Макс вдруг одним слитным движением опрокинул его в ворох одеял и навис сверху, опаляя горячим дыханием губы на взволнованном напряженном выдохе:
- И что же я значу?
Антон потянул его на себя и уверенно ответил прямо в губы:
- Все.
***
Ноябрь принес с собой холода, первый затяжной снегопад, устлавший дороги и крыши зданий белесыми влажными шапками, и пронизывающий ледяной ветер. Город за ночь превратился в увеличенную копию сувенирного стеклянного шарика, в котором массивные валуны грозовых туч то и дело разражались мокрой метелью. Фары автомобилей рассекали бесконечный вихрь белого ярким светом, дворники скользили по лобовым стеклам без остановок, а шины утопали в грязном месиве, образовавшемся на как следует не остывшем асфальте. Людей на улицах заметно поубавилось, а те немногие, кто решался выйти в непогоду на улицу, закутывались в шерстяные шарфы и натягивали на немеющие пальцы перчатки.
Макс, спрятавший встрепанную светлую шевелюру под низко надвинутым капюшоном, и обмотавший шарфом шею с надсадно ноющим от холода шрамом, уже не выделялся из толпы. Сейчас мало кто поднимал глаза от заледеневшей дороги, не то, что брался разглядывать его и примечать задумчивую складку меж нахмуренных бровей и сосредоточенный угрюмый взгляд.
Несмотря на то, что личный шофер неторопливо вел тонированный черный «рендж ровер» следом, и Макс слышал даже сквозь свист ветра, как шины мягко перебирали вязкий снег, он не собирался садиться в машину. Макс дошел до делового центра города пешком, обогнул несколько пустующих в выходные офисных зданий, оторвавшись в узком проулке от упрямого Никиты, который не смог дальше следовать за ним на машине. Затем легко перемахнул через приземистый нерабочий шлагбаум, оставшись незамеченным для смотрящих хоккейный матч секьюрити, и оправил слетевший с головы капюшон.
«Саше надо пристальнее следить за работой отдела кадров, - подумал Макс с холодным пренебрежением, когда свободно преодолел последние метры до автоматических дверей высотного гиганта «Уилберг Трейда» и дежурно улыбнулся секретарше за стойкой информации. Та едва подняла голову от монитора компьютера, одновременно с этим зажимая телефон между ухом и плечом, чтобы рассеянно кивнуть ему и тут же вернуться к прерванному разговору. - С таким же успехом я мог свободно наведаться к нему и тогда, два года назад, если бы это, конечно, пришло мне в голову».
Мрачные воспоминания мгновенно ожили в памяти, напомнив о себе свербящим чувством беспокойства и неясной притупленной тоски, но Макс прогнал все лишние мысли прочь. Не время было углубляться в размышления о прошлом. В пустующем холле он вызвал себе лифт и, даже не глядя на электронную панель, привычно ткнул кнопку верхнего тридцатого этажа, будто приходил сюда еще вчера, а не целую вечность назад.
Когда лифт минул отметку десятого этажа, и в кабинку зашли двое менеджеров, судя по пачкам сигарет в руках, направляющихся курить на крышу, у Макса зазвонил телефон, отвлекая его от смутных догадок о целях встречи, на которой Александр Архангельский, брат его покойной жены, так настаивал накануне.
«Антон» - высветилось на дисплее, и Макс с невольной улыбкой принял вызов, негромко произнеся в трубку:
- Солнце?
- Да, мистер Дарси. Ты где? - голос Антона звучал бодро, хоть и несколько обиженно. Макс настороженно обернулся на менеджеров, но те переговаривались приглушенными голосами и смеялись над чем-то своим. - Ты сказал, что будешь работать до шести и не задержишься. Тебе пора перестать взваливать на себя слишком много обязательств. Надо отказывать клиентам во встречах в нерабочее время, - он помолчал немного а затем добавил гораздо более серьезным тоном: - К тому же, завтра наш особый день. Не забыл?
«День, когда я позволю тебе на меня взглянуть, - подумал Макс, по-прежнему предпочитая никак не оценивать, даже мысленно, эту идею. - Как уж тут забыть?.. Только бы все не рухнуло прямо сейчас. Только бы…»
- Конечно, я помню, - он прислонился лбом к стеклянной панели лифта, за которой медленно проплывали этажи, отмечались на периферии зрения офисные столы, масштабные настенные графики, подернутые серой пеленой пасмурного неба окна, снующие по зданию работники и безликие перегородки рабочих мест. Макс вздохнул и сказал с нескрываемым сожалением. - Прости, я не планировал эту встречу, но отменить ее никак не смогу. Буду в лучшем случае через час или два… Ты же не заскучаешь в компании Ремарка? - губы сами собой изогнулись в легкой усмешке. - Кого-то ждет его курсовая работа.
Антон фыркнул, хотя ему явно пришлось по душе пристальное внимание Макса к его учебному плану. Он что-то согласно промямлил в ответ, а когда лифт остановился на последнем этаже, и Макс вышел вслед за менеджерами, сознался:
- Я почему-то совершенно не могу ни на чем сосредоточиться, когда тебя нет рядом. Ты плохо на меня влияешь.
- О, клянусь, вчера ты думал, что моя система вознаграждения за учебные достижения очень хороша, - промурлыкал Макс низким соблазнительным тоном и потянулся рукой к галстуку, слегка ослабив узел. Менеджеры скрылись за поворотом, и он позволил себе на миг прикрыть глаза. Тело прошила жаркая пьянящая дрожь при воспоминании о римминге, о том, как Антон всхлипывал, ерзая на подушке, которую Макс просунул под его живот, как низко гортанно стонал и сходил с ума от неторопливых вдумчивых ласк. Как бесстыдно шептал «еще», терся пахом о холодную простынь и разводил ноги, позволяя языку Макса проскальзывать глубже, растягивать и смачивать слюной узкое колечко мышц.
Беспокойный выдох Антона на том проводе подтвердил, что не один Макс вернулся мысленно к вчерашнему вечеру.
Но, не успел кто-то из них прервать образовавшуюся многозначительную паузу, как в до того пустовавшем коридоре послышались приближающиеся шаги, и прохладный мужской голос произнес:
- Романов?
За одной из стен, сплошь состоящей из стекла, вновь забурлил снегопад, скрыв сплошным потоком ослепительно-белого панораму раскинувшегося внизу города.
Макс обернулся с невольным тревожным замиранием сердца. Саша ни на грамм не изменился за прошедшие два года - высокий, с темно-русыми забранными в хвост волосами, самоуверенной ухмылкой на тонких бледных губах и жестокой сталью во взгляде серых глаз. Они с Яной всегда были неуловимо похожи внешне, но сильно разнились в том, какими были на самом деле. Яна самоотверженно делилась последним с теми, кто в этом нуждался. Саша же без колебаний избавлялся от любых преград на пути к поставленной цели и считал, что все должно крутиться вокруг него одного.
С сожалением Макс подумал о том, что когда-то они с Архангельским, холодным королем его новой провозглашенной империи «Уилберг Трейда», имели практически одинаковые взгляды на мир.
- Макс? - обеспокоенный голос Антона заставил его вздрогнуть и едва не выронить трубку на кафельный пол. - Кто это? С кем ты?
Саша стоял на том конце коридора, сложив руки на груди, и молча ждал окончания их разговора. За его спиной покорным исполином замер телохранитель, экипированный и зашитый в черную джинсу и молнии-застежки под самое горло. Тот замер, прислонившись спиной к одной из створок дверей, и когда заметил, что Макс смотрит на него, то поднес рацию к губам и тихо что-то пробормотал. Спустя несколько секунд после его сигнала дверь поддалась мягкому толчку, и показался второй штатный с люгером нового образца в кобуре.
Худшие опасения Макса подтверждались, а в душе поднималась мерзкая ненависть к собственной наивности.
- Антон, послушай меня внимательно, - тихо сбивчиво произнес он, боясь не успеть. - Если я не вернусь через два часа…
- Если не вернешься? Что это значит? - хриплый непонимающий шепот сорвался на резком выдохе. - Макс?
- Послушай, - настойчивее повторил тот, с силой потирая межбровье и облизывая пересохшие губы. Саша тем временем демонстративно одернул рукав шелковой черной рубашки и взглянул на часы, едва заметно вздернув брови. - Если я не вернусь, ты пойдешь в мой кабинет. Двери нигде не закрыты, - Макс зажмурился на мгновение, почувствовав, как режут глаза внезапно накатившие злые слезы. - Я их и не закрывал никогда, просто не говорил тебе об этом. В верхнем ящике моего стола два конверта. Один с инструкциями для Алисы, она должна будет уладить много рабочих вопросов. Второй для тебя. Там письмо, которое я написал вчера, - Антон тяжело дышал, но не спешил перебивать, жадно вслушиваясь в каждое слово. - В нем я изложил все, в том числе и причину, по которой я выбрал именно тебя… Еще там деньги. Наличные и две карточки, на них стикеры с пин-кодами.
- Максим, - произнес Антон дрогнувшим голосом.
- Не говори ничего, - перебил Макс, чувствуя, что всего одно слово мальчика, которого он не мог защитить никак иначе, кроме как закрыв собой, может разбить его сейчас насмерть. - Возьмешь все деньги. Обязательно, ты меня слышишь? Ящиком ниже лежит том «Повести о двух городах». Под ним телефон. На него сегодня вечером позвонят из авиа-компании, ты подтвердишь доставку твоего заграничного паспорта, и заказ электронного билета. Такси я заказал, в семь ты будешь в аэропорту, а потом…
- Макс, у меня нет загран паспорта, - испуганным шепотом произнес Антон, от охватившего его страха явно забыв спросить обо всем остальном. - Макс…
- Неужели ты думал, что оформить тебе такой простой документ будет сложно? - Макс нервно усмехнулся и взглянул прямо в глаза Саши. Тот ничем, кроме поджатых губ, не выдавал своего нетерпения. - В семь в аэропорту. В девять твой рейс до Сицилии. Там тебя встретит мой человек и отвезет в особняк.
Грянула оглушительная тишина, в которой слышно было лишь, как кровь стучит в висках.
- Макс, ты ублюдок, - вдруг резко выкрикнул Антон и тут же издал глухой полный муки стон. - Нет-нет-нет, - что-то громыхнуло и с дребезгом разлетелось по полу. - Ты просто не имеешь права, слышишь? Я знаю, что тебе угрожает что-то, но ты не имеешь права! Ты. Не имеешь. Права. Защищать при этом меня!
Макс не сдержал грустной ухмылки. В горлу подкатил горький ком, но он пересилил себя - «скажи, он должен знать». Саша плавно двинулся навстречу, за ним неотступной тенью шагали телохранители, выбивая по кафельному полу неторопливый ритм подошвами тяжеловесных ботинок.
- Солнце, еще одно, - сказал Макс ровным голосом. - В самом начале я видел в тебе Яну. Но просто знай, что теперь… Я вижу и люблю в тебе только тебя.
Макс с силой вжал кнопку выключения, и телефон отозвался мертвой искусственной тишиной. Сердце надсадно ныло от почти физической боли.
Саша подошел вплотную и склонил голову набок, взглянув на хмуро глядящего в ответ Макса с надменным любопытством.
- Вот мы и встретились вновь, Романов, - протянул Саша и сощурил глаза, так что на заостренные скулы легли тени от его длинных ресниц. - Как будто виделись только вчера. Но на этот раз между нами нет Яны. Между нами больше нет… ненужных преград, - Саша сделал еще шаг вперед, так что они почти столкнулись друг с другом, и губы Макса опалил его сдержанный смешок: - Ты мой. А если будешь думать иначе… - Архангельский подцепил пальцами подбородок Макса, задавив его глухой полный нечеловеческой ненависти рык. - Я слишком долго ждал, чтобы уступать кому-то свой приз. Так что если будешь думать иначе, то я уничтожу твое маленькое солнышко.
========== Глава 7. Уйти или остаться ==========
Свободно служим из любви свободной,
Ведь мы вольны любить иль не любить,
Сберечься или пасть.
(Дж. Мильтон «Потерянный рай»)
Раздражение редко когда охватывало Антона дольше, чем на короткий опаляющий миг, но сейчас, стремительно сбегая по ступенькам лестницы на первый этаж, он с горечью думал, что все иногда случается впервые. Даже желание встряхнуть Алису за плечи и привести ее в чувство, заставив взглянуть на произошедшее трезво и с полным осознанием серьезности сложившейся ситуации.
- Мы должны следовать тому плану, который прописал для нас Макс! - выпалила Алиса гневно, слетая с последней ступеньки, неуклюже цепляясь каблуком за половицу, и резко схватила Антона за запястье. Тот поморщился и выдернул руку, рванув в сторону кабинета с той прытью, которой сам от себя не ожидал.
- Ни за что, - безапелляционно отрезал он, распахивая дверь и направляясь к столу, на котором уже включил ноутбук, разложил оба письма, банковские карточки и толстую пачку перетянутых резинкой пятитысячных купюр. Антон с нескрываемой ненавистью взглянул на деньги, когда опустился в кожаное рабочее кресло и подвинул компьютер ближе. - Если Макс думает, что я буду спокойно жариться на итальянском побережье, пока его бизнес терпит крах, а сам он находится во власти эгоцентричного сумасброда, то глубоко заблуждается.
Антон глянул на запыхавшуюся Алису, стоящую в дверях, поверх монитора ноутбука и произнес уже гораздо мягче, вкладывая в голос всю вежливость, которую мог выдать, находясь на грани нервной истерики:
- Вы не могли бы отменить доставку моего билета на рейс и такси? Не хочется зря гонять людей по городу, чтобы потом отсылать обратно ни с чем.
Алиса удивленно вздернула тщательно подведенные брови: явно не привыкла, чтобы люди из ее окружения пеклись о таких мелочах, как недовольство курьеров и шоферов. Но возражать на этот раз не стала, медленно выудив телефон из кармана юбки и смерив Антона долгим изучающим взглядом.
- Я вижу тебя в первый раз, - протянула Алиса с сомнением. На ее осунувшемся бледном лице читались только испуг и мучительное желание сделать все так, как просил ее в письме Макс. Антон прекрасно понимал причину ее колебаний, но волнение и страх потерять склоняли его к жесткой линии поведения, а потому он угрюмо отозвался:
- Я вас тоже. Но мне сейчас на это плевать. Если не хотите помочь, я сделаю все сам.
Алиса с несчастным видом развела руками:
- Ты едва его знаешь, но рвешься рисковать ради него своей жизнью? Это безумие!
Антон дернулся, вцепившись в столешницу, будто ему с размаху влепили пощечину, и уставился на нее с непередаваемым изумлением. Если бы Алиса не знала наверняка, она бы решила, что глубоко заблуждается в своих выводах - такое искреннее непонимание отразилось в направленном на нее взгляде серых глаз.
- Алиса, - произнес Антон серьезно и совсем, в отличие от предыдущих своих фраз, не запальчиво и нетерпеливо, но ровно и осмысленно. - Как вы не понимаете? Я его люблю.
- Мальчик, да что ты такое несешь? - рассмеялась она нервно, но, вглядываясь в печальные красивые глаза со слипшимися от слез темными ресницами, все отчетливее понимала, что безумием не были ни его слова, ни его план. Безумием было чувство, которое сжигало Антона изнутри. - И что же ты собираешься делать против Архангельского? Он - монстр, которому место в одиночной клетке, - Алиса сложила руки на груди и задумчиво пожевала нижнюю губу. - Он даже собственную сестру ни во что не ставил. Он был рад ее смерти, Яна ему только мешала.
Антон после этого ее заявления притих и выглядел испуганным и потерянным, будто не мог поверить, что кто-то мог быть настолько циничным. Эта непреходящая вера в людей порядком злила Алису, которая давно уже привыкла к предательству и лжи, но ей все же пришлось нехотя пояснить, отстранившись от дверного косяка:
- Саша и Макс оба начинали в «Уилберг трейд», были совладельцами компании и - журналы только про это и судачили тогда - лучшими друзьями, - Антон нахмурился, слегка опустив крышку ноутбука. Алиса же невесело улыбнулась. - Макс был человеком ужасного попустительства и эгоизма, они с Архангельским провернули не одну аферу, взбираясь на вершину большого бизнеса, сметали любого со своего пути, даже не задумываясь. Если бы ты знал Романова тогда, ты бы не смог сказать наверняка, кто из них более бездушный и пустой - он, или Саша. А потом Макс на одной из вечеринок «для своих» познакомился с Яной, его первой настоящей чистой любовью. Она, конечно, не собиралась терпеть рядом с собой аморальную сволочь. Макс так безнадежно пропал в этом чувстве, что кардинально сменил курс жизни и свои убеждения, буквально стал ради Яны совсем другим, лучшим человеком. Он ушел из «Уилберг трейда», забрав с собой половину активов, и начал независимое, не дочернее дело, - Алиса приложила кончики пальцев к закрытым векам и тихо пробормотала: - В него тогда, перед аварией, невозможно было не влюбиться - такой харизматичный и обаятельный, такой красивый и веселый… Ну, а Саша. Саша никогда не был из тех людей, кто прощает переход своей собственности в чужие руки, пусть и в руки сестры.
- Но… - Антон покачал головой, ощущая, как внутри него поднимается и полнится чувство жгучего негодования и острой, ранее не испытанной ревности. - Макс не его собственность и никогда ею не был. И неужели… Неужели Александр был… - Антон поднял на Алису смущенный взгляд и чуть ли не одними губами произнес: - Влюблен?