— Но у вас нет спальных принадлежностей… — забормотала Элизабет. — Да и ваш отель наверняка где-нибудь поблизости…
— Ну, кое-что из спальных принадлежностей у меня все-таки есть, — спокойно возразил он. — Чего нет, так это отеля. Я, видите ли, не собирался оставаться ночевать в городе, а думал отправиться прямо в Солтмарш.
— Солтмарш? — еле слышно прошептала она.
В голове непрошенно завертелись обрывки картин. Городок Солтмарш, узкие улочки, деревянные каркасы домов, ощущение застывшего времени… остров Солтмарш, миля в длину, полмили в ширину, с берегом соединяет лишь коса, по которой можно пройти только во время отлива… Солтмарш-хаус, роскошный старинный особняк… на возвышении… посреди острова…
— Это в Эссексе. Вы там бывали? — Куинн пристально взглянул на нее.
Она резко мотнула головой, не в силах избавиться от видения.
— Когда-то это был процветающий прибрежный город. Теперь там сонное захолустье с населением в несколько тысяч человек. Мой отец жил на острове, соединенном косой с берегом.
Жил? Генри Дервилл когда-то говорил ей, что ни за что добровольно не покинет свой дом. Может, он болен?
Она заметила, как Куинн сощурил глаза, и испугалась, что произнесла этот вопрос вслух.
Нет, надо взять себя в руки. Элизабет глубоко вздохнула и прямо посмотрела на Куинна.
— Все-таки я думаю, вы могли бы найти отель. Тут рядом есть несколько.
— Вы наверняка правы, — легко согласился он. — Но, с учетом обстоятельств… я бы предпочел остаться здесь.
— Нет, не надо… пожалуйста… — Это прозвучало почти умоляюще.
— А чего вы, собственно, боитесь? Думаете, я начну ночью шататься по дому?
Ну, это вряд ли. Почему-то ей казалось, что этот человек не станет обманывать жену.
Элизабет уже открыла рот, чтобы возразить, но Куинн опередил ее:
— Если дело только в этом, обещаю, что не сойду с дивана.
— Нет, не в этом.
У него в глазах заиграли искры.
— А может, вы сами боитесь, что начнете шататься?
— Вот еще!
— Тогда в чем проблема?
Проблема в том, что ей было совершенно необходимо, чтобы он ушел. Сейчас же. Немедленно. И никогда больше не возвращался. Невыносимой была сама мысль, что он до утра останется здесь, под ее крышей.
— Ричард придет в бешенство, если узнает, — хрипло проговорила она.
— А мы ему ничего не скажем, он и не узнает. И если бы вы наскребли мне из ваших запасов какую-нибудь подушку с одеялом, я бы затащил в дом свои пожитки.
Он натянул пиджак и вышел к машине, оставив дверь приоткрытой.
Элизабет застыла на месте. Туман клубами врывался в узкую щель и таял в теплом воздухе.
На улице хлопнула крышка багажника, и словно что-то включилось в голове у Элизабет. Она сорвалась с места и с силой, обеими руками прижала дверь. Если он боится сесть за руль из-за тумана, что ж, значит, до ближайшего отеля он пойдет пешком.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Она не успела до конца додумать эту мысль. Послышался поворот ключа, и через мгновенье дверь распахнулась. Куинн вошел и поставил рядом с банкеткой небольшую дорожную сумку. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он с укоризной покачал головой.
— Вы не слишком добры. Хорошо, что ключ лежал у меня в кармане.
— Вы всегда так предусмотрительны?
— Я стараюсь поменьше зависеть от случайностей…
Значит, когда он в первый раз открыл дверь, ключ остался у него. А ей даже в голову не пришло поинтересоваться, где у нее лежит ключ…
Куинн сделал медленный шаг к ней.
— Вам не кажется, что надо бы извиниться передо мной?
— Нет, не кажется, — взвилась она. — Я вообще вас не приглашала и хочу, чтоб вы ушли.
— Боюсь, что главное — это чего хочу я. — Он говорил тихо, еле сдерживая ярость. Потом сделал еще шаг и оказался совсем рядом.
Она словно под увеличительным стеклом видела росинки на темных волосах, длинные загнутые ресницы, золотистые искорки в глубине зеленых глаз.
Элизабет, замерев, уставилась в это жесткое, энергичное лицо. Неожиданно он обхватил ладонями ее голову.
Элизабет остолбенела, боясь, что он поцелует ее. Желая этого поцелуя.
Даже сейчас, через столько лет, она все еще хотела его, испытывая глубокое, первобытное желание.
Одна его рука обхватила ее затылок, другая скользнула по щеке, по краю изящного уха. Он пригнулся еще ближе.
Элизабет приоткрыла губы и ждала.
Но он вдруг дернул ее за мочку, потом за вторую и что-то быстро сунул в карман. Только через пару секунд она поняла, что он ловко снял с нее серьги.
— Что вы делаете?.. — бессмысленно пробормотала она, и тут же судорога прошла по телу: он прижался губами к ее уху и, словно изучая, провел языком по каждому завитку. Элизабет била дрожь.
Жесткие, жадные губы скользнули по подбородку и остановились в теплой ямке под другим ухом. Элизабет боялась дышать, а он игриво куснул мочку и коснулся ртом ее губ.
Наконец-то. Она закрыла глаза.
Его губы прошлись до уголка ее рта и на мгновение застыли. Элизабет ждала, изнывая от мучительного нетерпения. Неожиданно он поднял голову и отодвинулся.
Он ее бросил.
Она распахнула глаза.
Куинн смотрел на нее с легкой, насмешливой улыбкой.
— Учитывая мое решение не вставать сегодня с дивана, пожалуй, нам лучше остановиться, пока обстановка не слишком накалилась.
— Зачем вы это сделали? — Голос у нее прерывался.
— А разве неясно?
— Это месть?
Он приподнял черную бровь.
— Ну, скажем, эксперимент.
— Эксперимент?
— Я хотел узнать, действительно ли вы привязаны к Бомонту так, как говорите…
Элизабет прикусила губу, и он тихо добавил:
— Похоже, не так…
— Откуда такая уверенность?
Куинн улыбнулся.
— Раз уж вам удается забыть о нем и так реагировать на меня…
— А вам не приходило в голову, что я так отреагировала на вас именно потому, что думала о нем? — Она с удовлетворением отмстила, что насмешливая улыбка исчезла и он поджал губы. — В любом случае мои чувства к Ричарду вас не касаются.
— Ну, поскольку я отдаю вам «Ван Хэмел», — проговорил он, снова снимая пиджак, — у меня возникает нечто вроде вторичного интереса.
Все прежние сомнения вскипели в ней разом.
— Вы действительно готовы уступить бриллиант Ричарду? Или это очередная игра?
— Я действительно готов уступить ему, — ровно произнес Куинн.
— Но почему? Ведь вы так бились за него. Это бессмысленно.
— Бриллиант не имеет значения, он лишь средство для достижения цели.
— Тогда что имеет значение? И в чем, собственно, цель?
— Ты до сих пор не догадалась, Джо?
Кровь бросилась ей в голову, в ушах загудело, голова закружилась. Ей показалось, что она сейчас упадет в обморок.
— Тебе надо сесть, — резко проговорил он и потащил ее к ближайшему креслу. Сам сел напротив, чтоб видеть ее лицо. — Ты в самом деле вообразила, что я тебя забуду?
Нет, пожалуй, этого она никогда не воображала. Просто несколько расслабилась, показалось, что Куинн не узнал ее. Она цеплялась за хлипкую надежду, поддерживала игру, потому что было слишком страшно взглянуть в глаза действительности.
Она умудрилась овладеть собой.
— Все было так давно, а мы совсем недолго были вместе.
— Но ты же не забыла меня.
Она очень старалась, но ничего не вышло. Пока она жива, он останется частью ее существа.
Элизабет как загипнотизированная смотрела на Куинна. Годы не изменили его, только прибавили зрелости, сделали еще более обворожительным и импозантным. Он и в восемьдесят лет останется обаятельным красавцем.
— Ну как, изменился? — с усмешкой спросил он.
Она покачала головой.
— Нисколько. В отличие от меня.
— У тебя даже имя другое, — произнес он с расстановкой. — Ты была хороша как картинка, теперь твоя красота стала… острее, что ли… Но я ни минуты не сомневался, что ты — та самая женщина.
— Если ты сразу узнал меня, почему молчал?
— Хотел сам все увидеть. Как я понял, ты ничего не рассказала обо мне Бомонту.
— А зачем?
— Ну, не знаю. Думаю, стоило бы рассказать. Ты же вроде замуж за него собралась?
— Ты был прав, когда подумал, что мы недавно помолвлены. Ричард сделал мне предложение по дороге в Белхам-хаус, и у меня не было времени решить, что ему рассказывать, а что нет.
— Но когда появился я и Бомонт представил нас друг другу, почему ты не призналась, что мы знакомы?
Элизабет опустила взгляд на стиснутые руки.
— Ты вел себя так, будто мы незнакомы, и я надеялась… надеялась, что не придется…
— Ясно. — Куинн резко откинулся в кресле. — Он с самого начала знал тебя под именем Элизабет Кавендиш?
— Да.
— Почему Кавендиш?
Она подняла голову.
— Так звали мою школьную подругу.
— Когда ты изменила имя?
— Когда твой детектив нашел меня.
— Ты говоришь так, будто я тебя оскорбил.
— А разве нет?
— Это как посмотреть. Зачем ты сбежала от меня, Джо?
— Не зови меня Джо.
— Почему?
— Я все объяснила в записке.
— Объясни еще раз.
— Потому что поняла, что совершила чудовищную ошибку.
— Не может быть, чтоб все дело было только в этом, — возразил он. — Ты могла бы дождаться меня, поговорить; а ты удрала, как вспугнутый заяц, едва я отвернулся… — Он вновь наклонился к ней. — Ты в самом деле думала, что я легко отпущу тебя?
— А что? Ты ведь своего добился.
Он сощурил глаза.
— Да? Это чего же?
Элизабет вздернула подбородок.
— Я с некоторым опозданием поняла, что ты женился на мне только ради того, чтоб вырвать из моих когтей своего отца.
— И дать тебе одного богатого мужчину взамен другого? Что, вернее, кто вбил тебе это в голову?
Элизабет прикусила язык — правды она ему не скажет. По крайней мере сейчас.
— А ты будешь отрицать это? — кинулась она в атаку.
— Что толку, ты все равно не поверишь. — Он взглянул ей прямо в глаза. — А ты будешь отрицать, что охотилась за богатым мужем?
— А что толку, ты ведь не поверишь, — огрызнулась она.
Он изобразил слабую улыбку.
— Так почему ты не осталась со мной? Зачем пыталась аннулировать брак, не успев воспользоваться выгодой?
Элизабет ответила не сразу:
— Я решила, что оставаться рядом с гобой — слишком высокая цена за это. — Пусть ему будет так же больно, как ей.
— А может, ты просто испугалась? Поняла, что я догадался о твоих планах, и побоялась остаться.
— Если под планами ты подразумеваешь козни против Генри, то ты ошибся.
— Вряд ли. С виду ты была, конечно, сама невинность. Но к отцу присосалась, как клещ, и, если б я не принял меры, ты бы у него высосала все до последней капли.
Элизабет передернуло.
— Не только ради отца, но и ради Пери я должен был что-то предпринять.
— Но если ты такой умный и обо всем догадался, почему просто не сказал мне? — Это она еще стерпела бы. — Зачем было утруждать себя женитьбой? — Вот это было невыносимо.
— Я не был уверен, что ты уйдешь. — Он смотрел на нее холодно и жестко. — Отец был влюблен в тебя, так что ты держалась крепко. Только в женитьбе, даже если бы мы и расстались, я видел окончательное решение проблемы. Но мне непонятно одно: почему ты не потребовала денежной компенсации, когда решила бросить меня?
— Мне не нужны были твои деньги, только свобода.
— Об этом тоже можно было договориться.
— Я не хотела тебя видеть.
Ей было слишком стыдно. Она знала, почему он женился на ней, и не могла даже думать о встрече.
— Я надеялась, что ты никогда больше мне на глаза не попадешься.
— А я все эти годы надеялся на совершенно противоположное.
— Но почему? Объясни почему.
— Наверно, потому, что между нами не был решен ни один вопрос, а я не люблю нерешенных вопросов. — Он говорил резко, требовательно. — Неужели ты думала, что достаточно изменить имя — и все само собой изменится? Я все равно нашел бы тебя, сколько бы времени ни понадобилось.
— Ты тратил деньги на детективов? — Она насмешливо улыбнулась. — А мы встретились случайно.
— Ну, не так уж случайно, — мягко произнес он.
Смысл этих слов не сразу дошел до Элизабет. У нее расширились глаза.
— Ты знал, что я буду на аукционе?
— Я надеялся, что будешь. Я видел список почетных приглашенных, и в нем числился Бомонт.
— Но как ты…
— Вот это действительно случайность. — В его улыбке сквозила горечь. — Пери заметил тебя…
Пери. Младший единокровный брат Куинна, которого она считала другом…
— Он был на одном благотворительном мероприятии леди Бомонт и случайно заметил тебя в обществе Ричарда… А потом ваша фотография появилась в светской хронике. Он ее вырвал и переслал мне. Я тут же все бросил и приехал на этот аукцион.
В камине пылал огонь, но Элизабет вдруг стало холодно.
— А если бы меня там не оказалось?
Куинн пожал плечами.
— Пришлось бы еще что-нибудь придумать. Когда стало ясно, что тебя можно разыскать через Бомонта, это было уже несложно. Хотя, должен признать, я обрадовался, когда увидел тебя рядом с ним. Это значительно упрощало дело: надо было только узнать, на что он ставит…
— …и позаботиться о том, чтоб это досталось тебе, — с обидой закончила она.
— Именно. Мне нужна была зацепка, предлог для разговора. — Он улыбнулся. — И вообще, все вышло даже лучше, чем я надеялся. Если бы ты сказала правду Бомонту, он наверняка повел бы себя куда осторожнее.
Теперь было поздно о чем-либо жалеть, но, если бы она вовремя все рассказала Ричарду, сейчас не пришлось бы терпеть в собственном доме такого нежелательного и опасного гостя, как Куинн…
Ходики на камине отбили половину первого.
Куинн встал и потянулся гибким, как у кота, телом. Протянув руку, он погасил все лампы, оставив только торшер и пляшущее пламя камина.
— Уже поздно. Я ответил на твои вопросы, так что, если не возражаешь…
— Ничего ты не ответил, — с яростью перебила она. — Ты так и не сказал, зачем ты здесь. И что за незавершенные дела…
Он повернул к ней голову. Лицо оставалось в тени, но в глазах мерцали огоньки.
— Джо, милая, неужели не знаешь?
— Я уже просила не называть меня так, — пробормотала она. — Нет, не знаю.
Он наигранно вздохнул.
— А ведь ты никогда не была недогадливой, чаще всего понимала меня…
— Значит, это уже не так. Не понимаю, на что ты надеешься… — Она беспомощно развела руками. — Ты женат, скоро и я выйду замуж, и…
— И твой жених будет не рад, если я проведу ночь с тобой.
Она пропустила мимо ушей вызывающий тон.
— Я тебе уже говорила, что будет не рад. А твоя жена?
Он снова сел и улыбнулся.
— Похоже, и она не будет рада.
Прошло не меньше минуты, прежде чем она поняла, что он имел в виду.
— Ты… — она судорожно сглотнула, — ты хочешь сказать, что я…
— Все еще моя жена? Именно это я и хотел сказать.
— Нет, не может быть, — в отчаянии вскрикнула она. — Брак должен был быть аннулирован.
— Это ты так думала. Ты не дождалась, чтоб узнать, согласен ли я.
— Но когда я поклялась, что не намерена жить с тобой, семейные адвокаты составили необходимые документы, и я их подписала.
— А я не подписал.
— Но почему?! — Ну не любил же он се, в самом деле! — Твои адвокаты согласились, что так лучше всего!
— Зато я не согласился. — Он нахмурился. — Хотя, пока искал тебя, я боялся, что ты решишь, будто брак аннулирован, и снова выйдешь замуж. — И не без удовлетворения добавил: — Я успел вовремя. Многомужество — тяжкое преступление.
— Но наш брак не был настоящим…
— Ты имеешь в виду, что он не был реализован?
Она залилась краской.
— Этогоне было.
— Нет, — светским тоном подтвердил он. — Но боюсь, что при данном стечении обстоятельств юридически это не упраздняет нашего брака.
— Но я обещала выйти замуж за Ричарда, — беспомощно пробормотала она.