И сейчас эти демонические глаза были устремлены на миньона, связанную усиками облака, как плющом, за корявые руки и ноги, удерживаемую на месте без надежды на побег.
Рядом стоял связанный падший ангел, которого Захариил привёл сюда несколько месяцев назад. Мужчина отказывался вести себя нормально, причиняя неприятности новой королеве титанов, и поэтому Захариилу, которому приказали снискать её благосклонность, пришлось лишить его свободы.
Захариил обратил внимание на других ангелов. В дальнем углу Колдо чистил свой изогнутый меч, казалось бы, не обращая внимания на остальной мир. У ангела была загорелая кожа и чёрные глаза, такие глубокие и бездонные, как яма отчаяния. Также у него была густая чёрная борода и длинные чёрные волосы, которые спадали по спине множеством косичек.
Когда Колдо был ребёнком, демоны оторвали ему крылья. А из-за его юного возраста, регенеративные функции ещё не развились, поэтому крылья не выросли и никогда не вырастут. Вместо них его плечи, спину и ноги покрывали татуировки тёмно-красных перьев, изображающих крылья, которых, должно быть, он жаждал каждой клеточкой своего тела. Не то, чтобы Колдо когда-нибудь жаловался. Он не был многословным, а те слова, которые он произносил, были глубокими, хриплыми и леденящими душу.
Джамила расхаживала перед демоном. С тёмной кожей, длинными волосами, каскадом спадающими по спине и глазами цвета сладчайшего мёда, она была настоящей представительницей вестников радости, превратившаяся в воина после того, как осмелилась пойти в ад, в одиночку, чтобы спасти одного из своих человеческих возлюбленных.
Прошло несколько недель с момента её появления, и хотя ей удалось спасти дух человека, ей не удалось спасти себя. Что-то внизу изменило её. Джамила больше не смеялась и не порхала без забот по жизни. Никто не был столь подозрительным, как она. Зло мерещилось ей за каждым углом.
До ночного сражения Захариил не понимал, почему Джамилу отдали ему на попечение. Теперь он это знал. Очевидно, у неё была проблема с исполнением приказов... не говоря уже о том, что она больше ни в грош не ставила человеческую жизнь.
Джамила должна быть наказана. Возможно, она станет плакать.
"Я должен был выбрать пятым в свою команду Акселя."
Мужчина был непочтительным, всегда смеющимся, одержимым сеянием хаоса, но он бы не пролил, ни одной слезинки, когда Захариил объявил бы ему приговор.
Ксерксес заметил Захариила первым и выпрямился. Остальные последовали его примеру.
— Человеческая девушка, — произнёс Тэйн. — Мне бы хотелось вернуться за ней.
"Неужели он всё ещё думает о ней?"
— Нет необходимости. Она здесь, со мной, — ответил Захариил неожиданно резким тоном. — Как только мы покончим с демоном, расскажешь мне всё, что ты о ней разузнал.
В глазах Тэйна появился довольный блеск, который больше всего произошедшего за этот день разозлил Захариила. "Неужели он надеялся её заполучить?"
— Я ещё ничего не разузнал. Не было времени.
Ещё один невыполненный приказ.
— Найди время, как только освободишься.
В его тоне было что-то такое, что заставило Тэйна понять. И вместо обычных препирательств, он кивнул.
— Будет сделано.
— Что это ещё за человеческая девушка? — поинтересовалась Джамила.
Захариил пропустил её вопрос мимо ушей.
— Единственный человек, который должен тебя волновать — тот, которого ты убила во время сражения.
— Да. Ну и что? Что с того, что я его убила? — выпалила в ответ Джамила, и Захариил услышал не озвученное "Как делал ты. Как делали остальные."
Захариил сузил на ней глаза, в которых сквозило принятое решение.
— Сколько раз за последние три месяца я говорил тебе о том, что не стоит уничтожать демона, если для этого придётся пожертвовать человеческой жизнью? — Он мог отвести Джамилу в сторонку, отчитать в уединённой обстановке, но она выставила свой промах на всеобщее обозрение, поэтому и отвечать будет в присутствии остальных.
Её щёки вспыхнули. Джамила обвела взглядом присутствующих, прежде чем снова сфокусировать его на Захарииле.
— На протяжении последнего месяца, ты упоминал об этом, как минимум один раз в день. Так что, я полагаю, что около девяноста раз.
И это не было преувеличением.
— Тем не менее, ты всё равно убила человека.
Джамила вызывающе вздёрнула подбородок. Её глаза казались почти чёрными из-за опущенных ресниц, и были совершенно сухими.
— Убила. Он насмехался надо мной, используя человеческое тело.
Слишком часто за сегодняшний день женщины разговаривали с ним, вздёрнув подбородок. Это уже слишком. Аннабель это было позволительно, потому что она была человеком и не знала ничего лучшего, и у неё не было другого способа показать своё недовольство. И Захариил, как это ни странно... был очарован ею. Но в данном случае всё обстояло иначе.
— Настоящий воин знает, как не реагировать на оскорбления. За твоё бунтарство я получу ещё одну порку. Не ты. Я. — И, возможно, это было проблемой. Джамила не задумывалась об ответной мере. Как и остальные.
— Мне жаль, — произнесла она сквозь стиснутые зубы.
Именно так Захариил отвечал своему Божеству, но, естественно, без раздражения.
— Ты сожалеешь вовсе не о своём поступке, а о том, что я вменяю тебе вину. — В тот момент, когда Захариил осознал, что произнёс, он нахмурился.
Неужели Божество прямо сейчас над ним смеётся? Оно сказало те же самые слова Захариилу.
Какой поворот событий. Захариил из непокорного превратился в достойного подражанию, просто чтобы продолжить сражаться с существами, мучившими его брата. Но его солдаты посчитали бы, что он ведёт себя с ними хуже, чем Божество поступало с ним.
Джамила не ответила, а лишь упрямо поджала губы.
— Джамила, если подобное снова произойдёт, я заставлю тебя страдать так, что ты и представить себе не можешь, и любое наказание, которое я за твой проступок получу, я верну тебе сторицей. — После следующей порки он сможет такое сделать. Например, сегодняшний раз мог стать примером. — Ночью ты посетишь каждого члена моей армии и извинишься за свои действия. Ты будешь молить об их прощении... за то, что являешься причиной того, что завтрашнее утро они проведут в человеческой форме, — со скрытыми от посторонних глаз крыльями, — прочёсывая каждый переулок и улицу в округе Моффат, штат Колорадо. — В поисках мест преступления.
Оскорбительно для неё — поучительно для остальных. Каждый извлечёт свой урок.
Джамила склонила голову, но не заплакала.
Отлично.
— Каждый, кто осмелится ослушаться приказа, станет пленником моего облака до конца этого года. Больше я не намерен терпеть вашу непочтительность. — Захариил встретил пристальный взгляд каждого из воинов.
Они склонили свои головы. Стоило признать, без энтузиазма, но всё-таки склонили.
— Давайте больше не будем говорить об этом, — произнёс Захариил.
Ксерксес ткнул пальцем в сторону падшего ангела.
— Кто это и почему он здесь? — Наступила пауза, а затем он добавил: — Если мне позволительно об этом спрашивать?
Смена темы разговора оказалась кстати.
— Его зовут МакКэдден, и теперь он на вашей ответственности.
МакКэдден совершил преступления против своих соратников ангелов и против людей, и всё ради женщины, которая даже не желала с ним быть.
Но почему его признали неугодным на небесах, лишили крыльев и скинули на землю, чего не происходило с Захариилом и пятью его воинами, было загадкой. На первый взгляд МакКэдден не отличался от остальных воинов. У него были окрашенные в бледно-розовый цвет волосы, татуировки кровавых слезинок под глазами и серебряный пирсинг в бровях. А под всем этим, должно быть, таилась беспросветная тьма.
— Когда мы закончим, ты заберёшь его с собой и запрёшь у себя дома, — сказал Захариил. Он не хотел, чтобы падший ангел находился возле Аннабель. — И отныне я не несу ответственности за те преступления, которые он совершит. Теперь за это будешь отвечать ты.
Ксерксес заскрежетал зубами, но не стал возражать.
Тэйн издал смешок, а Бьорн толкнул кулаком в бицепс Ксерксеса.
— Удачи.
— Теперь по поводу захваченного демона, — продолжил Захариил.
Тело каждого ангела, включая и его, замерцало от удовольствия. Все шестеро одновременно повернулись и вопросительно уставились на существо. Она извивалась в путах, а туман окутал её лоб и забрался в рот, удерживая демонессу на месте и мешая что-нибудь говорить. Туман также закрывал её уши, не позволяя слышать разговоры ангелов.
Она была миньоном демона Болезни. Её тонкую, как бумага, обвисшую кожу покрывали язвы. Тощему телу не хватало мускулатуры, не говоря уже о хоть каком-нибудь намёке на жир. Те редкие зубы, которые у неё остались, казались жёлтыми и такими же ветхими, как и её кожа, и такими же отвратительными, как её когти.
— Позволь ей слышать нас, — приказал Захариил облаку. Туман стал редеть и исчез полностью. — Позволь ей говорить. — Также быстро туман, закрывающий ей рот, рассеялся и исчез.
Миньон прошипела ужасное проклятие.
— На тот случай, если ты не поняла, что происходит, — ответил он, игнорируя её оскорбления, — я тебя просвещу.
— Только не Захариил, — простонала она. — Кто угодно, только не Захариил. — Вокруг распространялся запах гнили, подтверждающий её безумный страх.
Всем было известно, насколько беспощаден он был к врагу.
— Сегодня ты умрёшь, миньон. Это неизбежно. Единственное, что ты можешь выбрать — способ твоего уничтожения. — Захариил знал, что демоны куда лучше отличали правду от лжи, нежели люди. Миньон вздрогнула, как только он закончил предложение. — У меня есть к тебе несколько вопросов, и тебе лучше честно ответить на них.
— Ты прекрасно знаешь, что мы можем распознать твою ложь, — заметил Тэйн.
— Распознать и заставить говорить правду, — добавил Бьорн.
— Почему этой ночью ты оказалась у учреждения для душевнобольных преступников округа Моффат? — Детали не просто имели значение, они были необходимы. Без ограничений демоны могли вытворять всё, что пожелают, и соответственно, отвечать за это.
Она приподняла уголки губ в подобии улыбки.
— По той же сссамой причине, что и другие демоны, клянусссь.
Правда, но без контекста она была совершенно бесполезной. Хитро.
— Почему другие демоны не входили в учреждение округа Моффат? — спросил он. — У тебя не будет ещё одного шанса ответить на этот вопрос.
— Ссс удовольссствием отвечу. Они оссставались ссснаружи по той же сссамой причине, по которой и я не могла войти. Это правда. Даю вам ссслово.
Захариил сунул руку в воздушный карман и вынул оттуда пузырек с водой из Реки Жизни. Для того, чтобы только ступить на её берег, сокрытый в храме Самого Высшего Божества, ангел был должен пожертвовать кожей на собственной спине... в буквальном смысле. А чтобы набрать драгоценную жидкость в пузырек, необходима была более серьёзная жертва.
У Захариила осталось всего несколько капель, но он считал, что мучения демона стоили их траты.
— Твоя правда не в силах удовлетворить мое любопытство, поэтому мне придётся попробовать по-другому. С тебя взыщет каждый из нас, как и было обещано. — Короткий кивок, и его воины точно знали, что нужно делать. Может, они не так давно были вместе, но в данном случае все действовали согласованно.
Колдо встал позади демонессы, прижал её голову к своей мощной груди, надавливая на лоб своими длинными, пухлыми пальцами. Ксерксес и Тэйн подошли спереди и обнажили металлические клинки. Одновременно они вонзили их в живот демона. Когда в разные стороны брызнула чёрная кровь, миньон издала истошный крик агонии. Раны не были смертельны, но они причиняли боль и ослабляли её.
В то время как люди находились под божественной защитой, на демонов эта любезность не распространялось.
Бьорн с Джамилой сменили Ксерксеса и Тэйна. Когда Бьорн открыл демону рот, Джамила срезала тонким скальпелем оставшиеся зубы.
К тому времени, как эти пятеро закончили, демонесса могла только молить о милосердии. Милосердии, которого никогда не предоставляла собственным жертвам. Милосердии, которого не предоставлял Захариил. Миньоны демона Болезни намеренно заражали человеческие тела, питаясь их растущими слабостью и отчаянием, болью и паникой, и наслаждаясь каждым моментом.
Захариил подошёл к ней после всех.
— Я тебя предупреждал, — произнёс он.
— Я не лгала. Говорила только правду, — невнятно произнесла миньон, благодаря импровизированной операции по удалению зубов, проведённой Джамилой.
— Ты играла с правдой. Со мной.
Она продолжала корчиться, ещё одна жуткая улыбка приподняла уголки её губ, с которых капала чёрная кровь.
— Тебе не нравятся игры, ангел? Что-то я сомневаюсь. От тебя пахнет человеческой женщиной. Разве ты не играл с ней? — Слова были ещё более невнятны, но Захариил понял их смысл.
Он кивнул Тэйну.
Воин вонзил клинок ей в живот и оставил его там.
Хрип. Кровь хлынула изо рта. Захлёбываясь ею, демонесса произнесла:
— Ладно, ладно. Тебе не нравится играть. Возможжжно я и передумаю. Дай мне пять минут, и я сссделаю такое ссс твоим телом... о чём ты мечтал годами.
Пока она говорила, Захариил опрокинул пузырёк, что держал в руке, выплеснув всего одну каплю на кончик своего пальца.
— Хм, через пять минут, я полагаю, у тебя найдётся более неотложное занятие, поскольку пришла моя очередь. — Он протянул к ней руку и сунул палец в её рот, стряхнув каплю в горло.
Из миньона вырвался пронзительный, сломленный крик, по сравнению с которым предыдущии казались всего лишь жалким подобием. Вода Жизни начала исцелять болезнь, являющуюся собственной сутью демонессы, распространяя здоровье и жизнеспособность. Она брыкалась в стальных объятиях Колдо так, что несколько костей вышли из суставов.
Когда она прекратила метаться, слёзы скатились по её разъеденным щекам, распространяя запах гнили. Захариил спокойно произнёс:
— Я решил проявить милосердие и дать тебе ещё один шанс. Почему вы были у учреждения этой ночью?
Наступила гнетущая тишина, после чего она тихо произнесла:
— Не... пришло моё время... входить. — Её слова перемежались с тяжёлыми вздохами боли.
— Чьего согласия вы дожидались?
Наступила долгая пауза. Видимо миньон прикидывала, что ещё мог сделать с ней Захариил. В конце концов, решив, что это того не стоит, она сказала:
— Бремя.
Бремя — демон, который был когда-то заместителем могущественного повелителя демона Жадности и являлся одним из самых жестоких воинов ада. В настоящее время он обитал без хозяина.
Неужели он являлся тем, кто отметил Аннабель?
— Где он сейчас?
— Не... знаю.
Она не лгала.
— Как Бремя связался с тобой?
— Болезззнь слишком зззанят... ссс людьми... Я должна была объединиться... ссс кем-нибудь. Бремя был... по-моему мнению... сссамым могущественным.
— Скажи, что он приказал?
— А сам как... думаешь... что он приказал?
Захариил кивнул Тэйну.
Тэйн повернул клинок.
Миньон захрипела сквозь боль:
— Мы сссобирались... позабавиться... с человеческой женщиной. С той... чей зззапах ощущается... на твоей одежде.
— Почему?
— Не... спрашивали. Не... заботило.
Правда.
— Ты заслужила свою смерть, миньон. Она ваша, — обратился Захариил к своим воинам.
Тэйн вынул клинок, и она расслабилась. Секунду спустя, вспыхнули пять огненных мечей и в мгновение ока миньона лишили головы и всех конечностей. Демонам нравился огонь, и они могли ему противостоять. Только огонь ада являлся огнём проклятья. Мечи воинов пылали огнём правосудия, и с ним демоны не могли совладать.
Воины Захариила прижали кончики мечей к каждой части миньона, пока плоть и кости не охватило пламя, превратив их в пепел, который тут же развеялся по ветру.
У Захариила появились ответы, которые он искал. Вопрос в другом — что с ними делать.