— Я и понятия не имела, каким ты можешь быть настырным!
Она потянулась к своей бейсболке и очкам, но Фред остановил ее:
— Нет, дорогая, твой камуфляж мы оставим здесь.
— Но я…
Он забрал у нее шапочку и очки, бросил их на постель и посоветовал распустить волосы.
Хелен было трудно заставить себя появиться на публике такой, какой ее привыкли видеть на экране, и очень не хотелось подчиняться Фреду, тем более что никакой уверенности в успехе подобного мероприятия у нее не было. Но что ей оставалось? Ворча что-то себе под нос, она достала из сумочки гребень.
Фред терпеливо ждал, засунув руки в карманы, Хелен видела его в зеркало. Ох, подумала она, как же мне знакома эта картинка…
Пока она сражалась со своей гривой, он любил стоять за ее спиной, отпуская безобидные шуточки, и особенное удовольствие испытывал, когда она причесывалась нагая, а потом возвращалась в постель, потому что, глядя на ее отражение в зеркале, всегда очень возбуждался.
Усилием воли, очнувшись от этих воспоминаний, Хелен положила расческу в сумку и бросила:
— Я готова.
Отель они покинули в полном молчании.
Хелен отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула. Они с Фредом сидели на открытой веранде ресторана. Отсюда открывался прекрасный вид на морской залив, по которому сновали небольшие суденышки, отражаясь в темных водах своими огнями.
— Ну, как, мисс Райдер, одобряете здешнюю кухню? — поинтересовался Фред.
— Да, — кивнула Хелен, омывая пальцы в чаше с водой, где плавали дольки лимона и маленькие белые цветочки, и осушила их большой льняной салфеткой. — Причем не только кухню, но и обслуживание.
— Ничего удивительного, ведь здешние повара понимают, кто к ним пришел, — меланхолично заметил Фред.
Хелен задумалась, глядя на залив. Ее действительно многие узнавали и даже подходили за автографом. Сам шеф-повар вышел приветствовать знаменитую гостью, а владелец ресторана попросил разрешения сфотографировать ее, чтобы потом повесить портрет на стене.
Фреда тоже узнавали, но, как ни странно, ее не раздражал интерес, который они оба вызывали у окружающих.
Попытавшись взглянуть на своего спутника со стороны, она не могла не признать, что он очень красив, причем дело было не только в его мужественной внешности, но и в манере вести себя, в которой сквозило прирожденное благородство.
Она и сама залюбовалась им.
Кто бы поверил, подумалось Хелен, что этот мужчина, преисполненный чувства собственного достоинства, затащил меня сюда чуть не силой. Впрочем, призналась она себе, ему удалось исправить мое дурное настроение.
— Знаешь, — негромко сказала она, — а ты, оказывается, производишь на людей определенное впечатление… Они невольно начинают следить за тобой, подмечая каждый жест, и мгновенно выполняют эти безмолвные приказы. Ты заметил, что о нас судачат?
— Пусть их, — лениво проговорил Фред.
— Но… — Хелен запнулась. — Не кажется ли тебе, что желание избежать внимания публики вполне естественно для нормального человека?
— Не совсем. Ведь людьми движет восхищение. Правда, когда на тебя глазеют постоянно, это, конечно, утомляет.
— Я никогда не любила толпу. Ну что за кумиров она себе выбирает? Просто смешно! Взять хоть кулинарию…
— Ты хочешь сказать, что у людей должны быть более возвышенные интересы? Позволь с тобой не согласиться. Вкусная пища доставляет удовольствие, и в этом нет ничего плохого. А твоя передача привлекает зрителей еще и тем, что ее ведущая — красивая женщина, а к тому же еще и интересная личность. Конечно, всегда найдется парочка претенциозных дам, которые подвергнут тебя критике, но большинство нормальных людей с хорошим пищеварением вряд ли согласятся с ними.
Хелен улыбнулась.
— Я люблю их, этих нормальных!
— А они отвечают тебе взаимностью. Так что испытывать оттого, что они выказывают эти чувства, слабость и головокружение вряд ли естественно.
— Так что же ты предлагаешь? — растерянно спросила она, удивляясь, откуда ему известны ее ощущения при общении с поклонниками.
— Пока не знаю. Но, скорее всего, существует какая-то тайная причина твоей реакции. Осознав ее, ты легко избавишься от своих страхов. Фобии, как правило, возникают тогда, когда человек не в силах разобраться в своих ощущениях.
Хелен насторожилась.
— Фред, ты говоришь совсем как твоя мать. Неужели ты?…
— Да, я говорил с ней об этом. Да и с твоей тоже.
— Когда?
— Сегодня.
— Похоже, ты весь день висел на телефоне, — сердито бросила Хелен. — Странно, что мама стала разговаривать с тобой, она ведь очень переживает… — И она с досадой замолчала.
— Из-за разрыва нашей помолвки? — поинтересовался он.
— Это не так уж важно, — отрезала Хелен.
— Ну ладно, хорошо уж то, что миссис Райдер не знает о твоих проблемах. — Фред бросил на нее иронический взгляд. — Она замечала, что ты часто надеваешь парик, выходя из дому, но, судя по всему, не задумывалась, почему ты так поступаешь.
— Ну, хорошо, ты прав, — нехотя согласилась Хелен, — допустим, я не говорила маме о своих страхах. Просто не хотела огорчать ее…
— Да, милая, это понятно. — Фред помолчал и продолжил: — Но знаешь, я попросил ее вспомнить, не было ли у тебя в детстве какой-то психологической травмы. Дело в том, что люди часто не помнят таких вещей, но след пережитого потрясения остается у них в подсознании и всплывает в самый неподходящий момент. Так могло случиться и с тобой, когда к тебе пришла известность. Подумав, твоя мать сказала, что нечто в этом роде действительно было.
— Интересно, что же?
Фред задумчиво посмотрел на Хелен.
— Мы как-нибудь поговорим с тобой об этом, но не здесь и не сейчас. Она не стала возражать.
Они нашли укромный уголок в баре отеля, уселись на высокие табуреты у стойки и заказали кофе с ликером.
— Помнишь ли ты, — спросил Фред, — как заблудилась в супермаркете? Тебе тогда было лет пять.
Хелен с сомнением покачала головой.
— По словам твоей матери, это случилось перед Рождеством. Там было полно народу… Она буквально на секунду отвернулась к прилавку, и ты пропала. Минут двадцать прошло, прежде чем мать нашла тебя, и она очень испугалась, поскольку никак не могла заставить тебя заговорить. Ты была будто в трансе, и это продолжалось несколько часов.
Хелен ошеломленно уставилась на него.
— Не может быть! — воскликнула она. — Я не помню ничего подобного.
— Хорошо, давай вспоминать вместе. На тебе было желтое платьице и белые сандалии, а в волосах большой желтый бант, а через плечо висела детская пластиковая сумочка на ремешке, с белыми маргаритками на желтом фоне. В ней было немного денег, поскольку ты собиралась сама купить рождественский подарок отцу. Ты еще все никак не могла решить, что выбрать — красивый галстук или книгу о гольфе.
Он помолчал, выжидая, как отреагирует на этот рассказ Хелен, но, увидев, что она продолжает пребывать в недоумении, продолжал:
— Мать нашла тебя в углу между красным почтовым ящиком и телефонной будкой.
— Оранжевое с голубым… — тяжело дыша, неуверенно произнесла Хелен.
Фред накрыл ее руку своей и держал так, пока она немного не успокоилась.
— Почему же я не помнила этого? — прошептала она, глядя на него расширенными от страха глазами.
— Ты же была единственным ребенком в семье, — произнес он медленно и спокойно. — Неудивительно, что родители оберегали тебя, как могли. Ты не знала, что мир может быть опасным, угрожающим, стоит только выпустить из рук надежную руку отца или матери и, когда это произошло, страшно перепугалась. Вокруг было огромное множество людей, они шли мимо, и им не было никакого дела до девочки, одиноко стоящей у прилавка. — Он умолк и погладил ее по голове, как маленького ребенка. — Так, во всяком случае, объяснял твоим родителям ситуацию психиатр, к которому они обратились, обеспокоенные произошедшим, хотя ты вроде бы совершенно вернулась к норме. Их встревожило то, что ты ничего не помнила об этом эпизоде в супермаркете.
— Должно быть, я подсознательно старалась забыть этот случай. Странно…
— Ничего странного, это известный научный факт. Родители несколько лет внимательно наблюдали за тобой, но ничего особенного не замечали, разве что только стойкое нежелание оказаться в толпе. Они не придали этому значения и постепенно успокоились.
Хелен прикрыла глаза и поежилась.
— Я пыталась открыть дверь телефонной будки, — вдруг быстро заговорила она, — но у меня ничего не вышло… — Она подняла на Фреда глаза. — Послушай, а ведь я и теперь избегаю звонить из городских телефонных будок, но до сих пор не понимала почему.
Он молчал, ласково поглаживая ее по руке, и Хелен постепенно начала припоминать подробности того, что происходило тогда в супермаркете. Она заново пережила ужасное ощущение одиночества среди множества людей, холодный металл почтового ящика, к которому
прильнула…
Минут десять они молча сидели за стойкой бара, а потом Хелен, наконец, заговорила. Теперь, когда она могла рационально разобраться в своих детских ощущениях, давным-давно подавленный и забытый страх постепенно начинал утрачивать свою власть над ней.
— Выпьешь кофе? — спросил Фред, подливая в ее чашечку немного ликера.
— Спасибо. — Она вдохнула приятный аромат и взяла чашку в ладони, будто хотела согреть озябшие руки. — Ты думаешь, это мне поможет?
Он улыбнулся.
— Не; сомневаюсь. Тем более что теперь, оказавшись в подобной ситуации, ты будешь помнить, что тебе уже не пять лет, что ты не потерялась, выпустив мамину руку, а просто двигаешься в толпе. Ты будешь ощущать себя взрослой и сильной, и люди не будут казаться тебе враждебными. Так что, зная все это, ты без труда избавишься от своей фобии. Кстати, известность причиняет неудобство всем людям, даже если у них нет никаких психологических проблем. Навязчивое внимание быстро становится в тягость любому нормальному человеку. Что уж говорить о тех, кто натерпелся в детстве таких страхов?
Хелен допила свой кофе и задумалась. Фред вновь накрыл ее руку своей, стараясь поддержать и придать уверенности.
— Ты со мной столько возишься, Фред… Даже не знаю, как тебя благодарить. А я подчас была так резка с тобой!
— Тебе не меня, Элли, надо благодарить, а мою мать. Она очень хотела тебе помочь и будет счастлива узнать, что отчасти ей это удалось. У нее есть книга, где людям, столкнувшимся с проблемами, подобными твоей, предлагается комплекс дыхательных упражнений. Обещай, что ты повидаешься с моей мамой и согласишься прочитать эту книгу.
— Да, Фред, конечно. Я уже сейчас чувствую себя немного свободнее.
Он промолчал. Ей хотелось спросить, о чем он думает, но она не решилась.
Некоторое время они сидели, погрузившись в молчание. Оно не было тягостным, и Хелен чувствовала себя вполне комфортно.
Затем она все же заговорила, заглянув Фреду в глаза:
— Знаешь, я только сейчас поняла, что ты — единственный человек, с которым я всегда чувствовала себя в безопасности. И это многое
объясняет.
— Так было до вчерашнего дня, — отозвался он. — До той минуты, когда даже мое присутствие не уберегло тебя от полуобморочного состояния.
— Неужели это было только вчера? — Хелен прикусила губу. — У меня такое ощущение, что с тех пор прошло много лет.
— Так что же это объясняет, Элли? — уточнил он.
Она поколебалась мгновение, а потом решилась:
— Я хотела от тебя большего, чем ты — как, возможно, и большинство мужчин, — мог мне дать.
Он протянул руку и ласково коснулся ее
волос.
— Ну, большинство из них, возможно, разгадало бы тебя быстрее.
— Ты имеешь в виду мои проблемы?
— Ну, вроде того… Давай-ка вернемся в отель.
Хелен было неприятно, что Фред решил так резко расстаться с ней.
Когда они оказались в коридоре отеля возле своих номеров, она протянула ему руку.
— Спокойной ночи.
Он взял ее пальцы в ладонь и задержал.
— Элли…
— Все хорошо, Фред. Ты вел себя как истинный друг. Я этого никогда не забуду.
— Трудность в том, — сказал он очень тихо, — что мне не хочется тебя отпускать. Кстати, забыл сказать! Я решил отвезти тебя отсюда домой. Причем мы не будем торопиться и сделаем по пути несколько остановок — что-то вроде маленького путешествия. У тебя ведь еще есть время?
— Фред, это очень мило, но…
— Зайдем ко мне на минутку. — Он открыл свою дверь. — Не бойся, я не собираюсь соблазнять тебя.
Хелен вздрогнула и собиралась запротестовать, но он жестом остановил ее.
— Не станем же мы обсуждать наши проблемы в коридоре?
— Ладно… — сдалась она. — Но мы могли бы остаться в баре, а ты почему-то вдруг сорвался с места…
— Просто мне нужно было все обдумать, — пояснил Фред, — а там стоял такой шум! Эта дурацкая музыка…
Нехотя войдя в его номер, Хелен бросила на кровать свою сумочку.
— Итак? — повернулась она к нему со строгим выражением лица. Он слегка улыбнулся.
— Может, нам стоит провести вместе несколько дней?
— Вдвоем? Только ты и я? Но, Фред, идеальной семейной пары из нас не получилось, так стоит ли затеваться снова?… Конечно, твое предложение звучит заманчиво, но…
— Давай все-таки попробуем, — мягко настаивал он.
— Если ты хочешь отвезти меня домой, то почему бы тебе не сделать это без всяких промежуточных остановок?
— По-моему, Элли, в тебе просто говорит женское упрямство. — Он выразительно посмотрел на нее: — Неужели так уж плоха идея, перестроить наши отношения во что-то иное? Между нами осталось еще много недосказанного. Может, стоит сделать еще одну попытку понять друг друга?
Хелен опустилась на кровать, потому что ноги ее подкосились. Усмехнувшись, Фред присел рядом.
Она прикрыла глаза и едва слышно проговорила:
— Фред, я похоронила наше прошлое. Не проси меня начинать все заново.
— Прости. Я же не знал, что во мне произойдут такие перемены…
— Не надо, — прервала его Хелен, беря за руку, — просить у меня прощения… Теперь я вижу, что сама была перед тобой виновата. Спасибо тебе за все, но…
— Элли!..
— Не говори ничего.
Она поцелуем закрыла ему рот, потом резко встала и взяла свою сумочку. Фред не сделал попытки остановить ее, и только сказал:
— Думаю, мы можем выехать завтра в десять утра.
Хелен окаменела.
— Неужели ты не понял, о чем я говорила?
— Понял, конечно, — протянул он. — Но я обещал твоей матери, да и своей тоже, что позабочусь о тебе. Миссис Райдер была очень рада этому.
— Все это прекрасно, Фред, но не рассчитывай найти меня здесь завтра утром, — процедила Хелен сквозь зубы.
— Хочешь сбежать? Да это просто ребячество, Элли. К тому же, ты редко бываешь, тверда в своих решениях.
— И как я умудрилась сойтись с тобой, Фред Хейворт?! — возмущенно воскликнула она. — Сама не понимаю!
Он пожал плечами.
— А почему бы тебе не посмотреть на ситуацию с другой стороны?
— С какой именно?
— Попробуй провести со мной несколько дней. Если в результате ты докажешь себе, да и мне тоже, что действительно не в состоянии меня выносить, тогда мы расстанемся окончательно.
Хелен постепенно все больше верила в то, что Фред изменился.
Они сделали первую остановку в небольшом поселке у моря.
Из окон коттеджа, уютно примостившегося среди пальм, открывался прелестный вид. Комната Хелен, отделанная светлым деревом, имела свой выход на балкон и королевских размеров кровать.
Все это было восхитительно. Единственное, что ее раздражало, так это количество отдыхающих.
— Я предпочла бы какое-нибудь менее людное место, — сказала она Фреду.
— Доверься мне. Видишь вон тот мыс? — Он показал в сторону моря. — Завтра мы отправимся туда и посмотрим, можно ли снять там жилье.
Она промолчала, чувствуя, что дурное настроение не покидает ее.
— Что, Элли? Что-нибудь не так? — почувствовав это, спросил Фред.
— Ты знаешь, я равнодушна к нарядам, — попыталась она объяснить не столько ему, сколько себе причину этого непонятного раздражения, — но, похоже, мне до смерти надоел мой гардероб.