Лукас открыл холодильник и достал бутылку пива.
Тут из темноты выпрыгнул кот и пулей промчался у него между ног. Непонятно было, кто из них испугался больше, но, в отличие от кота, у Лукаса была стеклянная бутылка в руках. От неожиданности он выпустил ее из рук, и она упала на пол, разлетевшись на мелкие кусочки.
Лукас отпрянул назад.
Слишком поздно.
Пиво забрызгало его туфли, брюки, расплескалось на безупречно чистую стальную дверь холодильника и стены цвета слоновой кости. Лукас посмотрел на этот беспорядок, воздел руки к небу и, сжав руки в кулаки, закричал:
— С меня хватит! Довольно!
— Что случилось?
В кухне зажегся свет. Он повернулся и увидел в дверях Каролину. Она все еще была в своем мешковатом спортивном костюме, ее волосы примяты с одной стороны. Лукас сразу понял, что она спала.
Она спала в то время, как его жизнь летела к чертям собачьим!
Каролина больше не казалась ему красивой, она выглядела как женщина, которой нужно причесаться, накраситься и надеть что-нибудь приличное. И почему все это заставляет его желать схватить ее в объятия и зацеловать до смерти?
Она посмотрела на разбитое стекло, потом на него:
— Ах. Это Оливер? Лукас. — Она нервно сглотнула. — Это не его вина. Я говорила тебе, он боится…
— Неужели он единственное живое существо, до которого тебе есть дело?
Она побледнела. Он увидел в ее глазах страх. Но ему было все равно. Он тоже испугался. Испугался, что сходит с ума, потому что он на самом деле сходил с ума, пытаясь увидеть смысл в том, во что сейчас превратилась его некогда упорядоченная жизнь.
— Пожалуйста. Скажи мне, что слу…
— Я тебе скажу, что случилось! — зарычал он. Он быстро подошел к ней, хрустя осколками разбитой бутылки, и остановился в миллиметре от нее. — Я нанял тебя, чтобы ты переводила для меня, а вместо этого ты… ты…
— Что я? — изумленно спросила она.
— Вместо этого ты… — Лукас пожал плечами. — Черт побери, Каролина. — Он схватил ее, притянул к себе и поцеловал.
Его поцелуй был глубоким. Он целовал ее снова и снова, силой проникая языком в ее рот…
Пока до него не дошло, что она не сопротивлялась.
Она отвечала на его поцелуи.
Ее губы приоткрылись. Она стояла на цыпочках, ухватившись за его рубашку, и едва слышно стонала.
— Лукас, — прошептала она. — Лукас…
Он зарычал, обхватил руками ее ягодицы и прижал к своей возбужденной плоти. Она с трудом дышала.
— Мы не можем этим заниматься.
— Можем. От этого никуда не деться.
— Нет. Это неправильно…
— Тогда попроси меня остановиться, querida. Скажи, и я отпущу тебя.
— Хватит, — пробормотала она, но ее тело все еще льнуло к нему, ее теплые губы касались его губ.
Лукас поймал ее запястья:
— Я хочу тебя. Я хочу тебя, как никого никогда не хотел. И ты должна чувствовать то же самое. Ты меня поняла? Ты должна хотеть меня. Меня. Лукаса Виейру. Никаких игр. Никакого притворства. Никакого маскарада. Потому что, если для тебя это не так…
— Именно так… — прошептала она.
Лукас подхватил ее на руки и понес по ступенькам к себе в спальню. В свою кровать.
Его трясло от возбуждения.
Он не мог больше сдерживаться. Его желание было просто невыносимым.
Тем не менее он собрал остатки контроля, чтобы объяснить ей, что собирается сделать:
— Послушай меня. Я хочу любить тебя медленно. Хочу касаться тебя, пока ты не начнешь умолять, чтобы я вошел в тебя. — Его рука скользнула под ее футболку. Он сжимал ее грудь, ласкал ее соски, а она стонала и извивалась. — Но я не могу. Не сейчас. Понимаешь? Я так сильно тебя хочу. Никаких прелюдий, никаких…
— К черту, — простонала Каролина, — к черту, Лукас…
Она оттолкнула его руки. Села на кровати. Стянула футболку и штаны.
На ней был белый хлопковый лифчик и такие же трусики. Ничего экзотического, ничего шелкового. Такая, как есть, и это все, чего он так жаждал.
Лукас говорил ей на португальском языке, какая она красивая и как он хочет ее. Он снял с себя и с нее остатки одежды.
Она легла на спину. Отдалась ему. Его губам. Его рукам. Его телу. Ее глаза потемнели, дыхание стало прерывистым. С ее губ сорвалось его имя, когда блестящее от пота тело прильнуло к ней и ее коснулась набухшая головка его пениса.
— Каролина, — страстно прорычал он и вошел в нее.
Каролина закричала. Но не от боли, хотя он вошел в нее так глубоко, что ее сердце на миг остановилось и она испугалась, что не сможет вместить его всего.
Она кричала от наслаждения. От осознания того, что она была создана именно для этого. Она хотела Лукаса, хотела его, хотела. Она вся дрожала от возбуждения, приняв его в себя.
— Лукас… — стонала она, повторяя его имя. — Лукас…
Слезы потекли по ее щекам.
Он высушил их поцелуями.
Его ласки были грубыми. Настойчивыми. Собственническими. Ей нравилось это, ей нравилось принадлежать ему, быть его собственностью.
Затем она перестала думать.
Все вокруг завертелось. Она закричала, Лукас запрокинул голову и застонал, и они улетели на край вселенной. Вместе.
Глава 8
Тяжело дыша, они лежали, растянувшись на огромной кровати, их кожа была соленой от пота. Крепкое и мощное тело Лукаса прижимало Каролину к матрасу.
Медленно мир начал снова обретать какие-то очертания.
Каролина вздохнула, повернулась к нему и поцеловала плечо Лукаса. Он пробормотал что-то неразборчивое, но она и не пыталась разобрать сказанное им. Все, что ей было нужно, — это быть с ним, лежать, прижавшись к нему, ощущать биение его сердца и тяжесть мускулистого тела.
Он поцеловал ее в висок. Провел рукой по груди, большим пальцем потер сосок, затем погладил бедро.
— Я слишком тяжелый для тебя, — прошептал он, но она обхватила его за талию и лишь крепче прижала к себе.
Ей нравилось ощущать на себе его сильное тело. Она не хотела, чтобы он вставал. Только не сейчас.
Но спустя несколько минут он поднял голову, нежно провел губами по ее губам и перевернулся на бок.
— Нет, — тихо сказала она, и он притянул ее к себе.
— Я никуда не собираюсь уходить, — нежно произнес Лукас, и Каролина уткнулась в его плечо.
— Это было, — начал он, — это было…
— Да, — ответила она. — Определенно это было.
Он тихо рассмеялся и прижался губами к ее волосам.
— Прости, что все случилось так быстро, но…
— Ты был на высоте.
— Мы были на высоте, — поправил он. — Вместе.
Она приподняла голову и посмотрела на него. Какое же у него красивое чувственное лицо. Ей хотелось сказать ему об этом, но она чувствовала, что он не из тех, кому понравится, если его назовут «красивым».
Каролина улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ и нежно-нежно поцеловал.
— Querida? — мягко спросил он. — Я ведь серьезно. Ты в порядке?
— Да.
— Потому что… Я… это все действительно произошло очень быстро…
— Лукас. Все было просто замечательно. Это все, чего я… я…
Он повернулся к ней и заглянул в глаза:
— Это все, чего ты?..
Каролина покраснела:
— Это все, о чем я мечтала с тех пор…
— С той ночи?
Она кивнула:
— Да.
Он молчал какое-то время. Затем провел кончиками пальцев по ее губам:
— Почему же ты убежала?
— Я не убегала. Я ушла.
— Каролина, ты убежала. Посреди ночи. Не оставив даже номера своего телефона. Не оставив мне ничего, кроме воспоминаний, которые я не смог стереть из своего сердца.
Она положила руку на его щеку и провела по колючей однодневной щетине. Он повернулся и поцеловал ее ладонь.
— Я забрала свои воспоминания с собой, — нежно сказала она.
Он улыбнулся:
— Да?
Ей нравилось его простое «да», хотя в нем чувствовалась какая-то заносчивость. Ей не нравились высокомерные мужчины, может, ее мать и сходила по таким с ума, но только не она.
Лукас отличался от них.
Его заносчивость составляла часть его сущности. Он не пытался произвести впечатления на других. Его самоуверенность была очень мужественной и невероятно возбуждающей.
— В этот раз ты не сбежишь.
Она посмотрела в его глаза, которые потемнели и ярко сверкали, отчего ее сердце учащенно забилось. Он прильнул к ней.
— Нет? — прошептала она.
— Нет.
Он прав. Она никуда не сбежит. Только не сегодня. Скоро наступит утро и вместе с ним вернется благоразумие, но сейчас… Он жадно искал ее рот. Его рука лежала на ее груди, а нога — между ее ног.
Каролина улыбнулась:
— Как же ты собираешься меня остановить?
Лукас засмеялся. Поднял ее ногу и положил себе на бедро. Он дразнил ее, прикасаясь своей возбужденной плотью к ее влажному лону, пока она не застонала.
— Лукас.
— Каролина.
— Лукас, ты на самом деле думаешь, что… того, что ты делаешь сейчас, достаточно, чтобы… чтобы…
У нее перехватило дыхание, когда он вошел в нее.
— Не знаю, — невинно произнес он. — Может, вот так?
— Нет, — простонала она и чуть не задохнулась, когда он вошел в нее глубже. — Нет, — простонала она.
Он вошел еще глубже. Каролина изогнулась от наслаждения.
— Вот так? — быстро спросил он.
— О да. О да.
— Чудесно. Мне нравится, когда ты открываешься навстречу мне. Отдаешься мне…
— Пожалуйста, — прошептала она. — О, Лукас, пожалуйста…
Он застонал и полностью погрузился в нее, так, чтобы они стали одним целым.
А затем унес ее с собой на вершину блаженства.
* * *
Ее разбудил кот:
— Мур-р-р.
Она удивилась, услышав такие нежные звуки от этого заносчивого уличного забияки. Хотя что она знала о заносчивых и грубых парнях?
Может, то, что они прятались за своим высокомерием, как за щитом, и лишь немногим удавалось пробить его.
— Мур-р-р, — снова промурлыкал кот, и Каролина вздохнула.
Оливер, она назвала его в честь голодного измученного мальчугана из печальной истории Диккенса, был прав. Философия явно излишняя в случаях, когда существует проблема, нуждающаяся в немедленном решении. А проблемой Оливера была пустая миска.
Каролина потянулась к коту, потрепала его за ухом и погладила по спинке:
— Ладно, я иду.
Лукас спал рядом. Его рука обнимала ее за плечи. Медленно, осторожно она отодвинулась от него. Он пошевелился и что-то пробормотал. Каролина замерла, чтобы не разбудить его.
То же самое произошло в ту ночь. Она внезапно проснулась в темноте и помертвела от страха, что он проснется. Только в этот раз все было по-другому. Она не боялась его разбудить, а беспокоилась о том, чтобы он немного поспал. И она не испытывала никакого потрясения от того, что оказалась в его кровати.
Ну хорошо. Испытывала.
Немножко. Ведь она и подумать не могла, что снова окажется в его объятиях. Конечно, она мечтала об этом. Вспоминала Лукаса и наслаждение, которое он доставил ей в ту ночь.
Но они были из разных миров, которые пересеклись только благодаря случаю. А потом, когда они встретились у Дани, Лукас вел себя так грубо, так холодно, как будто она сделала что-то невероятно отвратительное. Да, она убежала от него в ту ночь, но разве из-за этого стоило так…
Кот нетерпеливо замяукал, и Каролина встала, подняла с пола шелковое покрывало, завернулась в него, как в саронг, и босая вышла из комнаты.
Кот терся о ее ноги, когда она спускалась по лестнице. В кухне царил полумрак, и она вовремя вспомнила о битом стекле на полу. Оливер осторожно пробирался за ней. Он вскочил на стул, затем на столешницу и оттуда с любопытством наблюдал за Каролиной.
Сначала она подмела осколки разбитого стекла, а потом заглянула в миски Оливера. Миска с водой стояла нетронутая, но она вылила воду, ополоснула миску и снова наполнила ее. А вот миска с едой пустовала.
— Дорогой мой, прости меня, — виновато сказала она.
Она вымыла и эту миску, вытерла ее и наполнила кошачьим кормом.
— Мяу, — вежливо поблагодарил кот и зевнул.
Каролина улыбнулась и взяла его на руки:
— Малыш, ты чувствовал себя одиноко? Поэтому разбудил меня?
Кот прикрыл глаза и заурчал. Каролина поцеловала его в макушку, вышла из кухни и направилась в гостиную. Она присела на краешек белой софы, которая определенно стоила больше, чем все ее имущество.
— Все в порядке, — прошептала она. — Я с тобой. Ты больше не один.
Кот заурчал еще громче. Он засыпал на ее руках, чувствуя себя в полной безопасности.
Каролина прислонилась к спинке софы.
Точно так же она чувствовала себя в безопасности в ту ночь, когда засыпала в объятиях Лукаса.
Ее веки опустились.
Лукас прав. Она на самом деле убежала тогда. Ей было стыдно за то, что она сделала.
А сейчас все повторилось. Она снова оказалась в его постели, несмотря на то что он не стал ей ближе, несмотря на то что он оскорбил ее тогда в доме у Дани, а потом пришел и спас ее…
Внутри у нее все похолодело.
Неужели она как ее мать?
Она давно не возвращалась к прошлому, но сейчас воспоминания окружили ее. Вот ее мама в их маленькой квартирке за городом, а с ней новый мужчина. Мама, оживленная и счастливая, уверенная, что он тот, единственный.
Несколько недель, иногда и месяцев спустя все начинало возвращаться на круги своя. Мамин прекрасный принц приходил все реже. Звонил все реже. Находил предлоги для того, чтобы отказаться, когда мама приглашала его на ужин.
Единственным хорошим во всем этом было то, что на некоторое время мама принадлежала только ей. И Каролине не нужно было притворяться, что она хочет смотреть телевизор, когда мама и ее очередной любовник отправлялись куда-нибудь или, что было еще хуже, исчезали в маминой спальне.
Это повторялось снова и снова. Когда мамин очередной роман терпел фиаско, она чувствовала себя такой опустошенной. Она была потрясена, что ее бросили. Только Каролина ничего не чувствовала. Уже лет в восемь или девять она научилась различать признаки близкого конца отношений.
По крайней мере, взрослея в такой обстановке, она получила важный урок.
Нельзя вступать в отношения с мужчиной, который думает, что весь мир у него в кармане. Нельзя вступать в случайные связи. И нельзя отдавать мужчине всю себя без остатка. Никогда. Можно отдать мужчине свое тело, но никогда свое сердце и душу.
Она тяжело вздохнула.
Ладно. Из трех пунктов она не нарушила только один.
У нее отношения с высокомерным и заносчивым мужчиной. Можно сказать, что связь их оказалась случайной. Но она никогда и ни за что не даст Лукасу ничего, кроме своего тела.
Ее сердце и ее душа останутся в безопасности. В полной безопасности…
— Каролина?
В комнате зажегся свет. Каролина зажмурилась, а кот, зашипев, спрыгнул с ее колен и убежал.
— Querida? Почему ты сидишь тут одна в темноте?
Лукас стоял посреди комнаты в одних спортивных штанах. Спутанные черные волосы, на лице легкая небритость.
Какой же он красивый!
— Я подумал, что ты опять сбежала, — сказал он, приблизившись к ней. Он нагнулся и страстно поцеловал ее. — В этот раз я бы пошел за тобой. — В его голосе звучала решительность.
Она посмотрела ему в глаза. Ей хотелось ответить ему что-нибудь особенное, но вместо этого выпалила:
— Тогда… тогда почему же ты не сделал этого в прошлый раз?
Он зажмурил глаза, как будто она попросила его объяснить какую-то сложную математическую формулу.
— Лукас? Почему ты не стал меня искать?
Он кивнул и провел руками по волосам.
Хороший вопрос. Почему он не стал искать ее сразу после того, как она ушла?
Во-первых, все дело в его самолюбии. Он не привык, чтобы женщины вели себя с ним подобным образом. Если бы он побежал за ней, пострадала бы его гордость. Глупо, но это так.
Во-вторых, после того, как Джек Гордон рассказал ему, чем занималась Дани Синклер, после того, как он сам просчитал все в уме и вычислил, кем на самом деле была Каролина…
Если только она была такой… Если только… Но как это все объяснить?
Как сказать: «Я не пошел за тобой, потому что готов умереть при одной мысли, что ты можешь быть с другими мужчинами. Потому что я слишком горд, чтобы представить себя в подобной ситуации. Потому что даже сейчас я не уверен в том, что ты ведешь себя искренне, что ты говоришь правду, что той ночью ты на самом деле продавала себя в первый раз…»