?
Я едва не подавилась солоноватым куском мяса. Как только я снова смогла дышать, я выдохнула:
- Одна маленькая оплошность? Ты сказал «одна маленькая оплошность»? Я не ослышалась?
- Да, — ответил он бесстрастно, безо всяких эмоций в голосе. Мне не нравится, когда он так говорит. Я нахмурилась, когда он положил очередной кусочек омлета мне в рот, и стала жевать.
Почему я не могла понять, что у него на уме? У него в голове как будто работал выключатель. Если он хотел, чтобы я знала, о чем он думает, то он показывал мне свои чувства. Если нет, то я не видела ровным счетом ничего.
- Мне сложно поверить в то, что ты считаешь мое убийство небольшой оплошностью. Небольшая оплошность — это: первое — не опустить крышку унитаза, второе — бросить носки на пол; третье — оставить вмятину на моей машине и не признаваться в этом.
В конце своей обличительной речи я уже почти рычала от негодования.
- Пить хочешь? — просил Ром.
Я в замешательстве моргнула, на мгновение потеряв дар речи.
- И это всё, что ты можешь ответить? Ты спрашиваешь, не хочу ли я пить?
- Думаю, что твой ответ «да», — он поднялся и прошел к шкафчикам темно-оливкового цвета, которые прекрасно гармонировали со старинной, покрытой зелеными полосами барной стойкой. По крайней мере, эта комната была не такой белоснежной, как спальня, здесь стены были оклеены зелеными в крапинку обоями.
С видом человека, хорошо знакомого с обстановкой, он достал из шкафчика стакан.
- Это твоя квартира? — спросила я.
- Вряд ли.
- Тогда кому она принадлежит? А владелец знает, что ты преступник и держишь меня тут против моей воли?
- В настоящее время, это наше убежище, — он помолчал, насмешливо глядя на меня. — Я здесь чувствую себя уютно и тепло. Знаешь, я сейчас подумал, что это вроде как наш тайный медовый месяц.
Ага, медовый месяц из фильма ужасов.
- Ты убил кого-то, чтобы завладеть этой квартиркой? — предположила я.
Он улыбнулся.
- Ты всегда обо всех думаешь самое плохое или это только мне так повезло?
Он достал из холодильника пакет апельсинового сока и стал наливать его в стакан. В кухне раздавалось только тихое бульканье жидкости, льющейся в стакан.
Я бы могла сказать то, что и так было очевидным: «Я думаю плохо лишь о тех людях, которые желают меня нейтрализовать». Вместо этого, я спросила:
- Сколько я была без сознания после того, как ты воткнул в меня иголку?
Вот так я элегантно сменила тему, потому что и знать не хотела, что он сделал с владельцем квартиры.
- Немногим более двенадцати часов.
Вместо того, чтобы принести мне попить, он посмотрел на стакан, сжимая его обеими руками. Мне виден был лишь его профиль, так что я не могла рассмотреть выражение его лица. Хотя вряд ли оно что-то выражало. Я еще не встречала человека, способного так замечательно скрывать свои чувства.
- А если я извинюсь? — спросил он.
Я снова удивленно моргнула.
- За то, что пытался меня убить?
- За то, что пытался нейтрализовать тебя.
- Не вижу разницы.
- Разница есть. Так тебе станет легче? — настаивал он, глядя на стакан.
Я ответила, не задумываясь ни на секунду:
- Нет.
- Тогда я не стану извиняться.
Я напряглась и выпалила:
- Зачем ты оставил меня в живых? Ты так и не ответил на этот вопрос.
Снова проигнорировав мой вопрос, он, наконец, повернулся ко мне и подошел очень близко, решительно глядя на меня.