— Вы действительно так думаете?
— Конечно.
Он придумал этот маленький сценарий, чтобы убедить себя, что он только временный папаша. Ему даже думать не хотелось о том, что будет, если Наташа Паркер так и не появится.
Они добрались до невысокого кирпичного здания, вывеска которого извещала, что это и есть клиника.
— Вот мы и приехали, детка, — сообщил он, поворачиваясь к ребенку. Младенец отреагировал на это восхищенным лепетом и протянул ручонки к Колту. Покачав головой, Колт закрыл глаза и вздохнул. Кто может устоять перед такой прелестью?
Вынимая малыша из детского сиденья, он усмехнулся и сказал:
— А чему это ты смеешься, парень? Это ведь кабинет доктора.
Кэти засмеялась, и Колту понравился ее смех. Но и об этом ему тоже не хотелось думать.
— Я понесу его. — Он схватил шляпу и направился в клинику. Никогда еще в жизни он не чувствовал себя таким одомашненным.
Кэти бродила по своей чистенькой спальне, поправляла картины, которые в этом не нуждались, переставляла книги на полке, которым это тоже не требовалось. Она делала все, чтобы оттянуть неизбежное. Цезарь, растянувшийся рядом с ней, изредка с любопытством взглядывал на нее и опять засыпал.
Теперь, когда Эван вошел в нормальный график, Кэти понимала, что ей пора заняться своими делами, связанными с ее строительным проектом. Она уже присмотрела участок земли и поговорила с подрядчиками, которых собиралась пригласить на строительство. Ничего этого не произойдет, пока она не оформит ссуду. А значит, нужно напомнить Колту о его обещании.
С того дня, когда они ездили с Эваном к врачу, между ними установились дружеские отношения, и ей не хотелось их разрушать.
С облегчением узнав, что ребенок абсолютно здоров и нормально развивается, они с Колтом отпраздновали это известие мороженым с фруктами. За горами помадки и взбитых сливок она узнала о Колте Гаррете столько, что это сделало его гораздо более реальным, чем тот образ, который хранила ее девичья память. Он с гордостью рассказал ей, как сам, один, построил ранчо, начав с одноместного туристического трейлера, и что это вызвало уважение к нему во всем Техасе. Он рассказал ей о Джетте, своем брате-партнере, который участвовал в родео и месяцами не появлялся дома. А еще Колта волновали слухи о цене на пшеницу и отсутствие дождей. Он так доверительно вводил ее в курс своих дел, что она чувствовала себя важной персоной.
Кэтти в ответ немного рассказала ему о своем детстве и о том, что много лет назад видела его в Реттлснейке, еще в средней школе.
— Нет, — недоверчиво произнес он, не донеся до рта ложку с ванильным мороженым.
— Да, — уголки ее губ приподнялись в улыбке. — Вы были уже выпускником, а я еще маленькой девчонкой.
— То-то я думал, почему мне ваша фамилия кажется знакомой. Мы действительно ходили в одну и ту же школу?
— Только один год. Мне вообще пришлось учиться в пяти разных школах.
— Наверное, я был довольно привлекательным, если вы меня запомнили, — заявил он с озорным огоньком в глазах.
— Вот как, вы еще и тщеславны! — Она ложкой легонько шлепнула его по руке. — Да вы были привлекательны, и сами знаете об этом.
Колт тихо фыркнул:
— Тогда передо мной простирался весь мир.
— Тогда все девчонки были в вас без памяти влюблены.
— Включая и вас?
— Вы помните, я была приемным ребенком? Я никогда и нигде не задерживалась надолго, чтобы успеть влюбиться.
— Лгунья.
Кэти подняла глаза и увидела, как Колт ухмыляется, уверенный в своей привлекательности.
— Вы в меня влюбились.
— Нет.
— Совсем нисколечко?
— Ну-у…
— Я так и знал! — Он опять ухмыльнулся и протянул ложку Эвану, чтобы тот лизнул мороженого. — Она до смерти в меня влюбилась, парень.
— Даже если я и влюбилась в вас… немножко, я все-таки была ужасно застенчивой. А вы всегда были окружены своим гаремом.
— Гаремом? Что вы можете знать обо мне и моих дамах!
— О вас ходили легенды.
Это ему понравилось. В глазах запрыгали чертики.
— Вот как?
— Да. И как это ни одна из ваших болельщиц не заарканила вас?
Как эти слова слетели с ее губ? Колт сразу же замкнулся. Она поняла, что он вспомнил об их договоре.
— Я никогда не хотел быть заарканенным, — он с сердцем ткнул ложку в горку мороженого. Тьфу, одна ее реплика и все удовольствие насмарку!
Она держалась целый месяц, не позволив себе ни единого упоминания об их соглашении. Но месяц прошел. И пора была решиться.
— Цезарь, дружок, — она пальцами ноги коснулась его хвоста, — настало время устраивать пышную церемонию.
Порывшись в дорожной сумке, она извлекла на свет подписанное Колтом соглашение, начала вчитываться в текст. Он обещал в письменной форме жениться на ней… если у нее хватит мужества (или наглости) заставить его это сделать.
— Куки, — позвала она, входя в кухню, в надежде чем-нибудь заполнить оставшееся до вечера время.
Она обнаружила старого кока на его обычном месте. Он замешивал тесто, его передник весь был обсыпан мукой. Куки приветствовал ее взмахом деревянной лопаточки.
— Что-нибудь нужно?
— Просто зашла навестить, — ответила она, с удивлением разглядывая огромное количество чем-то наполненных горшков, кастрюль и мисок. — Но, кажется, вам не помешает помощь?
Куки сразу ощетинился. Концы его пиратского головного платка задрожали.
— Что-нибудь не так с питанием?
Кэти удивленно захлопала глазами. Она его обидела?
Куки метнулся к плите, чтобы помешать какую-то кипящую смесь.
— Я всегда готов приготовить жратву хоть на сотню рыл. И никогда не нуждался ни в какой помощи. Конечно, если кто-нибудь жалуется…
За то время, что Кэти находилась здесь, Куки стал ее приятелем. Она и не думала критиковать его изумительное поварское искусство.
Желая поправить положение, она спросила:
— Не осталось ли от вчерашнего ужина того шоколадного торта? Я никогда не ела такую вкуснятину.
Он ткнул пальцем в сторону кухонного стола:
— Вон там, справа. Возьмите сами.
Она попыталась подобраться к нему с другой стороны.
— Как вы думаете, Колт не боится, что в один прекрасный день кто-нибудь переманит вас?
— Я никуда не собираюсь уходить, — все еще обиженно ответил старик, — и он это знает. Так, хватит, слишком много тонкости!
— Куки, извините, если я задела ваши чувства. Вы — самый лучший кок в мире. А вы не могли бы меня чему-нибудь научить?
Старик сразу подобрел.
— Вы не умеете готовить?
— Только всякую замороженную дребедень или что-нибудь быстрого приготовления. Это не настоящая еда.
— Ну, зачем вы так говорите? — он смотрел на нее из-под косматых бровей. — Как же получилось, что ваша мамочка не научила вас готовить?
Значит, Колт ничего ему не рассказал.
— Я росла в приемных семьях. — Признание прозвучало довольно жалостно, это ее смутило, и она добавила: — Да кухней я никогда и не интересовалась.
Куки внимательно посмотрел на нее:
— Я не слишком гожусь в мамы, но печь умею и могу кое-что вам преподать. — Он подбородком указал на длинный ряд шкафов: — Передники вон там, во втором ящике сверху.
К тому времени, когда Эвану пора было прогнуться, Кэти стояла, склонившись к духовке, и вынимала из нее гигантскую кастрюлю тушеного картофеля. Со лба ее стекали капли пота. Даже при кондиционере работенка на кухне, была горячей. Кэти зауважала Куки еще больше.
— Я закончу это сам, мисс Кэти, — сказал Куки, когда плач Эвана перешел в пронзительный вопль. — Вас зовет ваш мальчик.
Кэти кивнула, сняла передник и положила его на стол. Ваш мальчик. Куки назвал Эвана ее мальчиком. Конечно, это просто лишь выражение, но звучали эти слова приятно.
Кэти научилась держать свое сердце в крепкой узде. Если она слишком задержится на этом ранчо Гаррета, она может вообще остаться с разбитым сердцем. Чем скорее они с Колтом поженятся и Кэти построит свой детский центр, тем скорее она уберется отсюда и избавится от этих пугающих ее эмоций.
— Я не собираюсь жениться. — Колт метался по кабинету, как бык по загону Он чувствовал себя в капкане. — Наташа Паркер не найдена. И месяц давно истек.
Как он во все это влип? Он взъерошил волосы. Ах да, вспомнил. Переутомление. Он тогда слишком устал. В тот день он отдал бы ей даже ранчо, если бы она попросила. И подумать только, ему действительно начинала нравиться эта женщина!
— Я был не в своем уме, когда подписывал эту бумагу. И никогда никакой суд не признает ее законной.
— Вы были утомлены, но дееспособны.
Кэти сидела на кожаном диване, решительно вздернув подбородок. Она, как обычно, была в джинсовых шортах и футболке. Но ее красивые ноги и огромные серые глаза действовали на него оглушающе.
Черт побери! Она глядела на него испуганными глазами! Это он должен пугаться! А ей-то чего?
— Послушайте, Кэти. Вы — прекрасный человек. У вас хорошо получается с Эваном. Мне вы нравитесь, но я не верю в брак.
— Это не брак. Это — бизнес. Как только я получу ссуду, я навсегда исчезну из вашей жизни.
— Тогда почему вы не хотите, чтобы я дал вам денег в долг? Или мы можем подписать совместный вексель.
Она отрицательно покачала головой, ее шелковистые волосы взметнулись и опять легли по плечам.
— Это была бы милостыня, а я никогда и ни от кого не приму милостыни. Договор между мной и вами — это сделка. Ясно и просто. — Она стала пристально рассматривать эту чертову бумагу, но руки ее дрожали. — Я свою часть договора выполнила. Теперь ваша очередь.
Почему у нее так сильно трясутся руки, что он вынужден чувствовать себя самым большим подлецом в Техасе? Колт предпринял еще одну попытку.
— А как быть с Эваном? Когда вы получите ссуду, что будет с Эваном?
— Вы отказываетесь от поисков?
— Нет. Черт возьми, нет! Никогда не откажусь, но не исключено, что он еще на какое-то время останется здесь. Адвокат дал понять, что Наташа Паркер могла поменять имя или даже смыться из страны. А если это так, то шансы в ближайшее время определить ее местонахождение невелики и поиски могут затянуться на долгие годы.
Колт подошел к камину и прижался лбом к прохладной дубовой полке. Наверное, он стареет. В прошлом он легко ускользал от любой женщины. Почему же сейчас отступление кажется ему таким трудным делом?
— А что, если я откажусь выполнить договор?
— Вы можете так поступить? Раздраженно пожав плечами, он признался:
— Нет, не могу. — Он взял на себя обязательство, и, если ему не удастся отговорить ее от этого брака, он станет женатым человеком. И это угнетало его. — Не заставляйте меня это делать, Кэти, — тихо сказал он с несчастным видом.
— Я вынуждена.
Растерявшись от ее взгляда напуганного котенка, он, в самом деле, поверил ей.
— Вы не ответили мне, что будет с Эваном. Как только вы получите свой бизнес, вас совсем не будет волновать его судьба?
Кэти повернулась к нему лицом.
— Я уже все обдумала. Мы с Эваном останемся вместе, столько времени, сколько он будет нуждаться во мне. Я заберу его с собой!
Колт подскочил:
— Эван останется со мной!
Кэти удивленно воззрилась на него:
— Я думала, он вам не нужен.
А ведь это правда. Он не хотел Эвана… да и никакого другого дитяти. Тогда почему он вдруг так испугался при мысли, что может больше не увидеть это маленькое славное пугало?
Жалость, Вот что это такое! Ему было жаль Эвана.
— Он под моей опекой. И остается со мной.
— Тогда ладно. — Она собрала волосы и стала нервно дергать кончик образовавшегося «конского хвоста». — Я буду каждое утро забирать его и вечером привозить обратно.
— Реттлснейк в сорока милях отсюда.
— Эван стоит таких усилий.
Кажется, договорились. Они сидели, глядя глаза в глаза, выжидая, кто первым опустит взгляд. Он не выдержал и моргнул, но не от страха.
Значит, у нее все уже продумано. Но Кэти не учла одного. Того, что она свела его с ума в течение недели. Он только и мог думать, что о ее волосах, о том, как она улыбается, как покачиваются ее бедра, когда она ходит по дому. Может, она делает это нарочно? Нет, он должен заставить ее отказаться от этого безумного договора.
— Давайте говорить прямо, Кэти. Если вы настаиваете, я готов выполнить условия этого чертова договора. Но давайте кое в чем разберемся. Если уж мне нужно обзавестись женой, пусть даже ненадолго, то мне нужна настоящая жена.
Она глотнула раз, другой, глаза у нее стали совсем круглыми.
— Что вы имеете в виду? Он объяснил ей. Она облизнула губы.
— Понимаете, если вы выходите за меня замуж, то получаете всего меня, целиком. Брак есть брак. — Он был поражен тем, как ее потрясли его слова.
Вечер за вечером сидеть напротив нее за обеденным столом, смотреть на ее волосы, слоняться за ней, когда она скользит по дому своей плавной походкой. Да он с ума сойдет, живя с ней в одном доме!
Пульс трепетал у нее возле ключицы. У Колта появилось сумасшедшее желание прижаться губами к этому местечку. Чушь какая-то! Такое же безумие, как и все остальное!
Не выдержав, он со стоном перекрыл расстояние между ними и зарылся лицом в ее шею. На вкус она была именно такой, какой он себе представлял.
Хотя ее маленькие кулачки упирались в его грудь, она не сопротивлялась. И ответ Кэти на его поцелуй был застенчив и неожиданно неопытен. Чувствуя некоторое облегчение после поцелуя, Колт немного отклонился назад. В чем дело, разве никто и никогда ее так не целовал? Его дыхание было прерывистым.
Вдруг он отпустил ее. Еще одна минута, и он бы пообещал ей все, что она захочет.
— Такова эта сделка, Кэти, — прохрипел он. — Вы и я. Пока развод не разведет нас в разные стороны.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В голове беспорядочно метались мысли. Полная смятения, Кэти лежала на кровати, уставившись в потолок. То, что сейчас произошло, в ее планы не входило. Совсем.
Слова Колта о том, что он ждет от нее большего, чем фиктивный брак, потрясли ее до глубины души.
Все шло по плану: брак по расчету, никаких обязательств, никаких сложностей. Просто план, деловой договор. Она не хочет спать с ним.
Для нее секс означал эмоциональные обязательства, разрушение стены, которую она много лет назад выстроила для своей защиты.
— Что мне делать, Цезарь? — спросила она у спящего на туалетном столике кота. — Он ждет, что я стану его настоящей женой. — И с горькой улыбкой добавила: — Временно, конечно.
Она поднесла трясущиеся пальцы к губам и снова вспомнила и пережила ощущение его горячих, требовательных губ.
Господи, если она не будет осторожна, то может забеременеть. Мысль о том, что у нее появится ребенок, который будет вынужден переносить все те же страдания и оскорбления, которые переносила она, была невыносима.
И тогда она решила, что будет держать в узде это тревожное чувство к Колту Гаррету.
— Боже всемогущий! Сэм, ты не мог бы подержать голову теленка еще минутку?
— Извини, хозяин. — Молодой ковбой под сердитым взглядом Колта раскрыл пасть упрямо вырывающегося теленка. Другие ковбои смотрели на расстроенного хозяина с удивлением.
Работа с молодняком всегда была очень грязной и утомительной, но сегодня июньское солнце казалось еще жарче, а телята еще более упрямыми, чем обычно. Каждый раз, когда ковбои прогоняли одного из них через главные ворота, Сэм должен был захватить голову теленка и раскрыть его пасть так широко, чтобы Колт сумел «выстрелить» в глотку животного целый тюбик санирующего раствора. Те ковбои, что находились сзади, должны были успеть ввести вакцину и проверить теленка на пороки развития. Потом обработанного таким образом теленка загоняли к уже проверенным молодым бычкам. У них было шесть таких пропускных коридоров, но еще больше половины телят оставалось в загонах. Колт оглянулся через плечо. Уже полдень, а животных еще очень много. В другое время такое количество здоровых телят было бы хорошей новостью, но сегодня это его не радовало.