Но как он не спешил, я успела почувствовать свою метелочку, притаившуюся в углу в режиме невидимости. Нашла-таки хозяйку, моя хорошая! Из другого мира дорогу нашла! Мне аж от сердца отлегло. Все-таки знать, что в любой момент можно просто улететь - дорогого стоит. Я ей только команду успела дать следовать за собой, как уж двери за нами закрылись.
А там... семейная сцена номер два. Тихая.
Я к туалетному столику подсела, прическу распускать стала. Сложная она, шпилек много, а я и не спешу...
Он камзол снял, оставшись в одной рубашке из тончайшего полотна. Пуговицы почти все расстегнул, так сказать "наглядная агитация в действии". Сел в кресло у камина, вина в бокал налил (в обычный наконец-то, хрустальный), за мной наблюдает.
А взгляд... у меня от него пальцы в волосах путаться начали.
Когда я третью шпильку уронила, налил второй бокал, ко мне подошел, вино протягивает, а сам:
- Позволь, дорогая, помочь тебе.
Помог.
Только этот гад хвостатый может одновременно шпильки из волос вытаскивать и массаж головы делать кончиками пальцев. Да еще и дополнять все это невесомыми поцелуями в шею и плечи. А все вышеперечисленное в сочетании с бархатным вином, сверкающей паутиной легкого хмеля опутывающим сознание...
Короче говоря, сцену устраивать мне расхотелось минуты через три.
И когда Вирран поставил меня на ноги и, прижав к себе, жадно приник к губам - я не возражала. И приняла в происходящем самое деятельное участие.
Расшнуровал ли он платье сам, или прибег к магии - я не поняла.
Зато когда Вир, подхватив меня на руки, понес в спальню, я наконец-то смогла дотянуться губами до его шеи. Ну интересно мне было, это только у меня больное место, или не только?
Как выяснилось - не только. И лучше бы я этого не делала. Эта простая ласка привела демона в такое неистовство, что я всерьез стала опасаться за целостность своей тушки. Впрочем, это была последняя внятная мысль, посетившая мою голову, дальше все утонуло в водовороте страсти и нежности.
Засыпая в кольце его рук и хвоста, я впервые в жизни чувствовала себя защищенной. Любимой. Нужной.
И впервые я подумала, что этот мир за пару дней стал мне более родным, чем тот, неожиданно покинутый и уже полузабытый.
Увы, наверное, это общее свойство всего хорошего: оно быстро заканчивается.
Туся
- Нет!!! Ты вообще соображаешь, что собираешься сделать!!!
Первые пять минут после "исповеди" Эндрика Азаир молчал, бесстрастно смотря куда-то мимо сына. Не знаю, как бы это выглядело в человеческой личине, но в его истинном облике смотрелось весьма впечатляюще.
Затем, когда я едва не задохнулась от нехватки воздуха - все это время не дышала, главный демон перевел взгляд на меня. Заметив, что стадию мертвенной бледности я уже прошла и подхожу к цвету весенней зелени, схватил меня за плечи и резко дернул. Дышать я начала, хоть он и не сразу сообразил, что в таком состоянии я мышцы едва контролировала. Ну да ладно, голова осталось на плечах, и на том спасибо.
Вернув меня в кресло, где я сидела, Азаир вновь отошел к двери. Наверное, продолжал опасаться, что кто-нибудь из нас двоих предпримет попытку к побегу. Не знаю, как Эндрик, но лично я свои шансы оценивала в данном случае, как нулевые.
Говорить он начал только после того, как удостоверился, что моей жизни больше ни что не угрожает. Мог не начинать. Вся его речь заняла не больше десяти секунд и свелась к короткому:
- Я еду с вами.
Вот и поговорили.
Первым попытался вразумить папеньку его раздолбай сыночек. Почему раздолбай?! Да потому, что присутствие посторонних в этой деревне он ощутил, как только мы к ней подъехали.
Вместо того, чтобы дать мне команду: "Тикай", решил сдаться на милость победителя.
Нет, я понимала, что даже мы вдвоем против его отца, что слепые кутята против волкодава, но... вероятность успеха у данной авантюры была. Хотя бы по той причине, что главный демон вряд ли мог предположить подобную наглость с нашей стороны.
Ладно, волосы на себе драть было поздно. Раз не догадалась устроить кое-кому допрос с пристрастием сразу, как только появились первые сомнения в честности сделки.
В общем, попытался Эндрик собственному отцу!!! тонкости внешней политики объяснить. И о жизни его побеспокоиться.
На второй его реплике я снова чуть к предкам не отправилась, только теперь уже от смеха. Такое точно ни в одном кино не увидишь. Стоит этот....
Хотела я его размеры преуменьшить, но решила до конца честной остаться. Сынок папеньке в размерах уступал лишь немного. Но, глядя на него, хотелось произнести: крутой, а глядя на отца - матерый.
Так что дело не в габаритах, а во внутреннем состоянии. Азаир стоит словно скала, для которой все наше мельтешение, что легкий летний ветерок. А Эндрик напротив него машет суетливо руками, пытаясь доказать, что ну никак тому нельзя отправляться с нами.
Посмотрела я на это и решила тоже в разговор вклиниться. Сначала говорила тихо и рассудительно. Приводила аргументы, выстраивала гипотезы возможного развития дальнейших отношений с ночными демонами, если Киран узнает о присутствии повелителя.
Спустя какое-то время, сообразив, что тот половину моих слов пропускает мимо ушей, начала давить на жалость. А вдруг его убьют или покалечат, как его демоны без него жить будут? И так проникновенно говорила, что, расчувствовавшись, едва сама не заплакала. А Эндрик не сдержался, плечи опустил, уткнулся взглядом в пол.
Да только Азаир даже бровью не двинул. Лишь посмотрел на меня многозначительно и... по глазам видела, раздел полностью.
Тут я слегка разозлилась и взяла на полтона повыше. И еще раз, все то же самое, но уже другими словами.
О том, что полководец должен разрабатывать стратегические планы, а уж их исполнение - обязанность других. О том, кто этими другими будет, тоже упомянуть не забыла.
О том, кто, где, и на каком коне....
Не забыла и про лозунги и призывы, вспомнила наших самых знаменитых полководцев и их грандиозные сражения. Все, что после курса истории в голове осталось.
Красивая речь получилась. Чуть сама не воодушевилась. А этому....
Пришлось добавить еще полтона, иногда нужно гаркнуть, чтобы до некоторых дошло.
Не дошло.... Только улыбка на лице появилась, от которой захотелось заныкаться куда подальше. Вот после этого до меня самой и дошло, на кого я, вообще-то, кричала.
Ему не повезло, с подобострастием у меня всегда плохо было, а с логикой, хоть и немного, но лучше. И я прекрасно понимала, чем все закончится, если, не дай стихии, операция пройдет не так успешно, как планировалась.
Я же никогда себе не прощу того, что буду невольно виновной в его бедах. Хотя и догадывалась, что не столько ради моих красивых голубых глаз он решил в эту авантюру ввязаться, а ради возлюбленной своего сына, но легче от этого не становилось.
Ну и решила я сделать ему предпоследнее китайское предупреждение. Потому как о последнем думать не хотелось. Заорала так, что сама чуть не оглохла. Тут же поняла, что с высотой звука слегка переборщила: мозаика в окнах звонко так задребезжала, а Эндрик так интересно головой мотнул, словно взрывной волной слегка задело.
А вот Азаир... бровки грозно свел и шаг в мою сторону сделал. Я и осознала, что либо кранты мне сейчас придут, либо... пришло время для последнего.
Сделала испуганную мордочку, вжалась в кресло, словно испытывая раскаяние, только что зубами дробь не выбивала. А самое главное, взгляд от него спрятала, чтобы раньше времени не догадался о моем коварстве.
А он так подошел поближе, склонился ко мне, да упавшую на лицо прядь аккуратненько за ушко убрал.
- Я еду с вами.
И голос спокойный такой, не поспоришь против такого голоса. Потому как ни один аргумент против него не выстоит.
Ну, я тяжело вздохнула, словно с участью смиряясь, и... резко выдохнула:
- А не пошел бы ты....
***
Утро наступило слишком быстро. Не знаю, отчего я проснулась: взгляда или нежных, осторожных прикосновений Азаира, но возвращение из сна было очень приятным.
- Ты - моя, - с придыханием произнес он, заметив, что я открыла глаза.
Собственник!
- Твоя, твоя, - мурлыкнула я, не собираясь спорить с очевидным.
Не дав прозвучать моему проклятию единственным, но весьма действенным способом, он натолкнул меня на две, весьма ясных мысли. Первой была о том, почему это я должна думать за того, кто и сам понимал все, что я пыталась до него донести. И раз уж он считал, что для него важнее отправиться с нами, то все остальное - его проблемы. Как он будет их решать - не мое дело.
Вторая была не менее, если не более важна. Сколько бы не было отпущено мне и ему, все это принадлежало нам. И тратить столь драгоценное время на то, чтобы препираться, было просто глупо. А глупость никогда не была в чести у Бабок Йожек. И если я не хотела выглядеть таковой в глазах своей подопечной, которой мне еще передавать опыт, то стоило очень быстро исправиться.
Демон как раз мне и возможность для этого предоставил. От его настойчивых губ, от сильных рук, которыми он прижимал меня к себе, сбивалось дыхание и все мои аргументы "против" становились "за".
А вслед за этими двумя, откуда-то из глубин моего подсознания выползла еще одна. Трясясь как лист на ветру, пристроилась в уголочке незваным дальним родственником, и, робко поглядывая на меня, заикаясь, прошептала: "А может, останемся здесь навсегда?"
Хотела я ей ответить в духе нашего бабко-йожкинского: не дрейфь - прорвемся, но не смогла. В тот момент Эндрик, осознав, что при некоторых разговорах лишним свидетелям делать абсолютно нечего, покинул мой, ставший уже нашим, номер.
Азаир воспользовался его исчезновением, чтобы перейти от разведки боем, к крупномасштабному наступлению сразу по всем фронтам. Когда я, вклинившись в короткую паузу между поцелуями, вяло высказалась на тему того, что неплохо было бы сначала помыться, он лишь кивнул, тут же внося коррективы в свой план. Мылись мы долго и самозабвенно. То, как он промывал мои волосы, едва касаясь головы подушечками своих увенчанных когтями пальцев, можно было с уверенностью назвать высшим пилотажем. И... утонченной пыткой.
Но... Бабки Йожки так легко не сдаются, и я только фыркала, когда он в очередной раз заглядывал мне в глаза, проверяя, готова ли я признать свое поражение. Не дождался.
Не выдержала я, когда он начал массировать мне стопы ног, рассказывая при этом, что он со мной сделает, когда мы покинем эту небольшую, но очень уютную купальню. Все предстоящее было настолько соблазнительным, что моя выдержка с хрустальным звоном осыпалась к его ногам.
Стоило признать, он меня ни в чем не обманул!
- Уже пора вставать? - вяло поинтересовалась я, видя ответ в его глазах. Там было что угодно, но только не необходимость это делать.
- Нет, моя радость, - улыбнулся он, касаясь губами моего плеча, от чего я невольно вздрогнула.
- Тогда я подремлю еще, - сонно проворчала я, делая попытку отодвинуться от него и уткнуться носом в подушку. Очень хотелось смеяться.
- Да, радость моя, подремлешь, - хмыкнул он мне в самое ухо и вернул к себе под бок.
- А когда мы поедем дальше? - попыталась я сменить направление его мыслей.
- Не сегодня, моя хорошая.
Задавать вопросы на тот момент мне уже давно расхотелось, но я сделала еще одну попытку:
- Мы чего-то ждем?
- Скорее, кого-то, - клыкасто ухмыльнулся он, давая мне понять, что некоторым (читай: мне), с разговорами пора уже и завязывать.
- А кого? - не удержалась я.
- Увидишь - узнаешь.
По моим ощущениям, в этом месте его ладони уже должны были сомкнуться вокруг моей шеи. Он же... лишь продолжал меня целовать, терпеливо дожидаясь, когда мне надоест его изводить. Лично мне уже давно надоело, но должна же я была держать марку.
- Ты что-то от меня скрываешь? - обиженно протянула я.
- Ага, - радостно подтвердил он и окончательно лишил меня права говорить.
Он еще не догадывался, что ведьмы никогда не сдаются - лишь делают видимость этого, и... не приручаются.
Трудно сказать, сколько прошло времени с того момента, когда последняя мысль покинула мою голову и до того мига, когда первая из них осмелилась вернуть меня в реальный мир. Впрочем, реальным его назвать было трудно.
- Ты останешься со мной, - он не спрашивал, не мечтал, он - просто констатировал факт.
Одной фразой ему удалось вернуть мне понимание, что в каждой сказке есть вот такой самоуверенный кадр, который привык решать все сам, и не намерен считаться с чьим-либо мнением по этому поводу.
Можно было, конечно, прямо сейчас взять и поспорить. Но, в отличие от большинства стажерок, которые тут же бы ринулись в бой, отстаивая свое право на собственную свободу, я была уже полноценной Бабкой Йожкой и знала: стойкость и упорство в данном случае не помогают.
- Но я должна удостовериться, что с моими девчонками все в порядке и попрощаться с ними, - нежно улыбнулась я ему, вырисовывая пальцами узоры на его плече.
- А может, - поймался он, - пригласишь их на нашу свадьбу?
- Свадьбу?! - воскликнула я, окончательно сбив его с толку выступившими на моих глазах слезами. - Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?!
- Ты будешь моей женой, - с каким-то внутренним спокойствием, от которого я начала сомневаться в удачности собственной игры, произнес он. - Как только мы вытащим возлюбленную Эндрика и вернемся в столицу, я назову тебя своей женой. А лет через сто, когда мой старший сын будет готов занять мое место, поселимся в том замке, где ты уже была. Ты родишь мне детишек, и мы будем их воспитывать.
О, небеса!!! Девчонки, я вляпалась по полной!!! Змей Горыныч... ты где?! Пора организовывать спасательную операцию для одной идиотки бабки йожки, у которой не хватило ума понять, что не надо с некоторыми незнакомцами садиться играть в карты.
- Через сто лет, если доживу до этого времени, я буду хоть и миловидной, но старушкой, которая вряд ли будет вызывать у тебя какие-то чувства, - с грустью заметила я, ничем не выдав того, что творилось в моей голове. - Я хоть и ведьма, но моя сила позволит мне лишь намного дольше сохранить свою молодость. Время надо мной властно, так что лет через пятьдесят-шестьдесят я начну медленно увядать, собирая свой дар для своей преемницы.
- В нашем мире - проживешь, - его улыбка была торжествующей. В вашем просто не хватает магии, чтобы поддерживать таких, как ты. Здесь же ее намного больше. Так что и через сто лет ты будешь столь же привлекательной для меня, как и сейчас.
- А гарем? - нахмурилась я, принимая все, что он сказал, к сведению.
Раз магии здесь больше, то и наши заклинания, да наговоры должны быть более сильными. Осталось выяснить - насколько, да соотнести это с тем, что может сам демон.
После моего вопроса в его глазах демонята заплясали.
- Я - повелитель. Мне положено.
- А я - ведьма, - улыбнулась я ему. - Мы барышни ветреные.
- Ты - моя, - прорычал он, нависая надо мной бронзовой скалой. Очень разъяренной бронзовой скалой.
- Тебе положено, а мне? - жалобно проблеяла я, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
- Тебе?! - Я уже его почти боялась! - Тебе?! - повторил он, похожий на замерший на мгновение смерч. И вдруг... как тот же смерч, способен рассеяться в воздухе, так и он, вдруг как-то сник, отчего мое сердце сдавила боль. - Ты - ветер. Как тебя усмирить? Как можно лишить тебя свободы? Как запереть в клетку, требуя шалить лишь для меня одного?
И пока он говорил, я была вынуждена ежесекундно напоминать себе, с кем имею дело. Как бы искренне не звучали сейчас его слова, я не могла не допускать мысль о том, что и он играет со мной. И от этого становилось горько, потому что он был первым мужчиной в моей жизни, с кем мне не хотелось быть ведьмой. С кем я желала быть просто женщиной: любящей и любимой.