— Что это должно значить?
— Может, тебе следует просто забрать Ноя. Может, это правда — может, я дерьмовый родитель, и ему будет лучше с тобой. По крайней мере, у него будет отец, который чешет яйца и время от времени шлёпает свою сучку, как настоящий мужик.
— Вилли, какого чёрта? Мне жаль насчёт твоего бойфренда, но мы можем поговорить об этом дома.
— Это не имеет никакого отношения к моему бойфренду!
— Тогда в чём дело, чёрт возьми?
Но я не знал, как объяснить.
Глава 57
Тебе что-нибудь нужно?
Я сидел на кровати в гостевой спальне Билла и смотрел на Ноя. Он спал, одетый в пижаму Эли, и выглядел маленьким и уязвимым.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросила мама. Она была в ночнушке и халате и выглядела лет на сто. Её голос был полон чего-то, что я не совсем мог разобрать. Злости? Отчаяния? Истощения?
Я попытался снять с себя майку. Мама ухватилась за неё, потянула вверх и стянула с моих плеч. То, как выкрутились мои руки, когда я поднял их, заставило мою грудь переполниться свежей агонией.
— Ты примешь душ?
Я кивнул.
— Ты пьёшь свои таблетки?
Я снова кивнул.
— Почему бы тебе не взять завтра выходной, — предложила она.
— Я уже пропустил слишком много дней, мам, — сказал я.
— Ты ужасно выглядишь.
— Я ужасно себя чувствую.
— Ты голоден?
— Нет.
— Ты почувствуешь себя лучше, если поешь.
— Я не голоден.
Она приложила руку к своему горлу, глядя на меня осторожным, но уставшим взглядом.
— Тебе нужна помощь, чтобы принять душ? — спросила она.
— Тебе придётся смотреть на мой пенис.
— Почему каждый разговор должен включать в себя твой маленький пенис? Тебе обязательно всегда махать им перед нашими лицами?
— Нет, мам. Прости.
— Я не понимаю, Вилли. Ты не можешь угомониться?
— Это единственное, что все замечают во мне.
— Уверена, я не знаю, что ты имеешь в виду. Но не бери в голову. Теперь каждый раз, когда ты открываешь рот, я понятия не имею, о чём ты говоришь, и, если честно, не думаю, что меня вообще это волнует. Я спросила, нужна ли тебе помощь. Если нужна, я помогу. Или попрошу Билли. Но я не собираюсь стоять здесь и играть с тобой в игры.
— Прости, мам.
Она поспешила уйти, чтобы набрать ванну, окончательно и бесповоротно раздражённая.
Глава 58
Дерьмово выглядишь
— Вилли, — произнёс мистер Оуэн на следующий день, после того, как я доковылял до своей кассы. — У меня есть для тебя слово дня: дерьмо. Вот так ты выглядишь, Вилли. Дерьмово. Ты выглядишь подавленным. Ты выглядишь как что-то, чем меня однажды вырвало, когда я ездил на Мауи и съел испорченные морепродукты. Ты пугаешь моих покупателей. Почему бы тебе не пойти домой?
— Мне нужны рабочие часы, мистер Оуэн.
— Я понимаю, но, думаю, ты слишком на себя давишь. Мы не нацисты, знаешь ли, и если тебе нужно время…
— Мне нужны рабочие часы.
— Дело твоё. Я составляю расписание на следующую неделю. Если ты хочешь, чтобы я отнёсся полегче…
— Мне нужны рабочие часы. Пожалуйста.
— Нашим покупателям нравится видеть улыбающееся лицо.
— Я знаю, сэр.
— Дерьмо, Вилли. Слово дня. Натяни улыбку. Улыбка в день прогонит хрень.
— Да, сэр.
Он вразвалку ушёл.
Ближе к концу моей смены в очереди появились родители Джексона Ледбеттера, каждый с охапкой продуктов из кулинарии.
— Значит, вот здесь ты работаешь, Вайлис, — торжественно произнёс мистер Ледбеттер, кладя мясную нарезку и экзотические сыры на мою конвейерную ленту.
— Как ты? — спросила миссис Ледбеттер. Не дожидаясь ответа, она добавила: — Мне было любопытно увидеть «ФудВорлд». Я так много о нём слышала. Довольно милый магазинчик, что ни говори. Мне понравился отдел кулинарии! Нам следовало прийти сюда намного раньше. А эти сыры! И местный суши-бар — я обожаю суши! Это так по-японски. Они всегда торопятся приготовить еду из еще живых продуктов. Я могла бы поклясться, что те суши извивались! Я так понимаю, ты не большой фанат?
— От них меня немного тошнит, — признал я.
— Ты съехал, да? — спросила она, добавляя к общей куче толстый кусок салями, чипсы «Кеттл» и органический арахис. Мистер Ледбеттер освободил себя от тяжести хумуса, органических бананов и упаковки из шести банок «Гиннесса», глядя на меня с вымученной улыбкой.
— Тебе надо нас навестить, — сказала миссис Ледбеттер. — Когда заканчивается твоя смена?
— В три, — ответил я.
— Ох, мы будто планировали это! Подъезжай к отелю. Скажи, что приедешь.
— Я нехорошо себя чувствую.
— Я знаю, сладкий. Ты выглядишь как дама, которая как следует поскакала и взмокла. Кто-то вчера использовал это выражение — я чуть не умерла! Как следует поскакать и взмокнуть! Ох, я так люблю местный говор. Такой колоритный. Скажи, что приедешь, Вилли. Я хочу с тобой поговорить. Видишь? Я даже использую твоё настоящее имя.
— Я правда устал, миссис Л.
— У нас в номере милая утренняя столовая. Ты можешь присесть. Обед будет подан. Вуаля! Выпей «Гиннесса» и позволь маме Ледбеттер сказать слово.
— Я правда не в настроении.
— Я не из тех женщин, которые принимают “нет” за ответ. Еда будет приготовлена, «Гиннесс» будет холодным, а секреты будут раскрыты. Кроме того, нас нужно подвезти обратно до отеля. Сделай для нас хотя бы это. Вы принимаете «Американ Экспресс»?
— Можете провести её через аппарат.
— Как ты держишься, Вилли? — спросил мистер Ледбеттер.
— Видимо, понадобится что-то большее, чем ваш сын, чтобы меня укокошить.
— Отлично! — воскликнул он. — Мы подождём тебя снаружи.
— Боюсь, моя машина не…
— Уверен, твоей машины будет совершенно достаточно.
Они забрали свои покупки и неторопливо ушли.
Я бы поклялся Богу, что они самые странные люди, которых я когда-либо знал, но я не часто клянусь Богу, так что просто скажу, что все люди разные, и хватит на этом.
Глава 59
Не уверен, что меня это волнует
Разговор довольно безжизненно двигался от одной темы к другой: погода, содержимое нашей ежедневной газеты (“тонкой”, как посчитал мистер Ледбеттер), их недавний визит в Автомобильный музей Тупело, их визит в хозяйственный магазин дальше по кварталу, где Элвис купил свою первую гитару, их раздражение на неравномерное интернет-обслуживание отеля. Ни слова не было сказано о Джексоне Ледбеттере, ДСО, искалеченных женщинах в инвалидных креслах, реабилитации, сборе мочи в стаканчик.
Конечно же, это не могло длиться вечно.
— Почему ты ушёл? — спросила миссис Ледбеттер, держа в зубах электронную сигарету и глядя на меня оживлённым, любопытным взглядом.
— Вы ведь читали мою книгу? — спросил я.
— Определённо.
— Тогда чего вы спрашиваете?
— С тобой иногда сложно говорить, Вилли. Ты и правда любишь преувеличивать.
— Я не преувеличивал, когда сказал, что не хочу чёртового наркомана в своей жизни.
— Молодец.
— И очень жаль насчёт разбитого сердца, да?
— Не будь таким мелодраматичным. Кто Джеки нужен, так это кто—то, похожий на тебя, чтобы держаться своих убеждений.
— Не уверен, что меня волнует, что нужно Джеки, — признался я.
— Конечно, волнует. Ты влюблён.
— Прямо сейчас я его ненавижу.
— Нельзя ненавидеть то, что не любишь, — отметил мистер Ледбеттер.
— Нельзя ненавидеть кого-то, пока не прекратишь его любить, — парировал я.
— Чем больше ты его ненавидишь, тем больше говоришь, что любишь его. Это очень стандартная психологическая динамика. Я постоянно вижу это у своих пациентов.
— Давайте не будем заниматься психоанализом, — сказала миссис Ледбеттер. — Давайте поговорим о решении проблемы.
— Поэтому вы попросили меня приехать? — спросил я.
— Конечно, — торжественно ответила она. — Я дала тебе нить для решения твоей проблемы, но ты сбежал и сделал всё хуже. Это было довольно неожиданно, но ты и сам достаточно необычный человек.
— Я говорил тебе не вмешиваться, — сказал мистер Ледбеттер.
— Кто-то должен был что-нибудь сделать, — парировала она.
— Они бы разобрались по-своему и в своё время.
— Или твоего сына могли арестовать, или хуже, он мог кого-нибудь убить. Если он когда-нибудь собирается исправиться, это произойдёт сейчас.
— И почему это? — спросил я.
— Потому что у него есть то, за что стоит бороться, дорогой. У него есть ты и Ной. Это первый раз, когда мой Джеки действительно отнёсся к чему-то серьёзно. Он даже сделал тебе предложение выйти замуж! Но, конечно же, ему обязательно было себя саботировать. Иначе он не был бы Джеки. Так что теперь нам просто нужно перевести его через этот бугор.
— Боюсь, я не заинтересован.
— Конечно заинтересован. Ты просто не готов признать это.
— Я действительно не заинтересован.
— Выслушай меня, Вилли. Есть варианты. А именно сообщение. Я провела некоторое исследование об амбулаторных программах реабилитации. Будут частые тесты на наркотики, чтобы убедиться, что он чист и остаётся чистым. Будет мониторинг и последующие процедуры. Если он примет участие в такой программе, ДСО остынет.
— Откуда вы это знаете?
— Я попросила женщину всё разузнать. Амбулаторная программа позволит ему оставаться дома и продолжать работать. Никто даже не догадается. Я хочу сказать, что есть варианты, Вилли. Всё, о чём я тебя прошу, — подумай над этим.
Разговоры о Джексоне убивали моё настроение.
— Мне действительно пора, — сказал я. — Спасибо за ланч. Мне жаль, что всё это произошло.
— Чепуха, — воскликнула миссис Ледбеттер. — Уверена, всё наладится. Ты живёшь со своим братом и его женой?
— В настоящий момент.
— Мой бедный Джеки опустошён.
— Хорошо.
— Я согласна с тобой, Вилли. Пусть этот мерзавец некоторое время поварится в своём собственном фармацевтическом соку. Но не закрывай дверь до конца. Пока нет. Потому что это разрушит его, а это никогда не было моей целью. Ты сделал его таким счастливым. Ты ведь это знаешь? Ты и Ной — всё, о чём он говорит. Вы значите для него всё. И если ты любишь его — а я знаю, что любишь, несмотря на то, что говоришь — тогда ты оставишь дверь открытой.
— Мне пора, — снова сказал я.
Глава 60
Связанные Калифорнией
— Отец Небесный, — произнёс Билл, пока мы держались за руки, сидя за обеденным столом в тот вечер, — мы благодарим тебя за эти дары и за все многие другие твои дары и твою доброту к нам. Мы благодарим тебя за этот замечательный день, за хорошую погоду, которая нужна фермерам, и которой наслаждаемся мы. Мы благодарим тебя за то, что мы все в безопасности и в хорошем здравии. Мы благодарим тебя за радость того, что мама, Вилли и Ной в нашем доме. Мы просим тебя благословить их и сохранить и помочь им в необходимое им время. Мы просим тебя помочь нам быть благословением для всех этих людей в нашей жизни, кто нуждается в нем. Мы знаем, что всё в твоих руках, Отец. Пожалуйста, оберегай нас всех. Мы молим тебя во имя Иисуса. Аминь.
— Аминь, — добавили мы.
— И мы молим, чтобы Мэри поняла, что только то, что ей семнадцать, не значит, что она может отсутствовать дома всю ночь напролёт, — добавила Шелли.
— Мама! — воскликнула Мэри.
— У тебя комендантский час в десять, юная леди. Не мамкай.
— Я говорила тебе, что опоздаю.
— Если ты не в состоянии придерживаться своего комендантского часа, можешь просто оставаться дома, — легко ответила Шелли.
Мэри закатила глаза в типичной подростковой манере. Я одарил её взглядом, который говорил, что я понимаю её боль.
— Вы, дети, просто наказание! — сказала мама, бросая взгляд на Мэри, Джоша, Эли и Ноя.
— Я еду в Библейский лагерь, — с гордостью объявил Эли. — Да, мама?
— Да, конечно, едешь, — сказала она.
— Повеселишься там с остальной мелюзгой, — добавил Джош. Это усы у него над губой?
— Сколько тебе сейчас? — спросил я.
— Четырнадцать! — раздражённо произнёс он, будто не мог поверить, что я посмел не вспомнить.
— Ты не едешь в Библейский лагерь?
— Нет! Я тебя умоляю!
— Следи за языком, мистер, — предупреждающе сказал Билл. — Я думал, ты собирался в поездку с молодёжной группой.
— В поход, — сказал Джош, закатив глаза. — В Алабаму! На шесть ночей и семь дней! Папа, ты, должно быть, шутишь, если считаешь, что я отправлюсь в такую поездку со всеми этими дырявозадыми козявками.
— Ты и твой язык! — воскликнула Шелли.
— Итак, дядя Вилли, почему ты ушёл от своего бойфренда? — спросила Мэри разговорным, как она, наверное, думала, тоном.
— Мэри! — воскликнула Шелли.
— Я просто спрашиваю!
— Это не твоё дело! У тебя совсем нет манер?
— Не приставай к старшим, — мимоходом произнёс Билл.
Мэри долго и раздражённо выдохнула.
— Дядя Вилли уходит? — спросил Эли.
— Ты такой бестолковый! — рявкнула Мэри.
— Что? — произнёс Эли.
— Уверен, это не касается никого, кроме твоего дяди Вилли, так что оставь его в покое, — приказал Билл.
— Я хочу знать, чем он занимается в ванной, — сказала Мэри.
Я бросил на неё хмурый взгляд.
— Ну у тебя на это вечность уходит! — воскликнула она. — Я думала, что со мной дела плохи.
— Вам придётся научиться делиться, — сказала Шелли.
— Я не хочу видеть его гадкие волосы в душевом сливе. А ещё все эти брызги от какашек на сидении унитаза. Господи!
— Прекрати, Мэри, — сказал Билл.
— Брызги от какашек? — произнёс я, приподнимая брови.
Она усмехнулась.
— Откуда ты знаешь, что это не бабушкины брызги от какашек? — спросил я.
— Они определённо были мужскими, — ответила она с проблеском улыбки во взгляде.
— Тебе нужно купить пылесос для ванной, — сказал я. — Один из таких мини—пылесосов. Тогда мы сможем все их засосать.
— Гадость! — воскликнула она, состроив гримасу.
— Ты это начала!
— Просто держи свои какашки при себе, — парировала она.
— Ты их слышишь? — в смятении спросила Шелли. — Она достаточно несносна и без него рядом. Теперь она будет невыносима.
— Мы Кантреллы, — сказал я, — а у Кантреллов есть яйца, так ведь?
— У меня нет, — обиженно сказала Мэри.
Джош поперхнулся сладким чаем.
— Вилли, пожалуйста, не надо, — попросил Билл. — Не в моём доме.
— Дед всегда так говорил.
— Дядя Вилли, посмотри! — вдруг воскликнул Эли. Он повернулся к Ною и довольно неуверенно прожестикулировал: Меня зовут Э… л… и…
Я люблю тебя, — прожестикулировал ему в ответ Ной, улыбаясь и показывая свои кривые зубы.
Я люблю тебя, — показал в ответ Эли.
— Я сделал правильно, дядя Вилли? — спросил он.
Я кивнул.
— Что ты ему сказал? — спросила Шелли.
— Он научил меня, как показать моё имя и как сказать “я люблю тебя” на языке жестов, — просиял Эли. — Я учу алфавит. Смотри!
Эли заставил нас наблюдать, пока пытался показать весь алфавит, бросив эту затею на подходе к М, Н и О.
— Тебе просто нужно потренироваться, — подбадривая сказал Билл.
— Я научусь жестикулировать, — уверенно сказал Эли. — Так я могу разговаривать с Роджером.
— Кто такой Роджер? — спросил я.
— Он из моей школы. У него есть эти слуховые аппараты на батарейках. Все над ним смеются, но я думаю, что он хороший.
— Уверен, он бы хотел, чтобы ты был его другом, — ответил я, чувствуя, будто что-то застряло у меня в горле. Я опустил глаза и смотрел на свиную отбивную, которая осталась на тарелке.
— С тобой всё хорошо, Вилли? — спросила мама.
— Конечно, — сказал я.
— Ты ведёшь себя очень тихо.
— Это дом Билли, — ответил я, будто это всё объясняло.
— Что это значит? — спросил Билл.
— Это значит, что я пытаюсь быть вежливым, а не придурком.
— Ты не придурок, — сказал Билл. — Ты обученный профессионал. Просто следи за языком рядом с моими детьми.
— Я завтра пойду в жилищный отдел, — сказал я, меняя тему.