Ее трепет эхом отдавался в его голове, заставляя его бережно сжать ее бедра, еще шире раздвигая их, и лизнуть блестящую розовую плоть, оказавшуюся перед ним. Боже, она была как наркотик. Ведь, каждая часть ее тела имела свой экзотический запах и вкус.
На сгибе ее шеи, пахло сочной женщиной с привкусом малины. Ее рот был пропитан вкусом корицы. А ее киска… Нежный, сладкий, чистый мускус. Вся она излучала запах желания, бегущего внутри нее. Уникального, приводящего в восторг.
Он бы с радостью простоял все утро на коленях перед дней с одной единственной целью: выяснить, что же такого особенного есть в ее вкусе, что заставляет его язык поддаться искушению.
Ее неровное дыхание привлекло его внимание. Бедра Морган напряглись в его руках.
Улыбнувшись, он склонил свою голову к ее лону, и начал искусно ласкать ее киску, нежно посасывая клитор. Никакого давления… просто легкие прикосновения, возносящие ее все выше и выше.
Она задрожала, когда он ввел в нее один палец, дразня внутренние стенки ее лона. Влага сочилась из нее. Она откинула голову назад, и он заметил, как ее кожа покрылась румянцем, ее ноги дрожали. А женственная сердцевинка, казалось, еще больше набухла.
Джек не торопился, ему было интересно, как долго ему удастся удержать ее на краю, чувствуя острую и сладкую боль ее надвигающейся кульминации, и не давая ей кончить.
Ему хотелось услышать из ее уст, как она будет умолять его об этом. Не потому, что он никогда не слышал мольбы женщин. Он слышал — и довольно таки часто. Но Морган, со своей прирожденной скромностью хорошей девочки, действовала на него, словно спичка на керосин. И когда он отметал в сторону ее запреты, она сжигала их обоих в огне.
Ведь, даже сейчас, когда его могучей эрекции стало тесно в джинсах, он уделял все свое внимание липкой и сладкой плоти под его языком.
— Джек, — она задыхалась.
— Сэр….
Ее голос дрожал, сигнализируя о приближении оргазма.
Он улыбнулся, и на время оставил в покое тугой узелок ее клитора, сосредоточив свое внимание на ее припухших губках, водя по ним пальцем.
— Cher? лениво повторил он, и сглотнул от похоти, угрожающей разоблачить его.
Прежде чем она смогла ответить, он протиснул в ее киску второй палец. Вздох, вырвавшийся из нее, разорвал тишину и пронесся над болотом.
Морган молчала, плотно сжав глаза. Она сосредоточилась на удовольствии — и, именно этого он от нее и добивался.
Джек начал вытаскивать пальцы из ее тугого лона. Она протестующе забормотала, и он знал, что именно она имела в виду, потому как ее тело делало все возможное, чтобы удержать его пальцы внутри нее, сжимало и затягивало их обратно.
Боже, не удивительно, что она так быстро лишала его контроля, когда его член был внутри нее. Отбросив в сторону это наблюдение, он убрал руку от гладкой влажности ее лепестков.
Его пальцы были полностью увлажнены ее соками. От одного лишь вида и запаха ее тела, его голова закружилась, словно после чистого зернового спирта, приводя, тем самым, его влечение в полную боевую готовность. Он едва сдерживался, чтобы не спустить свои брюки до колен и глубоко войти в ее киску. Вместо этого, он провел пальцами по горошинкам её розовых сосков и покрыл их её собственным соком.
Ее тело обдувало легким ветерком, отчего вершинки ее грудей затвердели еще больше, и так чертовски соблазнительно торчали, что он не смог себе отказать в удовольствии попробовать их еще раз.
Джек схватил ее за бедра и крепко прижал ее тело ко всей длине своего члена. Он буквально кипел от жадного ликования, ведь именно в этот самый момент каждый ее маленький вздох, румянец и стон принадлежали ему.
Медленно, он сомкнул свой рот, на одном из ее сосков, в предвкушении, облизывая его. Хм. Смешанный вкус малины и мускуса. Сжавшиеся на бархатисто-мягкой коже соски, умоляли о том, чтобы их сжимали, посасывали и покусывали. Он обхватил ее, омывая языком, покусывая и щедро одаряя соски своим вниманием, пока они не набухли у него во рту.
Даже если бы ее затрудненное дыхание и не указывало на правду, Джек, быстро приласкав ее свободной рукой, убедился бы в том, что она как всегда мокрая. Женщина, сама того не подозревая, призывала его, словно сирена путников в море.
Он не стал противиться ее зову. И протолкнул сразу два пальца в ее скользкие глубины, одновременно щелкнув большим пальцем по клитору. Удивительно, но она немедленно сжалась вокруг его пальцев, насаживаясь еще глубже и начиная дрожать мелкой дрожью подступающего оргазма.
Чувство удовлетворения возрастало в Джеке, по мере того, как он переместился к другому соску, погружая его в свой горячий рот. Он с трудом сдерживался, чтобы не довести ее до кульминации сейчас же. И был готов поспорить, что еще чуть-чуть, и она сама попросит его об этом. Так даже лучше.
Лизнув ее острый сосок в последний раз, Джек прочертил поцелуями дорожку от ее груди к шее. Его пальцы играли с чувствительной точкой на внутренней стенке ее лона, в то время как большой палец, сильно и настойчиво, но в неторопливом ритме, массировал маленькую горошину ее клитора. Хоть, он уже и не чувствовал своих пальцев из-за ее непрекращающихся сжатий, он почувствовал удовлетворение, когда очередная судорога прошла по ее телу.
— Cher, — прошептал он ей на ушко.
— Чего ты хочешь?
— Сейчас, — простонала она, когда он еще сильнее прижал подушечки пальцев к чувствительной точке внутри нее.
— Боже, пожалуйста, мне нужно…
— Мне остановиться?
— Нет. Нет, Сэр! — она старалась говорить быстрее в промежутках между рваными вздохами.
Ее щеки зарумянились цветом, но, когда солнечный свет озарил ее бледную кожу, она в буквальном смысле засверкала. Боже помоги ей, потому что он собирался забрать ее к себе не только в постель, но и в игровую комнату, подводя ее к оргазму так сладко и так часто, что она больше не будет сомневаться в своих желаниях, и при малейшем признаке сексуальной жажды она снова обратится к нему.
Вспышка дикого вожделения прокатилась по его члену, при мысли о том, что у него может все получиться, и она отдаст ему свое тело и разум, свою волю… только ему одному. Эта мысль безумно возбудила его.
— Скажи мне, что тебе нужно, — пробормотал он ей на ухо.
— Ты помнишь, что нужно сказать.
— Я хочу кончить вам на язык. Пожалуйста, Сэр.
Она вцепилась ему в плечи, вонзая в плоть ногти от невыносимой нужды.
— Пожалуйста.
— Ты так мило умоляешь, cher. Разве я могу отказать?
Ее неистовые пальцы утонули в его волосах, лихорадочно сжав пряди и царапая ногтями кожу. Боже помоги ей, когда она, наконец, окажется под ним. Он собирался трахать ее с интенсивностью отбойного молотка, безжалостно вонзаться в эту сладкую киску, пока она будет кончать снова и снова, в итоге забрав его с собой.
— Сейчас!
В ее голосе прорезалась паническая нотка. Ее лоно настолько туго сжалось вокруг его пальцев, что он с трудом мог пошевелить ими.
Она балансировала на грани. И пребывала в этом состоянии уже достаточно долго, чтобы желания тела подавили зов разума.
— Какая требовательная девочка, — поддразнил он, прикусив мочку ее ушка и аккуратно царапнув чувствительную точку внутри ее сжатой киски.
— Я обещаю, что дам то, что ты хочешь. Но как только я это сделаю, ты последуешь за мной в игровую комнату, где я смогу тебя привязать, заковать и трахнуть любым, из выбранных мною, способов. Ты согласна?
— Да, — она всхлипнула.
— Да, Сэр!
— Хорошая девочка. Я собираюсь привязать тебя к своему столу и брать твою киску снова и снова. Ты научишься просить без промедления и повиноваться командам, cher. А затем, — его дыхание овевало ее кожу, пока он путешествовал по ее телу то нежными поцелуями, то полу-укусами, — я собираюсь раскрыть для своего члена твою прекрасную попку и как следует объездить ее.
Он прошептал слова прямо напротив ее клитора.
У нее вырвался сдавленный стон. Мышцы ее бедер напряглись и задрожали. Скользкий рай, зажавший его пальцы. Ее руки сжались в кулачки в его волосах. Идеально. Ожившая фантазия.
Морган отвечала на его прикосновения, на его порочные предложения точно так, как он мечтал. Когда-нибудь он отодвинет ее внутренние запреты, доберется до ее бессознательной сексуальности и вытащит наружу ее сущность сабмиссива, способного отдаться во власть своего Господина.
Создавалось впечатление, что она только его и ждала, находясь в оцепенении. Эта мысль прошлась током по его члену.
— Кончи для меня, — потребовал он рядом с ее сочащейся влагой киской.
Быстро вытащив пальцы, он сильно обхватил ими ее клитор. В следующее мгновение, он толкнулся языком в ее сокращающееся влагалище, кончиком языка умело управляя чувствительной точкой внутри.
Она взорвалась с громким криком, отдавшимся эхом в болотах. Еще крепче сжав его волосы, она прижала его к себе, в себя. Еще больше смазки потекло ему в рот, он жадно припал к ней, чувствуя собственный триумф, испытывая невыносимую потребность оказаться внутри нее, отдавая ей свои приказы.
Жажда кипела в нем. Взять ее. Овладеть. Сделать своей.
Да, и что бы Брендон сказал об этом? Что бы сама Морган сказала по этому поводу?
Он надеялся, что она даст свое согласие, потому что впервые в жизни он не хотел быть просто тем, с кем можно хорошо потрахаться. Он хотел, чтобы каждое прикосновение что-то значило. Почему она? Почему сейчас? Что случилось с его местью, которая раньше выжигала его внутренности каленым железом?
Подумав об этом, Джек нахмурился.
Некоторое время спустя, её киска перестала сжимать его язык. Её кулаки медленно разжались. Джек напоследок страстно лизнул её, обещая себе недалекое продолжение. Затем поднялся на ноги.
Она выглядела смущенной и шокированной своей реакцией. Её нетронутая внутренняя сексуальность созрела для мужчины, достаточно сильного, чтобы проникнуть сквозь её барьеры и достаточно внимательного, чтобы позаботиться о её безопасности и душевном спокойствии.
Морган не знала, как много было скрыто в ней. Пока что. И черт, он мечтал быть тем мужчиной, который покажет ей это.
— Доброе утро, — пробормотал он.
Он прижался нежным поцелуем к её дрожащему рту, раскрывая её губы и проникая языком внутрь, в медленном, уговаривающем скольжении.
На мгновение она отпрянула от собственного вкуса на его губах. Но Джек схватил её, сжимая лицо в своих ладонях, и заставил отведать её собственного сладкого совершенства, завлекая её в водоворот медленного танца. Наконец, она расслабилась, открыла для него рот и почувствовала его язык и собственный вкус глубоко внутри.
Внезапно он почувствовал уважение к её быстрому решению — открыться ему. Нет, это была утонченная гордость, а также ликование и предупреждение. Морган была прелестна, и он мог склонить её — вылепить из неё покорную сабу, которая сможет соблазнять его за пределами его самых смелых фантазий. Со временем, он мог бы помочь ей принять ту часть себя, с которой она боролась все это время. И показать ей, что отрицать её — просто невозможно. Она никогда не будет счастлива, пока не примет её.
Но это чувство гордости — шаг в сторону от обладания ею. Не доминант в нем испытывал гордость, он не привязывался к сабе, решив сделать ту своей.
Много лет он отгораживался от женщин, которыми обладал и повелевал, раскрывая их барьеры. Как учитель с учеником: он хвалил их за успехи, наказывал за неудачи, все время, заверяя в их способностях. С Морган… это было глубже, более личным. Словно, это он должен был помочь ей. Словно, он сам был заинтересован в расцветании ее сексуальности. Словно, она — моя. Все чувства уверяли его в этом. Это было временным решением, принятым сгоряча. Он нуждался в ней. И точка.
— Джек.
Дрожащий голос Морган проник в его сознание, возвращая обратно. Она дрожала, и на этот раз не от желания.
Черт, здесь было холодно. И всё же, она вынесла это. Нет, она превзошла все его ожидания, на счет её способностей. Он обнял ее, стараясь укрыть от ветра.
— А воздух довольно свеж, да, Сher? — он усмехнулся.
И не удержавшись, он положил её голову к себе под подбородок и погладил её спину рукой.
Другая его рука идеально расположилась на её груди. Большой палец начал лениво ласкать её, все еще, твердый сосок. Она захныкала. Был ли какой-нибудь способ, завлечь её в игровую комнату, и держать ее там часами, днями, покидая свое тело и возвращаясь назад к жизни, с каждым её звуком.
Он сунул руку в карман, за своими ключами, намереваясь приказать ей отправиться в горячий душ и после встретиться с ним в игровой комнате через пятнадцать минут. К черту завтрак. Лучше он трахнет ее.
— Bonjour, — послышался низкий знакомый голос, доносившийся из-за угла, со стороны входной двери.
Морган ахнула, застыв в его руках.
— Это… Твой дедушка!
Естественно. Кто ещё обладает таким безупречным чувством времени?
Воздержавшись от выкрикивания проклятий, он освободил Морган из своих теплых объятий, сунул остатки своей рубашки к ней в руки и подтолкнул к боковой двери дома.
— Иди. Прими душ и оденься. Мы закончим позже.
Она заколебалась, широко раскрыв глаза из-за его слов. Нерешительность отразилась на её смущенном лице.
— Джек, я-я… Может нам стоит поговорить об этом.
— Bonjour? — голос Брайса прозвучал уже ближе к ним.
Времени уже нет. Он быстро закрыл её рот жестким поцелуем, потом развернул к двери. И резко шлепнув по попке, подтолкнул её к дому.
— Если хочешь. Но мы закончим это позже.
Прежде чем она успела огрызнуться в ответ, он закрыл дверь.
Нежелание Морган продолжить то, что они начали, было очевидным и разочаровывающим. И именно тогда, когда он уже подумал, что достучался до неё… По крайней мере, она не сказала нет, но она и не подарила ему свое сладкое коротенькое “да”, которое его тело жаждало — и ожидало, после её реакции этим утром.
Разочарование и злость нахлынули на него, ставя в тупик, когда он повернулся навстречу своему деду. Вместе с этим, усердно думая, как не допустить колебаний Морган в следующий раз, без сомнения, равных по силе её неуверенности.
И он хотел понять. Что сдерживало её? Это было нечто большее, чем простая скромность или страх перед неизвестным.
Джек вздохнул.
Вопрос, который он должен был задать — что, черт возьми, случилось с ним, отчего он вдруг был так решительно настроен обладать этой женщиной? Вероятно, он просто сошел с ума. И не только. Он чувствует, что может потерять гораздо больше…
— А, вот ты где, — сказал Брайс, огибая угол.
— Доброе утро, Grand-pere.
Джек уселся обратно в свое кресло, стоявшее в углу.
— Кофе?
— Non. Я приехал проведать тебя и ta jolie rousse.
Его прелестную рыжую? Только не сейчас. Она могла бы быть сейчас на один шаг ближе к нему, если бы не это неожиданное вмешательство.
Он сдержался, чтобы не выругаться.
— Морган в порядке, — пробормотал Джек, пересев в кресло ближе к деду.
Он облизал губы, по-прежнему ощущая на них ее сладость. Этот вкус — и воспоминания: её широко раздвинутых для него ног, её несдерживаемые стоны, звучащие внутри него — не позволяли сколько-нибудь уменьшить его бушующую эрекцию.
— Ты… лучше её разглядел, со времени моего последнего визита? усмехнулся ему Брайс и подмигнул.
— Вы не спешили отвечать на мое приветствие и не заметили моего стука в дверь, ведь так?
— Я не ответил на стук, потому что не слышал его. Я был здесь. Ещё слишком рано. Не похоже, что бы я ожидал компанию.
— А какой час? Брайс нахмурился.
Джек не купился на невинное выражение лица деда.
— А который час? — он исправился.
— Слишком рано для светских звонков, но достаточно вовремя, чтобы уличить нас кое в чем, особенно, если бы нам нравилось так начинать день. Разве это не то, о чем ты подумал?
— Mon petit-fils, ты слишком недоверчив.
— Думаю, у меня есть на это право, после твоей “теплой и практичной” одежды для Морган, выглядящей, как со страниц журнала Victoria’s Secret для взрослых.