Я поспешила перебить:
— С ней все будет хорошо, миссис Полгрей. Так сказал доктор.
— Да, я об этом слышала, мисс. Дело в другом. Джилли…
— Джилли!
— Она не вернулась домой после праздника, мисс. Я в последний раз видела ее только днем.
— Наверное, гуляет где-нибудь. Интересно, видела ли она…
— Я ничего не понимаю, мисс. Не понимаю, что она делала на празднике. Джилли ведь боится лошадей и старается держаться от них подальше. Я была поражена, узнав, что она пошла на праздник. А теперь… ее нигде нет.
— Но она ведь любит гулять в одиночестве, не правда ли?
— Да, но всегда возвращается к чаю. Я не знаю, что с ней случилось.
— Дом обыскали?
— Да, мисс. Я смотрела везде. Китти и Дэйзи тоже. И Полгрей. Ее в доме нет.
— Я помогу найти ее.
Итак, вместо того чтобы лечь спать, я присоединилась к поискам Джиллифлауэр.
В этот трагический день я уже была готова к чему угодно. Что же могло случиться с малышкой Джилли? Воображение рисовало картины одна другой мрачнее. Девочка забрела на пляж, и ее могло унести приливом. Я представляла себе, как волны выбрасывают маленькое тельце на берег Меллинской бухты, так же как восемью годами ранее выбросили тело ее матери.
Я отмахнулась от этих мыслей. Нет, Джилли просто куда-то забрела и уснула. Я вспомнила, что часто видела ее в лесу. Но если бы она ушла туда, то ни за что бы не заблудилась…
И все же я направилась в лес, выкрикивая на ходу ее имя. Наползавший с моря туман заглушал мой голос, будто окутывая ватой все звуки.
Интуиция подсказывала мне, что девочка находится где-то неподалеку.
Да, действительно, Джилли сидела на траве посреди поляны, окруженной молоденькими елочками.
Видимо, эта поляна служила ей своего рода убежищем.
— Джилли! — окликнула я. — Джилли! — Услышав мой голос, она вскочила на ноги и уже бросилась было бежать, но заколебалась, когда я мягко обратилась к ней: — Джилли, все хорошо. Я здесь одна, и я тебя не обижу.
Со своими белыми волосами, ниспадающими на плечи спутанными прядями, она была похожа на какого-то дикого ребенка из сказки.
— Послушай, Джилли, — опять заговорила я, — ты ведь простудишься здесь, в лесу, если будешь сидеть на мокрой траве. Почему ты прячешься, Джилли?
Ее большие глаза неотрывно смотрели на мое лицо, и я поняла, что в это лесное убежище ее привел страх.
Если бы только она согласилась поговорить со мной!
— Джилли, — начала я, — мы ведь с тобой друзья, не так ли? Я твой друг, так же как миссис Элис была твоим другом.
Девочка кивнула, и страх покинул ее лицо. Она видела меня в амазонке Элис, подумала я. Наверное, в ее маленьком испуганном мозгу мы каким-то образом объединились в один образ.
Я обняла девочку за плечи. Ее платье отсырело, и я увидела капельки влаги на ее белесых бровях и ресницах.
— Джилли, ты ведь совсем замерзла.
Она теснее прижалась ко мне.
— Пойдем, Джилли, пойдем. Твоя бабушка очень волнуется. Она не знает, что с тобой стряслось.
Она позволила увести себя с поляны, но я чувствовала, насколько неохотно она переставляет ноги.
Крепко держа ее за плечи, я опять заговорила:
— Ты сегодня была на конном празднике.
Вдруг она уткнулась лицом мне в живот, вцепившись дрожащими ручонками в складки платья.
И тут меня осенило. Как и Элвин, этот ребенок боялся лошадей. И на то была своя причина. Ведь лошадь когда-то чуть было не затоптала ее насмерть.
Я подумала, что девчушка страдает от потрясения так же, как страдала Элвин. Но шок, который пришлось пережить ей, оказался намного сильнее, а вокруг не нашлось ни единого человека, который попытался бы развеять окутавший ее туман.
Сегодня был рецидив первоначального шока. Она увидела Элвин под копытами лошади. А ведь прошло всего четыре года с тех пор, как она сама угодила в подобную ситуацию.
В этот момент донесся конский топот, и я крикнула:
— Эгей, я ее нашла!
— Эгей, я еду, мисс Ли!
Меня охватила невыразимо буйная радость, потому что это был голос Коннана.
Я догадалась, что, вернувшись из «Маунт Виддена», он узнал об исчезновении Джилли и присоединился к поискам. Возможно, ему сказали, что я отправилась в лес, и он решил последовать за мной…
Коннан вдруг возник из тумана, и Джилли сильно вздрогнула, по-прежнему прижимаясь ко мне лицом.
— Она здесь, — сказала я. И продолжила, когда он подъехал поближе: — Бедная девочка совсем измучена. Возьмите ее к себе на лошадь.
Он наклонился, чтобы подхватить ее, но Джилли отчаянно закричала:
— Нет! Нет!
Коннан был потрясен, услышав ее голос. Меня же это ничуть не удивило. Я знала, что она способна говорить, по крайней мере в моменты потрясения.
— Джилли, ты поедешь с хозяином, — обратилась я к ней, — а я пойду рядом и буду держать тебя за руку.
Она затрясла головой.
— Смотри, — продолжала увещевать я. — Это Майская Заря, хорошая, добрая лошадка. Она хочет отвезти тебя домой, потому что знает, что ты очень устала.
— Поднимайте ее, — сказала я Коннану, и он опять наклонился, сгреб ее в охапку и усадил на лошадь перед собой.
Джилли попыталась было сопротивляться, но я продолжала ласково разговаривать с ней:
— Все в порядке, тебе ничто не угрожает. Так мы гораздо быстрее вернемся домой. Тебя там ждет миска молока с хлебом, а потом ты ляжешь в свою теплую постельку. Я буду идти рядом и держать тебя за руку.
Она перестала сопротивляться, но всю дорогу не выпускала мою руку из своей.
Вот таким событием закончился этот странный день. Мы с Коннаном доставили пропавшего ребенка домой.
Когда Джилли сняли с лошади и передали на руки бабушке, Коннан одарил меня улыбкой, которая показалась мне необычайно обаятельной. В этой улыбке не было заметно и следа насмешки.
Я поднялась к себе в комнату, наполненная безудержной радостью. Имел место и легкий оттенок грусти, но радость была настолько сильна, что затмевала все прочие чувства.
Конечно же, я понимала, что произошло. Сегодняшний день заставил меня заглянуть правде в глаза. Это была большая глупость, возможно, даже самая большая в моей жизни.
Я влюбилась.
В человека, принадлежащего к иному, недосягаемому кругу.
В хозяина «Маунт Меллина», и меня не покидало тревожное ощущение того, что ему об этом хорошо известно.
На прикроватной тумбочке стоял флакон, который вручил мне доктор Пенджелли.
Я заперла дверь, разделась, выпила настойку, но, прежде чем лечь в постель, подошла к зеркалу. Посмотрев на женщину в розовой фланелевой рубашке, застегнутой до самого горла, я расхохоталась над нелепостью своих мыслей и очень строгим тоном сообщила своему отражению:
— Микстура доктора Пенджелли поможет хорошенько выспаться, и утром к тебе, надеюсь, вернется здравый смысл.
* * *
Последовавшие недели были самыми счастливыми из всех дотоле проведенных в «Маунт Меллине». Доктор заверил, что жизнь Элвин вне опасности. Девочка быстро выздоравливала. Меня радовало и то, что она по-прежнему проявляла интерес к верховой езде и расспрашивала о легких повреждениях, полученных Черным Принцем, явно собираясь вскоре снова сесть в седло.
Я научила ее играть в шахматы. Меня, честно говоря, потрясла скорость, с которой она освоила эту непростую игру. Если я давала ей фору, играя без ферзя, она вскоре могла с легкостью поставить мне мат.
Но не только успехи Элвин переполняли радостью мою душу. Этому состоянию в немалой мере способствовало и то, что Коннан постоянно находился дома. Он ни разу не вспомнил о моей выходке в день несчастного случая, проявляя верх предупредительности, но и не забыл о ней. Коннан теперь то и дело навещал Элвин с игрушками и книгами, которые, как ему казалось, могли ее заинтересовать.
Я как-то сказала ему:
— Есть нечто, радующее девочку гораздо больше всех ваших подарков. И это «нечто» — ваше присутствие.
Он ответил, слегка пожав плечами:
— Она поистине странный ребенок, если предпочитает мое общество играм и книгам.
Я улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Улыбка его была весьма и весьма странной.
Иногда он наблюдал, как мы играем в шахматы, или начинал вместе с Элвин играть против меня. Тогда я горячо протестовала и требовала вернуть мне ферзя.
Элвин широко улыбалась, а он говорил с самым серьезным видом:
— Смотри, Элвин, сейчас мы сделаем ход слоном, и дорогая мисс Ли окажется в очень и очень непростой ситуации.
Элвин хихикала и торжествующе посматривала на меня, а я была так рада их обществу, что становилась беспечной и невнимательной, вследствие чего зачастую проигрывала партию. Я прекрасно понимала, что между мной и Коннаном разворачивается нешуточное сражение, и старалась быть начеку. В шахматах или в чем-то другом, но я не желала ему уступать.
Однажды он сказал:
— Когда Элвин сможет ходить, мы поедем в Фой на пикник.
— Зачем же ехать в Фой, если у нас тоже есть отличный пляж?
— Моя дорогая мисс Ли, — он приобрел привычку называть меня
* * *
Я не забыла о Джилли и намеревалась бороться за нее, как за Элвин. Вот почему возникло решение обсудить ее проблему с Коннаном. Мне показалось, что он способен правильно понять суть этой проблемы и пойти мне навстречу в моих устремлениях. Я бы ничуть не удивилась, если бы после выздоровления Элвин он вернулся к своим старым привычкам, забывая о дочери и насмехаясь надо мной. Вот почему следовало поторопиться.
Однажды утром я решительно спустилась в пуншевую комнату, где, как мне было известно, он в тот момент находился, и спросила, могу ли побеседовать с ним.
— Ну конечно же, мисс Ли. С большим удовольствием. Итак?
— Я хочу чем-то помочь Джилли.
— В самом деле?
— Мне не верится в то, что она полоумная. Думаю, что до сих пор просто никто не попытался ей помочь. Я слышала о том, что с ней произошло. Слышала также и о том, что до этого она была совершенно нормальной девочкой. А если так, то почему бы не помочь ей обрести себя? Вы согласны со мной?
В его глазах вспыхнул насмешливый огонек.
— Разумеется. Ведь все возможно, когда за дело берутся Господь Бог или мисс Ли.
Я проигнорировала столь кощунственное легкомыслие.
— Прошу вашего позволения давать ей уроки.
— Моя дорогая мисс Ли, разве у вас еще остается свободное время после занятий с ученицей, ради которой вы сюда прибыли?
— Да, остается немного свободного времени, мистер Тре-Меллин. Такую роскошь могут себе позволить даже гувернантки. Я согласна учить Джилли в свое личное свободное время, разумеется, при условии, что вы не запретите это.
— А если бы я запретил, вы все равно изыскали бы возможность это делать. Так что, полагаю, будет проще, если я просто скажу: «Воплощайте свои великие планы относительно Джилли. Искренне желаю вам успеха».
— Спасибо, — сказала я и повернулась, чтобы уйти.
— Мисс Ли, — окликнул он, и я остановилась.
— Давайте поскорее отправимся на наш пикник. Я мог бы отнести Элвин в экипаж и обратно, если потребуется.
— Это было бы превосходно, мистер Тре-Меллин. Я ей сейчас же об этом сообщу. Она будет в восторге.
— А вы, мисс Ли? Вы тоже будете в восторге?
На мгновение мне показалось, что он шагнул вперед, и я отшатнулась, внезапно испугавшись, что он может положить руки мне на плечи, а я при этом не смогу не выдать свои затаенные чувства.
— Меня приводит в восторг все, что идет на пользу Элвин, — как можно хладнокровнее ответила я.
И поспешила к своей подопечной, чтобы сообщить ей радостную весть.
* * *
И помчались неделя за неделей, наполненные радостью и душевным покоем.
Джилли начала посещать классную комнату, и мне даже удалось научить ее различать несколько букв. Но больше всего ей нравились книжные иллюстрации, и она с головой погружалась в процесс перелистывания книг. Ей, видимо, нравились наши уроки, о чем можно было судить хотя бы по тому, что она каждый день появлялась в классной комнате в строго назначенное время.
Мне говорили, что она начала время от времени произносить по нескольку слов. Я знала, что все обитатели дома с живым интересом наблюдают за моим экспериментом, как знала и то, что Элвин, когда сможет приходить в классную комнату, будет противиться присутствию Джилли, и я готовилась к этой ситуации. Антипатия, которую испытывала Элвин к Джилли, была совершенно очевидна. Однажды я привела Джилли проведать Элвин, и та сразу же погрузилась в угрюмое молчание. Мне еще придется предпринять немало усилий для того, чтобы примирить ее с присутствием Джилли. Но это была лишь одна из грядущих проблем. Я отлично понимала, что эти безмятежные дни закончатся, как только жизнь войдет в нормальное русло.
Элвин навещало множество людей. Селестина ежедневно привозила фрукты и забавные безделушки. Часто приезжал Питер, и девочка бурно радовалась его визитам.
Однажды он сказал:
— А ведь какой я примерный сосед, Элвин! И как часто я тебя навещаю!
На это она серьезно возразила:
— Вы приезжаете не только ко мне, дядя Питер! Больше всего вас интересует мисс.
— Я приезжаю к вам обеим, — невозмутимо заметил он. — Мне очень повезло, что по соседству со мной обитают две такие очаровательные леди и что у меня есть возможность их лицезреть!
Леди Треслин привозила Элвин дорогие книги и цветы, но девочка в ее присутствии погружалась в угрюмое молчание и старалась притвориться спящей.
— Она еще очень больна, леди Треслин, — бормотала я, отводя взгляд от ее ослепительно прекрасной улыбки.
— Конечно, я понимаю, — говорила леди Треслин. — Бедное дитя! Мистер Тре-Меллин рассказал мне о ее смелом поступке и о том, как самоотверженно вы о ней заботитесь. Я все время повторяю, что вы настоящее сокровище и что ему с вами необычайно повезло. Да, я так и говорю Коннану: «Хороших слуг в наше время очень трудно найти». И всегда вспоминаю о том, как моя последняя кухарка развернулась и ушла прямо во время званого обеда. А она была таким же сокровищем, как и вы, по крайней мере вначале…
Я кивала, тихо ненавидя ее, но не за сравнение с кухаркой, а за надменную, холодную, бездушную красоту. Кроме того, до меня постоянно доходили слухи о ней и Коннане, и мне казалось, они не так уж далеки от истины.
Когда эта женщина находилась в доме, Коннан будто преображался. Он попросту переставал меня замечать. Я слышала их беззаботный смех, видела, как они гуляли по саду… Уже само по себе то, как они шли рука об руку, говорило о их близости убедительнее всяких слов.
Как глупо было с моей стороны лелеять несбыточные надежды, в которых не смела признаться даже себе самой! Я отчаянно пыталась делать вид, что этих надежд не существует, но они от этого никуда не исчезали и, несмотря на мое сопротивление, беспардонно вторгались в мои мысли.
Меня страшили мысли о будущем.
Однажды Селестина предложила на целый день забрать Элвин в «Маунт Видден».
— Для смены обстановки, — пояснила она. — А ты, Коннан, приедешь к обеду, а затем заберешь ее домой.