– Грэг – мне сводный брат, Люси! – строго сказала Сара. – И только. Он никогда не был моим любовником, мне и в голову такое не приходило. – Сара решительно сжала губы. – И ему тоже. Между нами всегда была одна лишь дружеская привязанность.
– Откуда я знала? – горячась, спросила Люси. – Вы всегда казались такими счастливыми, когда были вместе. И я не сомневалась относительно ваших отношений.
Сара направилась к телефону.
– Я должна позвонить Грэгу.
– Ты его не застанешь! – резко сказала Люси. – Он на пути домой.
Сара стремительно развернулась, и Люси, округлив глаза, отпрянула в сторону.
– Прости! – прошептала Люси. Губы у нее дрожали, она закрыла лицо руками. – Что он подумал? Я такого наговорила!
– И что ты сказала? – Теперь побледнела Сара. До нее только сейчас дошло, что могло статься с Грэгом, когда он услышал подобные обвинения от Люси. Бедный Грэг, с ужасом думала Сара. Он, должно быть, ранен в самое сердце!
Люси слабо качнула головой, не в силах вымолвить ни слова.
Какой смысл сердиться на нее? На бледном личике Люси написана такая подавленность, такая мука. К тому же Сара всегда с нежностью относилась к Люси и не могла долго обижаться на нее. Бедняжке и так досталось в жизни.
– Ну, будет! – сказала Сара как можно спокойнее. – Забудем! Грэг тебя простит. Понятно, ты хотела сделать как лучше. Произошла нелепая ошибка. Люси, давай попьем кофе? Да покрепче!
Люси кинулась варить кофе. Она привыкла искать утешение в домашних хлопотах. Она вообще самоутверждалась в действии. Делала что-то конкретное для человека, и все, – это давалось ей легче, чем слова.
Пока Люси готовила кофе, Сара позвонила Джереми и сказала, что не поедет сегодня в Суффолк.
– Брат возвращается, и мне надо быть дома, – объяснила она.
Джереми ответил, что заедет за ней завтра утром.
– Поездка доставит мне удовольствие! – прощебетал он. – Повезло, что сегодня не надо вести машину. Я выжат как лимон.
Поддакнув, Сара положила трубку. Когда они пили кофе, Люси, помявшись, нервно спросила:
– Как ты думаешь, Грэг очень рассердился?
Сара, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
– Только не на тебя, Люси!
Надо же, подумала Сара, ничего-то ты не знаешь, бедная моя, близорукая Люси. Что в ней нашел Грэг? Что заставляло его столь преданно и безнадежно ее любить? Она не была красивой, не была яркой личностью. Миниатюрная, хрупкая, мягкосердечная; волосы темные. И все-таки Грэт жаждал коснуться ее руки, наблюдал за ней, когда она не чувствовала его взгляда, часами без устали рисовал ее портреты.
– Пойду на воздух, – сказала Сара. – Голова болит. Куплю что-нибудь для дома, да, Люси?
– Хорошо! – с готовностью отозвалась Люси. – А я приберу в доме к приезду Грэга.
Сара с улыбкой вышла на улицу, ее изумляло то, что Люси одинаково реагирует на любые события. Теперь она будет наводить чистоту, надеясь порядком в доме задобрить Грэга, который наверняка рассердится на ее опрометчивый поступок.
Сара не догадалась предупредить Люси, чтобы та не заходила на половину Грэга. Она сама там никогда не появлялась без приглашения из уважения к независимости и щепетильности Грэга в личных делах.
Купив все, что просила Люси, Сара медленно прошла через парк, глубоко вдыхая прохладный весенний воздух и наблюдая за собакой, которая радостно кружила по траве.
У дома Сара увидела такси, а рядом Грэга. Он развернулся в ее сторону и окинул ее изучающим взглядом. Сара взяла Грэга под руку и, склонившись к нему, вздохнула.
– Никакой паники, дорогой! Люси это стукнуло в голову потому, что я потеряла сознание. Я не готовлюсь стать матерью семейства, да и вообще мне это не грозит.
Грэг выругался.
– Вот черт! – процедил он сквозь зубы. – А я мчался как угорелый! По словам Люси, ждать нельзя было ни минуты. Думал, ты умираешь. Решил, что Родон, в конце концов, добился своего и ты беременна.
Сара вспыхнула.
– Ладно, забудь эту чепуху! Прости, Грэг! Я не знала, что Люси решилась тебе позвонить. Не сердись на нее. Она сама страшно огорчилась.
Выражение лица у Грэга изменилось.
– В самом деле? Глупышка!
Он направился по дорожке к дому, отпер дверь и внезапно застыл на месте. Сара, шедшая сзади, уткнулась Грэгу в спину. Люси спускалась по лестнице с кипой листов в руках, лицо ее было белым.
Грэг окаменел. Сара взглянула на листы, и сердце у нее упало. Люси обнаружила портреты, нарисованные Грэгом. Она уставилась на Грэга округлившимися от недоумения глазами.
Сара затворила дверь, пытаясь собраться с мыслями. Ну что сказать в такую минуту? Люси медленно протянула рисунки Грэгу, но он не шелохнулся. Смотрел в стену – ни один мускул в лице не дрогнул. Какой-то лист полетел по комнате, и Сара увидела под портретом слова, увидела Люси – задумчивую, печальную, с напряженным, пристальным взглядом. Сара рассмотрела подпись, зная, что и Люси должна была прочитать ее, узнать о чувствах Грэга.
Стремительно развернувшись, Сара ушла на свою половину, оставив Люси и Грэга наедине.
«Любовь моя, любовь!» – было выведено под портретом, и от этих слов Сара вспыхнула до корней волос. Ее убивало то, что она прочла их. Не надо было разглядывать рисунок, она будто шпионила. Грэг будет страдать, злиться, презирать самого себя – ведь Люси увидела его рисунки, прочитала страстное признание в любви.
Пусть сами разбираются в своих отношениях, решила Сара. При мне Грэг не стал бы объясняться с Люси. Вышел бы из себя.
Из холла не доносилось ни звука, но Сара потихоньку прошла в спальню, плотно закрыв за собой дверь, чтобы, не дай Бог, что-то не услышать. Включив транзистор, она принялась разбирать вещи в комоде – музыка была громкая, заглушила бы любой звук за стеной. Грэг, бедняжка Грэг! Что ему теперь делать? От этих мыслей даже тоска по Нику притихла. Грэг, по всей вероятности, навсегда потерял Люси. Едва ли есть какие-то надежды на будущее: все обнаружилось, и теперь Грэг сбежит и будет спасаться бегством постоянно. Вряд ли он сможет видеться с Люси, если та, зная о его чувствах, не сумеет ответить на них. Что же теперь будет?
Сара так глубоко задумалась, что не сразу почувствовала, что за спиной у нее стоит Люси. Сара искоса взглянула на нее. Люси присела на кровать, сложив ладони на коленях.
– Почему ты не сказала мне?
– Ты шутишь!
Люси подняла глаза, лицо ее горело.
– Ты знала?
Сара кивнула в ответ.
Что произошло у них в холле? И где Грэг? Ушел на второй этаж и зализывает в одиночестве раны? Как он там?
– Я просто поражена, – сказала вдруг Люси. – У меня не было ни малейшего подозрения. Я увидела рисунки и, конечно, была польщена, они ведь так хороши. Любовалась ими, и тут меня осенило. Сначала я не поверила, потом, услышав ваши шаги, спустилась и по тому, как Грэг посмотрел на меня, все поняла.
– Давай не будем это обсуждать, – отозвалась Сара.
Грэгу будет неприятно, если он узнает, что Люси разговаривала со мной на эту тему. Он будет оскорблен, подумала Сара.
– Мне ведь нужно с кем-то поделиться! – потерянно произнесла Люси. Глаза у нее были по-прежнему круглыми – не то от страха, не то от удивления. – Я всегда думала, что у вас с Грэгом роман. Все так считают. Гадала, почему ты не выходишь за него замуж. Со стороны вы выглядели такой неразлучной парой, что никто и не думал, что у Грэга может быть какая-то другая привязанность. Боже мой, сколько женщин увивалось за ним в последние годы, он ведь такой привлекательный! Ничего удивительного. Но он ни разу не взглянул на другую, и я думала, что он любит тебя.
Сара понимала: надо дать Люси выговориться. Она села рядом, взяла в ладони ее нервно подрагивающие пальцы.
– Что ты сказала Грэгу?
– Что я могла сказать? Ничего.
Сара вздрогнула. Грэг, бедный мой Грэг! – подумала она.
– Это ужасно! Я заставила его приехать, решив, что ты ждешь от него ребенка. А ведь, надо сознаться, меня это вывело из себя. Я была сердита на него, потрясена и не стеснялась в выражениях.
Сара исподлобья посмотрела на Люси и вкрадчиво спросила:
– Задело за живое, значит?
– Сильнее, чем я думала, – ответила Люси, от огорчения ее бледное, кроткое лицо вытянулось. Она помолчала. – Я не знала, что ему сказать. Все так неожиданно! Так стремительно! – Люси резко вскочила. – Нужно приготовить обед!
Сара смотрела вслед уходящей Люси. Она делала то, что обычно, – в тяжелые минуты пряталась на кухне, бралась за дела, в которых чувствовала себя уверенно, и таким образом обретала спокойствие. Как похожа Люси на настороженного, пугливого зверька!
Сара не осмелилась пойти к Грэгу, чтобы как-то утешить его, – ему бы это не понравилось. Она сидела у себя и ждала. Часом позже Грэг постучал к ней. Он вошел, они молча переглянулись. Лицо у Грэга было обычным, невозмутимым, но под глазами залегли синеватые тени, подвижный рот застыл в жесткой гримасе.
– Возвращаюсь во Францию, – наконец заговорил Грэг.
Сара кивнула молча, с ничего не выражающим лицом.
– Пока меня не будет, пусть она переберется отсюда, – ровным тоном продолжал Грэг. – Я не смогу жить с нею под одной крышей.
Сара внутренне содрогнулась от его слов. За внешней холодностью скрывался вопль истерзанной души. Сара решила рискнуть – в эту минуту она готова была на что угодно, лишь бы на миг просветлело лицо Грэга.
– Мысль о том, что я ношу твоего ребенка, вызвала в Люси ревность, – сказала Сара, и Грэг оцепенел.
Он вперил глаза в пол, потом поднял их, и Сара спокойно встретилась с ним взглядом. Он долго молчал, затем отрывисто произнес:
– Когда она говорила со мной по телефону, то была разгневана, можно сказать, взбешена.
– Так и было. – Сара прикусила нижнюю губу, – сказала, что все произошло слишком неожиданно и ей нужно время подумать.
– Мне она этого не сказала! – пробормотал Грэг. – Она вообще не проронила ни слова – стояла с этими проклятыми рисунками в руках, и все. Я их сжег, – добавил он злобно. – Смотрел, как листы превращаются в пепел. Давным-давно надо было это сделать.
– О, Грэг! – Сара была в ужасе – портреты были совершенством. – Как ты мог?
Он мрачно усмехнулся.
– Очень просто. – Он подошел к окну и выглянул в сад. – Из-за этой суматохи я забыл, зачем вернулся домой. Почему ты упала в обморок, Сара? Тебе нездоровится?
– Ерунда! Была на вечеринке, верно, выпила лишнего.
Грэг обернулся.
– Не очень складно получается у тебя врать, – сказал он и улыбнулся. – Ну, не буду истязать неприятными вопросами. Если понадоблюсь, знаешь, где меня найти. Приеду по первому зову.
– Знаю, – произнесла Сара, но гораздо больше сказала ее улыбка.
Кивнув в ответ, Грэг вышел из комнаты, а Сара все сидела на кровати. Лицо у нее было бледное и непроницаемое. Раньше она часто ломала голову над тем, почему Грэг, год за годом безнадежно любя Люси, ни разу не попытался избавиться от этого наваждения. Теперь она понимала его состояние – сама так же любила Ника. Разница, конечно, была. Ник был бы с ней, согласись она на те отношения, которые его устраивали, но вступать в них она не собиралась. Когда Сара не видела Родона, она думала о нем спокойно и рассудительно. Но рядом с ним, под влиянием его обольстительной улыбки, теряла всякое присутствие здравого смысла. Значит, надо держаться подальше от Ника и его объятий.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На следующий день Джереми отвез Сару в Суффолк. Он провел у отца несколько часов и вернулся в Лондон. Состояние его было подавленным, и Сара подозревала, что после ее ухода гости предались буйному веселью. Джереми, похоже, еще не оправился от ужасного похмелья.
Сара закончила картину в середине следующей недели. Она пригласила полковника, он тяжелой поступью вошел в комнату и встал перед полотном. Видно было, что он приятно удивлен.
– Очень хорошо! – решительным тоном произнес он. – Действительно, очень хорошо!
Сара обрадовалась. Она писала прозрачными красками, мягкими размытыми мазками, придававшими романтический колорит пейзажу Суффолка, а самой картине – сходство с акварелями, которые так любил полковник.
Когда пейзаж вставят в раму и повесят среди других картин, он не будет выпадать из ансамбля.
Сара с неподдельным сожалением прощалась с полковником. Они прекрасно ладили с тех пор, как она свыклась с его резковатой манерой разговора и разглядела в нем застенчивого, милого человека.
– Полагаю, вы будете видеться с Джереми, – пробурчал полковник, лукаво глядя на Сару. – Рад, что вы подружились.
Сара надеялась, что у Форселла-старшего нет намерений сосватать их с Джереми. Она относилась к нему несерьезно. Он был приятным малым, и только, но полковнику об этом Сара не сказала.
Заказов на пейзажи у Сары больше не было, но ей позвонил приятель Грэга из издательства и предложил сделать шесть небольших иллюстраций на вклейках для одной книги. Сара никогда не отказывалась от работы, если она была ей по силам, поэтому приняла предложение, и ей прислали рукопись. Надо было нарисовать кое-каких птиц, которых в собственном саду Сара увидеть не могла, и через несколько дней она отправилась в Лондонский зоопарк, чтобы сделать зарисовки в птичьем вольере.
Весеннее солнце припекало вовсю – Сара выбрала место, куда не залетал ветер. Она растянулась на траве и ела апельсин, отдыхая от работы и наблюдая за фламинго на озере – птица стояла в темных камышовых зарослях.
Невообразимо стройные ноги вышагивали с царственной грацией, их бледно-розовая опушка слегка покачивалась в такт движениям.
Сара услышала голоса, доносившиеся с дорожки, узнала один из них, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она не могла удержаться – пыталась отвести глаза от дорожки, но это было выше ее сил.
С Ником были мальчики в коротких брючках и голубых рубашках. Детская троица со смехом неслась впереди. За ними шла женщина – мягкие темные волосы красиво обрамляли приятное, приветливое лицо. Она держала Ника под руку и что-то говорила; Сара узнала ее. Это была Джудит, сестра Ника. Судя по тону, она читала брату нотацию, хотя ни одного слова Джудит Сара не поняла.
Ник слушал с раздраженным видом, насупив брови. Глаза его, бесцельно скользившие по сторонам, остекленели при виде Сары. Выражение лица мгновенно изменилось, и Ник словно прирос к земле, устремив на Сару неподвижный взгляд. Губы у Джудит замерли на полуслове. Она недоумевающе уставилась на Ника, потом повернула голову в том направлении, куда смотрел брат, и Сара торопливо отвела глаза, пытаясь сосредоточиться на своих руках, нервно дергавших траву. Она чувствовала, что лицо у нее горит. Она слышала приближающиеся шаги Ника и шуршание ног Джудит, уходившей по дорожке. Сестра Ника окликнула мальчиков, недовольная тем, что они далеко убежали.
В поле зрения Сары оказались черные туфли Ника, но она не поднимала глаз. Он молча стоял над ней, но Сара чувствовала на себе его пристальный взгляд.
Молчание томительно затянулось. От нервного напряжения Сара потеряла дар речи, в горле у нее пересохло. В последнюю их встречу Ник был так необузданно груб, что Сара боялась посмотреть на него. У нее было странное чувство, будто Ник не знает, что сказать, но не уходит, а просто стоит и смотрит на нее.
Он вдруг сел на траву рядом с Сарой, и она, Приподняв веки, украдкой взглянула на него.
Сорвав травинку, он крутил ее между пальцами.
– Гуляю с сестрой и ее сорванцами. А вы как здесь оказались?
– Работаю. – Единственное вымолвленное слово далось ей с трудом. Голос прозвучал сухо и бесцветно.
Ник потянулся к альбому и начал его перелистывать.
– Очень хорошо, – сказал он, и Сара отобрала у него рисунки, громко захлопнула альбом. Ей не хотелось, чтобы Ник, сидя рядом, отпускал банальные замечания.
– Я отправлю сестру с мальчишками на такси, а потом мы можем пообедать вместе.
Сара покачала головой, яркие пряди волос подхватил ветерок. Ник глубоко вздохнул.
– Я должен уговаривать?